Я не жду, потому что не хочу ничего ждать, не хочу и… не могу уйти отсюда.
Юноша. Ты никогда не можешь разумно объяснить.
Стенографистка. Что я могу объяснить? Есть только одно объяснение, то, что… я люблю тебя. Не бойтесь, сеньор! То же, что и всегда. Когда он был маленьким (Старику) , я смотрела с балкона, как он играет. Он упал и разбил коленку, ты помнишь? (Юноше.) До сих пор эта кровь красной змейкой бьется у меня в груди.
Старик. Не надо. Кровь высыхает, а прошлое проходит.
Стенографистка. Разве я виновата, сеньор? (Юноше.) Прошу тебя, дай мне расчет. Я хочу уйти.
Юноша. Конечно. Я тоже ни в чем не виноват. Кроме того, ты знаешь, я себе не принадлежу. Ты можешь идти.
Стенографистка (Старику). Вы слышите? Он гонит меня. Он не хочет, чтобы я здесь оставалась. (Уходит, плача.)
Старик (таинственно, Юноше). Это опасная женщина.
Юноша. Я хотел бы любить ее, как хотел бы испытывать жажду у источника. Хотел бы…
Старик. Ни в коем случае! А что бы вы стали делать завтра? А? Подумайте. Завтра!
Друг (шумно вбегает). Почему в этом доме так тихо, а? Дай мне анисовой со льдом.
Старик уходит.
Или коктейль.
Юноша. Надеюсь, ты не переломаешь мебель?
Друг. Он серьезен, он в одиночестве – в такую жару!
Юноша. Может, ты сядешь?
Друг (хватает Юношу за руки и кружит его).
Тин, тин, тан,
со свечою Сан Хуан.
Юноша. Перестань. Я не расположен шутить.
Друг. Ух! Кто этот старик? Твой знакомый? А где ты держишь фотографии девушек, с которыми спишь? Слушай (подходит ближе) , дай-ка я встряхну тебя как следует, нарумяню эти восковые щеки… или вот – разотру их.
Юноша (раздраженно). Оставь меня.
Друг. И палкой выгоню тебя на улицу.
Юноша. Что мне там делать? Оставь это удовольствие для себя. Она у меня в ушах навязла с ее машинами и беготней.
Друг (растянувшись на диване). Ах! Ух! А я так наоборот… Вчера – три победы, позавчера – две и сегодня одна, но выходит так, что вообще ни одной, потому что не хватает времени. Одна девушка… Эрнестина. Хочешь познакомлю?
Юноша. Нет.
Друг (вставая). Нет, и все! А если бы ты видел – какая талия! Нет, талия гораздо лучше у Матильды. (С жаром.) Господи боже мой! (Сделав прыжок, растягивается на диване.) Слушай, такая талия, что сама просится в руки, и такая хрупкая, что хочется взять серебряный топорик и расколоть ее.
Юноша (не отвечая ему, рассеянно). И поднимусь по лестнице.
Друг (ложится на диван лицом вниз). Нет времени, ни на что нет времени, все впопыхах. Сам посуди. У меня свидание с Эрнестиной. Вот такие косы, тугие, черные… а потом…
Юноша в нетерпении постукивает пальцами по столу.
Юноша. Ты мешаешь мне думать!
Друг. Но о чем тут думать? Я уже иду. По меньшей мере… (смотрит на часы) я опоздал на… это ужасно, опять то же самое. У меня нет времени, и это ужасно. Я должен был увидеться с совершенно некрасивой, но очаровательной женщиной. О таких тоскуешь летним полднем. Она смуглая и нравится мне, (подбрасывает подушку) потому что похожа на жокея.
Юноша. Хватит!
Друг. Ну послушай, что тебе не так? Женщина может быть совершенно некрасива, а жокей прекрасен. И наоборот… что мы вообще понимаем? (Наливает себе коктейль.)
Юноша. Ничего.
Друг. Может, ты все-таки скажешь, что с тобой?
Юноша. Ничего. Ты что, меня не знаешь?
Друг. Я тебя не понимаю. Я не могу быть таким серьезным. (Смеется.) Давай поздороваемся по-китайски. (Трется носом о его нос.)
Юноша (улыбаясь). Отстань.
Друг (щекочет его). Да засмейся же!
Юноша (смеется). Дикарь!
Борются.
Друг. Не вышло.
Юноша. Посмотрим!
Друг. Готово! (Усаживается на него верхом и погоняет.)
Старик (входит, еле передвигая ноги). Вы позволите…
Они встают.
Простите… (Отчетливо, обращаясь к Юноше.) Я забуду здесь свою шляпу.
