..А может, взрывом разложило на молекулы и следов не осталось.
-- Этого не может быть, -- беззвучно шептали губы Путина, -- не может быть, он же не дьявол, он всего лишь человек.
Патрушев, глядя на приближающегося радиста, за плечами которого колыхалась длинная антенна, неопределенно произнес:
-- Никуда Шамилек от нас не уйдет, рано или поздно попадет в петельку. Зато ошметки Эмира и Барса разметаны по всему гребню ущелья...И как вам это удалось, Владимир Владимирович? Не приложу ума...
-- Одну минутку...Какое сегодня число? -- Он забыл, что несколько минут назад об этом спрашивал Волошина.
-- Тринадцатое...Счастливое для вас число, можно поздравить с успехом...
-- Это не ко мне, -- вялым движением Путин указал куда-то наверх. -Все сделали ребята из "Дельты"...
Патрушев сглотнув нервную сухость, сказал:
-- Да, я в курсе... Двоих американцев мы нашли наверху, к сожалению, убитыми... Полковник Дорман тоже убит, поймал три пули...
-- Это работа Гараева...
-- Мы его тоже нашли...в сортире. Очень неплохая тема для гусенят...
Путин отвернулся, ему снова стало не по себе, однако вида не показал.
Радист пристроился рядом с носилками. У него капельки пота на раскрасневшихся щеках и вихор торчит из-под голубого берета. Рацию снял со спины и поставил перед собой. Он осторожно приподнялся и надел наушники на голову президента.
-- Немного в эфире пошумит и перестанет, -- сказал радист и положил палец на тумблер.
Когда в наушниках послышался голос Касьянова, Путин вместо того, чтобы говорить, замешкался, начал тереть лоб, словно силился что-то вспомнить. А он и в самом деле не мог сразу сосредоточиться, мысли разлетелись и ему мучительно захотелось остаться одному. Но пересилив неопределенность, он сказал: "Михаил Михайлович, надеюсь у вас все в порядке? У меня тоже, если не считать легкого насморка. Теперь о деле: пишите указ...В связи с болезнью президента, его полномочия переходят к главе кабинета министров, ну и т.д. Сегодня 13 августа, а я приступлю к своим обязанностям только 14, то есть завтра, так что продлите свои полномочия... Не будем об этом, это отдельный разговор... У меня к вам небольшая просьба...Свяжитесь с Людмилой и скажите, что я завтра ей позвоню, а может, даже сегодня попозже, вечерком. Вылетела в Бочаров ручей? Ну это еще лучше...Нет, все рассказы будут при встрече..."
От напряжения у него перед глазами заплясали черные мотыльки, мир как-то скособочился и стоящий рядом доктор и сидящий на корточках радист вдруг куда-то отдалились, и в искаженных пропорциях стали напрягать его воображение. Однако, сделав несколько движений головой, -- от плеча к плечу -- в голове вновь прояснилось, если, конечно, можно говорить о какой бы то ни было ясности в контуженном сознании.
Он опять вспомнил Сайгака -- не терпелось узнать, куда он в ту ночь убежал и что ему сказал Шторм? И опять мысли завертелись вокруг убитых спецназовцев и, словно в фотовспышке, перед глазами отчетливо появлялись лица Гулбе, Изербекова, морпехов, а главное, Шторма -- его донельзя усталый взгляд, устремленный в вечность...
...Бой, как и все чуждое здравому смыслу, начался внезапно. Сначала послышались отдаленные автоматные очереди, затем -- взрывы, которые звучали с нарастающей интенсивностью. Путин хотел приподняться, но его успокоил доктор, вдруг побледневший, с трудом скрывающий волнение. К носилкам подбежал Патрушев -- у него тоже осунувшееся лицо, но голос, когда он заговорил, был твердый, без малейшей ущербинки.
-- Доктор, возьмите пару бойцов и внесите носилки в укрытие.
