Тот охотником и рыбаком не был, но всегда рассказывал о случаях на охоте и рыбалке, выдавая все слышанные охотничьи истории за фактические, внутренне перерабатывая, упорядочивая и дополняя, преподносил от своего лица как от главного действующего.
Отец со своими товарищами брать его на медведя отказывались. Тот настаивал и в конце концов уговорил, обязавшись обеспечить компанию транспортом — лошадью и санями.
Когда охотники выехали в тайгу, я не видел, так как еще спал. Погода была благоприятная — безветренно, с небольшим морозцем. После обеда я вышел на улицу, с друзьями мы с горки катались на санках. Помнится, еще не наступили сумерки, как я увидел лошадь и рядом с санями отца, идущего со своими товарищами. Мостец сидел в санях. Лошадь с санями пошла не к нашему дому, а завернула к поликлинике, которая размещалась неподалеку. Через несколько минут лошадь с санями подъехала к нашему дому. Отец со Стебаковым и Безруковым вытащили тушу медведя и начали ее разделывать. Из разговора отца с товарищами я узнал, что произошло тогда на охоте.
Охотники добрались до медвежьего логова еще засветло. Распределили обязанности: кто где встанет, кто будет поднимать медведя шестом, кто и как будет стрелять. Мостеца поставили там, где медведь, по всем соображениям, из логова подниматься не должен. По команде старшего, то есть Стебакова, медведя стали поднимать. Тот не заставил себя ждать. Встал из берлоги в том месте, где его не ждали, как раз против Мостеца. Мостец очень сильно испугался, неприцельно выстрелил и так сильно крикнул, что у него из суставов выскочила челюсть. Медведя, конечно, убили. Но у них появилась другая проблема — с Мостецом. Он говорить не мог, мычал и плакал, не умея поставить челюсть на место. Челюсть ему быстро поправили врачи. Еще не сняли с медведя шкуру, как Мостец появился вновь и стал рассказывать об охоте, как он стрелял и ранил медведя, как ему медведь чуть не оторвал челюсть. Вот такое событие произошло в Бодайбо в середине двадцатых годов XX века.
Характерно еще и то, что в тех краях зимой температура воздуха временами опускалась ниже 50°С, а летом на солнце, случалось, поднималась выше 40°С. Вода в реке летом нагревалась до 12—13°С, но мы, ребятишки, все равно купались, только своеобразно. Прежде чем залезть в воду, собирали на берегу сухие плети и палки, разжигали костер и только после этого лезли в воду, а из воды к костру. Своеобразно мы определяли температуру морозного воздуха. Термометра у нас не было, поэтому, не зная, какая температура на улице, мы надевали на ноги лыжи или коньки. Если температура была ниже 45°С, ни лыжи, ни коньки не скользили и не катились, а ноги двигались, как по песку.
На охоту или просто в тайгу ходили на лыжах, подбитых камосом, — это выделанные полоски шкурок с передней части ноги оленя. Такие лыжи легко скользят по снегу только вперед, независимо от температуры воздуха.
Летом 1928 году вся наша семья выехала из Бодайбо на барже, которую по Витиму, а затем и по Лене тянул буксир до села Жигалово на Лене. Выше по Лене пароходы не ходили, пассажиры пересаживались на телеги, и лошади везли их до ближайшей станции Сибирской железной дороги.
Из Бодайбо, главной базы снабжения Ленских приисков, наша семья уехала в 1928 году сначала в поселок Тулун, затем в Новосибирск, потом был прииск Степняк Петропавловской области, Шумерля в Чувашии, прииск Белоусовский Семипалатинской области, село Глубокое. Отец ездил по стройкам, монтировал и ремонтировал дизели, паровые котлы и генераторы. Брат и сестра учились в Омске, Иркутске, в других городах и поселках Союза. Я ездил с отцом и матерью, учась каждый год в разных школах. 7-и класс окончил в Степняке, в Шумерле учился в ФЗУ, в 1934—1935 годах учился в Омском железнодорожном строительном техникуме, но его не окончил. Осенью 1935-го брат, возвращаясь из отпуска, взял меня с собой в Одессу, где он служил летчиком-инструктором в 8-й военной школе летчиков.
3. Начало
Так как я с детства мечтал стать летчиком, то, приехав в Одессу, поступил на работу в авторемонтные мастерские и стал заниматься в Одесском аэроклубе, который также мне окончить не довелось. В августе 1936 года проводился спецнабор в Одесскую военную школу летчиков, я был зачислен курсантом и 2 октября 1936 года начал учебу.
Учеба в военной школе началась с прохождения курса молодого бойца: строевая, огневая, тактическая, физическая и политическая подготовка, а также общеобразовательные предметы: математика, физика, русский язык в объеме средней школы.
Курс молодого бойца, сдав зачеты по военным и общеобразовательным дисциплинам, мы закончили в конце года.
