Я был свободен с самого детства. Я никому не позволял мной командовать. Я никогда никому не подражал. Я прожил жизнь, как сам того хотел. Я никому не позволял неуважительно относиться ко мне, так о чем же мне жалеть? Почему? Никаких причин для сожалений нет. Если бы я позволял другим — семье, обществу, друзьям, священнику, политику, государству — если бы я позволял им дисциплинировать меня, тогда пришлось бы жалеть о многом, но я жил свободной жизнью с самого детства, я остался свободен, я прожил в свободе, так о чем же мне жалеть?»
Это необычайно важно. Я чувствую это, говоря вам об этом. Я тоже жил, как хотел, я никогда не позволял никому обращаться со мной неуважительно. Верно ли, неверно ли, хорошо или плохо, умно или глупо, но я жил так, как того хотел. Я ни о чем не жалею. Никаких сожалений быть не может: как я хотел жить, так и жил. И жизнь позволила мне прожить, как я хотел, я благодарен, я полон благодарности. Теперь я знаю, что если бы слушал доброжелателей, я был бы несчастен. Не потому, что они желали мне худшего, видимо, они в самом деле желали мне добра, — дело все не в этом. Их намерения могли быть самыми добрыми, но одно можно сказать наверняка: они не уважали меня, они хотели заставить меня следовать по определённому пути, но не по тому, которым я шёл в тот момент. Я никогда их не слушал. Я говорил своим доброжелателям: «Спасибо, что вы обо мне так беспокоитесь, но я иду своим путём. Если меня ждёт неудача, у меня будет одно утешение: что я шёл своим путём и потерпел неудачу. Но, если я послушаю вас, я все равно буду жалеть, даже если преуспею: кто знает, что бы получилось, каков был бы результат, если бы я шёл своим путём?»
Я слышал об одном знаменитом хирурге, он достиг всемирной известности, и когда он в глубокой старости выходил на пенсию, его ученики со всего мира собрались отметить это событие. В разгар празднования они заметили, что он слегка расстроен, как бы здесь и не здесь. «Простите, но что с вами происходит? Чем вы расстроены? В чем дело? Вы прожили такую славную жизнь, никто не сравнится с вами, вы неподражаемы в своей области, вы вершина и останетесь незаменимы десятки и сотни лет. У вас есть все для счастья, и потом, взгляните на своих учеников, разъехавшихся по всему свету, отчего вы печальны?»
И он ответил: «Не могу я видеть, радоваться, видя своё преуспевание, напротив, я очень расстроен. Дело в том, что я никогда не хотел быть врачом, я хотел быть танцором. Теперь вся моя жизнь пропала, прошла даром, потому что в глубине души я все ещё жалею, что слушал других. Да, я достиг успеха, но он не даёт мне удовлетворения, потому что он чужд мне. Как если бы вы не были голодны, а кто-то заставил вас есть, еда может быть очень полезной, но почему-то тошнит. Вам хотелось воды, а кто-то заставил вас пить молоко; конечно, это лучше воды, но вам-то хотелось именно воды. Вам хотелось пить, а молоко не утолило жажды, оно лишь обмануло вас».
И я могу его понять. Он печален, и печаль его знаменательна: он печалён потому, что весь его успех значит лишь то, что жизнь не удалась. В глубине души он переживает неудачу, сам себя на неё обрек, он не доверял своей интуиции и позволил другим направлять себя. Взгляните, что говорит этот старик:
Ребёнок, ты никогда не учился себя вести…
"… так о чем же жалеть? Я прожил свою жизнь, как хотел".
Человек, ты не пытался оставить след…
«И я никогда не старался оставить след в жизни, я не был амбициозен, так о чем же жалеть?»
Амбициозный человек всегда будет о чем-то жалеть. Александр умер в печали, глубоко разочарованный: амбиция по природе своей ненасытна. Говорят, что будучи в Индии, Александр побывал у астролога, чтобы узнать о своём будущем. Взглянув на его руку, астролог произнёс: «Одно могу тебе сказать: ты сможешь завоевать весь этот мир, но запомни — другого мира нет. На этом ты застрянешь. Что тебе делать дальше?» Этот астролог был, должно быть, очень мудр. Говорят, что услышав слова, что другого мира нет, Александр сильно опечалился. Одна только мысль: «Завоевать весь мир. Что ты станешь делать дальше? Другого мира нет…» Амбициозный ум просто задохнётся, что же дальше?
И чего бы вы ни достигли, ничего не достигнуто: амбиция все ширится и ширится. Только неамбициозный человек может быть счастлив, амбициозный обречён на постоянное разочарование, фруст-рацию. Амбиция питается фрустрацией, фрустрация питается амбицией — порочный круг.
Этот старый Мастер говорит великую истину:
Человек, ты не пытался оставить след…
Я не пёкся о том, чтобы преуспеть в мире, доказать что я нечто из себя представляю. У меня не было желания войти в историю, я не стремился оставить след в жизни, потому что это глупо: ну войдете вы в историю, что из этого?