Патрушев кого-то позвал и через минуту президент снова оказался под сводами пещеры. И первое, что он ощутил -- умопомрачительные запахи разлагающихся тел. Снаружи раздавались команды и он отчетливо слышал голос Рушайло: "Просочились, сволочи, шмаляют из минометов..." Президент не видел, как министр МВД, бегом, направился в сторону южного створа ущелья, увлекая за собой десяток собровцев.
Патрушев, примостившись у рации, пытался соединиться с командиром высланной вперед роты. И по мере того, как шло время, а отклика не было, тревога ядовитой змеей заползала за воротник камуфляжа. Тяжелая мысль помимо воли напомнила ему о гибельной судьбе 6-й роты и группы псковских десантников. "Неужели, -- думал он, -- я вместе с президентом попаду в официальные сводки погибших от рук террористов? Бред какой-то...Застрелю его и себя, но только не в руки бандитов". Однако через пару секунд он об этом забыл, потому что в наушниках загрохотал бас командира роты капитана Чабана. Он докладывал обстановку, которая с его слов не была катастрофической: действительно, группа из пятнадцати-двадцати боевиков, на лошадях, обошла отряд и углубилась в район квадрата Е-9... Собровцы настигли боевиков и ввязались в бой.... "Мы немного растянулись, -- говорил Чабан, -- но до подхода основных сил бандитов есть еще время. Я думаю, мы их сейчас отбарабаним..." "Нет, это не затухнет, если даже мы переловим и перебьем всех главарей, -- пронеслась в голове шефа ФСБ нерадостная мысль, однако Чабану он сказал другое: -- Я прошу вас, капитан, сделать все возможное, чтобы задержать продвижение основных сил, скоро должно подойти наше подкрепление..."
Патрушев взглянул на небо, которое уже утратило свой жар и понемногу сгущалось в оттенках. Когда он подошел к проему, ведущему в подземелье, увидел Волошина и Тишкова и едва сдержал смех. Волошин, словно заправский вояка, в одной руке за ствол держал АК, свободной рукой играл гранатой -подкидывал и ловил...Лысина его блестела капельками пота, лицо, как всегда невозмутимое. Тишков сидел у стены, держа автомат между согнутых в коленях ног. Они решили ни на шаг не отходить от своего шефа.
-- Что там происходит? -- спросил Волошин. -- Никогда не думал, что придется участвовать в антитеррористической акции. Между прочим, я понимаю Владимира Владимировича, это весьма и весьма заразительная игра.
-- Будьте осторожнее с гранатой, Александр Стальевич, -- бросил на ходу Патрушев. -- Надеюсь, скоро вся эта лабуда кончится.
Выстрелы, между тем, спустились в ущелье и Патрушев, когда бежал вдоль него, едва не схлопотал пулю в голову. Она подло проныла над ухом и, чтобы не нарваться еще на одну, он согнулся и, прижавшись к скале, быстро побежал вперед. Упал рядом с Рушайло, плечо которого то и дело сотрясалось от толчков автомата. Присмотревшись, Патрушев увидел откуда исходит огонь боевиков и, не суетясь, прицелился. Ему нравилось стрелять, и когда он ощущал удары приклада в плечо, страха не испытывал. Впрочем, с самого прилета в ущелье он для себя решил эту задачу самым кардинальным образом: что бы ни случилось, сохранить лицо и не отдать президента...А приняв такой план, страх стал лишним, и он был ему неподвластен.
Трое человек в гражданской одежде, пригнувшись перебежали к западной стене ущелья и притаились за блокпостом. Патрушев понимал, насколько это удачная позиция и если туда еще подтянутся бандиты, бой может принять совершенно непредсказуемый характер. Взяв у собровца гранатомет, он направился к сгоревшему вертолету и изготовился к стрельбе. Его граната угодила в железобетонные блоки, но цели не достигла: стрельба со стороны блокпоста не прекратилась. И тут он осознал свою ошибку: в магазине осталось чуть-чуть патронов, и две обоймы для "стечкина", который находился за пазухой, вряд ли могли помочь ему при затянувшемся бое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
-- Этого не может быть, -- беззвучно шептали губы Путина, -- не может быть, он же не дьявол, он всего лишь человек.
