Хищные гоминиды имеют в психике «женский потолок в нравственности», некий своеобразный и страшный «комплекс неполноценности». Это к ним следует отнести строки В.Брюсова: «Есть в мире демон, с женственным лицом, с когтями львицы…». Если точнее, то в структуре их психики много противоестественного, так сказать, педерастического, многие из них и вправду извращенцы, а в латентной форме, т.е. потенциально — практически все. (Подробнее эта тема освещена в моей книге «Хищная любовь. Сексуальность нелюдей», М., 1998.) Поэтому и творческая деятельность не может не принимать у них безнравственный, извращённый характер.
Надо добавить, что хищные гоминиды, обладающие откровенно асоциальными, самыми жуткими и мерзкими побуждениями, прекрасно понимают это своё отличие: «И тут мне стало ясно, что я — моральный урод, но я понял и то, что мне это нравится!».
Весьма затемняют общую картину межвидовые гибридные полубезумцы, которые тоже создают гениальные творения, особенно в тех областях, где не требуется твёрдый рассудок, логика. Но иногда они способны и на одержимую, паранойяльную деятельность ради некой «сверхцели», «идеификс», и тогда «железная логика» бывает им не чужда. Необходимая же для успеха усидчивость — ровное, повышенное трудолюбие, способность работать «через не могу» — компенсируется у них одержимостью и мазохистской безжалостностью к собственному организму. Чаще всего это проявляется в форме (гипо)маниакально-депрессивного психоза, когда вспышки необычайного трудового энтузиазма сменяются глубокими депрессиями (таковы были знаменитые «ражи» у Ленина).
Для понимания сути этой страшной ситуации нравственной раздвоенности можно привести пример трагической судьбы Глеба Ивановича Успенского (1840-1902). Его заболевание доктор Синани характеризует так: «Успенский может мыслить только образами, которые врач должен переводить на язык понятий. С самого начала его заболевания и до сих пор в его сознании идёт борьба между двумя началами — началом справедливости, идущим от материнской линии, от отца его матери, Глеба, и вторым, противоположным, идущим от отца, Ивана, и это начало выражено образом свиньи и преступника. Победа „Глеба“ под влиянием хороших друзей (Короленко и одного очень уважаемого им врача) оказывается недолгой. „Иван“ же, победив, убивает своих детей, семью, совершает ряд преступлений, причём это сопровождается галлюцинациями».
Творческая жизнь и литературная деятельность Глеба Успенского вместилась в двадцатилетний период (от 30 до 51 года). За это время написано около 30 томов произведений, сжатых до предела, лишённых малейших украшательств, в том числе даже пейзажей. Это повествования о страшной жизни крестьян, мещан, купцов, чиновничества и дворянства послекрепостнического периода (1861-1891).
Но успех такой несчастной творческой личности далеко не в равной степени обязан хищному и нехищному компонентам психики — «Ивану» и «Глебу». Гибридная, гетерозисная безудержность даёт им повышенную энергичность, пассионарность. Это — общая «заслуга» хищности и нехищности, что-то наподобие соединения и доведения до критической массы двух кусков урана при атомном взрыве. Ещё, вне зависимости от видовой принадлежности, могут присутствовать дополнительные физиологические «усилители», типа упоминавшихся подагрической, адреналиновой или андрогенной стимуляции интеллекта и таланта, т.е. врождённой способности к какому-то занятию. Кстати, врождённые способности распределяются чисто статистически: каждый четвёртый ребёнок может хорошо рисовать, каждый пятый — музыкален и т.д. Всё дело лишь в реализации задатков.
Но вот истинный творческий компонент — это уже дело преимущественно нехищное, ибо если бы гибридного индивида подталкивала чисто хищная энергия, то ни о каком творчестве и речи быть не могло. Он направил бы свою энергию в совершенно иное русло: подался бы в наёмники, в преступники, в авантюристы. Скажем, не будь Ленин межвидовым гибридом (суггесторность по материнской линии, нехищность по отцовской), он не стал бы столь беззаветно (хотя и более осмотрительно, нежели его старший брат Александр) бросать свою жизнь на борьбу за счастье народа. При его изворотливости, энергичности и безжалостности он мог бы найти себе сотню прибыльных занятий. Но он несомненно мечтал о светлом будущем человечества, пусть и по-своему понимая эту самую «светлость» и способы её достижения.
К тому же, в те времена иной путь к социализму был попросту невозможен. А так — пусть социалистический «первый блин комом», пусть в России всё это делалось с совершенно иными, не с «добрыми намерениями», но тем не менее сам исторический прецедент построения реального социалистического общества создан, а будущее пусть рассудит и откорректирует методы борьбы за социальную справедливость.