Моисей, выведя народ из Египта, пошёл с ним к морю, через которое невозможно было перебраться (эта притча очень современна). Он взглянул на своего летописца: «Что скажешь? Есть у меня одна идея, как ты считаешь, могу я попросить океан или Бога дать нам пройти, чтобы океан расступился?»
«Если тебе это удастся, — сказал летописец, — могу обещать одно: в Ветхом Завете тебе будет уделено две страницы».
Но если в Ветхом Завете вам будет уделено две, двадцать или даже двести страниц, какой в этом смысл? И по мере роста истории эти две странички будут все уменьшаться и уменьшаться, пока не превратятся в сноску, а потом история ещё разрастётся и сноска превратится в сноску к ссылке где-то в приложении, и вот постепенно вы исчезли. Когда ваша жизнь прошла, надолго ли останется след, оставленный в жизни? И зачем все это?
Великое прозрение старого Мастера:
Человек, ты не пытался оставить след.
Так о чем жалеть? Если вы амбициозны, вам есть о чем жалеть, потому что амбиция ненасытна. Если вы неамбициозны, вы счастливы, вы недоступны фрустрации.
Старик, у тебя — ни жены, ни сына…
Он говорит: «У меня — ни жены, ни сына, так о чем мне печалиться?» Попытайтесь понять, что он имеет в виду. «Я абсолютно один, — говорит он, — некому тревожить моё одиночество, моё уединение не смущаемо никем. Я один, свободен, полностью принадлежу себе, никто не дёргает меня туда и сюда: ни семья, ни родственники, — о чем же мне печалиться?»
Учтите, когда вы один, вы не один — вы одиноки, вам недостаёт другого, вам недостаёт других, потому что вы не научились быть с самим собой. Вам недостаёт других, потому что вы ещё не умеете быть с самим собой. Одинокость — понятие, отрицающее отсутствие другого. Одиночество — понятие, утверждающее присутствие вашего настоящего существа. Одинокость уродлива, одиночество прекрасно. Природа одиночества лучезарна.
Будда один, я один, Ли-цзы один, один старик Лин-лей. Когда вы сидите один, вы просто одиноки, вам чего-то не хватает. В глубине души вам не хватает компании — куда пойти, что делать, чем заняться, чтобы забыть себя. Вы ещё не научились быть с самим собой, вы ещё не влюбились в себя.
Старик, у тебя — ни жены, ни сына…
"О чем жалеть? Я один, как вершина Гималаев… один. Все — красота, молчание, благодать".
А смерть уже на пороге.
Для даоса смерть — возвращение домой: странствие окончено. Как в путешествии в другую страну… Когда мои саньяси едут к себе обратно, они отправляются в другую страну. Выбравшись обратно, — их дом здесь, — они счастливы. Смерть — это возвращение домой, к начальному, возвращение к источнику, туда, откуда мы пришли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Это необычайно важно. Я чувствую это, говоря вам об этом. Я тоже жил, как хотел, я никогда не позволял никому обращаться со мной неуважительно. Верно ли, неверно ли, хорошо или плохо, умно или глупо, но я жил так, как того хотел. Я ни о чем не жалею. Никаких сожалений быть не может: как я хотел жить, так и жил. И жизнь позволила мне прожить, как я хотел, я благодарен, я полон благодарности. Теперь я знаю, что если бы слушал доброжелателей, я был бы несчастен. Не потому, что они желали мне худшего, видимо, они в самом деле желали мне добра, — дело все не в этом. Их намерения могли быть самыми добрыми, но одно можно сказать наверняка: они не уважали меня, они хотели заставить меня следовать по определённому пути, но не по тому, которым я шёл в тот момент. Я никогда их не слушал. Я говорил своим доброжелателям: «Спасибо, что вы обо мне так беспокоитесь, но я иду своим путём. Если меня ждёт неудача, у меня будет одно утешение: что я шёл своим путём и потерпел неудачу. Но, если я послушаю вас, я все равно буду жалеть, даже если преуспею: кто знает, что бы получилось, каков был бы результат, если бы я шёл своим путём?»
Я слышал об одном знаменитом хирурге, он достиг всемирной известности, и когда он в глубокой старости выходил на пенсию, его ученики со всего мира собрались отметить это событие. В разгар празднования они заметили, что он слегка расстроен, как бы здесь и не здесь. «Простите, но что с вами происходит? Чем вы расстроены? В чем дело? Вы прожили такую славную жизнь, никто не сравнится с вами, вы неподражаемы в своей области, вы вершина и останетесь незаменимы десятки и сотни лет. У вас есть все для счастья, и потом, взгляните на своих учеников, разъехавшихся по всему свету, отчего вы печальны?»
И он ответил: «Не могу я видеть, радоваться, видя своё преуспевание, напротив, я очень расстроен. Дело в том, что я никогда не хотел быть врачом, я хотел быть танцором. Теперь вся моя жизнь пропала, прошла даром, потому что в глубине души я все ещё жалею, что слушал других. Да, я достиг успеха, но он не даёт мне удовлетворения, потому что он чужд мне. Как если бы вы не были голодны, а кто-то заставил вас есть, еда может быть очень полезной, но почему-то тошнит. Вам хотелось воды, а кто-то заставил вас пить молоко; конечно, это лучше воды, но вам-то хотелось именно воды. Вам хотелось пить, а молоко не утолило жажды, оно лишь обмануло вас».
