Он зажал себе ноздри, словно это могло помочь лучше очищать вдыхаемый воздух.
– Я полагаю, вы скоро убедитесь, что открытый воздух отнюдь не вреден для человеческого организма, – сказал Р. Дэниел.
– Возможно, – проворчал Бейли.
Потоки воздуха раздражали его. Они мягко обдували его лицо, но были какими-то неустойчивыми. И это действовало на нервы.
Но худшее было впереди.
Коридор открывался в голубизну яркого солнечного дня. Бейли знал, что это такое. Однажды по долгу службы ему пришлось побывать в естественном солярии. Но там солнечные лучи преломлялись в толще защитного стеклянного колпака, и диска самого солнца видно не было. Здесь же все было открыто.
Он невольно посмотрел вверх на солнце, но сразу отвел взгляд. Его ослепленные глаза заморгали и заслезились.
К ним приближался космонит. Предчувствие беды на мгновение овладело Бейли.
Р. Дэниел выступил вперед и обменялся с подошедшим космонитом рукопожатием. Тот повернулся к Бейли и сказал:
– Пожалуйста, следуйте за мной, сэр. Меня зовут доктор Хэн Фастольф.
Внутри одного из куполообразных домов Бейли почувствовал себя спокойней. Он с удивлением озирался вокруг, поражаясь величине комнат и тому, как неразумно использовалась их площадь, но был рад, что воздух здесь кондиционированный.
Усевшись в кресло и скрестив свои длинные ноги, Фастольф сказал:
– Вы, кажется, предпочитаете кондиционированный воздух наружному.
Его голос звучал дружелюбно. Мелкие морщинки перерезали его лоб, кожа под глазами и подбородком казалась дряблой и иссохшей. У него были редкие, но не седые волосы, его большие уши смешно оттопыривались, придавая ему вполне домашний вид, отчего Бейли почувствовал к нему еще большее расположение.
Рано утром перед поездкой Бейли еще раз просмотрел снимки, сделанные Эндерби в Космотауне. Р. Дэниел уже договорился о встрече в Космотауне, и Бейли старался привыкнуть к мысли, что скоро увидит космонитов во плоти. Как-никак это не то, что разговаривать с ними с расстояния в несколько миль.
С этих фотографий на него глядели высокие, рыжеволосые люди с красивыми, но холодными лицами, в общем, такие, какими их иногда изображают в книгофильмах. Такие, например, как Р. Дэниел.
Р. Дэниел назвал имена этих космонитов, и когда Бейли, указав на одного из них, спросил: «А это вы, да, Дэниел?» – Р. Дэниел спокойно ответил:
– Нет, Илайдж, это мой конструктор, доктор Сартон.
– Значит, вы сделаны по образцу и подобию создателя? – спросил язвительно Бейли, на что ответа не последовало, да Бейли его и не ожидал: ведь на Внешних Мирах мало кто знаком с библией.
А теперь перед глазами Бейли сидел Хэн Фастольф, который совсем не походил на привычный образ космонита, чему представитель Земли был искренне рад.
– Не желаете ли закусить? – спросил Фастольф.
При этом он указал на стол, который разделял их. На нем стояла ваза, полная разноцветных шаров. Бейли взглянул на нее с недоумением. Он принял эти предметы за украшение.
– Это естественные плоды, которые растут на Авроре, – объяснил ему Р. Дэниел. – Советую вам попробовать. Их называют яблоками и говорят, что они приятны на вкус.
– Р. Дэниел, разумеется, сам никогда их не пробовал, – улыбнулся Фастольф, – тем не менее он прав.
Бейли поднес яблоко ко рту. Его красно-зеленая кожица была прохладной и издавала слабый приятный аромат. Он с усилием откусил кусочек и стал осторожно пережевывать терпкую мякоть, от которой у него заныли зубы.
