– Половина шансов за то, что при благоприятной погоде, спокойном море и выгодном для вас положении противника подобная диверсия удастся, а вы сами на торпеде-носителе вернетесь на немецкий берет. Конечно, такая степень вероятности не очень уж высока…
Его слушатели молчали.
– Я говорю это вам для того, чтобы каждый до конца понял, что такая диверсия – отнюдь не увеселительная прогулка. Ваше решение должно быть совершенно добровольным. Каждый может отказаться, и это ему ничем не грозит.
Новички продолжали молчать, некоторые ухмылялись. То, что Криг говорил, было им уже известно. В соединении «К» все делалось только добровольно. И в момент их вступления в соединение, и во время службы в других отрядах МЕК, и теперь, в этом торпедном отряде, – везде требовались только добровольцы, а отцы семейств и единственные сыновья вообще не принимались. Никто не верил, что дело действительно так опасно, как оно выглядело в свете всех этих предупреждений. Но, если необходимо, – что ж, они готовы принять на себя еще с полдюжины добровольных обязательств.
40 человек прибыло, 40 и осталось в отряде. Им приходилось нелегко, так как служба начиналась ранним утром и не кончалась даже вечером. Как только «капитаны» (теперь их все именно так и звали) ознакомились со своими «кораблями», то есть неустойчивыми торпедами, участились ночные тренировки. Ведь прежде всего приходилось учиться именно действиям в ночных условиях. Не прошло и восьми дней, как начались упражнения в собственно торпедировании. «Капитаны» выезжали на шлюпках в Эккернфёрдскую бухту, пересаживались там в торпеды-носители и тренировались в стрельбе учебными торпедами по мишеням сначала днем, а затем также и ночью.
Еще до того, как тренировки перешли в такую стадию, новое детище уже получило имя. Длинное название «одноместная человекоуправляемая торпеда» представлялось слишком громоздким для повседневного употребления. Назрела необходимость в сокращенном наименовании. Кое-кто стал употреблять слово «Лал» («угорь»), однако в немецком морском жаргоне этим словом обозначалась обычная боевая торпеда. Таким образом, могла возникнуть путаница, а кроме того, хотелось ввести какое-то особое слово. Нередко новинки получают название по имени их изобретателя или конструктора, но в данном случае и такое решение было бы не особенно удачным. Ведь слово «Мор» («мавр») имеет в немецком языке какой-то оттенок ребячества и игривости; такое название казалось недостаточно почтительным. Но тут одного техника осенила идея. «Мавр» – в сущности, ведь «негр», – заявил он, – а «Негер»– это же отлично запоминающееся маскировочное наименование». На этом и порешили. Одноместные торпеды стали называться «Негерами».
Боевая подготовка в соединении «К» не была учебой в обычном смысле этого слова, то есть таким процессом, в ходе которого офицеры и унтер-офицеры, давно знакомые с данным видом оружия, передают свои знания неопытным солдатам. Действительно, откуда кто-нибудь мог иметь опыт боевых действий с торпедой «Негер»? В данном случае учителя знали немногим более учеников, благодаря чему образовался особенно сплоченный и дружный коллектив. Для торпед «Негер» не существовало, как, скажем, для пулемета, специального наставления, в котором было бы записано все, что нужно знать о данном виде оружия, и давались бы исчерпывающие сведения обо всех возможностях его применения. Здесь каждому предстояло смело и в то же время разумно, чутьем и ощупью опробовать и испытать свою торпеду. «Капитаны» казались сами себе группой заговорщиков, готовящихся к какой-то авантюре. Стоило кому-нибудь одному обнаружить нечто новое, как он сообщал об этом всем остальным, и каким бы коротким ни был срок обучения, все же он принес ряд открытий и усовершенствований.
Во-первых, к своему величайшему огорчению, «капитаны» установили, что скорость «Негеров» после подвески боевой торпеды становилась еще меньшей и равнялась, по окончательным подсчетам, лишь 3,2 мили в час, что весьма серьезно усложняло задачу водителей именно в решающий момент сближения с противником. Лишь после выпуска нижней торпеды скорость «Негера» возрастала до 4,2 мили в час. Это печальное открытие привлекло внимание водителей «Негеров» еще к одной проблеме. Поскольку ограниченный радиус действия позволял осуществлять нападение на вражеские корабли лишь в прибрежных водах, приходилось считаться с приливами и отливами, а также с многочисленными морскими течениями, достигающими у некоторых берегов скорости 5-7 миль в час. Если бы «Негеры» вдруг оказались перед необходимостью двигаться против течения, «капитанам» пришлось бы с изумлением обнаружить, что, несмотря на многочасовое плавание, они не приблизились к цели ни на милю. Следовательно, необходимы были точные океанографичесиие данные о каждом прибрежном районе, о каждой гавани. Ввиду этого к уже известным предпосылкам успешного использования «Негеров» (ночь, хорошая видимость, спокойное море) добавлялась необходимость выхода в море с отливом и возвращения с приливом. А чем больше требовалось таких предпосылок, тем меньшей становилась вероятность того, что в какую-то ночь все они окажутся налицо.
Впрочем, различные морские течения можно было использовать в своих интересах, а именно в тех случаях, когда их направление способствовало проведению намечаемой атаки, то есть когда они скорее помогали, чем мешали. Очень важное значение приобретали заблаговременный умелый расчет и прокладка курса. Так, например, теоретически представлялось вполне возможным, что «Негер» в часы отлива подойдет к цели вдвое быстрее, чем если бы он двигался только за счет своего мотора. Не исключалось также, что «Негер», выпустив торпеду, попадет благодаря началу прилива или в результате умелого изменения курса в обратное течение, которое и принесет его в район исходного пункта.
По-прежнему нерешенной оставалась проблема освежения воздуха в миниатюрной кабине. Правда, кислород уже подавался, но прибора, который очищал бы воздух от выдыхаемого вредного углекислого газа, до сих пор все еще не было. «Капитаны» постоянно страдали из-за отравления СО2, которое усугублялось физическим перенапряжением. Уже во время испытаний на месте, длившихся по нескольку часов, водителям становилось дурно. При более или менее продолжительных поездках приходилось бороться с усиливающимися головными болями и рвотами. Некоторые в последний момент поднимали купол, «Негер» зачерпывал воду и шел ко дну, спасателям приходилось прыгать в воду и вытаскивать своего лишившегося чувств товарища. Нередко только благодаря неустанному наблюдению с сопровождающих шлюпок удавалось предотвращать жертвы среди водителей из-за хронической нехватки свежего воздуха.
Общее нетерпение, охватившее членов отряда, лучше всего характеризуется следующей записью в дневнике одного из «капитанов»:
«22 марта. Каждый день ждем не дождемся новых (системы Дрегера) респираторов с оксилитовыми патронами. Они все еще не поступили. Правда, мы заглушаем в себе всякое неверие в будущие успехи своим почти религиозным чувством к нашим «Негерам». Но все же при всей нашей доброй воле без респираторов дело не пойдет. Не можем же мы атаковать в полубесчувственном состоянии…»
Два дня спустя «капитаны» вздохнули наконец с облегчением в полном смысле этого слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62