В спецнаборе было около 40% курсантов из украинских городов — Киева, Одессы, Днепропетровска, Николаева, процентов 30 из российских городов — Москвы, Ленинграда, Ярославля, Смоленска и других, и примерно столько же из кавказских республик — Грузии, Армении, Азербайджана. Половина ребят была призвана из институтов и техникумов, другая половина — из окончивших среднюю школу, и небольшой процент курсантов составляли передовики производства.
Службу и учебу в военной школе мы начали в спецроте. Это подразделение из 240 молодых курсантов организационно было сведено в отряд, который назывался спецротой. Ротой командовал ст. лейтенант Вознесенский, политруком роты был Николаев.
Спецрота состояла из 8 отделений по 30 курсантов в каждом. Командирами учебных отделений были младшие командиры, в основном украинцы из пехоты. Все командиры отделений жили в казарме вместе с курсантами. Нашим 5-м отделением командовал младший командир (два треугольника в петлице) Урбан, имени его я уже не помню.
Распорядок дня и учебы был солдатский. Выполнялся установленный распорядок очень строго: подъем в 6.00, в любую погоду, летом и зимой, пробежка и зарядка, затем туалет, завтрак, занятия строго по расписанию и т. д. Отбой в 23.00.
Осенью 1936 года, когда курсанты еще не летали, произошло трагическое событие. В Одессу, не знаю уж по какому случаю, прилетели три чехословацких летчика на спортивных самолетах, во главе с капитаном Новаком. Моторы на этих самолетах были приспособлены для длительного полета вверх колесами.
В назначенный для показательных полетов день на аэродроме собрались представители городских властей, командование ближайших частей, передовики производства. Планировалось провести показательные полеты. В программе был пилотаж на малой высоте летчиков эскадрильи высшего пилотажа на самолетах И-5, И-16 и чехословацких летчиков на своих спортивных самолетах.
Перед полетами нас, курсантов спецроты, всей группой привели на аэродром и посадили на землю для просмотра предстоящих показательных полетов.
Через несколько минут на боевом самолете И-5 взлетел летчик-пилотажник лейтенант Евгеньев. Разогнав самолет, он на высоте 40—50 метров прошел вдоль разместившейся на аэродроме публики и стал выполнять боевой разворот с бочкой. Эту сложную фигуру высшего пилотажа он выполнил очень плохо, так как самолет И-5 с мотором М-2 2 был тяжеловат для этой фигуры. Поэтому вместо набора высоты на боевом развороте самолет потерял высоту до 15—20 метров. Это летчика, однако, не смутило, и он, зайдя с другой стороны, разогнал свой самолет и, поравнявшись с публикой, с высоты 30—40 метров решил выполнить ту же фигуру пилотажа, то есть боевой разворот с бочкой в процессе разворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Отец со своими товарищами брать его на медведя отказывались. Тот настаивал и в конце концов уговорил, обязавшись обеспечить компанию транспортом — лошадью и санями.
Когда охотники выехали в тайгу, я не видел, так как еще спал. Погода была благоприятная — безветренно, с небольшим морозцем. После обеда я вышел на улицу, с друзьями мы с горки катались на санках. Помнится, еще не наступили сумерки, как я увидел лошадь и рядом с санями отца, идущего со своими товарищами. Мостец сидел в санях. Лошадь с санями пошла не к нашему дому, а завернула к поликлинике, которая размещалась неподалеку. Через несколько минут лошадь с санями подъехала к нашему дому. Отец со Стебаковым и Безруковым вытащили тушу медведя и начали ее разделывать. Из разговора отца с товарищами я узнал, что произошло тогда на охоте.
Охотники добрались до медвежьего логова еще засветло. Распределили обязанности: кто где встанет, кто будет поднимать медведя шестом, кто и как будет стрелять. Мостеца поставили там, где медведь, по всем соображениям, из логова подниматься не должен. По команде старшего, то есть Стебакова, медведя стали поднимать. Тот не заставил себя ждать. Встал из берлоги в том месте, где его не ждали, как раз против Мостеца. Мостец очень сильно испугался, неприцельно выстрелил и так сильно крикнул, что у него из суставов выскочила челюсть. Медведя, конечно, убили. Но у них появилась другая проблема — с Мостецом. Он говорить не мог, мычал и плакал, не умея поставить челюсть на место. Челюсть ему быстро поправили врачи. Еще не сняли с медведя шкуру, как Мостец появился вновь и стал рассказывать об охоте, как он стрелял и ранил медведя, как ему медведь чуть не оторвал челюсть. Вот такое событие произошло в Бодайбо в середине двадцатых годов XX века.
Характерно еще и то, что в тех краях зимой температура воздуха временами опускалась ниже 50°С, а летом на солнце, случалось, поднималась выше 40°С. Вода в реке летом нагревалась до 12—13°С, но мы, ребятишки, все равно купались, только своеобразно. Прежде чем залезть в воду, собирали на берегу сухие плети и палки, разжигали костер и только после этого лезли в воду, а из воды к костру. Своеобразно мы определяли температуру морозного воздуха. Термометра у нас не было, поэтому, не зная, какая температура на улице, мы надевали на ноги лыжи или коньки. Если температура была ниже 45°С, ни лыжи, ни коньки не скользили и не катились, а ноги двигались, как по песку.
