Капитан был легче на ногу, это становилось очевидным. Не раз и не два он видел спины преследуемых, и всегда это заканчивалось одинаково.
«Психуешь, гад!» — холодно подумал Зимородок.
Теперь они бежали вдоль замерзшего озера по рыхлым заснеженным дорожкам — и разрыв сокращался неумолимо.
Переднему бегущему приходилось ступать по целине, преследователю было легче — ненамного, на самую малость — но и этого было достаточно. Только тут Клякса почувствовал усталость — много раньше, чем в былые годы. Глаза заливал пот со лба, морозный воздух обжигал горло, и нога все-таки болела…
Подняв голову, он увидел, что бритый остановился и ждет его в конце цепочки своих следов на снегу, расставив в стороны длинные руки. Это был здоровый детина, под два метра ростом. Место вокруг было безлюдное, хоть неподалеку за оградой шумели моторы машин на проспекте.
Вор улыбался, тяжело дыша.
— Что, придурок, догнал? — спросил он. — Ну иди сюда, раз догнал… Обтолмачь хоть, зачем гнался… фуфлыжник… — и, внезапно по-звериному заорав, он кинулся на Зимородка.
Достать из кобуры на поясе пистолет Костя не успел.
Он перебросил противника через себя, тут же откатился в сторону и вскочил. Заломать молодого здорового верзилу в партере было ему не по силам.
На какой-то миг Клякса дрогнул — слишком силен был враг. Ничуть не смущенный первой неудачей, вор сразу же кинулся к Зимородку, сознавая свое превосходство.
— Ракам на корм пойдешь, легавый!
Неподалеку от берега посреди льда темнела, парила полынья.
Блок-перехват-удар-бросок...
Приемы боевого самбо приспособлены для схваток в одежде, в тяжелой неудобной обуви, на неровной поверхности.
Вор кубарем покатился по тропинке, не дав Кляксе возможности провести удар на добивание.
Вскочил, уже не тратя сил на слова и крик, молча кинулся на маленького жилистого капитана.
Блок-перехват…
Рука у Кляксы сорвалась с толстого запястья, захват не вышел. Могучие лапы схватили его за открытое горло. Опустив подбородок к груди, отжимая пальцы от кадыка, капитан судорожно рвал кверху края свитера, закрывшие кобуру с пистолетом. Голова вздулась от кровяного давления, в ушах зазвенели тысячи колокольчиков.
Выдернув пистолет из кобуры и привычно опустив большим пальцем флажок предохранителя, Зимородок приставил ствол слева к широкой груди под локтем верзилы и поспешно нажал на курок.
И сразу стало легче дышать...
ГЛАВА 9
СУККУБЫ И ИНКУБЫ
— Прошу прощения, но я так и не понял, как вы поступаете с аппаратурой, вышедшей из строя. — терпеливо повторил вопрос Нестерович.
— Вряд ли я смогу вам помочь в этом случае. — неожиданно язвительно ответил до сих пор сдержанный заведующий сектором, поправляя значок лауреата Госпремии на лацкане.
— Правильно ли я полагаю, что вы определяете отказавший узел, заполняете дефектную ведомость и отправляете изделие в ремонтный цех?
— Дефектационную. — неприязненно поправил лауреат.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Да.
— Это ответ или констатация?
— Ответ.
— Что происходит с изделием потом?
— Его ремонтируют, наверное. — улыбнулся заведующий сектором.
— А если, предположим, комплектующие элементы изготовлены не вами и находятся на гарантии?
— Этого я не знаю. Мне не нравится, что вы фабрикуете дело против моих сотрудников.
— Почему вы так со мной разговариваете?
— А как прикажете с вами разговаривать? — скривился лауреат.
«Не иначе, объелся демократической прессы, — с грустью подумал капитан. — А с виду умный человек…»
— Сколько было случаев отказа экспериментальной головки комплекса «Игла»?
