– Три дня назад я лично наблюдал за этой операцией.
– Но стремление к справедливости! Справедливость, доктор Фастольф, – это абстрактное понятие. Оно доступно только человеку.
– Если вы определяете «справедливость», как абстрактное понятие, как стремление воздавать каждому по заслугам, как стремление к правде и тому подобное, то я согласен с вами, мистер Бейли. Человеческое понимание абстракций не может быть заложено в позитронный мозг, по крайней мере при нынешнем уровне наших знаний.
– Значит, вы это признаете… как специалист по робототехнике?
– Конечно. Вопрос лишь в том, что подразумевал Р. Дэниел под словом «справедливость»?
– Он подразумевал именно то, что могли бы подразумевать вы, или я, или любой другой человек, но никак не робот.
– Почему бы вам, мистер Бейли, не попросить его дать свое определение справедливости?
На мгновение Бейли смешался, но тут же повернулся к Р. Дэниелу:
– Ну?
– Да, Илайдж?
– Каково твое определение справедливости?
– Справедливость, Илайдж, – это полное соблюдение всех законов.
Фастольф кивнул.
– Для робота это хорошее определение, мистер Бейли. Р. Дэниелу задано стремление следить за соблюдением всех законов. Справедливость у Р. Дэниела
– вполне конкретное понятие, поскольку оно основано на соблюдении законов, конкретных, недвусмысленных законов. Здесь нет никакой абстракции. Человеку же, который исходит из каких-либо абстрактных категорий морального порядка, некоторые законы могут казаться плохими, в проведение их в жизнь – несправедливостью. Как по вашему, Р. Дэниел?
– Несправедливый закон, – ответил спокойно Р. Дэниел, – это терминологическое противоречие.
– Для робота – да, мистер Бейли. Так что, как видите, не следует смешивать его справедливость с нашей.
Бейли резко повернулся к Р. Дэниелу и сказал:
– Вчера ночью вы отлучались из моей квартиры.
– Да, – ответил Р. Дэниел, – и прошу извинения, если нарушил этим ваш сон.
– Куда вы ходили?
– В мужской туалетный блок.
Бейли был обескуражен. Он и сам был в этом уверен, но не ожидал, что Р. Дэниел сознается так легко. Он почувствовал себя немного неуверенно, но решил, что им все равно не удастся сбить его с толку. Комиссар напряженно следил за разговором, быстро переводя взгляд с одного на другого. Отступать некуда, надо держаться до конца, какие бы хитроумные доводы они ни приводили.
– Когда мы дошли до нашего сектора, – начал Бейли, – он захотел зайти со мной в туалетную. Причем предлог нашел для этого неубедительный. Ночью же, как он сейчас это сам признал, он пошел туда снова. Будь он человеком, я бы сказал, что это вполне естественно. Это ясно. Роботу же делать там нечего. Следовательно, вывод может быть один: он – человек.
Фастольф согласно кивнул ему. Он по-прежнему сохранял свое вежливое спокойствие.
– Весьма интересно, – сказал он. Почему бы нам не спросить об этом самого Р. Дэниела?
Комиссар Эндерби подался вперед.
– Помилуйте, доктор Фастольф, – пробормотал он, – как можно?
– Не беспокойтесь, комиссар. – Губы Фастольфа скривились в нечто напоминавшее улыбку, но это не было улыбкой. – Я убежден, что ответ Дэниела не оскорбит ваших с мистером Бейли чувств. Так скажите же нам, Р. Дэниел: куда вы отлучались прошлой ночью?
– Покидая нас вчера вечером, жена Илайджа, Джесси, была уверена, что я человек, и это было видно по ее отношению ко мне. Вернулась она, уже зная, что я робот. Из этого явствует вывод, что эти сведения она получила вне квартиры. Следовательно, вчера вечером наш разговор на квартире у Илайджа был подслушан.
Илайдж сказал мне, что их квартира звуконепроницаема. Мы разговаривали негромко. Значит, обычное подслушивание отпадает. Если в городе существуют заговорщики, которые сумели организовать убийство доктора Сартона, они с таким же успехом могли узнать, что расследование убийства поручено Бейли. Поэтому вполне возможно, даже вероятно, что его квартиры прослушивается лучевыми подслушивателями.
После того как Илайдж и Джесси отправились спать, я как мог обыскал квартиру, но передатчика не обнаружил. Это усложнило задачу. Сдвоенный луч с фокусировкой прекрасно справляется и без передатчика, но устройство такого подслушивателя – дело довольно сложное.
Анализ ситуации привел меня к следующему выводу. Единственным место, где житель Земли может заниматься чем угодно, не опасаясь постороннего вмешательства, является туалетный блок. Он даже может установить там сдвоенный подслушиватель. Никто и не посмотрит в его сторону, настолько интимным считается у землян пребывание в туалетной. Квартира Илайджа находится недалеко от туалетных блоков их сектора, так что фактор расстояния значения не имеет. Здесь мог использоваться портативный аппарат. Поэтому я отправился в туалетный блок.
– Что же вы там обнаружили? – быстро спросил его Бейли.