Друг. Что?
Старик (в исступлении). Да, сеньор. Я забуду здесь свою шляпу… (Сквозь зубы.) Я хотел сказать, я забыл здесь шляпу.
Друг. Ааа!
Слышен звон стекла.
Юноша (громко). Хуан. Закрой окна.
Друг. Будет гроза. Если бы сильная!
Юноша. Мне нет до этого дела. (Громко.) Здесь все закрыто.
Друг. Гром загремит, и ты услышишь.
Юноша. Навряд ли.
Друг. Наверняка.
Юноша. Я не хочу знать, что там, снаружи. Это мой дом, и сюда никто не войдет.
Старик (в негодовании, Другу) . Эту истину нельзя отрицать.
Раскаты грома вдали.
Друг. Войдет всякий, кому вздумается, и не только сюда, захочет – и влезет к тебе на кровать.
Раскаты грома ближе.
Юноша (кричит). Только не сейчас, не сейчас.
Старик. Браво!..
Друг. Открой окно! Мне жарко.
Старик. Само откроется!
Юноша. Не сразу.
Друг. Так вот… Вы говорили…
Новый раскат грома. Свет гаснет, и голубоватые отсветы грозы заливают комнату. Все трое прячутся за черной ширмой в серебряных звездах. Из левой двери выходит мертвый Мальчик с Котенком. Он в белом, словно одет для первого причастия, и в венке из белых роз. На восковом лице резко выделяются глаза и лиловые, как сухие ирисы, губы. В руке витая свеча и длинная нелепа в золотых цветах. Котенок голубой, с большими пятнами крови на пепельной грудке и на голове. Мальчик держит Котенка за лапку.
Котенок. Мяу.
Мальчик. Тс-с-с…
Котенок. Мяу.
Мальчик.
Возьми платок мой белый.
Возьми венок мой белый.
Но только не плачь!
Котенок.
Мне больно.
Когда эта боль уймется?
Мальчик.
И мне. Болит мое сердце.
Котенок.
Болит?
Мальчик.
Оттого, что не бьется.
Задрожало вчера и смолкло,
соловьенок моей постели…
Ты бы видел! Закрыли окна
и венок на меня надели.
Столько было переполоха…
Котенок.
Ну, а ты?
Мальчик.
Мне чудились пчелы
и ручей. И так было плохо!
Для чего-то связали мне руки.
А в окна глядели мальчишки,
И кто-то картонные звезды
крепил на дубовой крышке…
(Скрестив руки.)
Ждал я ангелов, кот. Не дождался.
Котенок.
Не зови меня так.
Мальчик.
Не буду.
Но скажи, почему?
Котенок.
Я кошка.
Мальчик.
Разве кошка?
Котенок.
Не знал?
Мальчик.
Откуда?
Котенок (лукаво).
Мог бы знать! А серебряный голос?
Мальчик (галантно).
Не присядешь ли?
Котенок.
Голодна я.
Мальчик.
Погляжу-ка, нет ли где мышки.
Заглядывает под стулья. Кошка, сидя на табуретке, дрожит.
Всю не ешь, ты ведь очень больная.
Только лапку.
Кошка.
Камнями, мальчик,
десять ран нанесли мне дети.
Мальчик.
Десять тяжких, как эти розы,
восковые и на рассвете.
(Отрывает розу от венка.)
Хочешь белую розу?
Кошка (радостно).
Хочу!
Мальчик.
Воскового лица бездыханней,
розы белые, лунные слезы,
вы похожи на загнанных ланей.
(Кладет розу.)
Кошка.
Что, бывало, ты делал?
Мальчик.
Играл.
Кошка.
О, я тоже! Слонялась по крышам,
побирушка, нос как полушка!
На заре
наловлю пескарей,
на денек
забираюсь в тенек.
Мальчик.
А ночами?
Кошка (значительно).
Ночами бродила.
Мальчик.
В одиночку.
Кошка.
По темному лесу.
Мальчик (весело).
Я ведь тоже там был, мурлыка, –
эх, приблуда, нос как полуда! –
и была в лесу ежевика,
а еще у дверей собора
мы играли в козлят…
Кошка.
Как жалко,
я в козлят не умею.
Мальчик.
Просто!
Гвозди толстые там, как палка, –
и у них мы сосали шляпки.
Кошка.
Это вкусно?
Мальчик.
Не очень, киска.
Все равно что лизать монету.
Далекий гром.
Ай! Ты слышишь? Они уже близко!
Я боюсь. Я сбежал ведь из дома.
(Плачет.)
Не хочу, чтоб меня закопали!
Ни к чему мне мой гроб нарядный!