— Всего за время испытаний? М-м-м... Шесть. — припомнил завсектором.
— Вы помните наизусть?
— Это моя работа.
— Причины отказа?
— Вряд ли вы их поймете...
— А вы попробуйте объяснить...
— Дважды — коррозия зеркал, дважды — отслоение матричного фотоприемника, два раза отказывала автоматика слежения за целью. — устало пояснил лауреат. — В автоматику мы не лезли.
— Можете подтвердить документально?
— Пожалуйста!
Завсектором небрежно бросил на стол журнал учета движения изделий. Нестерович аккуратно выписал фамилии сотрудников, сдававших головки в ремонт.
Больше здесь делать ему было нечего.
— Скажите, — напоследок спросил он, — ведь вы знаете человека, которого я ищу?
— Предположим!
— Обвинения в соучастии не боитесь?
— Я вас не боюсь! — лауреат гордо расправил узкую впалую грудь.
— Это правильно, не надо нас бояться, — вздохнул Нестерович. — Но, если вдруг вам придет в голову рассказать кому-нибудь о моих вопросах, это будет чистейшей воды соучастием в преступлении. Я вас как официальное лицо предупреждаю. И подписку мне в этом извольте дать сейчас же.
* * *
В цехе ремонта Нестеровичу без проволочек объяснили, что зеркала и приемники заменяются новыми, а вышедшие из строя просто выбрасываются.
— Вот сюда! — ткнул пальцем пожилой балагур в огромный контейнер.
— И отсюда каждый может их взять?
— А кому они нужны? Барахло! В хозяйстве их никак не приспособишь...
«Зато ими можно подменить исправные элементы. — подумал капитан. — То-то у них все парные отказы…»
— А автоматику куда?
— На нее посылается рекламационный акт в Коломну. Приезжают их представители, разбираются… Но по этим, несерийным, никто не приезжал. Они сразу принимали рекламацию и просили им отправлять. Изделие сырое, штучное — нет смысла упираться.
— Вы сразу отправили? — спросил въедливый Нестерович.
— Первая голова долго лежала. Все оказии не было... Потом уж, когда второй отказ был, обе нарочным и отвезли. За их счет, конечно.
— А где хранились?
— В подсобке у меня. Там стеллажик есть отдельный. Хотите, покажу?
Подсобка и стеллажик были доступны, как девушка на Старо-Невском проспекте.
— А как вы думаете, этот подвес в Коломне как-то разбирают, или тоже сразу выкидывают?
— Не могу сказать, — бригадир пошевелил косматыми седыми бровями. — Степень интеграции у них высокая… дешевле новый сделать, чем неисправный починить. На драгметаллы сдают, наверное... Мы посеребренные зеркала тоже сдаем.
Выписав даты отправки рекламаций, просмотрев приемо-сдаточные ведомости на бракованные устройства автоматики, Нестерович покинул некогда шумные, а теперь безлюдные и темные коридоры КБ «Аметист». Его моложавая спортивная фигура привлекала внимание: средний возраст сотрудников зашкаливал далеко за пятьдесят.
У ворот его поджидал, прохаживаясь, темный как туча, Сан Саныч Шубин.
— Генерал звонил, попросил подхватить тебя по пути. У него всего полчаса для нас.
Они сели в машину заместителя начальника ОПС.
— Как ваш разведчик? — сочувственно спросил Нестерович.
— Никак. — нервно ответил Шубин, выруливая на трассу. — Жив, в реанимации. Оперативную работу ему придется оставить… Сердце у нас нужно здоровое. А у него — надвое располосовано... Спасибо ребятам из Военно-медицинской, другие б не вытащили…
— Где вы вертолет так быстро добыли, Сан Саныч?
— МЧС одолжил… По старой дружбе. Мы когда-то помогли им вычислить, куда пропадают их гуманитарные поставки...
— Вычислили воров?
— Их далеко искать не надо было… Взять их не разрешили, предупредили только. Но воровать перестали.