– Ничего, Илайдж. Никаких признаков лучевого подслушивателя.
– Ну как, мистер Бейли, это звучит убедительно, не так ли? – обратился к нему Фастольф.
– Может быть, и убедительно, да только чертовски далеко от правды, – ответил Бейли с прежней уверенностью в голосе. Чего он не знает, так это где и, главное, когда жена узнала об этом. А узнала она, что он робот, как только вышла из дома. Причем к тому времени слухи уже несколько часов ходили по городу. Поэтому слух, что он робот, не мог быть результатом подслушивания вчерашнего разговора.
– Тем не менее, – настаивал доктор Фастольф, – можно считать, что он объяснил причину своего посещения туалетной.
– Тогда пусть попытается объяснить следующее: когда, где и каким образом просочился этот слух? – возможно отозвался Бейли. – Как люди узнали, что в городе робот космонитов? Насколько мне известно, только двое знали об этом – комиссар Эндерби и я, и мы держали это в секрете… Комиссар, кто-нибудь еще в управлении был в курсе дела?
– Никто, – ответил комиссар нервно. – Даже мэра я не информировал. Только мы с вами и доктор Фастольф.
– Да он, – указал Бейли на Р. Дэниела.
– Я? – спросил Дэниел.
– Разумеется.
– Я все время был с вами, Илайдж.
– Ничего подобного! – воскликнул Бейли свирепо. – До того, как мы пришли в квартиру, я полчаса, а то и больше оставался в туалетной. На это время я потерял вас из виду. Тогда-то вы и связались со своими людьми в городе.
– С какими людьми? – удивился Фастольф.
– С какими людьми? – почти одновременно раздался голос Эндерби.
Бейли встал со стула и повернулся к экрану приемника.
– Комиссар, прошу вас внимательно выслушать меня. Нам сообщают об убийстве, и по любопытному стечению обстоятельств оно происходит именно в тот момент, когда вы направляетесь в Космотаун на свидание с жертвой. Вам показывают труп, который выдают за труп человека, и тут же его уничтожают, чтобы исключить возможность более тщательного осмотра.
Космониты заявляют, что убийца – житель Земли, но единственное их объяснение того, как это могло произойти, звучит смехотворно: по их версии человек должен был ночью, в одиночку, выйти из города и пересечь открытое пространство, чтобы попасть в Космотаун. Не мне вам говорить, как чертовски невероятно это звучит.
Затем они посылают в город своего так называемого робота; фактически они навязывают нам его. Первое, что делает этот робот, попав в город, – он угрожает людям бластером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Но стремление к справедливости! Справедливость, доктор Фастольф, – это абстрактное понятие. Оно доступно только человеку.
– Если вы определяете «справедливость», как абстрактное понятие, как стремление воздавать каждому по заслугам, как стремление к правде и тому подобное, то я согласен с вами, мистер Бейли. Человеческое понимание абстракций не может быть заложено в позитронный мозг, по крайней мере при нынешнем уровне наших знаний.
– Значит, вы это признаете… как специалист по робототехнике?
– Конечно. Вопрос лишь в том, что подразумевал Р. Дэниел под словом «справедливость»?
– Он подразумевал именно то, что могли бы подразумевать вы, или я, или любой другой человек, но никак не робот.
– Почему бы вам, мистер Бейли, не попросить его дать свое определение справедливости?
На мгновение Бейли смешался, но тут же повернулся к Р. Дэниелу:
– Ну?
– Да, Илайдж?
– Каково твое определение справедливости?
– Справедливость, Илайдж, – это полное соблюдение всех законов.
Фастольф кивнул.
– Для робота это хорошее определение, мистер Бейли. Р. Дэниелу задано стремление следить за соблюдением всех законов. Справедливость у Р. Дэниела
– вполне конкретное понятие, поскольку оно основано на соблюдении законов, конкретных, недвусмысленных законов. Здесь нет никакой абстракции. Человеку же, который исходит из каких-либо абстрактных категорий морального порядка, некоторые законы могут казаться плохими, в проведение их в жизнь – несправедливостью. Как по вашему, Р. Дэниел?
– Несправедливый закон, – ответил спокойно Р. Дэниел, – это терминологическое противоречие.
– Для робота – да, мистер Бейли. Так что, как видите, не следует смешивать его справедливость с нашей.
Бейли резко повернулся к Р. Дэниелу и сказал:
– Вчера ночью вы отлучались из моей квартиры.
– Да, – ответил Р. Дэниел, – и прошу извинения, если нарушил этим ваш сон.
– Куда вы ходили?
– В мужской туалетный блок.
Бейли был обескуражен. Он и сам был в этом уверен, но не ожидал, что Р. Дэниел сознается так легко. Он почувствовал себя немного неуверенно, но решил, что им все равно не удастся сбить его с толку. Комиссар напряженно следил за разговором, быстро переводя взгляд с одного на другого. Отступать некуда, надо держаться до конца, какие бы хитроумные доводы они ни приводили.