Рацион жителей города, разумеется, содержит определенное количество натуральных продуктов. Сам он часто ест натуральное мясо и хлеб. Но их продукты подвергаются какой-нибудь обработке. Их подают либо в сваренном или перемолотом виде, либо смешивают или соединяют друг с другом. Строго говоря, из фруктов следует делать приправы или консервы. А то, что у него сейчас в руке, вышло, должно быть, прямо из грязного грунта планеты.
«Надеюсь, они догадались хотя бы помыть его», – подумал он.
И снова он удивился своеобразному представлению космонитов о чистоте.
– Позвольте мне более подробно рассказать о себе, – начал Фастольф. – Я здесь возглавляю расследование обстоятельств убийства доктора Сартона, точно так же как у вас этим занимается комиссар Эндерби. Вы можете рассчитывать на мою помощь. Как и вы, мы стремимся уладить этот инцидент и не допустить его повторения в будущем.
– Благодарю вас, доктор Фастольф, – ответил Бейли. – Мы вам признательны за подобный подход к делу.
«Ну, хватит обмениваться любезностями», – подумал Бейли. Он решительно откусил от сердцевины яблока и, почувствовав во рту какие-то твердые продолговатые зернышки, поспешно выплюнул их на пол. Одно зернышко едва не попало на ногу космониту, которую тот вовремя отдернул.
Бейли покраснел и наклонился к полу.
– Не беспокойтесь, мистер Бейли, – остановил его космонит. – Пусть себе валяются.
Бейли выпрямился. Он осторожно положил яблоко на стол. У него было неприятное ощущение, что после его ухода эти предметы подберут пылесосом, вазу с фруктами сожгут или выбросят подальше от Космотауна, а комнату, в которой они сидят, подвергнут тщательной дезинфекции.
Он постарался скрыть свое смущение нарочитой резкостью, с которой обратился к Фастольфу:
– Прошу вас разрешить комиссару Эндерби принять участие в нашей беседе при помощи объемного видеофона.
Брови Фастольфа взлетели вверх.
– Пожалуйста, если вам это нужно. Дэниел, наладьте, пожалуйста, связь с городом.
Бейли сидел в напряженно позе, покуда блестящие стенки большого ящика в углу комнаты не превратились в объемное изображение комиссара Эндерби и части его стола. При виде знакомого лица Бейли решил немедля приступить к делу.
– Мне кажется, – решительно сказал он, – что я проник в тайну, окружающую смерть доктора Сартона.
Краем глаза он заметил, как Эндерби резко вскочил на ноги, подхватив на лету соскочившие с носа очки. Его лицо оказалось при этом за границами объемного экрана, так что он, покрасневший и лишенный дара речи, был снова вынужден сесть за стол.
Доктор Фастольф был не менее поражен этим известием, однако он только слегка склонил голову набок. Только Р. Дэниел оставался бесстрастным.
– Вы хотите сказать, – спросил Фастольф, – что обнаружили убийцу?
– Нет, – ответил Бейли. – Я хочу сказать, что никакого убийства не было и в помине.
– Что? – воскликнул Эндерби.
– Минуточку, комиссар Эндерби. – Фастольф поднял руку. Не сводя глаз с Бейли он сказал: – По-вашему, доктор Сартон жив?
– Да, сэр. И кажется, я знаю, где он.
– Где?
– Перед вами, – сказал Бейли уверенно и показал на Р. Дэниела Оливо.
8. Спор из-за робота
Какое-то мгновение Бейли не ощущал ничего, кроме бешеного сердцебиения. Казалось, время остановило свой бег. Как всегда, Р. Дэниел не выражал никаких эмоций. Хэн Фастольф был явно удивлен, но, как хорошо воспитанный человек, сдерживал свои чувства.
Но лишь реакция комиссара Джулиуса Эндерби по-настоящему интересовала Бейли. Объемный экран, из которого на него уставилось лицо комиссара, не давал совершенно четкого изображения. А потом, это его слабое мерцание и не совсем идеальная разрешающая способность. В общем, из-за этих несовершенств, а также толстых стекло очков комиссара прочесть взгляд Эндерби было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Я полагаю, вы скоро убедитесь, что открытый воздух отнюдь не вреден для человеческого организма, – сказал Р. Дэниел.