— Здесь — перестали.
— Пожалуй. — согласился Шубин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
«Психуешь, гад!» — холодно подумал Зимородок.
Теперь они бежали вдоль замерзшего озера по рыхлым заснеженным дорожкам — и разрыв сокращался неумолимо.
Переднему бегущему приходилось ступать по целине, преследователю было легче — ненамного, на самую малость — но и этого было достаточно. Только тут Клякса почувствовал усталость — много раньше, чем в былые годы. Глаза заливал пот со лба, морозный воздух обжигал горло, и нога все-таки болела…
Подняв голову, он увидел, что бритый остановился и ждет его в конце цепочки своих следов на снегу, расставив в стороны длинные руки. Это был здоровый детина, под два метра ростом. Место вокруг было безлюдное, хоть неподалеку за оградой шумели моторы машин на проспекте.
Вор улыбался, тяжело дыша.
— Что, придурок, догнал? — спросил он. — Ну иди сюда, раз догнал… Обтолмачь хоть, зачем гнался… фуфлыжник… — и, внезапно по-звериному заорав, он кинулся на Зимородка.
Достать из кобуры на поясе пистолет Костя не успел.
Он перебросил противника через себя, тут же откатился в сторону и вскочил. Заломать молодого здорового верзилу в партере было ему не по силам.
На какой-то миг Клякса дрогнул — слишком силен был враг. Ничуть не смущенный первой неудачей, вор сразу же кинулся к Зимородку, сознавая свое превосходство.
— Ракам на корм пойдешь, легавый!
Неподалеку от берега посреди льда темнела, парила полынья.
Блок-перехват-удар-бросок...
Приемы боевого самбо приспособлены для схваток в одежде, в тяжелой неудобной обуви, на неровной поверхности.
Вор кубарем покатился по тропинке, не дав Кляксе возможности провести удар на добивание.
Вскочил, уже не тратя сил на слова и крик, молча кинулся на маленького жилистого капитана.
Блок-перехват…
Рука у Кляксы сорвалась с толстого запястья, захват не вышел. Могучие лапы схватили его за открытое горло. Опустив подбородок к груди, отжимая пальцы от кадыка, капитан судорожно рвал кверху края свитера, закрывшие кобуру с пистолетом. Голова вздулась от кровяного давления, в ушах зазвенели тысячи колокольчиков.
Выдернув пистолет из кобуры и привычно опустив большим пальцем флажок предохранителя, Зимородок приставил ствол слева к широкой груди под локтем верзилы и поспешно нажал на курок.
И сразу стало легче дышать...
ГЛАВА 9
СУККУБЫ И ИНКУБЫ
— Прошу прощения, но я так и не понял, как вы поступаете с аппаратурой, вышедшей из строя. — терпеливо повторил вопрос Нестерович.
— Вряд ли я смогу вам помочь в этом случае. — неожиданно язвительно ответил до сих пор сдержанный заведующий сектором, поправляя значок лауреата Госпремии на лацкане.
— Правильно ли я полагаю, что вы определяете отказавший узел, заполняете дефектную ведомость и отправляете изделие в ремонтный цех?
— Дефектационную. — неприязненно поправил лауреат.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Да.
— Это ответ или констатация?
— Ответ.
— Что происходит с изделием потом?
— Его ремонтируют, наверное. — улыбнулся заведующий сектором.
— А если, предположим, комплектующие элементы изготовлены не вами и находятся на гарантии?
— Этого я не знаю. Мне не нравится, что вы фабрикуете дело против моих сотрудников.
— Почему вы так со мной разговариваете?
— А как прикажете с вами разговаривать? — скривился лауреат.
«Не иначе, объелся демократической прессы, — с грустью подумал капитан. — А с виду умный человек…»
— Сколько было случаев отказа экспериментальной головки комплекса «Игла»?
— Всего за время испытаний? М-м-м... Шесть. — припомнил завсектором.
— Вы помните наизусть?