Патрушев, глядя на приближающегося радиста, за плечами которого колыхалась длинная антенна, неопределенно произнес:
-- Никуда Шамилек от нас не уйдет, рано или поздно попадет в петельку. Зато ошметки Эмира и Барса разметаны по всему гребню ущелья...И как вам это удалось, Владимир Владимирович? Не приложу ума...
-- Одну минутку...Какое сегодня число? -- Он забыл, что несколько минут назад об этом спрашивал Волошина.
-- Тринадцатое...Счастливое для вас число, можно поздравить с успехом...
-- Это не ко мне, -- вялым движением Путин указал куда-то наверх. -Все сделали ребята из "Дельты"...
Патрушев сглотнув нервную сухость, сказал:
-- Да, я в курсе... Двоих американцев мы нашли наверху, к сожалению, убитыми... Полковник Дорман тоже убит, поймал три пули...
-- Это работа Гараева...
-- Мы его тоже нашли...в сортире. Очень неплохая тема для гусенят...
Путин отвернулся, ему снова стало не по себе, однако вида не показал.
Радист пристроился рядом с носилками. У него капельки пота на раскрасневшихся щеках и вихор торчит из-под голубого берета. Рацию снял со спины и поставил перед собой. Он осторожно приподнялся и надел наушники на голову президента.
-- Немного в эфире пошумит и перестанет, -- сказал радист и положил палец на тумблер.
Когда в наушниках послышался голос Касьянова, Путин вместо того, чтобы говорить, замешкался, начал тереть лоб, словно силился что-то вспомнить. А он и в самом деле не мог сразу сосредоточиться, мысли разлетелись и ему мучительно захотелось остаться одному. Но пересилив неопределенность, он сказал: "Михаил Михайлович, надеюсь у вас все в порядке? У меня тоже, если не считать легкого насморка. Теперь о деле: пишите указ...В связи с болезнью президента, его полномочия переходят к главе кабинета министров, ну и т.д. Сегодня 13 августа, а я приступлю к своим обязанностям только 14, то есть завтра, так что продлите свои полномочия... Не будем об этом, это отдельный разговор... У меня к вам небольшая просьба...Свяжитесь с Людмилой и скажите, что я завтра ей позвоню, а может, даже сегодня попозже, вечерком. Вылетела в Бочаров ручей? Ну это еще лучше...Нет, все рассказы будут при встрече..."
От напряжения у него перед глазами заплясали черные мотыльки, мир как-то скособочился и стоящий рядом доктор и сидящий на корточках радист вдруг куда-то отдалились, и в искаженных пропорциях стали напрягать его воображение. Однако, сделав несколько движений головой, -- от плеча к плечу -- в голове вновь прояснилось, если, конечно, можно говорить о какой бы то ни было ясности в контуженном сознании.
Он опять вспомнил Сайгака -- не терпелось узнать, куда он в ту ночь убежал и что ему сказал Шторм? И опять мысли завертелись вокруг убитых спецназовцев и, словно в фотовспышке, перед глазами отчетливо появлялись лица Гулбе, Изербекова, морпехов, а главное, Шторма -- его донельзя усталый взгляд, устремленный в вечность...
...Бой, как и все чуждое здравому смыслу, начался внезапно. Сначала послышались отдаленные автоматные очереди, затем -- взрывы, которые звучали с нарастающей интенсивностью. Путин хотел приподняться, но его успокоил доктор, вдруг побледневший, с трудом скрывающий волнение. К носилкам подбежал Патрушев -- у него тоже осунувшееся лицо, но голос, когда он заговорил, был твердый, без малейшей ущербинки.
-- Доктор, возьмите пару бойцов и внесите носилки в укрытие.
