Однако в студийном варианте песня просто «не сработала», и только Моррисон остался доволен записанной на пленку версией, которая растянулась на 25 минут. В конце концов, Ротшильду и остальным членам группы сообща удалось разубедить его, и от песни вовремя отказались… хотя одна из ее частей, «Not To Touch The Earth» («He прикасаясь к земле»), в которой имелось некое подобие мелодии, вошла-таки в окончательный вариант альбома. В виде компенсации решено было поместить полный текст «The Celebration Of The Lizard» на вкладке в альбом (с пояснением: «стихи к театральной композиции The Doors). За десять лет, прошедшие со времен „See You Later Alligator“, тема рептилий в рок-музыке значительно обогатилась (ее герои обрели оттенок мании величия). „I am the Lizard King,/I can do anything“ („Я король ящериц, / Я всемогущ“), — провозглашал Моррисон. Выражение „король ящериц“ было просто подарком для журналистов, которые выжали из него все, что могли. Это поощрялось и размышлениями Джима: „Ящерица и змея отождествляются с подсознательными силами зла… Даже если вы никогда не видели змею, она все равно воплощает в себе все, чего мы боимся. Это („The Celebration Of The Lizard“) что-то вроде приглашения, адресованного злым, темным силам“. Позднее Джим безуспешно пытался избавиться от приклеившегося к нему ярлыка „короля ящериц“: „Все это делалось с опенком юмора. Мне кажется, люди не понимают, что подобное не должно восприниматься всерьез. Когда ты играешь роль злодея в вестерне, это не ты, это то, что ты делаешь ради шоу. Я не отношусь к этому серьезно… все это пронизано иронией“. Обсуждались планы театральной постановки „Celebration“, однако это ни к чему не привело, и большинство поклонников группы впервые услышали композицию только в 1970 г. в концертном альбоме „Absolutely Live“.
Однако теперь перед музыкантами встала необходимость в короткий срок заделать огромную брешь, образовавшуюся с потерей «Lizard». Кроме того, впервые группе предстояло работать с приглашенным музыкантом: в студии клавишный бас Манзарека звучал неудовлетворительно, поэтому было решено задействовать бас-гитариста Дуга Лубана из группы «The Clear Light», также имевшей контракт с «Электрой». С этого момента практика работы The Doors с приглашенными бас-гитаристами станет нормой.
Состояние Джима на тот момент никого не радовало: большую часть времени его видели отчаянно пьяным. Он допивался до такого состояния, что отключался прямо в общественных местах. Однажды в аэропорту Биллу Сиддонсу пришлось тихонько запихнуть мертвецки пьяного Джима под скамейку и замаскировать его со всех сторон. Он становился буйным грубияном, именно по его вине концерты подчас проходили просто ужасно. Желающие услышать Джима в его худшей форме (надеюсь, таких не найдется) могут обратиться к бутлегу, в котором представлен Джими Хендрикс, играющий джэм в нью-йоркском клубе «Сцена» («Scene Club»), в компании первоклассных музыкантов и… Джима, чья неразборчивая пьяная болтовня настолько портит запись, что становится непонятно, почему никто не выволок его со сцены за шиворот.
В студию он тоже мог заявиться в пьяном виде, нередко волоча за собой толпу прихлебателей и девчонок-«групи». Неудивительно, что обстановка в студии мало способствовала творчеству. На самом деле, дела обстояли настолько плохо, что однажды терпение лопнуло. Джон Денсмор швырнул свои палочки на пол студии и заявил, что уходит из группы: «Это настоящий синдром третьего альбома… Я был очень расстроен. В течение нескольких вечеров я чувствовал… я давал всем понять, что недоволен, подумываю об уходе и все такое. Возможно, этим я пытался сказать Джиму: перестань губить себя…» Денсмора уговорили остаться, но дела определенно шли из рук вон плохо.
Тогда же The Doors решили сменить менеджеров, как будто им и без того не хватало проблем. Заняв денег у «Электры», они откупились от Дэнна и Бонафида. Этот шаг был продиктован не столько коммерческими соображениями, сколько потребностью в солидарности, так как Дэнн и Бонафид пытались убедить Джима бросить группу и начать сольную карьеру, а также потакали слабости Моррисона, поставляя ему бесплатное виски. Робби Кригер спросил менеджера по оборудованию, девятнадцатилетнего любителя серфинга Билла Сиддонса, не хотел бы тот стать новым менеджером группы. Сиддонс поинтересовался, чем занимается менеджер. «Ну, ты только отвечай на телефонные звонки, а мы будем проводить встречи и принимать решения», — ответил Кригер.
