Но раньше они никогда не превышали допустимых пределов. Вернувшиеся с операции экипажи рассказали, что они попали в сильный шторм. Разбушевавшаяся стихия. – такова была, на наш взгляд, единственно возможная причина печальной участи, которая постигла первую вышедшую на выполнение задания флотилию «Зеехундов».
17 января при значительно более благоприятных метеорологических условиях стартовали еще 10 «Зеехундов». Водители знали, что с их выходом в море предпринимается «последняя попытка». Если и они понесут большие потери, то «Зеехунды» будут отправлены на доусовершенствование. Как уже было сказано, водители знали об этом, и все-таки они вышли в море, твердо веря в качества своих лодок, доказанные в ходе испытаний на Балтийском море. В течение трех суток все десять экипажей вернулись назад. Хотя никто из них и не доложил о потоплении судов противника, тем не менее было доказано, что это штурмовое средство могло действовать также в Северном море. Окончательно лед был сломан в первых числах февраля, когда «Зеехунд» под командованием лейтенанта Вилли Вольтера (бортинженер лейтенант Минетцкий) потопил у Грейт-Ярмута первое вражеское судно – транспорт грузоподъемностью 3 тыс. брт.
Начиная с этого дня до самого конца войны 40 «Зеехундов» – некоторые по три и даже четыре раза подряд – совершали рейсы в Па-де-Кале, пробираясь вплотную к английскому побережью. Уже упомянутая в главе о действиях «Биберов» поразительно точная осведомленность немецкой службы радиоразведки о движении вражеских кораблей позволяла оперативному штабу в Эймёйдене направлять «Зеехунды» против определенных конвоев союзников. Часто немцы еще накануне точно знали о составе конвоя, времени его выхода в море и его маршруте в один из континентальных портов. Но даже без этих данных водителям «Зеехундов» не составляло труда обнаруживать корабли противника. На всем протяжении морского пути Темза – Шельда, по которому вражеские конвои курсировали между Маргетом и Антверпеном, через каждые 2 мили был установлен светящийся буй, так что ночью этот путь был отлично виден издали, напоминая ярко освещенный роскошный проспект. «Зеехундам» оставалось лишь приблизиться к этой коммуникации и, притаившись, ожидать прохождения очередного конвоя противника.
Это довольно легкомысленное поведение союзников находит свое частичное оправдание в том, что англичане к тому времени обладали действительно подавляющим превосходством на море и в воздухе. Однако беспечность бывших противников Германии, выражавшаяся в том, что они надеялись исключительно на свои многочисленные сторожевые катера и самолеты, остается до сих пор непонятной. Ею в значительной мере и объясняются те большие успехи, которых добивались пробиравшиеся сюда, в самое «логово льва», немецкие «Зеехунды». Ибо что больше не удавалось обычным подводным лодкам, которые в любом положении – надворном и подводном – подвергались немедленной пеленгации, преследованию и уничтожению, что почти не удавалось торпедным катерам, которым приходилось вступать в жаркие схватки с английскими канонерскими лодками, – то делали бесстрашные экипажи «Зеехундов», торпедировавшие и потопившие множество транспортных судов с грузами для армий вторжения союзников в Западной Европе.
Первый командир флотилии «Зеехундов» капитан-лейтенант Раш вскоре уступил место капитану 3 ранга Бранди, который, еще будучи командиром подводной лодки, получил высшую награду за храбрость – «Рыцарский железный крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами». Теперь для нападения на противника высылались не целые флотилии «Зеехундов», а отдельные лодки, получавшие чаще всего какую-либо определенную, ограниченную задачу. Ведь экипажи «Зеехундов» все равно не могли оказывать друг другу взаимной поддержки, а опыт показал, что противник легче обнаруживал эти штурмовые средства, если они действовали группами.
Новый командир флотилии признавал достоверными сообщения о потопленных судах противника лишь в том случае, если время и место потопления, указываемые водителями «Зеехундов» в рапортах, совпадали с данными службы радиоразведки, которая подслушивала все радиопереговоры противника и из них черпала сведения о потерях флота союзников. По данным, проверенным таким образом, в общем тоннаже потопленных вражеских судов на долю действовавших в период с февраля по апрель 1945 года 40 «Зеехундов» приходилось 93 тыс. брт. Попадания же, непосредственно не наблюдавшиеся и косвенно не подтверждавшиеся, официального признания не получали. Лишь после войны из английских источников стало известно, что в действительности за этот период в районах действия «Зеехундов» было потоплено судов общим водоизмещением свыше 120 тыс. брт.
Одно лишь до сегодняшнего дня невозможно найти в данных о потерях флота союзников: действительно ли эскадренный миноносец «Ла Комбатант» (бывший корабль английских ВМС «Хэлдон») был потоплен «Зеехундом»?