В камышах бы и краснотале
Мне лежать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Юноша. Ты никогда не можешь разумно объяснить.
Стенографистка. Что я могу объяснить? Есть только одно объяснение, то, что… я люблю тебя. Не бойтесь, сеньор! То же, что и всегда. Когда он был маленьким (Старику) , я смотрела с балкона, как он играет. Он упал и разбил коленку, ты помнишь? (Юноше.) До сих пор эта кровь красной змейкой бьется у меня в груди.
Старик. Не надо. Кровь высыхает, а прошлое проходит.
Стенографистка. Разве я виновата, сеньор? (Юноше.) Прошу тебя, дай мне расчет. Я хочу уйти.
Юноша. Конечно. Я тоже ни в чем не виноват. Кроме того, ты знаешь, я себе не принадлежу. Ты можешь идти.
Стенографистка (Старику). Вы слышите? Он гонит меня. Он не хочет, чтобы я здесь оставалась. (Уходит, плача.)
Старик (таинственно, Юноше). Это опасная женщина.
Юноша. Я хотел бы любить ее, как хотел бы испытывать жажду у источника. Хотел бы…
Старик. Ни в коем случае! А что бы вы стали делать завтра? А? Подумайте. Завтра!
Друг (шумно вбегает). Почему в этом доме так тихо, а? Дай мне анисовой со льдом.
Старик уходит.
Или коктейль.
Юноша. Надеюсь, ты не переломаешь мебель?
Друг. Он серьезен, он в одиночестве – в такую жару!
Юноша. Может, ты сядешь?
Друг (хватает Юношу за руки и кружит его).
Тин, тин, тан,
со свечою Сан Хуан.
Юноша. Перестань. Я не расположен шутить.
Друг. Ух! Кто этот старик? Твой знакомый? А где ты держишь фотографии девушек, с которыми спишь? Слушай (подходит ближе) , дай-ка я встряхну тебя как следует, нарумяню эти восковые щеки… или вот – разотру их.
Юноша (раздраженно). Оставь меня.
Друг. И палкой выгоню тебя на улицу.
Юноша. Что мне там делать? Оставь это удовольствие для себя. Она у меня в ушах навязла с ее машинами и беготней.
Друг (растянувшись на диване). Ах! Ух! А я так наоборот… Вчера – три победы, позавчера – две и сегодня одна, но выходит так, что вообще ни одной, потому что не хватает времени. Одна девушка… Эрнестина. Хочешь познакомлю?
Юноша. Нет.
Друг (вставая). Нет, и все! А если бы ты видел – какая талия! Нет, талия гораздо лучше у Матильды. (С жаром.) Господи боже мой! (Сделав прыжок, растягивается на диване.) Слушай, такая талия, что сама просится в руки, и такая хрупкая, что хочется взять серебряный топорик и расколоть ее.
Юноша (не отвечая ему, рассеянно). И поднимусь по лестнице.
Друг (ложится на диван лицом вниз). Нет времени, ни на что нет времени, все впопыхах. Сам посуди. У меня свидание с Эрнестиной. Вот такие косы, тугие, черные… а потом…
Юноша в нетерпении постукивает пальцами по столу.
Юноша. Ты мешаешь мне думать!
Друг. Но о чем тут думать? Я уже иду. По меньшей мере… (смотрит на часы) я опоздал на… это ужасно, опять то же самое. У меня нет времени, и это ужасно. Я должен был увидеться с совершенно некрасивой, но очаровательной женщиной. О таких тоскуешь летним полднем. Она смуглая и нравится мне, (подбрасывает подушку) потому что похожа на жокея.
Юноша. Хватит!
Друг. Ну послушай, что тебе не так? Женщина может быть совершенно некрасива, а жокей прекрасен. И наоборот… что мы вообще понимаем? (Наливает себе коктейль.)
Юноша. Ничего.
Друг. Может, ты все-таки скажешь, что с тобой?
Юноша. Ничего. Ты что, меня не знаешь?
Друг. Я тебя не понимаю. Я не могу быть таким серьезным. (Смеется.) Давай поздороваемся по-китайски. (Трется носом о его нос.)
Юноша (улыбаясь). Отстань.
Друг (щекочет его). Да засмейся же!
Юноша (смеется). Дикарь!
Борются.
Друг. Не вышло.
Юноша. Посмотрим!
Друг. Готово! (Усаживается на него верхом и погоняет.)
Старик (входит, еле передвигая ноги). Вы позволите…
Они встают.
Простите… (Отчетливо, обращаясь к Юноше.) Я забуду здесь свою шляпу.
Друг. Что?
