Однако сейчас они задержались снаружи. Небо было полно звезд и это всегда поражало уроженцев Терминуса, где ночное небо было почти беззвездным и где слабо просматривались только облака Галактики.
Хироко провожала их домой, боясь, что они могут заблудиться в темноте. Всю дорогу она держала Фоллом за руку, а затем, выключив свет, вышла с ней наружу, по-прежнему не отпуская ребенка.
Блисс сделала еще одну попытку, поскольку ей было ясно, что Хироко испытывает противоречивые чувства.
– В самом деле, Хироко, мы не можем взять твою флейту.
– Нет, Фоллом должна иметь ее. – Впрочем, казалось, что она почти убеждена.
Тревиз продолжал смотреть на звезды. Ночь была совершенно темной, и темноту едва разгоняли огни в их комнатах, а также крошечные искры других домов где-то вдалеке.
– Хироко, – сказал он, – ты видишь эту яркую звезду? Как вы называете ее?
Хироко рассеянно взглянула и ответила без особого интереса.
– Это Спутник.
– Почему она названа так?
– Каждые восемь стандартных лет она совершает оборот вокруг нашего Солнца. В это время года это вечерняя звезда, но ее можно увидеть и днем, когда она висит над горизонтом.
Хорошо, подумал Тревиз. Она не полный невежа в астрономии.
– А ты знаешь, – сказал он, – что Альфа имеет и другой спутник, очень маленький и тусклый, который гораздо дальше, чем эта яркая звезда? Его нельзя увидеть без телескопа. (Сам он его не видел, но в памяти корабельного компьютера имелась информация о нем).
– Нам говорили об этом в школе, – равнодушно ответила она.
– А что ты скажешь об этом? Видишь шесть звезд, вытянутых ломаной линией?
– Это Кассиопея, – сказала Хироко.
– В самом деле? Какая из них?
– Все вместе. Весь зигзаг. Это Кассиопея.
– А почему это названо так?
– Не знаю. Мне ничего не известно об астрономии, уважаемый Тревиз.
– Видишь самую нижнюю звезду зигзага, ту, что ярче других звезд? Как она называется?
– Это просто звезда. Я не знаю ее имени.
– За исключением двух спутников, это ближайшая к Альфе звезда. Она всего в парсеке от вас.
– Правда? Этого я не знала.
– Не может ли она быть звездой, вокруг которой вращается Земля?
Хироко взглянула на звезду с большим интересом.
– Не знаю. Я никогда и ни от кого не слышала такого.
– Но ты думаешь, что это может быть?
– Откуда мне знать? Никому не известно, где может быть Земля. Я… я должна уже идти. Завтра утром до берегового фестиваля я должна отвести свою смену на поля. Мы увидимся здесь сразу после ленча. Да?
– Конечно, Хироко.
Она почти бегом скрылась в темноте. Тревиз смотрел ей вслед, затем пошел в тускло освещенный коттедж.
– Блисс, – попросил он, – не могли бы вы сказать, лгала она о Земле или нет?
Блисс покачала головой.
– Не думаю. Ее что-то гнетет, что-то, чего я не чувствовала пока не кончился концерт. Но это возникло до того, как вы заговорили о звездах.
– Значит потому, что она отдала флейту?
– Возможно. Я не могу сказать. – Она повернулась к Фоллом. – Фоллом, иди в свою комнату, а перед сном сходи на двор. Потом вымой руки, лицо и почисть зубы.
– Я хочу поиграть на флейте, Блисс.
– Хорошо, но недолго и ОЧЕНЬ тихо. Ты поняла Фоллом? Ты закончишь, когда я тебе скажу.
– Да, Блисс.
Трое взрослых остались одни: Блисс на единственном стуле, мужчины – каждый на своей койке.
– Есть ли смысл оставаться на этой планете дольше? – спросила Блисс.
Тревиз пожал плечами.
– Мы не поговорили о Земле в связи с этими древними инструментами, а это может что-то дать. Может, также стоит подождать возвращения рыбаков. Мужчины могут знать что-то, чего не знают оставшиеся дома.