— Это моя работа.
— Причины отказа?
— Вряд ли вы их поймете...
— А вы попробуйте объяснить...
— Дважды — коррозия зеркал, дважды — отслоение матричного фотоприемника, два раза отказывала автоматика слежения за целью. — устало пояснил лауреат. — В автоматику мы не лезли.
— Можете подтвердить документально?
— Пожалуйста!
Завсектором небрежно бросил на стол журнал учета движения изделий. Нестерович аккуратно выписал фамилии сотрудников, сдававших головки в ремонт.
Больше здесь делать ему было нечего.
— Скажите, — напоследок спросил он, — ведь вы знаете человека, которого я ищу?
— Предположим!
— Обвинения в соучастии не боитесь?
— Я вас не боюсь! — лауреат гордо расправил узкую впалую грудь.
— Это правильно, не надо нас бояться, — вздохнул Нестерович. — Но, если вдруг вам придет в голову рассказать кому-нибудь о моих вопросах, это будет чистейшей воды соучастием в преступлении. Я вас как официальное лицо предупреждаю. И подписку мне в этом извольте дать сейчас же.
* * *
В цехе ремонта Нестеровичу без проволочек объяснили, что зеркала и приемники заменяются новыми, а вышедшие из строя просто выбрасываются.
— Вот сюда! — ткнул пальцем пожилой балагур в огромный контейнер.
— И отсюда каждый может их взять?
— А кому они нужны? Барахло! В хозяйстве их никак не приспособишь...
«Зато ими можно подменить исправные элементы. — подумал капитан. — То-то у них все парные отказы…»
— А автоматику куда?
— На нее посылается рекламационный акт в Коломну. Приезжают их представители, разбираются… Но по этим, несерийным, никто не приезжал. Они сразу принимали рекламацию и просили им отправлять. Изделие сырое, штучное — нет смысла упираться.
— Вы сразу отправили? — спросил въедливый Нестерович.
— Первая голова долго лежала. Все оказии не было... Потом уж, когда второй отказ был, обе нарочным и отвезли. За их счет, конечно.
— А где хранились?
— В подсобке у меня. Там стеллажик есть отдельный. Хотите, покажу?
Подсобка и стеллажик были доступны, как девушка на Старо-Невском проспекте.
— А как вы думаете, этот подвес в Коломне как-то разбирают, или тоже сразу выкидывают?
— Не могу сказать, — бригадир пошевелил косматыми седыми бровями. — Степень интеграции у них высокая… дешевле новый сделать, чем неисправный починить. На драгметаллы сдают, наверное... Мы посеребренные зеркала тоже сдаем.
Выписав даты отправки рекламаций, просмотрев приемо-сдаточные ведомости на бракованные устройства автоматики, Нестерович покинул некогда шумные, а теперь безлюдные и темные коридоры КБ «Аметист». Его моложавая спортивная фигура привлекала внимание: средний возраст сотрудников зашкаливал далеко за пятьдесят.
У ворот его поджидал, прохаживаясь, темный как туча, Сан Саныч Шубин.
— Генерал звонил, попросил подхватить тебя по пути. У него всего полчаса для нас.
Они сели в машину заместителя начальника ОПС.
— Как ваш разведчик? — сочувственно спросил Нестерович.
— Никак. — нервно ответил Шубин, выруливая на трассу. — Жив, в реанимации. Оперативную работу ему придется оставить… Сердце у нас нужно здоровое. А у него — надвое располосовано... Спасибо ребятам из Военно-медицинской, другие б не вытащили…
— Где вы вертолет так быстро добыли, Сан Саныч?
— МЧС одолжил… По старой дружбе. Мы когда-то помогли им вычислить, куда пропадают их гуманитарные поставки...
— Вычислили воров?
— Их далеко искать не надо было… Взять их не разрешили, предупредили только. Но воровать перестали.
— Здесь — перестали.
— Пожалуй. — согласился Шубин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41