* * *
Вечером 22 февраля 1945 года лейтенант Клаус Шпарбродт и бортинженер старшина Гюнтер Янке отправились на выполнение своего второго задания. У Схевенингена их дизель вышел из строя, и они сразу же решили вернуться на электродвигателе назад в Эймёйден. Там они установили, что засорилась топливная магистраль, и, устранив повреждение, утром 23 февраля снова вышли в море. Их задание гласило:
«Осуществить нападение на вражеский конвой или сторожевые суда в районе между Маргетом и Дувром».
Море было неспокойно, поэтому они шли с задраенным люком. Вдруг с высоты на них обрушились 2 истребителя-бомбардировщика. На погружение, по свидетельству Янке, ушло 6 секунд. Спустя 10 минут лодка осторожно всплывала на поверхность, но самолеты продолжали кружить в воздухе, поэтому пришлось продолжать движение под водой.
В дневнике Шпарбродта записано:
«В 20 час. мы вышли в указанный нам район. В 23 часа мы приблизились к светящемуся бую, по которому определили, что находимся у коммуникации Маргет – Дувр. Вдруг до нас донесся характерный рокот: две английские канонерские лодки заводили моторы. Они находились в засаде у мели ГудвинСандс. Мы положили лодку на грунт и до 4 час. утра 24 февраля не двигались, оставаясь на глубине 58 м. Начиная с этого времени мы каждый час всплывали на поверхность, чтобы выяснить обстановку, но каждый раз до нашего слуха доносился шум моторов, и мы спешили вновь опуститься на дно. Наконец, в 7 час. утра мы всплыли на поверхность как раз в тот момент, когда канонерские лодки быстро удалялись, взяв курс, вероятно, на Рамсгет.
На море царил полный штиль, поверхность воды была гладкой, точно зеркало. Идя на средней скорости, мы держали курс на Дамптонский буй, находившийся примерно в центре указанного нам района действий. Здесь, насколько нам было известно, коммуникация, которая вела в устье Шельды, ответвлялась от морского пути вдоль Па-де-Кале. Поэтому мы надеялись, что именно в этом месте у нас будет больше шансов встретить вражеский конвой и выпустить наши торпеды по наиболее важным целям.
Над водой стоял легкий туман, затруднявший наблюдение. Мы патрулировали на малом ходу. В начале одиннадцатого я различил сквозь сгущавшийся туман какое-то судно, которое, как нам показалось, стояло на месте, в то время как мы сами медленно приближались к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
17 января при значительно более благоприятных метеорологических условиях стартовали еще 10 «Зеехундов». Водители знали, что с их выходом в море предпринимается «последняя попытка». Если и они понесут большие потери, то «Зеехунды» будут отправлены на доусовершенствование. Как уже было сказано, водители знали об этом, и все-таки они вышли в море, твердо веря в качества своих лодок, доказанные в ходе испытаний на Балтийском море. В течение трех суток все десять экипажей вернулись назад. Хотя никто из них и не доложил о потоплении судов противника, тем не менее было доказано, что это штурмовое средство могло действовать также в Северном море. Окончательно лед был сломан в первых числах февраля, когда «Зеехунд» под командованием лейтенанта Вилли Вольтера (бортинженер лейтенант Минетцкий) потопил у Грейт-Ярмута первое вражеское судно – транспорт грузоподъемностью 3 тыс. брт.
Начиная с этого дня до самого конца войны 40 «Зеехундов» – некоторые по три и даже четыре раза подряд – совершали рейсы в Па-де-Кале, пробираясь вплотную к английскому побережью. Уже упомянутая в главе о действиях «Биберов» поразительно точная осведомленность немецкой службы радиоразведки о движении вражеских кораблей позволяла оперативному штабу в Эймёйдене направлять «Зеехунды» против определенных конвоев союзников. Часто немцы еще накануне точно знали о составе конвоя, времени его выхода в море и его маршруте в один из континентальных портов. Но даже без этих данных водителям «Зеехундов» не составляло труда обнаруживать корабли противника. На всем протяжении морского пути Темза – Шельда, по которому вражеские конвои курсировали между Маргетом и Антверпеном, через каждые 2 мили был установлен светящийся буй, так что ночью этот путь был отлично виден издали, напоминая ярко освещенный роскошный проспект. «Зеехундам» оставалось лишь приблизиться к этой коммуникации и, притаившись, ожидать прохождения очередного конвоя противника.
