Как правило, речь идет о так называемых «новых городах» (villeneuve) или «бастидах», которые возводили по заранее утвержденному плану. Но такие города представляли собой исключение, и ни один из них не числился среди первых городов королевства. Обычно рост и развитие города происходили без всякого плана; иногда в его стенах были заключены несколько поселений – епископальный город, укрепленный город, монастыри, – каждое из которых развивалось по-своему. Потому что укрепления, определявшие границы города, далеко не всегда определяли его форму: в одном месте дома лепились к крепостной стене, и их крыши приходились вровень с дозорным путем; в другом месте внутри стен помещались обширные поля, откуда доносились звон косы и мычание скота. Островки зелени были заключены и среди домов: сады при домах горожан или сеньоров, поля внутри монастырских стен, иногда даже луга в сырой низине, оставшейся незастроенной среди перенаселенного квартала.
Впечатление путаницы, возникшее благодаря спонтанности развития города, усиливается, когда мы от городских укреплений направляемся к центру. Никаких свободных просветов, нигде глазу не открывается широкая перспектива. Ширина главных улиц не превышает нескольких метров. Очертания их остаются неровными, они то расширяются, то сужаются так, что по ним с трудом протискивается упряжка. Площади редко (разве только в «новых городах») имеют правильную форму, скорее, это перекрестки, где сходятся несколько улиц; в центре такой площади иногда можно увидеть крест, источник или колодец, где окрестные жители запасаются водой. Никаких статуй: только во времена Возрождения городские площади начинают украшать изображениями прославленных людей. Скульптура размещается лишь на церковных порталах, реже украшает вход в богатые дома. Мощеные улицы все еще являются исключением, лишь наиболее значительные магистрали могут похвастаться грубой и неровной мостовой. Ручей, бегущий посреди улицы, представляет собой канализационную систему, куда стекает грязная вода из соседних домов и где оставляют свои следы стада или тягловый скот. Напрасно муниципальные власти запрещают выбрасывать мусор на улицу или заставляют домовладельцев подметать улицу перед фасадом. Отсутствие систематической уборки отходов превращает улицу в настоящую помойку. В наиболее выгодном положении оказываются города, выстроенные на склонах холмов: сильный дождь иногда смывает в ближайшую речку отбросы и загрязненную воду. Но там, где эта естественная уборка отсутствует, от улиц исходит тошнотворный запах, проникающий и в дома. Тем не менее гигиенические процедуры не были совершенно чужды людям того времени, о чем свидетельствует достаточно большое число общественных бань и парилен даже во второстепенных городах, равно как и исследования, которыми время от времени занимались врачи с целью борьбы с эпидемиями. Но решение проблемы общего оздоровления города превосходит – и долго еще будет превосходить – материальные возможности.
Даже в самые солнечные дни улица остается затененной во многих местах, потому что она узкая, извилистая и над ней нависают верхние выступающие этажи домов, стоящих по обе ее стороны. Дома, как правило, с высоким щипцом, и островерхие крыши вырисовываются на фоне неба зубчатой линией. Здания, целиком выстроенные из камня, встречаются редко, и в современных эпохе документах это непременно оговаривается. Дерево, штукатурка, смешанная с глиной солома соединяются в одном строении; выступающие балки, раскрашенные, а иногда и резные, обрисовывают остов здания и обрамляют окна и двери на фасаде.
В торговых кварталах первый этаж отводят под лавку или «рукодельню», причем стол или прилавок так далеко выдаются наружу, что иногда «по главным улицам не могут пройти ни люди, ни лошади». Многие улицы специализируются на чем-то одном, на них сосредоточена большая часть заведений одного ремесла, которое и дает им название: улица Пергаментщиков, Кожевенная улица. Прохожие могут поверх прилавков наблюдать за работой подмастерьев; в самом деле, во избежание каких-либо упущений или брака запрещалось работать иначе как только под присмотром клиента. Вывеска, иногда нарисованная или вырезанная на фасаде, иногда представлявшая собой висящую над улицей металлическую конструкцию, отличает дом от соседних строений и компенсирует отсутствие какой бы то ни было нумерации.