Более объективный взгляд на вещи вряд ли был возможен в те лихие и как бы там ни было — всё же великие времена, действительно «у нас была Великая Эпоха». На вопрос, «Какое событие ХХ-го века самое значительное?», российский историк А.Ефремов дал единственно правильный ответ: «СССР!».
Это верно также и с видовой позиции. Более значимого и масштабного события (и всё же крупной победы, пусть и «промежуточной»!) в смертельной борьбе хищных гоминид и нехищных людей на Земле не было. Начало же этой борьбы можно отсчитывать с распятия иудейскими суггесторами Иисуса Христа — действительно первого (возможно, лишь легендарного) коммуниста. С Россией в ХХ-ом веке тоже произошло что-то такое очень похожее — и с распятием, и с евреями-суггесторами. Но окончательный этап этой борьбы ещё впереди.
Чисто американская мечта
Нередки и такие «творческие» случаи, когда чистокровному суггестору попросту не хватает смелости пуститься «во все тяжкие», и он предпочитает микрофон или кинокамеру пистолету, «плащу и кинжалу». Например, Фрэнк Синатра заявлял, что если бы у него было больше смелости, то он бы ушёл в гангстеры. Да и без того он был прочно связан с гангстерскими кругами. А как лихо сыграл русскоязычный певец-бард Александр Розенбаум роль претенциозного бандита Джафара в халтурном, «янкиподобном» фильме «Чтобы выжить»!
Здесь можно проследить до некоторой степени карикатурную, но определённую связь. Такие психофизиологические характеристики как темперамент, смелость (у суггесторов она проявляется лишь в форме наглости) или, наоборот, трусость, сила воли или её отсутствие, самым непосредственным образом влияют на «трудоустройство» суггесторов, даже уровень интеллекта является здесь вторичным фактором.
Политики — это обычно суггесторы наглые и самодисциплинированные. Уголовники-суггесторы — всегда наглые и предельно распущенные, неуправляемые. Религиозные проповедники — осторожные, самодисциплинированные (нередко даже аскетичные), но не откровенно наглые. Их оружие, как и у политиков, — лживый язык, фарисейские нравоучения, но они всё же ближе к актёрам, сродни этим кривлякам, впрочем, не так уж далеко от них ушли и политики, и уголовники. И наконец, суггесторы-актёры — и трусливые, и не любящие дисциплину, часто неосмотрительно эпатажные.
Именно нехищность заставляет талантливого межвидового гибрида делать что-то для людей, либо уходить в проповедники, в отшельники, удивляя людей нечеловеческим (и вправду патологическим) аскетизмом и фанатизмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Надо добавить, что хищные гоминиды, обладающие откровенно асоциальными, самыми жуткими и мерзкими побуждениями, прекрасно понимают это своё отличие: «И тут мне стало ясно, что я — моральный урод, но я понял и то, что мне это нравится!».
Весьма затемняют общую картину межвидовые гибридные полубезумцы, которые тоже создают гениальные творения, особенно в тех областях, где не требуется твёрдый рассудок, логика. Но иногда они способны и на одержимую, паранойяльную деятельность ради некой «сверхцели», «идеификс», и тогда «железная логика» бывает им не чужда. Необходимая же для успеха усидчивость — ровное, повышенное трудолюбие, способность работать «через не могу» — компенсируется у них одержимостью и мазохистской безжалостностью к собственному организму. Чаще всего это проявляется в форме (гипо)маниакально-депрессивного психоза, когда вспышки необычайного трудового энтузиазма сменяются глубокими депрессиями (таковы были знаменитые «ражи» у Ленина).
Для понимания сути этой страшной ситуации нравственной раздвоенности можно привести пример трагической судьбы Глеба Ивановича Успенского (1840-1902). Его заболевание доктор Синани характеризует так: «Успенский может мыслить только образами, которые врач должен переводить на язык понятий. С самого начала его заболевания и до сих пор в его сознании идёт борьба между двумя началами — началом справедливости, идущим от материнской линии, от отца его матери, Глеба, и вторым, противоположным, идущим от отца, Ивана, и это начало выражено образом свиньи и преступника. Победа „Глеба“ под влиянием хороших друзей (Короленко и одного очень уважаемого им врача) оказывается недолгой. „Иван“ же, победив, убивает своих детей, семью, совершает ряд преступлений, причём это сопровождается галлюцинациями».
Творческая жизнь и литературная деятельность Глеба Успенского вместилась в двадцатилетний период (от 30 до 51 года). За это время написано около 30 томов произведений, сжатых до предела, лишённых малейших украшательств, в том числе даже пейзажей. Это повествования о страшной жизни крестьян, мещан, купцов, чиновничества и дворянства послекрепостнического периода (1861-1891).