«Было глупо предлагать мне эту работу, — вспоминал Сиддонс годы спустя. — Я понятия не имел, что от меня требовалось. Но, с другой стороны, они сами управляли своей судьбой. Почти с самого начала своей карьеры ребята поняли, что многие руководствуются совсем иными мотивами, чем они сами».
К марту группе удалось завершить две песни, «The Unknown Soldier» («Неизвестный солдат») и «We Could Be So Good Together» («Нам вместе может быть так хорошо»). Обе они составили сингл, предваряющий выход нового альбома. Подобно «The End», «The Unknown Soldier» совершенствовалась от концерта к концерту и была любимым номером публики благодаря присущей ей театральности (заметной даже в студийной версии). Помимо этого, песня имела откровенное политическое содержание, и явные отсылки к войне во Вьетнаме обеспечили ей популярность в среде «андеграунда». Однако по той же причине у песни не было никаких шансов на появление в эфире, и, как следствие, она с трудом пробилась в Тор 40.
А тем временем группа предпринимала отчаянные усилия, чтобы собрать материал для альбома. Старых, не задействованных к тому моменту вещей осталось совсем немного, поэтому значительную часть песен пришлось сочинять прямо в студии (и это заметно). Такой подход требовал множества дублей: музыканты не успевали разучивать новые песни, и при записи их приходилось повторять по многу раз — занятие, которое Джим ненавидел всем сердцем. Как ни странно, песня «Waiting For The Sun» не попала в альбом, который был обязан ей своим названием, несмотря на то что она была намного лучше большинства других. В итоге получился на редкость неровный альбом, хотя и не без удачных моментов. Помимо двух песен, вышедших ранее, а также фрагмента из «Lizard», стоит отметить «Spanish Caravan» («Испанский караван») — впечатляющую обработку музыки фламенко и «My Wild Love» («Моя неистовая любовь»), исполненную а капелла с шаманским притоптыванием.
Альбом содержит песню-манифест «Five То One» («Пять к одному») еще с одним лозунгом, подхваченным молодежью: «The old get old and the young get younger, /May take a week and it may take longer, /They got the guns, but we got numbers, /Gonna win, yeah we're taking over» («Старики стареют, а молодые становятся еще моложе, /Это может занять неделю или дольше, /У них есть оружие, но за нами — массы, /Мы победим, да, мы идем на смену»). Никому так и не удалось до конца понять смысл пропорции 5:1: то ли имеется в виду отношение белого населения США к темнокожему, то ли отношение «нормальных» людей к наркоманам в Лос-Анджелесе… Кто знает? По мнению большинства, песня выразила веру в растущие силы (и численность) молодежи. Если так, то Джим, как это ни прискорбно, оказался удивительно наивен: у истеблишмента, конечно, имелось оружие, но, как оказалось, и массы были на его стороне. Это стало ясно осенью того же года, когда во время проведения «Демократической Конвенции» десять тысяч йиппи были жестоко избиты чикагской полицией и атакованы с применением слезоточивого газа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Однако теперь перед музыкантами встала необходимость в короткий срок заделать огромную брешь, образовавшуюся с потерей «Lizard». Кроме того, впервые группе предстояло работать с приглашенным музыкантом: в студии клавишный бас Манзарека звучал неудовлетворительно, поэтому было решено задействовать бас-гитариста Дуга Лубана из группы «The Clear Light», также имевшей контракт с «Электрой». С этого момента практика работы The Doors с приглашенными бас-гитаристами станет нормой.
Состояние Джима на тот момент никого не радовало: большую часть времени его видели отчаянно пьяным. Он допивался до такого состояния, что отключался прямо в общественных местах. Однажды в аэропорту Биллу Сиддонсу пришлось тихонько запихнуть мертвецки пьяного Джима под скамейку и замаскировать его со всех сторон. Он становился буйным грубияном, именно по его вине концерты подчас проходили просто ужасно. Желающие услышать Джима в его худшей форме (надеюсь, таких не найдется) могут обратиться к бутлегу, в котором представлен Джими Хендрикс, играющий джэм в нью-йоркском клубе «Сцена» («Scene Club»), в компании первоклассных музыкантов и… Джима, чья неразборчивая пьяная болтовня настолько портит запись, что становится непонятно, почему никто не выволок его со сцены за шиворот.