На охоту или просто в тайгу ходили на лыжах, подбитых камосом, — это выделанные полоски шкурок с передней части ноги оленя. Такие лыжи легко скользят по снегу только вперед, независимо от температуры воздуха.
Летом 1928 году вся наша семья выехала из Бодайбо на барже, которую по Витиму, а затем и по Лене тянул буксир до села Жигалово на Лене. Выше по Лене пароходы не ходили, пассажиры пересаживались на телеги, и лошади везли их до ближайшей станции Сибирской железной дороги.
Из Бодайбо, главной базы снабжения Ленских приисков, наша семья уехала в 1928 году сначала в поселок Тулун, затем в Новосибирск, потом был прииск Степняк Петропавловской области, Шумерля в Чувашии, прииск Белоусовский Семипалатинской области, село Глубокое. Отец ездил по стройкам, монтировал и ремонтировал дизели, паровые котлы и генераторы. Брат и сестра учились в Омске, Иркутске, в других городах и поселках Союза. Я ездил с отцом и матерью, учась каждый год в разных школах. 7-и класс окончил в Степняке, в Шумерле учился в ФЗУ, в 1934—1935 годах учился в Омском железнодорожном строительном техникуме, но его не окончил. Осенью 1935-го брат, возвращаясь из отпуска, взял меня с собой в Одессу, где он служил летчиком-инструктором в 8-й военной школе летчиков.
3. Начало
Так как я с детства мечтал стать летчиком, то, приехав в Одессу, поступил на работу в авторемонтные мастерские и стал заниматься в Одесском аэроклубе, который также мне окончить не довелось. В августе 1936 года проводился спецнабор в Одесскую военную школу летчиков, я был зачислен курсантом и 2 октября 1936 года начал учебу.
Учеба в военной школе началась с прохождения курса молодого бойца: строевая, огневая, тактическая, физическая и политическая подготовка, а также общеобразовательные предметы: математика, физика, русский язык в объеме средней школы.
Курс молодого бойца, сдав зачеты по военным и общеобразовательным дисциплинам, мы закончили в конце года.
В спецнаборе было около 40% курсантов из украинских городов — Киева, Одессы, Днепропетровска, Николаева, процентов 30 из российских городов — Москвы, Ленинграда, Ярославля, Смоленска и других, и примерно столько же из кавказских республик — Грузии, Армении, Азербайджана. Половина ребят была призвана из институтов и техникумов, другая половина — из окончивших среднюю школу, и небольшой процент курсантов составляли передовики производства.
Службу и учебу в военной школе мы начали в спецроте. Это подразделение из 240 молодых курсантов организационно было сведено в отряд, который назывался спецротой. Ротой командовал ст. лейтенант Вознесенский, политруком роты был Николаев.
Спецрота состояла из 8 отделений по 30 курсантов в каждом. Командирами учебных отделений были младшие командиры, в основном украинцы из пехоты. Все командиры отделений жили в казарме вместе с курсантами. Нашим 5-м отделением командовал младший командир (два треугольника в петлице) Урбан, имени его я уже не помню.
Распорядок дня и учебы был солдатский. Выполнялся установленный распорядок очень строго: подъем в 6.00, в любую погоду, летом и зимой, пробежка и зарядка, затем туалет, завтрак, занятия строго по расписанию и т. д. Отбой в 23.00.
Осенью 1936 года, когда курсанты еще не летали, произошло трагическое событие. В Одессу, не знаю уж по какому случаю, прилетели три чехословацких летчика на спортивных самолетах, во главе с капитаном Новаком. Моторы на этих самолетах были приспособлены для длительного полета вверх колесами.
В назначенный для показательных полетов день на аэродроме собрались представители городских властей, командование ближайших частей, передовики производства. Планировалось провести показательные полеты. В программе был пилотаж на малой высоте летчиков эскадрильи высшего пилотажа на самолетах И-5, И-16 и чехословацких летчиков на своих спортивных самолетах.
Перед полетами нас, курсантов спецроты, всей группой привели на аэродром и посадили на землю для просмотра предстоящих показательных полетов.
Через несколько минут на боевом самолете И-5 взлетел летчик-пилотажник лейтенант Евгеньев. Разогнав самолет, он на высоте 40—50 метров прошел вдоль разместившейся на аэродроме публики и стал выполнять боевой разворот с бочкой. Эту сложную фигуру высшего пилотажа он выполнил очень плохо, так как самолет И-5 с мотором М-2 2 был тяжеловат для этой фигуры. Поэтому вместо набора высоты на боевом развороте самолет потерял высоту до 15—20 метров. Это летчика, однако, не смутило, и он, зайдя с другой стороны, разогнал свой самолет и, поравнявшись с публикой, с высоты 30—40 метров решил выполнить ту же фигуру пилотажа, то есть боевой разворот с бочкой в процессе разворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55