Это довольно легкомысленное поведение союзников находит свое частичное оправдание в том, что англичане к тому времени обладали действительно подавляющим превосходством на море и в воздухе. Однако беспечность бывших противников Германии, выражавшаяся в том, что они надеялись исключительно на свои многочисленные сторожевые катера и самолеты, остается до сих пор непонятной. Ею в значительной мере и объясняются те большие успехи, которых добивались пробиравшиеся сюда, в самое «логово льва», немецкие «Зеехунды». Ибо что больше не удавалось обычным подводным лодкам, которые в любом положении – надворном и подводном – подвергались немедленной пеленгации, преследованию и уничтожению, что почти не удавалось торпедным катерам, которым приходилось вступать в жаркие схватки с английскими канонерскими лодками, – то делали бесстрашные экипажи «Зеехундов», торпедировавшие и потопившие множество транспортных судов с грузами для армий вторжения союзников в Западной Европе.
Первый командир флотилии «Зеехундов» капитан-лейтенант Раш вскоре уступил место капитану 3 ранга Бранди, который, еще будучи командиром подводной лодки, получил высшую награду за храбрость – «Рыцарский железный крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами». Теперь для нападения на противника высылались не целые флотилии «Зеехундов», а отдельные лодки, получавшие чаще всего какую-либо определенную, ограниченную задачу. Ведь экипажи «Зеехундов» все равно не могли оказывать друг другу взаимной поддержки, а опыт показал, что противник легче обнаруживал эти штурмовые средства, если они действовали группами.
Новый командир флотилии признавал достоверными сообщения о потопленных судах противника лишь в том случае, если время и место потопления, указываемые водителями «Зеехундов» в рапортах, совпадали с данными службы радиоразведки, которая подслушивала все радиопереговоры противника и из них черпала сведения о потерях флота союзников. По данным, проверенным таким образом, в общем тоннаже потопленных вражеских судов на долю действовавших в период с февраля по апрель 1945 года 40 «Зеехундов» приходилось 93 тыс. брт. Попадания же, непосредственно не наблюдавшиеся и косвенно не подтверждавшиеся, официального признания не получали. Лишь после войны из английских источников стало известно, что в действительности за этот период в районах действия «Зеехундов» было потоплено судов общим водоизмещением свыше 120 тыс. брт.
Одно лишь до сегодняшнего дня невозможно найти в данных о потерях флота союзников: действительно ли эскадренный миноносец «Ла Комбатант» (бывший корабль английских ВМС «Хэлдон») был потоплен «Зеехундом»?
* * *
Вечером 22 февраля 1945 года лейтенант Клаус Шпарбродт и бортинженер старшина Гюнтер Янке отправились на выполнение своего второго задания. У Схевенингена их дизель вышел из строя, и они сразу же решили вернуться на электродвигателе назад в Эймёйден. Там они установили, что засорилась топливная магистраль, и, устранив повреждение, утром 23 февраля снова вышли в море. Их задание гласило:
«Осуществить нападение на вражеский конвой или сторожевые суда в районе между Маргетом и Дувром».
Море было неспокойно, поэтому они шли с задраенным люком. Вдруг с высоты на них обрушились 2 истребителя-бомбардировщика. На погружение, по свидетельству Янке, ушло 6 секунд. Спустя 10 минут лодка осторожно всплывала на поверхность, но самолеты продолжали кружить в воздухе, поэтому пришлось продолжать движение под водой.
В дневнике Шпарбродта записано:
«В 20 час. мы вышли в указанный нам район. В 23 часа мы приблизились к светящемуся бую, по которому определили, что находимся у коммуникации Маргет – Дувр. Вдруг до нас донесся характерный рокот: две английские канонерские лодки заводили моторы. Они находились в засаде у мели ГудвинСандс. Мы положили лодку на грунт и до 4 час. утра 24 февраля не двигались, оставаясь на глубине 58 м. Начиная с этого времени мы каждый час всплывали на поверхность, чтобы выяснить обстановку, но каждый раз до нашего слуха доносился шум моторов, и мы спешили вновь опуститься на дно. Наконец, в 7 час. утра мы всплыли на поверхность как раз в тот момент, когда канонерские лодки быстро удалялись, взяв курс, вероятно, на Рамсгет.
На море царил полный штиль, поверхность воды была гладкой, точно зеркало. Идя на средней скорости, мы держали курс на Дамптонский буй, находившийся примерно в центре указанного нам района действий. Здесь, насколько нам было известно, коммуникация, которая вела в устье Шельды, ответвлялась от морского пути вдоль Па-де-Кале. Поэтому мы надеялись, что именно в этом месте у нас будет больше шансов встретить вражеский конвой и выпустить наши торпеды по наиболее важным целям.
Над водой стоял легкий туман, затруднявший наблюдение. Мы патрулировали на малом ходу. В начале одиннадцатого я различил сквозь сгущавшийся туман какое-то судно, которое, как нам показалось, стояло на месте, в то время как мы сами медленно приближались к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62