Старик (в исступлении). Да, сеньор. Я забуду здесь свою шляпу… (Сквозь зубы.) Я хотел сказать, я забыл здесь шляпу.
Друг. Ааа!
Слышен звон стекла.
Юноша (громко). Хуан. Закрой окна.
Друг. Будет гроза. Если бы сильная!
Юноша. Мне нет до этого дела. (Громко.) Здесь все закрыто.
Друг. Гром загремит, и ты услышишь.
Юноша. Навряд ли.
Друг. Наверняка.
Юноша. Я не хочу знать, что там, снаружи. Это мой дом, и сюда никто не войдет.
Старик (в негодовании, Другу) . Эту истину нельзя отрицать.
Раскаты грома вдали.
Друг. Войдет всякий, кому вздумается, и не только сюда, захочет – и влезет к тебе на кровать.
Раскаты грома ближе.
Юноша (кричит). Только не сейчас, не сейчас.
Старик. Браво!..
Друг. Открой окно! Мне жарко.
Старик. Само откроется!
Юноша. Не сразу.
Друг. Так вот… Вы говорили…
Новый раскат грома. Свет гаснет, и голубоватые отсветы грозы заливают комнату. Все трое прячутся за черной ширмой в серебряных звездах. Из левой двери выходит мертвый Мальчик с Котенком. Он в белом, словно одет для первого причастия, и в венке из белых роз. На восковом лице резко выделяются глаза и лиловые, как сухие ирисы, губы. В руке витая свеча и длинная нелепа в золотых цветах. Котенок голубой, с большими пятнами крови на пепельной грудке и на голове. Мальчик держит Котенка за лапку.
Котенок. Мяу.
Мальчик. Тс-с-с…
Котенок. Мяу.
Мальчик.
Возьми платок мой белый.
Возьми венок мой белый.
Но только не плачь!
Котенок.
Мне больно.
Когда эта боль уймется?
Мальчик.
И мне. Болит мое сердце.
Котенок.
Болит?
Мальчик.
Оттого, что не бьется.
Задрожало вчера и смолкло,
соловьенок моей постели…
Ты бы видел! Закрыли окна
и венок на меня надели.
Столько было переполоха…
Котенок.
Ну, а ты?
Мальчик.
Мне чудились пчелы
и ручей. И так было плохо!
Для чего-то связали мне руки.
А в окна глядели мальчишки,
И кто-то картонные звезды
крепил на дубовой крышке…
(Скрестив руки.)
Ждал я ангелов, кот. Не дождался.
Котенок.
Не зови меня так.
Мальчик.
Не буду.
Но скажи, почему?
Котенок.
Я кошка.
Мальчик.
Разве кошка?
Котенок.
Не знал?
Мальчик.
Откуда?
Котенок (лукаво).
Мог бы знать! А серебряный голос?
Мальчик (галантно).
Не присядешь ли?
Котенок.
Голодна я.
Мальчик.
Погляжу-ка, нет ли где мышки.
Заглядывает под стулья. Кошка, сидя на табуретке, дрожит.
Всю не ешь, ты ведь очень больная.
Только лапку.
Кошка.
Камнями, мальчик,
десять ран нанесли мне дети.
Мальчик.
Десять тяжких, как эти розы,
восковые и на рассвете.
(Отрывает розу от венка.)
Хочешь белую розу?
Кошка (радостно).
Хочу!
Мальчик.
Воскового лица бездыханней,
розы белые, лунные слезы,
вы похожи на загнанных ланей.
(Кладет розу.)
Кошка.
Что, бывало, ты делал?
Мальчик.
Играл.
Кошка.
О, я тоже! Слонялась по крышам,
побирушка, нос как полушка!
На заре
наловлю пескарей,
на денек
забираюсь в тенек.
Мальчик.
А ночами?
Кошка (значительно).
Ночами бродила.
Мальчик.
В одиночку.
Кошка.
По темному лесу.
Мальчик (весело).
Я ведь тоже там был, мурлыка, –
эх, приблуда, нос как полуда! –
и была в лесу ежевика,
а еще у дверей собора
мы играли в козлят…
Кошка.
Как жалко,
я в козлят не умею.
Мальчик.
Просто!
Гвозди толстые там, как палка, –
и у них мы сосали шляпки.
Кошка.
Это вкусно?
Мальчик.
Не очень, киска.
Все равно что лизать монету.
Далекий гром.
Ай! Ты слышишь? Они уже близко!
Я боюсь. Я сбежал ведь из дома.
(Плачет.)
Не хочу, чтоб меня закопали!
Ни к чему мне мой гроб нарядный!
В камышах бы и краснотале
Мне лежать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10