– Возможно, – проворчал Бейли.
Потоки воздуха раздражали его. Они мягко обдували его лицо, но были какими-то неустойчивыми. И это действовало на нервы.
Но худшее было впереди.
Коридор открывался в голубизну яркого солнечного дня. Бейли знал, что это такое. Однажды по долгу службы ему пришлось побывать в естественном солярии. Но там солнечные лучи преломлялись в толще защитного стеклянного колпака, и диска самого солнца видно не было. Здесь же все было открыто.
Он невольно посмотрел вверх на солнце, но сразу отвел взгляд. Его ослепленные глаза заморгали и заслезились.
К ним приближался космонит. Предчувствие беды на мгновение овладело Бейли.
Р. Дэниел выступил вперед и обменялся с подошедшим космонитом рукопожатием. Тот повернулся к Бейли и сказал:
– Пожалуйста, следуйте за мной, сэр. Меня зовут доктор Хэн Фастольф.
Внутри одного из куполообразных домов Бейли почувствовал себя спокойней. Он с удивлением озирался вокруг, поражаясь величине комнат и тому, как неразумно использовалась их площадь, но был рад, что воздух здесь кондиционированный.
Усевшись в кресло и скрестив свои длинные ноги, Фастольф сказал:
– Вы, кажется, предпочитаете кондиционированный воздух наружному.
Его голос звучал дружелюбно. Мелкие морщинки перерезали его лоб, кожа под глазами и подбородком казалась дряблой и иссохшей. У него были редкие, но не седые волосы, его большие уши смешно оттопыривались, придавая ему вполне домашний вид, отчего Бейли почувствовал к нему еще большее расположение.
Рано утром перед поездкой Бейли еще раз просмотрел снимки, сделанные Эндерби в Космотауне. Р. Дэниел уже договорился о встрече в Космотауне, и Бейли старался привыкнуть к мысли, что скоро увидит космонитов во плоти. Как-никак это не то, что разговаривать с ними с расстояния в несколько миль.
С этих фотографий на него глядели высокие, рыжеволосые люди с красивыми, но холодными лицами, в общем, такие, какими их иногда изображают в книгофильмах. Такие, например, как Р. Дэниел.
Р. Дэниел назвал имена этих космонитов, и когда Бейли, указав на одного из них, спросил: «А это вы, да, Дэниел?» – Р. Дэниел спокойно ответил:
– Нет, Илайдж, это мой конструктор, доктор Сартон.
– Значит, вы сделаны по образцу и подобию создателя? – спросил язвительно Бейли, на что ответа не последовало, да Бейли его и не ожидал: ведь на Внешних Мирах мало кто знаком с библией.
А теперь перед глазами Бейли сидел Хэн Фастольф, который совсем не походил на привычный образ космонита, чему представитель Земли был искренне рад.
– Не желаете ли закусить? – спросил Фастольф.
При этом он указал на стол, который разделял их. На нем стояла ваза, полная разноцветных шаров. Бейли взглянул на нее с недоумением. Он принял эти предметы за украшение.
– Это естественные плоды, которые растут на Авроре, – объяснил ему Р. Дэниел. – Советую вам попробовать. Их называют яблоками и говорят, что они приятны на вкус.
– Р. Дэниел, разумеется, сам никогда их не пробовал, – улыбнулся Фастольф, – тем не менее он прав.
Бейли поднес яблоко ко рту. Его красно-зеленая кожица была прохладной и издавала слабый приятный аромат. Он с усилием откусил кусочек и стал осторожно пережевывать терпкую мякоть, от которой у него заныли зубы.