– Когда мы дошли до нашего сектора, – начал Бейли, – он захотел зайти со мной в туалетную. Причем предлог нашел для этого неубедительный. Ночью же, как он сейчас это сам признал, он пошел туда снова. Будь он человеком, я бы сказал, что это вполне естественно. Это ясно. Роботу же делать там нечего. Следовательно, вывод может быть один: он – человек.
Фастольф согласно кивнул ему. Он по-прежнему сохранял свое вежливое спокойствие.
– Весьма интересно, – сказал он. Почему бы нам не спросить об этом самого Р. Дэниела?
Комиссар Эндерби подался вперед.
– Помилуйте, доктор Фастольф, – пробормотал он, – как можно?
– Не беспокойтесь, комиссар. – Губы Фастольфа скривились в нечто напоминавшее улыбку, но это не было улыбкой. – Я убежден, что ответ Дэниела не оскорбит ваших с мистером Бейли чувств. Так скажите же нам, Р. Дэниел: куда вы отлучались прошлой ночью?
– Покидая нас вчера вечером, жена Илайджа, Джесси, была уверена, что я человек, и это было видно по ее отношению ко мне. Вернулась она, уже зная, что я робот. Из этого явствует вывод, что эти сведения она получила вне квартиры. Следовательно, вчера вечером наш разговор на квартире у Илайджа был подслушан.
Илайдж сказал мне, что их квартира звуконепроницаема. Мы разговаривали негромко. Значит, обычное подслушивание отпадает. Если в городе существуют заговорщики, которые сумели организовать убийство доктора Сартона, они с таким же успехом могли узнать, что расследование убийства поручено Бейли. Поэтому вполне возможно, даже вероятно, что его квартиры прослушивается лучевыми подслушивателями.
После того как Илайдж и Джесси отправились спать, я как мог обыскал квартиру, но передатчика не обнаружил. Это усложнило задачу. Сдвоенный луч с фокусировкой прекрасно справляется и без передатчика, но устройство такого подслушивателя – дело довольно сложное.
Анализ ситуации привел меня к следующему выводу. Единственным место, где житель Земли может заниматься чем угодно, не опасаясь постороннего вмешательства, является туалетный блок. Он даже может установить там сдвоенный подслушиватель. Никто и не посмотрит в его сторону, настолько интимным считается у землян пребывание в туалетной. Квартира Илайджа находится недалеко от туалетных блоков их сектора, так что фактор расстояния значения не имеет. Здесь мог использоваться портативный аппарат. Поэтому я отправился в туалетный блок.
– Что же вы там обнаружили? – быстро спросил его Бейли.
– Ничего, Илайдж. Никаких признаков лучевого подслушивателя.
– Ну как, мистер Бейли, это звучит убедительно, не так ли? – обратился к нему Фастольф.
– Может быть, и убедительно, да только чертовски далеко от правды, – ответил Бейли с прежней уверенностью в голосе. Чего он не знает, так это где и, главное, когда жена узнала об этом. А узнала она, что он робот, как только вышла из дома. Причем к тому времени слухи уже несколько часов ходили по городу. Поэтому слух, что он робот, не мог быть результатом подслушивания вчерашнего разговора.
– Тем не менее, – настаивал доктор Фастольф, – можно считать, что он объяснил причину своего посещения туалетной.
– Тогда пусть попытается объяснить следующее: когда, где и каким образом просочился этот слух? – возможно отозвался Бейли. – Как люди узнали, что в городе робот космонитов? Насколько мне известно, только двое знали об этом – комиссар Эндерби и я, и мы держали это в секрете… Комиссар, кто-нибудь еще в управлении был в курсе дела?
– Никто, – ответил комиссар нервно. – Даже мэра я не информировал. Только мы с вами и доктор Фастольф.
– Да он, – указал Бейли на Р. Дэниела.
– Я? – спросил Дэниел.
– Разумеется.
– Я все время был с вами, Илайдж.
– Ничего подобного! – воскликнул Бейли свирепо. – До того, как мы пришли в квартиру, я полчаса, а то и больше оставался в туалетной. На это время я потерял вас из виду. Тогда-то вы и связались со своими людьми в городе.
– С какими людьми? – удивился Фастольф.
– С какими людьми? – почти одновременно раздался голос Эндерби.
Бейли встал со стула и повернулся к экрану приемника.
– Комиссар, прошу вас внимательно выслушать меня. Нам сообщают об убийстве, и по любопытному стечению обстоятельств оно происходит именно в тот момент, когда вы направляетесь в Космотаун на свидание с жертвой. Вам показывают труп, который выдают за труп человека, и тут же его уничтожают, чтобы исключить возможность более тщательного осмотра.
Космониты заявляют, что убийца – житель Земли, но единственное их объяснение того, как это могло произойти, звучит смехотворно: по их версии человек должен был ночью, в одиночку, выйти из города и пересечь открытое пространство, чтобы попасть в Космотаун. Не мне вам говорить, как чертовски невероятно это звучит.
Затем они посылают в город своего так называемого робота; фактически они навязывают нам его. Первое, что делает этот робот, попав в город, – он угрожает людям бластером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54