* * *
— Пет! — Доктор Фишборн приоткрыл дверь в кабинет Брукхеймера и мотнул головой. Мол, выходи, нужно поговорить.
Профессор отложил бумаги и, воровато оглянувшись, выскользнул в коридор. После приснопамятного разговора в столовой он перелопатил всю документацию, касающуюся поставок в США альфа-фета-протеина, и обнаружил массу странностей. Отправителями всякий раз значились разные фирмы, биологическое сырье поступало нерегулярно, использовались длинные и путаные маршруты пересылки. Такое впечатление, что реальный поставщик изо всех сил заметал следы. Но делал это грубовато.
— Профессор! — преувеличенно бодро провозгласил Фишборн. — Я хочу показать вам удивительный экземпляр трансгенной пшеницы. Не изволите ли имеете со мной посетить оранжерею?
— Пожалуй, — громко согласился Брукхеймер. Однако его нарочито звучный ответ пропал втуне — занятые проверкой оборудования лаборанты, для которых предназначались эти слова, даже не повернули головы. Им не было никакого дела до того, куда вдруг намылились двое маститых ученых.
— Мы не переигрываем? — тихо спросил Брукхеймер, когда они подошли к ведущей в испытательный корпус лестнице.
— Ничуть, — Фишборн сморщил нос. — Пусть думают, что хотят. Что у нас с головами не совсем в порядке или что мы с вами — два престарелых влюбленных педераста. Главное, чтоб никто не догадался, чем мы занимаемся на самом деле. Иначе за нашу безопасность я не дам и десяти центов.
— Все настолько серьезно?
— Более чем.
Биологи спустились на нижний этаж, миновали широкий коридор, заставленный садовым инструментом, и очутились в застекленном ангаре площадью несколько тысяч квадратных футов.
Фишборн подвел приятеля к узкому деревянному ящику, в котором колосились светло зеленые побеги пшеницы мутанта.
— Здесь мы сможем говорить без помех.
— Вы подозреваете, что в помещениях стоит аппаратура? — негромко поинтересовался Брукхеймер, дотрагиваясь до колючего соцветия.
— Я никогда ничего не подозреваю, — Фишборн усадил профессора на полированную скамейку и примостился рядом. — Вчера я обследовал свой кабинет… У меня есть приятель, который торгует вот такими штучками на нью-йоркском рынке, — Лоуренс вытащил из кармана и повертел в пальцах металлический цилиндр. — «Антиклоп» называется. Обнаруживает активные и пассивные микрофоны. Я его позаимствовал денька на два. И пожалуйста — в моем кабинете три закладки, дома — еще две. В телефонном аппарате и в гостиной.
— Но зачем?
— Друг мой, мы занимаемся правительственными проектами. И кое на какой информации по нашим программам стоит гриф. Вот нас и контролируют.
— Однако условия контракта…
— Забудьте. Как забудьте и о поправках к Конституции. Здесь не мы устанавливаем правила. Надеюсь, вы ни с кем не обсуждали наше маленькое дельце?
— Я не псих, — мрачно буркнул Брукхеймер.
— Я тоже. Так что пока мы в относительной безопасности.
— Вы что то обнаружили?
— И немало. Во-первых, этот протеин не из Китая. Нет ни малейших следов гадолиния, характеристики продукта не соответствуют стандартам желтой расы. Если судить по совокупным признакам, реагент пришел к нам из Европы.
— Нонсенс! Для получения такого количества необходимо арендовать крупнейшие научные центры целиком. И ассоциация гематологов тут же засечет подобный эксперимент.
— Согласен, — Фишборн закинул ногу на ногу. — Но приборы не врут. Генетические коды на семьдесят процентов совпадают с кодами жителей Южной Европы…
Брукхеймер закусил верхнюю губу. В научном мире соответствие больше чем на пятьдесят процентов считается неоспоримым доказательством правильности теории. А несовпадения обычно объясняются в процессе дальнейших исследований.
— Все равно слишком большое количество вещества…
— Это верно. Но я наткнулся на один интересный фактик — несколько лет назад, когда мы стали испытывать острую нехватку сложных протеинов, к поставкам подключили некую фирму «Медитрон Иншуренс» с юридическим адресом в штате Вирджиния. И те каким-то образом ситуацию стабилизировали.
— Ну и что?
— Я послал запрос в Бюро Регистрации относительно этой фирмы и узнал, что она является филиалом «Майте Корпорэйшн». А та, в свою очередь, входит на правах соучредителя в «Бигхорн Траст Дивижн», со штаб квартирой в Мэриленде.
— И о чем это говорит?
— Неискушенному человеку — ни о чем. — Фишборн хитро улыбнулся и закурил тонкую сигару. Вообще то курить в оранжерее было строжайше запрещено, но никто бы не осмелился сделать замечание доктору, двадцать лет проработавшему в институте и создавшему его практически на пустом месте. — Однако не мне. В начале девяностых я имел кое-какие контакты с представителями «Бигхорна» и прекрасно знаю, что эта корпорация на сто процентов финансируется ЦРУ. Выполняет разные деликатные поручения, когда умники из Лэнгли не хотят, чтобы кто-нибудь нащупал связь между ними и какими нибудь грязными делишками.
— Вы хотите сказать, что ЦРУ организовало в Европе линию по производству и очистке альфа-фета-протеина?
— Не напрямую, конечно. Но не забывайте, как они наладили торговлю героином во время вьетнамской кампании. Создали фонд финансирования спецопераций и перегоняли наркотики в Штаты на самолетах с гробами. Тут, мне кажется, мы имеем дело с чем-то аналогичным.
— Да они совсем свихнулись! — Брукхеймер раскраснелся. — А если все раскроется? Нам же потом в научном мире никто руки не подаст. Я не говорю уж о расследовании… Как вы думаете, коллега, Криг в курсе дела?
— Обязательно, — Лоуренс выпустил красивое колечко дыма. — Партнерские отношения курирует именно он. И договор с «Медитроном» подписывал тоже он. Эта старая сволочь отлично, знает, откуда протеин и как его вырабатывают.
Директора института Фишборн не любил, считал его выскочкой, назначенным по указке из Вашингтона, и своего отношения не скрывал, отказываясь посещать все официальные торжества. Кригмайер платил ему той же монетой, но не мог ни за что ни про что уволить ученого с мировым именем. Тем более что Лоуренс был на дружеской ноге с половиной конгрессменов и проводил отпуска в компании важных шишек из Министерства финансов. А именно Минфину, как известно, подчиняется Секретная Служба, охраняющая Президента.
— Я вам больше скажу, коллега. Помимо «Медитронз» в этой истории замешана и наша Госсекретарь. Я поднял журнал поступлений за последний год. Якобы не мог найти адрес одного своего контрагента… Так вот, за месяц до первой посылочки с грузом протеина наш дорогой директор получил личное письмо от мадам.
— Возможно совпадение…
— Возможно, — легко согласился Фишборн. — Но вряд ли. Никаких других подозрительных поступлений я не обнаружил. Мы хорошо знаем всех поставщиков, работаем с ними не один год. А тут на тебе! Письмецо от Госсекретаря — и в институт начинает поступать подозрительный протеин из-за границы. Причем контракт с «Медитроном» подписывается как раз во время, прошедшее со дня послания Олбрайт до первой партии. Месяц.
— Негодяи! — Брукхеймера переполняла злоба. На идиота директора, на злобную жабу из Госдепа, на себя самого, не понявшего криминального характера посылок.
— Но и это еще не все, коллега. — Лоуренс был немного позером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79