находятся на строительном рынке 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Ещё до того, как горничная принесла кофе, Катрин позвонила журналисту Рене Данжеру.
Данжер в ту ночь до рассвета пьянствовал в компании репортеров и репортерш скандальной хроники, просыпался тяжело и не сразу смог определить, где находится пронзительно дребезжащий предмет под названием "телефон". Наконец он обнаружил его под кроватью, но опять же он не сразу сумел понять, о чем с ним говорят.
- Чарли? Какой Чарли? Ах, Боксон! Обратись в контрразведку, тебе не откажут, там на него впечатляющее досье. А если серьёзно, то я сейчас не соображаю. В двух словах не получиться, но в пару фраз я уложусь. Слушай: Чарльз Спенсер Боксон, мать - француженка, отец - англичанин, закончил Сорбонну, бакалавр юриспруденции, дальше был крутой поворот - Иностранный Легион, партизанил в Никарагуа и Гватемале, воевал в Анголе, служил военным советником у императора Бокассы, потом опять воевал в Анголе. Известность получил в 76-м, когда захватил где-то партию алмазов и все камни раздал своим солдатам, себе не взяв ни одного. С тех пор среди наемников бродит слух, что Чарли Боксон приносит удачу, поэтому его прозвище - "Лаки Чак". Что тебе ещё рассказать? Кроме французского, свободно говорит на английском и испанском. Пожалуй, все. А зачем тебе это надо? Если ты в него влюбилась, то это будет скандал сезона, ваши портреты будут на первой полосе. Все, я снова сплю...
Вечером, после недолгой репетиции в студии, Катрин Кольери все же решилась набрать номер телефона, напечатанный на визитной карточке Боксона. Казалось, Боксон ждал её звонка:
- Мадемуазель Кольери, как вы думаете, мы сегодня сможем попробовать лучший в Париже турецкий кофе?
- Думаю, что сможем. Вы заедете за мной? - спросила она. - Или мне заехать за вами?
- Знаете, Катрин, вы всегда так подчеркиваете свою независимость, что я слышу в этом вызов...
- И вы боитесь этот вызов принять? - усмехнулась она.
- Да, боюсь, - неожиданно серьёзным тоном ответил Боксон. - Я заеду за вами через час.
Через час они ехали в сторону площади Клиши. Там, на одной из улочек перед кладбищем Монмартр, находилась маленькая турецкая кофейня "Эдирне", и её хозяин, старый турок Ахмед, умел варить кофе с необычайным искусством: в напитке все было совершенным - и аромат, и вкус, и крепость.
- Представляете, Чарли, - говорила Катрин, пробуя прозрачные ломтики рахат-лукума, - если я буду ходить с вами по всем барам и кафе Парижа, то очень быстро растолстею. