– едва слышно спросила она.
– Недели через две-три, в лучшем случае через месяц, – грустно ответил Клайв.
Она оторопело смотрела на него, не зная, что сказать.
– Так быстро? – наконец проговорила она, побледнев от страха.
– Черчилль ни за что не сдаст японцам Сингапур, – вмешалась неожиданно появившаяся Эдвина.
– Плевать ему на твой Сингапур, – повернулся к ней Клайв.
– Откуда у вас такие пораженческие настроения? – недовольно проворчала девушка. – И зачем вы распространяете по городу панические сплетни?
– Потому что я знаю, что здесь происходит, дитя мое.
– Дитя? – возмущенно запротестовала Эдвина. – Мне уже скоро шестнадцать!
– Ну что ж, Фрэнсин, по такому поводу налей-ка нам три бокала шампанского, – весело предложил Клайв, явно не желая продолжать тяжелый разговор. – У нас появился еще один взрослый человек. Так вот, Эдвина, раз уж ты хочешь быть взрослой, то запомни, что я не пораженец, а реалист, прекрасно осведомленный о положении дел в этом городе. За ваше здоровье, милые дамы. – Он поднял бокал, приглашая присутствующих присоединиться к нему. – Ваша последняя надежда, леди, – пассажирское судно «Уэйкфилд». Оно отправится отсюда на следующей неделе.
Женщины молча переглянулись и пригубили шампанское.
– Кстати, мой дядя тоже собирается покинуть этот город, но на другом судне. – Клайв допил шампанское и поставил бокал на стол. – Быть реалистом намного лучше, чем быть паникером. Правда, реалистам нужно больше алкоголя, чем всем остальным, но это еще не самое страшное. Давайте выпьем еще по одной. – Он взял бутылку и до краев наполнил бокалы.
– Я никогда не пила так много вина, – смутилась Эдвина, осторожно пригубив искрящуюся жидкость.
– В таком случае советую не спешить, – сказал Клайв. – А то ты тоже станешь реалисткой.
– Думаю, Эдвине уже достаточно, – вмешалась Фрэнсин, глядя на девушку. – Я пойду приготовлю что-нибудь.
– Прекрасно, а я займусь лобстерами.
Они ушли на кухню и занялись приготовлением обеда. Вскоре квартира наполнилась необыкновенно аппетитными запахами.
– Как вкусно пахнет, – заметила Эдвина, накрывая стол скатертью. – Вы любите китайскую кухню? – повернулась она к Клайву.
– Обожаю, – равнодушно ответил тот.
Они уселись вокруг стола и широко распахнули окно, впуская в комнату свежий вечерний воздух. Все было очень вкусно. Особенно лобстеры под томатным соусом с лимоном, которые исчезли в мгновение ока. После этого они принялись за жареную рыбу, и больше всех старалась Рут, энергично орудуя большой ложкой и даже закрыв глаза от удовольствия. А Клайв искоса поглядывал на Фрэнсин и самодовольно ухмылялся.
– Твой муж тоже пользовался палочками? – спросил он.
– Иногда, – ответила она. – Если я просила его об этом. Правда, у него плохо получалось, да и вообще китайскую кухню он не очень-то любил.
– Глупый человек. – Он снисходительно хмыкнул. – Ты прекрасно готовишь.
После ужина Клайв, как и обещал, почитал Рут книжку, а когда она ушла спать, помог Эдвине вымыть посуду. Укладывая дочь, Фрэнсин с замиранием сердца прислушивалась к доносившемуся из кухни веселому смеху. Впервые после смерти отца Эдвина смеялась так громко и беззаботно. Вернувшись в гостиную, Фрэнсин обнаружила, что они сидят на полу и увлеченно рассматривают оставленные капитаном Эдмондсоном пластинки.
– Мы собираемся потанцевать, – радостно объявила девушка, повернув к ней раскрасневшееся и оттого похорошевшее лицо. – Хотите выбрать себе что-нибудь?
К счастью, покойный капитан был большим любителем танцевальной музыки, и в его коллекции они обнаружили немало приятных мелодий. Правда, Эдвина умела танцевать только вальс, и Клайв решил обучить ее другим танцам. Первым из них стал старомодный фокстрот. Фрэнсин чуть было не расплакалась, глядя на них, Ей припомнилось то недавнее мирное время, когда она с мужем вот так же беззаботно танцевала и в ту пору даже представить себе не могла, что все это закончится столь трагически.
– А теперь ваша очередь, – громогласно объявила Эдвина, – А я поищу еще что-нибудь интересное.
Фрэнсин не хотелось танцевать, но она не могла отказать человеку, который так много сделал для них всех. Клайв был превосходным партнером, вел ее уверенно и нежно прижимал к себе.
– Знаешь, что я тебе скажу? – прошептал он ей на ухо так, чтобы не слышала Эдвина. – Настало время для решительных действий. Японцы усиливают натиск и скоро могут ворваться в город. Наши суда пока еще уходят отсюда каждую неделю, но уже просочились слухи, что японцы начинают топить их при помощи мощных торпед. Ты понимаешь, что с каждым днем уехать отсюда будет все сложнее и сложнее?
– Понимаю, – кивнула она, не поднимая на него глаз.
– Надеюсь, ты также понимаешь и то, что твой муж скорее всего не вернется?
– Нет, я даже думать об этом не хочу, – поджала губы Фрэнсин.
– Ну и зря, – недовольно проворчал он. – Если хочешь знать, дорогая, вся Малайя уже находится в руках японцев. Если он жив, то наверняка находится в лагере для военнопленных, откуда никто живым еще не вышел. Но даже если представить самый лучший вариант, ты в любом случае увидишь своего мужа только после окончания войны, не раньше.
– Я все равно буду ждать его, – упрямо заявила она.
Клайв помрачнел и пристально посмотрел на нее:
– И еще одно. Если вы не уедете отсюда в ближайшее время, то потом будет поздно, и вы окажетесь в руках японцев. Надеюсь, не надо объяснять, как японцы поступают с презренными предателями европейско-китайского происхождения?
– Прекрати, – взмолилась Фрэнсин, чувствуя, что ноги ее подкашиваются от страха.
– Ладно, – неохотно согласился он. – Мое дело – объяснить суть происходящего и предупредить о возможных последствиях. – Он посмотрел на Эдвину, которая опьянела до такой степени, что уснула прямо в кресле, поджав под себя ноги. – Наша малышка, похоже, слишком много выпила.
– Да уж, не без твоей помощи, – едко заметила Фрэнсин.
– Если хочешь, я могу отнести ее в кровать.
Фрэнсин устало опустилась в кресло, пока Клайв возился с Эдвиной.
– Завтра начнутся муссонные дожди, – сказал он, вернувшись к ней.
– Откуда ты знаешь?
– Я это чувствую. – Он налил в бокалы шампанское.
– Спасибо за сегодняшний вечер, Клайв, – тихо произнесла Фрэнсин, пригубив вино.
– Не стоит благодарности, – улыбнулся он и кивнул на пластинки. – Еще потанцуем?
– Ну, если ты хочешь… – неуверенно начала она, неохотно поднимаясь с кресла.
Они закружились в медленном танце.
– Почему тебя назвали таким редким именем? – неожиданно спросил Клайв.
– А что, оно тебе не нравится?
– Нет, отчего же, прекрасное имя. И к тому же очень тебе идет. В нем есть что-то загадочное, таинственное.
– Его выбрала моя мама. В честь Франции, которую она обожала. А мою двоюродную сестру назвали Сидни, в честь австралийского города. Есть еще Фрэнк, которого назвали в честь американского города Сан-Франциско.
Он улыбнулся.
– Правда? А Рут? Ее ты тоже назвала в честь какого-то города или страны?
– Нет, ее назвал Эйб в честь своей матери.
– А кто был твой отец? Англичанин, насколько я могу судить?
– Да, он был выходцем из Уэльса. – Шампанское развязало ей язык, и она поймала себя на мысли, что слишком разоткровенничалась, – Кстати сказать, моя мать называла его своим мужем, но на самом деле он таковым не был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Недели через две-три, в лучшем случае через месяц, – грустно ответил Клайв.
Она оторопело смотрела на него, не зная, что сказать.
– Так быстро? – наконец проговорила она, побледнев от страха.
– Черчилль ни за что не сдаст японцам Сингапур, – вмешалась неожиданно появившаяся Эдвина.
– Плевать ему на твой Сингапур, – повернулся к ней Клайв.
– Откуда у вас такие пораженческие настроения? – недовольно проворчала девушка. – И зачем вы распространяете по городу панические сплетни?
– Потому что я знаю, что здесь происходит, дитя мое.
– Дитя? – возмущенно запротестовала Эдвина. – Мне уже скоро шестнадцать!
– Ну что ж, Фрэнсин, по такому поводу налей-ка нам три бокала шампанского, – весело предложил Клайв, явно не желая продолжать тяжелый разговор. – У нас появился еще один взрослый человек. Так вот, Эдвина, раз уж ты хочешь быть взрослой, то запомни, что я не пораженец, а реалист, прекрасно осведомленный о положении дел в этом городе. За ваше здоровье, милые дамы. – Он поднял бокал, приглашая присутствующих присоединиться к нему. – Ваша последняя надежда, леди, – пассажирское судно «Уэйкфилд». Оно отправится отсюда на следующей неделе.
Женщины молча переглянулись и пригубили шампанское.
– Кстати, мой дядя тоже собирается покинуть этот город, но на другом судне. – Клайв допил шампанское и поставил бокал на стол. – Быть реалистом намного лучше, чем быть паникером. Правда, реалистам нужно больше алкоголя, чем всем остальным, но это еще не самое страшное. Давайте выпьем еще по одной. – Он взял бутылку и до краев наполнил бокалы.
– Я никогда не пила так много вина, – смутилась Эдвина, осторожно пригубив искрящуюся жидкость.
– В таком случае советую не спешить, – сказал Клайв. – А то ты тоже станешь реалисткой.
– Думаю, Эдвине уже достаточно, – вмешалась Фрэнсин, глядя на девушку. – Я пойду приготовлю что-нибудь.
– Прекрасно, а я займусь лобстерами.
Они ушли на кухню и занялись приготовлением обеда. Вскоре квартира наполнилась необыкновенно аппетитными запахами.
– Как вкусно пахнет, – заметила Эдвина, накрывая стол скатертью. – Вы любите китайскую кухню? – повернулась она к Клайву.
– Обожаю, – равнодушно ответил тот.
Они уселись вокруг стола и широко распахнули окно, впуская в комнату свежий вечерний воздух. Все было очень вкусно. Особенно лобстеры под томатным соусом с лимоном, которые исчезли в мгновение ока. После этого они принялись за жареную рыбу, и больше всех старалась Рут, энергично орудуя большой ложкой и даже закрыв глаза от удовольствия. А Клайв искоса поглядывал на Фрэнсин и самодовольно ухмылялся.
– Твой муж тоже пользовался палочками? – спросил он.
– Иногда, – ответила она. – Если я просила его об этом. Правда, у него плохо получалось, да и вообще китайскую кухню он не очень-то любил.
– Глупый человек. – Он снисходительно хмыкнул. – Ты прекрасно готовишь.
После ужина Клайв, как и обещал, почитал Рут книжку, а когда она ушла спать, помог Эдвине вымыть посуду. Укладывая дочь, Фрэнсин с замиранием сердца прислушивалась к доносившемуся из кухни веселому смеху. Впервые после смерти отца Эдвина смеялась так громко и беззаботно. Вернувшись в гостиную, Фрэнсин обнаружила, что они сидят на полу и увлеченно рассматривают оставленные капитаном Эдмондсоном пластинки.
– Мы собираемся потанцевать, – радостно объявила девушка, повернув к ней раскрасневшееся и оттого похорошевшее лицо. – Хотите выбрать себе что-нибудь?