Те величественные здания, главным образом церкви, которые отчетливо вырисовывались во весь рост, когда на них смотрели с городской стены, теперь словно растворяются в массе домов, которые иной раз пристраиваются к церковным стенам. Лавочки или столы бродячих торговцев располагаются между аркбутанами или наружными апсидами. Церкви участвуют и в повседневной жизни города, звоном своих колоколов размеряя ее ритм. И в самом деле, вся городская жизнь пронизана колокольным звоном; у каждой церкви, у каждого монастыря и даже у самой маленькой часовни есть свой набор колоколов, одни гудят басом, другие звенят, их голоса смешиваются или сменяют друг друга на протяжении всего дня, оповещая о начале или окончании работы, о церковных службах, о радостях и печалях. По большим церковным праздникам или в честь великих событий – заключения мира, избрания нового папы, торжественного въезда государя или правителя – все колокола принимаются звонить разом, покрывая своим гулом прочие городские шумы.
Пока не стемнеет, пока колокол или часовой не подадут сигнал тушить огни, улица шумит и полна движения. Из открытых лавок вылетают стук молотков, визг напильников, грохот ткацких станков или жужжание прялок; водоносы, торговцы дровами и углем тащат грузы и вовсю расхваливают свой товар; поводки оглушительно громыхают по неровной мостовой, иногда цепляясь за выступы домов или за каменные тумбы, защищающие фасады. Во время сбора винограда повозки доставляют в подвалы и винные погреба богатых горожан полные ягод чаны. Иногда, под крики пастухов, медленно движется стадо, заполняя дорогу во всю ее ширину и перекрывая движение; или же проезжает знатный сеньор в сопровождении своих солдат в полном вооружении, заставляя прохожих вжиматься в дверные проемы.
Разумеется, в каждом городе есть свои наиболее оживленные улицы, свои перекрестки и площади, где по преимуществу собираются праздные зеваки. За неимением другого свободного пространства иногда местом для прогулок горожан становится кладбище. Личная жизнь каждого, равно как и общественная жизнь, протекает по большей части на улице. Только обеспеченные люди располагают жилищем достаточно удобным для того, чтобы проводить в нем досуг; у сирых и убогих нет ни малейшей возможности проводить время в тесных и темных (оконное стекло было роскошью, которую мало кто мог себе позволить, а промасленный пергамент пропускал лишь очень скудный свет) домишках. Для простого люда улица представляла собой постоянно обновлявшееся зрелище и позволяла в какой-то мере приобщиться к жизни великих мира сего или хотя бы полюбоваться ее великолепием… Ведь некая стыдливость, а может быть, и осторожность, в более поздние времена заставлявшая богатых наслаждаться своим богатством втайне и стараться не выставлять роскошь напоказ перед менее обеспеченными классами, были совершенно неведомы людям Средневековья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Впечатление путаницы, возникшее благодаря спонтанности развития города, усиливается, когда мы от городских укреплений направляемся к центру. Никаких свободных просветов, нигде глазу не открывается широкая перспектива. Ширина главных улиц не превышает нескольких метров. Очертания их остаются неровными, они то расширяются, то сужаются так, что по ним с трудом протискивается упряжка. Площади редко (разве только в «новых городах») имеют правильную форму, скорее, это перекрестки, где сходятся несколько улиц; в центре такой площади иногда можно увидеть крест, источник или колодец, где окрестные жители запасаются водой. Никаких статуй: только во времена Возрождения городские площади начинают украшать изображениями прославленных людей. Скульптура размещается лишь на церковных порталах, реже украшает вход в богатые дома. Мощеные улицы все еще являются исключением, лишь наиболее значительные магистрали могут похвастаться грубой и неровной мостовой. Ручей, бегущий посреди улицы, представляет собой канализационную систему, куда стекает грязная вода из соседних домов и где оставляют свои следы стада или тягловый скот. Напрасно муниципальные власти запрещают выбрасывать мусор на улицу или заставляют домовладельцев подметать улицу перед фасадом. Отсутствие систематической уборки отходов превращает улицу в настоящую помойку. В наиболее выгодном положении оказываются города, выстроенные на склонах холмов: сильный дождь иногда смывает в ближайшую речку отбросы и загрязненную воду. Но там, где эта естественная уборка отсутствует, от улиц исходит тошнотворный запах, проникающий и в дома. Тем не менее гигиенические процедуры не были совершенно чужды людям того времени, о чем свидетельствует достаточно большое число общественных бань и парилен даже во второстепенных городах, равно как и исследования, которыми время от времени занимались врачи с целью борьбы с эпидемиями. Но решение проблемы общего оздоровления города превосходит – и долго еще будет превосходить – материальные возможности.