Рацион жителей города, разумеется, содержит определенное количество натуральных продуктов. Сам он часто ест натуральное мясо и хлеб. Но их продукты подвергаются какой-нибудь обработке. Их подают либо в сваренном или перемолотом виде, либо смешивают или соединяют друг с другом. Строго говоря, из фруктов следует делать приправы или консервы. А то, что у него сейчас в руке, вышло, должно быть, прямо из грязного грунта планеты.
«Надеюсь, они догадались хотя бы помыть его», – подумал он.
И снова он удивился своеобразному представлению космонитов о чистоте.
– Позвольте мне более подробно рассказать о себе, – начал Фастольф. – Я здесь возглавляю расследование обстоятельств убийства доктора Сартона, точно так же как у вас этим занимается комиссар Эндерби. Вы можете рассчитывать на мою помощь. Как и вы, мы стремимся уладить этот инцидент и не допустить его повторения в будущем.
– Благодарю вас, доктор Фастольф, – ответил Бейли. – Мы вам признательны за подобный подход к делу.
«Ну, хватит обмениваться любезностями», – подумал Бейли. Он решительно откусил от сердцевины яблока и, почувствовав во рту какие-то твердые продолговатые зернышки, поспешно выплюнул их на пол. Одно зернышко едва не попало на ногу космониту, которую тот вовремя отдернул.
Бейли покраснел и наклонился к полу.
– Не беспокойтесь, мистер Бейли, – остановил его космонит. – Пусть себе валяются.
Бейли выпрямился. Он осторожно положил яблоко на стол. У него было неприятное ощущение, что после его ухода эти предметы подберут пылесосом, вазу с фруктами сожгут или выбросят подальше от Космотауна, а комнату, в которой они сидят, подвергнут тщательной дезинфекции.
Он постарался скрыть свое смущение нарочитой резкостью, с которой обратился к Фастольфу:
– Прошу вас разрешить комиссару Эндерби принять участие в нашей беседе при помощи объемного видеофона.
Брови Фастольфа взлетели вверх.
– Пожалуйста, если вам это нужно. Дэниел, наладьте, пожалуйста, связь с городом.
Бейли сидел в напряженно позе, покуда блестящие стенки большого ящика в углу комнаты не превратились в объемное изображение комиссара Эндерби и части его стола. При виде знакомого лица Бейли решил немедля приступить к делу.
– Мне кажется, – решительно сказал он, – что я проник в тайну, окружающую смерть доктора Сартона.
Краем глаза он заметил, как Эндерби резко вскочил на ноги, подхватив на лету соскочившие с носа очки. Его лицо оказалось при этом за границами объемного экрана, так что он, покрасневший и лишенный дара речи, был снова вынужден сесть за стол.
Доктор Фастольф был не менее поражен этим известием, однако он только слегка склонил голову набок. Только Р. Дэниел оставался бесстрастным.
– Вы хотите сказать, – спросил Фастольф, – что обнаружили убийцу?
– Нет, – ответил Бейли. – Я хочу сказать, что никакого убийства не было и в помине.
– Что? – воскликнул Эндерби.
– Минуточку, комиссар Эндерби. – Фастольф поднял руку. Не сводя глаз с Бейли он сказал: – По-вашему, доктор Сартон жив?
– Да, сэр. И кажется, я знаю, где он.
– Где?
– Перед вами, – сказал Бейли уверенно и показал на Р. Дэниела Оливо.
8. Спор из-за робота
Какое-то мгновение Бейли не ощущал ничего, кроме бешеного сердцебиения. Казалось, время остановило свой бег. Как всегда, Р. Дэниел не выражал никаких эмоций. Хэн Фастольф был явно удивлен, но, как хорошо воспитанный человек, сдерживал свои чувства.
Но лишь реакция комиссара Джулиуса Эндерби по-настоящему интересовала Бейли. Объемный экран, из которого на него уставилось лицо комиссара, не давал совершенно четкого изображения. А потом, это его слабое мерцание и не совсем идеальная разрешающая способность. В общем, из-за этих несовершенств, а также толстых стекло очков комиссара прочесть взгляд Эндерби было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54