К счастью, покойный капитан был большим любителем танцевальной музыки, и в его коллекции они обнаружили немало приятных мелодий. Правда, Эдвина умела танцевать только вальс, и Клайв решил обучить ее другим танцам. Первым из них стал старомодный фокстрот. Фрэнсин чуть было не расплакалась, глядя на них, Ей припомнилось то недавнее мирное время, когда она с мужем вот так же беззаботно танцевала и в ту пору даже представить себе не могла, что все это закончится столь трагически.
– А теперь ваша очередь, – громогласно объявила Эдвина, – А я поищу еще что-нибудь интересное.
Фрэнсин не хотелось танцевать, но она не могла отказать человеку, который так много сделал для них всех. Клайв был превосходным партнером, вел ее уверенно и нежно прижимал к себе.
– Знаешь, что я тебе скажу? – прошептал он ей на ухо так, чтобы не слышала Эдвина. – Настало время для решительных действий. Японцы усиливают натиск и скоро могут ворваться в город. Наши суда пока еще уходят отсюда каждую неделю, но уже просочились слухи, что японцы начинают топить их при помощи мощных торпед. Ты понимаешь, что с каждым днем уехать отсюда будет все сложнее и сложнее?
– Понимаю, – кивнула она, не поднимая на него глаз.
– Надеюсь, ты также понимаешь и то, что твой муж скорее всего не вернется?
– Нет, я даже думать об этом не хочу, – поджала губы Фрэнсин.
– Ну и зря, – недовольно проворчал он. – Если хочешь знать, дорогая, вся Малайя уже находится в руках японцев. Если он жив, то наверняка находится в лагере для военнопленных, откуда никто живым еще не вышел. Но даже если представить самый лучший вариант, ты в любом случае увидишь своего мужа только после окончания войны, не раньше.
– Я все равно буду ждать его, – упрямо заявила она.
Клайв помрачнел и пристально посмотрел на нее:
– И еще одно. Если вы не уедете отсюда в ближайшее время, то потом будет поздно, и вы окажетесь в руках японцев. Надеюсь, не надо объяснять, как японцы поступают с презренными предателями европейско-китайского происхождения?
– Прекрати, – взмолилась Фрэнсин, чувствуя, что ноги ее подкашиваются от страха.
– Ладно, – неохотно согласился он. – Мое дело – объяснить суть происходящего и предупредить о возможных последствиях. – Он посмотрел на Эдвину, которая опьянела до такой степени, что уснула прямо в кресле, поджав под себя ноги. – Наша малышка, похоже, слишком много выпила.
– Да уж, не без твоей помощи, – едко заметила Фрэнсин.
– Если хочешь, я могу отнести ее в кровать.
Фрэнсин устало опустилась в кресло, пока Клайв возился с Эдвиной.
– Завтра начнутся муссонные дожди, – сказал он, вернувшись к ней.
– Откуда ты знаешь?
– Я это чувствую. – Он налил в бокалы шампанское.
– Спасибо за сегодняшний вечер, Клайв, – тихо произнесла Фрэнсин, пригубив вино.
– Не стоит благодарности, – улыбнулся он и кивнул на пластинки. – Еще потанцуем?
– Ну, если ты хочешь… – неуверенно начала она, неохотно поднимаясь с кресла.
Они закружились в медленном танце.
– Почему тебя назвали таким редким именем? – неожиданно спросил Клайв.
– А что, оно тебе не нравится?
– Нет, отчего же, прекрасное имя. И к тому же очень тебе идет. В нем есть что-то загадочное, таинственное.
– Его выбрала моя мама. В честь Франции, которую она обожала. А мою двоюродную сестру назвали Сидни, в честь австралийского города. Есть еще Фрэнк, которого назвали в честь американского города Сан-Франциско.
Он улыбнулся.
– Правда? А Рут? Ее ты тоже назвала в честь какого-то города или страны?
– Нет, ее назвал Эйб в честь своей матери.
– А кто был твой отец? Англичанин, насколько я могу судить?
– Да, он был выходцем из Уэльса. – Шампанское развязало ей язык, и она поймала себя на мысли, что слишком разоткровенничалась, – Кстати сказать, моя мать называла его своим мужем, но на самом деле он таковым не был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98