Даже в самые солнечные дни улица остается затененной во многих местах, потому что она узкая, извилистая и над ней нависают верхние выступающие этажи домов, стоящих по обе ее стороны. Дома, как правило, с высоким щипцом, и островерхие крыши вырисовываются на фоне неба зубчатой линией. Здания, целиком выстроенные из камня, встречаются редко, и в современных эпохе документах это непременно оговаривается. Дерево, штукатурка, смешанная с глиной солома соединяются в одном строении; выступающие балки, раскрашенные, а иногда и резные, обрисовывают остов здания и обрамляют окна и двери на фасаде.
В торговых кварталах первый этаж отводят под лавку или «рукодельню», причем стол или прилавок так далеко выдаются наружу, что иногда «по главным улицам не могут пройти ни люди, ни лошади». Многие улицы специализируются на чем-то одном, на них сосредоточена большая часть заведений одного ремесла, которое и дает им название: улица Пергаментщиков, Кожевенная улица. Прохожие могут поверх прилавков наблюдать за работой подмастерьев; в самом деле, во избежание каких-либо упущений или брака запрещалось работать иначе как только под присмотром клиента. Вывеска, иногда нарисованная или вырезанная на фасаде, иногда представлявшая собой висящую над улицей металлическую конструкцию, отличает дом от соседних строений и компенсирует отсутствие какой бы то ни было нумерации.
Те величественные здания, главным образом церкви, которые отчетливо вырисовывались во весь рост, когда на них смотрели с городской стены, теперь словно растворяются в массе домов, которые иной раз пристраиваются к церковным стенам. Лавочки или столы бродячих торговцев располагаются между аркбутанами или наружными апсидами. Церкви участвуют и в повседневной жизни города, звоном своих колоколов размеряя ее ритм. И в самом деле, вся городская жизнь пронизана колокольным звоном; у каждой церкви, у каждого монастыря и даже у самой маленькой часовни есть свой набор колоколов, одни гудят басом, другие звенят, их голоса смешиваются или сменяют друг друга на протяжении всего дня, оповещая о начале или окончании работы, о церковных службах, о радостях и печалях. По большим церковным праздникам или в честь великих событий – заключения мира, избрания нового папы, торжественного въезда государя или правителя – все колокола принимаются звонить разом, покрывая своим гулом прочие городские шумы.
Пока не стемнеет, пока колокол или часовой не подадут сигнал тушить огни, улица шумит и полна движения. Из открытых лавок вылетают стук молотков, визг напильников, грохот ткацких станков или жужжание прялок; водоносы, торговцы дровами и углем тащат грузы и вовсю расхваливают свой товар; поводки оглушительно громыхают по неровной мостовой, иногда цепляясь за выступы домов или за каменные тумбы, защищающие фасады. Во время сбора винограда повозки доставляют в подвалы и винные погреба богатых горожан полные ягод чаны. Иногда, под крики пастухов, медленно движется стадо, заполняя дорогу во всю ее ширину и перекрывая движение; или же проезжает знатный сеньор в сопровождении своих солдат в полном вооружении, заставляя прохожих вжиматься в дверные проемы.
Разумеется, в каждом городе есть свои наиболее оживленные улицы, свои перекрестки и площади, где по преимуществу собираются праздные зеваки. За неимением другого свободного пространства иногда местом для прогулок горожан становится кладбище. Личная жизнь каждого, равно как и общественная жизнь, протекает по большей части на улице. Только обеспеченные люди располагают жилищем достаточно удобным для того, чтобы проводить в нем досуг; у сирых и убогих нет ни малейшей возможности проводить время в тесных и темных (оконное стекло было роскошью, которую мало кто мог себе позволить, а промасленный пергамент пропускал лишь очень скудный свет) домишках. Для простого люда улица представляла собой постоянно обновлявшееся зрелище и позволяла в какой-то мере приобщиться к жизни великих мира сего или хотя бы полюбоваться ее великолепием… Ведь некая стыдливость, а может быть, и осторожность, в более поздние времена заставлявшая богатых наслаждаться своим богатством втайне и стараться не выставлять роскошь напоказ перед менее обеспеченными классами, были совершенно неведомы людям Средневековья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77