– По-моему, это весьма сомнительно, – сказала Блисс. – Вы уверены, что не темные глаза Хироко удерживают вас здесь?
Тревиз раздраженно ответил:
– Не понимаю, Блисс, какое вам дело до того, что я выберу? Почему вы присвоили себе право диктовать мне мою мораль?
– Меня не интересует ваша мораль, однако это влияет на нашу экспедицию. Вы хотите найти Землю, чтобы решить в конце концов, были вы правы, предпочтя Галаксию изолированным мирам, или нет. Я тоже хочу, чтобы вы это решили. Вы говорите, что вам нужно посетить Землю, чтобы принять это решение, и, кажется, убеждены, что Земля вращается вокруг этой яркой звезды, видной на небе. В таком случае, доставьте нас туда. Я согласна, что неплохо получить какую-то информацию до того, как отправиться туда, но мне ясно, что здесь этой информации не будет. Я не хочу оставаться просто потому, что вам нравится Хироко.
– Возможно, мы улетим, – сказал Тревиз. – Предоставьте мне думать об этом и, уверяю вас, Хироко никак не повлияет на мое решение.
– Я считаю, – сказал Пилорат, – что мы должны отправиться на Землю хотя бы для того, чтобы узнать: радиоактивна она или нет. Не вижу смысла ждать дольше.
– Вы уверены, что вами движут не темные глаза Блисс? – со злостью спросил Тревиз, однако тут же добавил: – Я беру это обратно, Яков. Это слишком по-детски. И все-таки… это очаровательный мир, даже не говоря о Хироко, и при других обстоятельствах я был бы склонен оставаться здесь неопределенно долго… Вам не кажется, Блисс, что Альфа рушит вашу теорию об изолянтах?
– Каким образом? – спросила Блисс.
– Вы утверждали, что каждый действительно изолированный мир становится опасным и враждебным.
– Даже Компореллон, – спокойно сказала Блисс, – который лежит в стороне от главных путей галактической активности, хотя теоретически входит в Федерацию Основания.
– Это НЕ АЛЬФА. Этот мир совершенно изолирован, но разве вы можете пожаловаться на его дружелюбие и гостеприимство? Они накормили нас, одели и укрыли, устроили фестивали в нашу честь, чтобы побудить остаться. Какие недостатки видите вы в этом?
– Видимо, никаких. Хироко даже отдает вам свое тело.
– Блисс, какое вам дело до этого? – гневно спросил Тревиз. – Не она отдает мне свое тело, а мы отдаем свои тела друг другу. Это приятно нам обоим. Нельзя сказать, что вы колеблетесь отдавать свое тело, когда это вас устраивает.
– Пожалуйста, Блисс, – сказал Пилорат. – Голан совершенно прав. Незачем возражать против его личных удовольствий.
– До тех пор, пока они не воздействуют на всех нас, – упрямо сказала Блисс.
– Они не воздействуют на нас, – сказал Тревиз. – Уверяю вас, мы уйдем. Задержка для поисков информации не будет долгой.
– И все же я не доверяю изолянтам, – заметила Блисс. – Даже, когда они приносят подарки.
Тревиз взмахнул руками.
– Достигнуть соглашения, а затем исказить все, как угодно…
– Не говорите так, – сказала Блисс. – Я не женщина, а Гея. Это Гея беспокоится.
– Нет никаких причин для… – И в этот момент что-то заскребло по двери.
Тревиз замер.
– Что это? – сказал он, понизив голос.
Блисс пожала плечами.
– Откройте дверь и увидите. Вы уверяли нас, что это дружественный мир, в котором нет опасностей.
И все же Тревиз колебался, пока мягкий голос с другой стороны входа не произнес:
– Пожалуйста, это я!
Это был голос Хироко. Тревиз распахнул занавес, и Хироко быстро вошла. Щеки ее были мокрыми.
– Закройте вход, – попросила она.
– В чем дело? – спросила Блисс.
Хироко схватила Тревиза за руку.
– Я не могу стоять в стороне. Я пыталась, но не могу этого выдержать. Уходите отсюда… все вы, и заберите с собой ребенка. Уводите корабль… уводите его с Альфы, пока еще темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105