И я могу его понять. Он печален, и печаль его знаменательна: он печалён потому, что весь его успех значит лишь то, что жизнь не удалась. В глубине души он переживает неудачу, сам себя на неё обрек, он не доверял своей интуиции и позволил другим направлять себя. Взгляните, что говорит этот старик:
Ребёнок, ты никогда не учился себя вести…
"… так о чем же жалеть? Я прожил свою жизнь, как хотел".
Человек, ты не пытался оставить след…
«И я никогда не старался оставить след в жизни, я не был амбициозен, так о чем же жалеть?»
Амбициозный человек всегда будет о чем-то жалеть. Александр умер в печали, глубоко разочарованный: амбиция по природе своей ненасытна. Говорят, что будучи в Индии, Александр побывал у астролога, чтобы узнать о своём будущем. Взглянув на его руку, астролог произнёс: «Одно могу тебе сказать: ты сможешь завоевать весь этот мир, но запомни — другого мира нет. На этом ты застрянешь. Что тебе делать дальше?» Этот астролог был, должно быть, очень мудр. Говорят, что услышав слова, что другого мира нет, Александр сильно опечалился. Одна только мысль: «Завоевать весь мир. Что ты станешь делать дальше? Другого мира нет…» Амбициозный ум просто задохнётся, что же дальше?
И чего бы вы ни достигли, ничего не достигнуто: амбиция все ширится и ширится. Только неамбициозный человек может быть счастлив, амбициозный обречён на постоянное разочарование, фруст-рацию. Амбиция питается фрустрацией, фрустрация питается амбицией — порочный круг.
Этот старый Мастер говорит великую истину:
Человек, ты не пытался оставить след…
Я не пёкся о том, чтобы преуспеть в мире, доказать что я нечто из себя представляю. У меня не было желания войти в историю, я не стремился оставить след в жизни, потому что это глупо: ну войдете вы в историю, что из этого?
Моисей, выведя народ из Египта, пошёл с ним к морю, через которое невозможно было перебраться (эта притча очень современна). Он взглянул на своего летописца: «Что скажешь? Есть у меня одна идея, как ты считаешь, могу я попросить океан или Бога дать нам пройти, чтобы океан расступился?»
«Если тебе это удастся, — сказал летописец, — могу обещать одно: в Ветхом Завете тебе будет уделено две страницы».
Но если в Ветхом Завете вам будет уделено две, двадцать или даже двести страниц, какой в этом смысл? И по мере роста истории эти две странички будут все уменьшаться и уменьшаться, пока не превратятся в сноску, а потом история ещё разрастётся и сноска превратится в сноску к ссылке где-то в приложении, и вот постепенно вы исчезли. Когда ваша жизнь прошла, надолго ли останется след, оставленный в жизни? И зачем все это?
Великое прозрение старого Мастера:
Человек, ты не пытался оставить след.
Так о чем жалеть? Если вы амбициозны, вам есть о чем жалеть, потому что амбиция ненасытна. Если вы неамбициозны, вы счастливы, вы недоступны фрустрации.
Старик, у тебя — ни жены, ни сына…
Он говорит: «У меня — ни жены, ни сына, так о чем мне печалиться?» Попытайтесь понять, что он имеет в виду. «Я абсолютно один, — говорит он, — некому тревожить моё одиночество, моё уединение не смущаемо никем. Я один, свободен, полностью принадлежу себе, никто не дёргает меня туда и сюда: ни семья, ни родственники, — о чем же мне печалиться?»
Учтите, когда вы один, вы не один — вы одиноки, вам недостаёт другого, вам недостаёт других, потому что вы не научились быть с самим собой. Вам недостаёт других, потому что вы ещё не умеете быть с самим собой. Одинокость — понятие, отрицающее отсутствие другого. Одиночество — понятие, утверждающее присутствие вашего настоящего существа. Одинокость уродлива, одиночество прекрасно. Природа одиночества лучезарна.
Будда один, я один, Ли-цзы один, один старик Лин-лей. Когда вы сидите один, вы просто одиноки, вам чего-то не хватает. В глубине души вам не хватает компании — куда пойти, что делать, чем заняться, чтобы забыть себя. Вы ещё не научились быть с самим собой, вы ещё не влюбились в себя.
Старик, у тебя — ни жены, ни сына…
"О чем жалеть? Я один, как вершина Гималаев… один. Все — красота, молчание, благодать".
А смерть уже на пороге.
Для даоса смерть — возвращение домой: странствие окончено. Как в путешествии в другую страну… Когда мои саньяси едут к себе обратно, они отправляются в другую страну. Выбравшись обратно, — их дом здесь, — они счастливы. Смерть — это возвращение домой, к начальному, возвращение к источнику, туда, откуда мы пришли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65