Патрушев кого-то позвал и через минуту президент снова оказался под сводами пещеры. И первое, что он ощутил -- умопомрачительные запахи разлагающихся тел. Снаружи раздавались команды и он отчетливо слышал голос Рушайло: "Просочились, сволочи, шмаляют из минометов..." Президент не видел, как министр МВД, бегом, направился в сторону южного створа ущелья, увлекая за собой десяток собровцев.
Патрушев, примостившись у рации, пытался соединиться с командиром высланной вперед роты. И по мере того, как шло время, а отклика не было, тревога ядовитой змеей заползала за воротник камуфляжа. Тяжелая мысль помимо воли напомнила ему о гибельной судьбе 6-й роты и группы псковских десантников. "Неужели, -- думал он, -- я вместе с президентом попаду в официальные сводки погибших от рук террористов? Бред какой-то...Застрелю его и себя, но только не в руки бандитов". Однако через пару секунд он об этом забыл, потому что в наушниках загрохотал бас командира роты капитана Чабана. Он докладывал обстановку, которая с его слов не была катастрофической: действительно, группа из пятнадцати-двадцати боевиков, на лошадях, обошла отряд и углубилась в район квадрата Е-9... Собровцы настигли боевиков и ввязались в бой.... "Мы немного растянулись, -- говорил Чабан, -- но до подхода основных сил бандитов есть еще время. Я думаю, мы их сейчас отбарабаним..." "Нет, это не затухнет, если даже мы переловим и перебьем всех главарей, -- пронеслась в голове шефа ФСБ нерадостная мысль, однако Чабану он сказал другое: -- Я прошу вас, капитан, сделать все возможное, чтобы задержать продвижение основных сил, скоро должно подойти наше подкрепление..."
Патрушев взглянул на небо, которое уже утратило свой жар и понемногу сгущалось в оттенках. Когда он подошел к проему, ведущему в подземелье, увидел Волошина и Тишкова и едва сдержал смех. Волошин, словно заправский вояка, в одной руке за ствол держал АК, свободной рукой играл гранатой -подкидывал и ловил...Лысина его блестела капельками пота, лицо, как всегда невозмутимое. Тишков сидел у стены, держа автомат между согнутых в коленях ног. Они решили ни на шаг не отходить от своего шефа.
-- Что там происходит? -- спросил Волошин. -- Никогда не думал, что придется участвовать в антитеррористической акции. Между прочим, я понимаю Владимира Владимировича, это весьма и весьма заразительная игра.
-- Будьте осторожнее с гранатой, Александр Стальевич, -- бросил на ходу Патрушев. -- Надеюсь, скоро вся эта лабуда кончится.
Выстрелы, между тем, спустились в ущелье и Патрушев, когда бежал вдоль него, едва не схлопотал пулю в голову. Она подло проныла над ухом и, чтобы не нарваться еще на одну, он согнулся и, прижавшись к скале, быстро побежал вперед. Упал рядом с Рушайло, плечо которого то и дело сотрясалось от толчков автомата. Присмотревшись, Патрушев увидел откуда исходит огонь боевиков и, не суетясь, прицелился. Ему нравилось стрелять, и когда он ощущал удары приклада в плечо, страха не испытывал. Впрочем, с самого прилета в ущелье он для себя решил эту задачу самым кардинальным образом: что бы ни случилось, сохранить лицо и не отдать президента...А приняв такой план, страх стал лишним, и он был ему неподвластен.
Трое человек в гражданской одежде, пригнувшись перебежали к западной стене ущелья и притаились за блокпостом. Патрушев понимал, насколько это удачная позиция и если туда еще подтянутся бандиты, бой может принять совершенно непредсказуемый характер. Взяв у собровца гранатомет, он направился к сгоревшему вертолету и изготовился к стрельбе. Его граната угодила в железобетонные блоки, но цели не достигла: стрельба со стороны блокпоста не прекратилась. И тут он осознал свою ошибку: в магазине осталось чуть-чуть патронов, и две обоймы для "стечкина", который находился за пазухой, вряд ли могли помочь ему при затянувшемся бое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108