В студию он тоже мог заявиться в пьяном виде, нередко волоча за собой толпу прихлебателей и девчонок-«групи». Неудивительно, что обстановка в студии мало способствовала творчеству. На самом деле, дела обстояли настолько плохо, что однажды терпение лопнуло. Джон Денсмор швырнул свои палочки на пол студии и заявил, что уходит из группы: «Это настоящий синдром третьего альбома… Я был очень расстроен. В течение нескольких вечеров я чувствовал… я давал всем понять, что недоволен, подумываю об уходе и все такое. Возможно, этим я пытался сказать Джиму: перестань губить себя…» Денсмора уговорили остаться, но дела определенно шли из рук вон плохо.
Тогда же The Doors решили сменить менеджеров, как будто им и без того не хватало проблем. Заняв денег у «Электры», они откупились от Дэнна и Бонафида. Этот шаг был продиктован не столько коммерческими соображениями, сколько потребностью в солидарности, так как Дэнн и Бонафид пытались убедить Джима бросить группу и начать сольную карьеру, а также потакали слабости Моррисона, поставляя ему бесплатное виски. Робби Кригер спросил менеджера по оборудованию, девятнадцатилетнего любителя серфинга Билла Сиддонса, не хотел бы тот стать новым менеджером группы. Сиддонс поинтересовался, чем занимается менеджер. «Ну, ты только отвечай на телефонные звонки, а мы будем проводить встречи и принимать решения», — ответил Кригер.
«Было глупо предлагать мне эту работу, — вспоминал Сиддонс годы спустя. — Я понятия не имел, что от меня требовалось. Но, с другой стороны, они сами управляли своей судьбой. Почти с самого начала своей карьеры ребята поняли, что многие руководствуются совсем иными мотивами, чем они сами».
К марту группе удалось завершить две песни, «The Unknown Soldier» («Неизвестный солдат») и «We Could Be So Good Together» («Нам вместе может быть так хорошо»). Обе они составили сингл, предваряющий выход нового альбома. Подобно «The End», «The Unknown Soldier» совершенствовалась от концерта к концерту и была любимым номером публики благодаря присущей ей театральности (заметной даже в студийной версии). Помимо этого, песня имела откровенное политическое содержание, и явные отсылки к войне во Вьетнаме обеспечили ей популярность в среде «андеграунда». Однако по той же причине у песни не было никаких шансов на появление в эфире, и, как следствие, она с трудом пробилась в Тор 40.
А тем временем группа предпринимала отчаянные усилия, чтобы собрать материал для альбома. Старых, не задействованных к тому моменту вещей осталось совсем немного, поэтому значительную часть песен пришлось сочинять прямо в студии (и это заметно). Такой подход требовал множества дублей: музыканты не успевали разучивать новые песни, и при записи их приходилось повторять по многу раз — занятие, которое Джим ненавидел всем сердцем. Как ни странно, песня «Waiting For The Sun» не попала в альбом, который был обязан ей своим названием, несмотря на то что она была намного лучше большинства других. В итоге получился на редкость неровный альбом, хотя и не без удачных моментов. Помимо двух песен, вышедших ранее, а также фрагмента из «Lizard», стоит отметить «Spanish Caravan» («Испанский караван») — впечатляющую обработку музыки фламенко и «My Wild Love» («Моя неистовая любовь»), исполненную а капелла с шаманским притоптыванием.
Альбом содержит песню-манифест «Five То One» («Пять к одному») еще с одним лозунгом, подхваченным молодежью: «The old get old and the young get younger, /May take a week and it may take longer, /They got the guns, but we got numbers, /Gonna win, yeah we're taking over» («Старики стареют, а молодые становятся еще моложе, /Это может занять неделю или дольше, /У них есть оружие, но за нами — массы, /Мы победим, да, мы идем на смену»). Никому так и не удалось до конца понять смысл пропорции 5:1: то ли имеется в виду отношение белого населения США к темнокожему, то ли отношение «нормальных» людей к наркоманам в Лос-Анджелесе… Кто знает? По мнению большинства, песня выразила веру в растущие силы (и численность) молодежи. Если так, то Джим, как это ни прискорбно, оказался удивительно наивен: у истеблишмента, конечно, имелось оружие, но, как оказалось, и массы были на его стороне. Это стало ясно осенью того же года, когда во время проведения «Демократической Конвенции» десять тысяч йиппи были жестоко избиты чикагской полицией и атакованы с применением слезоточивого газа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26