Но успех такой несчастной творческой личности далеко не в равной степени обязан хищному и нехищному компонентам психики — «Ивану» и «Глебу». Гибридная, гетерозисная безудержность даёт им повышенную энергичность, пассионарность. Это — общая «заслуга» хищности и нехищности, что-то наподобие соединения и доведения до критической массы двух кусков урана при атомном взрыве. Ещё, вне зависимости от видовой принадлежности, могут присутствовать дополнительные физиологические «усилители», типа упоминавшихся подагрической, адреналиновой или андрогенной стимуляции интеллекта и таланта, т.е. врождённой способности к какому-то занятию. Кстати, врождённые способности распределяются чисто статистически: каждый четвёртый ребёнок может хорошо рисовать, каждый пятый — музыкален и т.д. Всё дело лишь в реализации задатков.
Но вот истинный творческий компонент — это уже дело преимущественно нехищное, ибо если бы гибридного индивида подталкивала чисто хищная энергия, то ни о каком творчестве и речи быть не могло. Он направил бы свою энергию в совершенно иное русло: подался бы в наёмники, в преступники, в авантюристы. Скажем, не будь Ленин межвидовым гибридом (суггесторность по материнской линии, нехищность по отцовской), он не стал бы столь беззаветно (хотя и более осмотрительно, нежели его старший брат Александр) бросать свою жизнь на борьбу за счастье народа. При его изворотливости, энергичности и безжалостности он мог бы найти себе сотню прибыльных занятий. Но он несомненно мечтал о светлом будущем человечества, пусть и по-своему понимая эту самую «светлость» и способы её достижения.
К тому же, в те времена иной путь к социализму был попросту невозможен. А так — пусть социалистический «первый блин комом», пусть в России всё это делалось с совершенно иными, не с «добрыми намерениями», но тем не менее сам исторический прецедент построения реального социалистического общества создан, а будущее пусть рассудит и откорректирует методы борьбы за социальную справедливость.
Более объективный взгляд на вещи вряд ли был возможен в те лихие и как бы там ни было — всё же великие времена, действительно «у нас была Великая Эпоха». На вопрос, «Какое событие ХХ-го века самое значительное?», российский историк А.Ефремов дал единственно правильный ответ: «СССР!».
Это верно также и с видовой позиции. Более значимого и масштабного события (и всё же крупной победы, пусть и «промежуточной»!) в смертельной борьбе хищных гоминид и нехищных людей на Земле не было. Начало же этой борьбы можно отсчитывать с распятия иудейскими суггесторами Иисуса Христа — действительно первого (возможно, лишь легендарного) коммуниста. С Россией в ХХ-ом веке тоже произошло что-то такое очень похожее — и с распятием, и с евреями-суггесторами. Но окончательный этап этой борьбы ещё впереди.
Чисто американская мечта
Нередки и такие «творческие» случаи, когда чистокровному суггестору попросту не хватает смелости пуститься «во все тяжкие», и он предпочитает микрофон или кинокамеру пистолету, «плащу и кинжалу». Например, Фрэнк Синатра заявлял, что если бы у него было больше смелости, то он бы ушёл в гангстеры. Да и без того он был прочно связан с гангстерскими кругами. А как лихо сыграл русскоязычный певец-бард Александр Розенбаум роль претенциозного бандита Джафара в халтурном, «янкиподобном» фильме «Чтобы выжить»!
Здесь можно проследить до некоторой степени карикатурную, но определённую связь. Такие психофизиологические характеристики как темперамент, смелость (у суггесторов она проявляется лишь в форме наглости) или, наоборот, трусость, сила воли или её отсутствие, самым непосредственным образом влияют на «трудоустройство» суггесторов, даже уровень интеллекта является здесь вторичным фактором.
Политики — это обычно суггесторы наглые и самодисциплинированные. Уголовники-суггесторы — всегда наглые и предельно распущенные, неуправляемые. Религиозные проповедники — осторожные, самодисциплинированные (нередко даже аскетичные), но не откровенно наглые. Их оружие, как и у политиков, — лживый язык, фарисейские нравоучения, но они всё же ближе к актёрам, сродни этим кривлякам, впрочем, не так уж далеко от них ушли и политики, и уголовники. И наконец, суггесторы-актёры — и трусливые, и не любящие дисциплину, часто неосмотрительно эпатажные.
Именно нехищность заставляет талантливого межвидового гибрида делать что-то для людей, либо уходить в проповедники, в отшельники, удивляя людей нечеловеческим (и вправду патологическим) аскетизмом и фанатизмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63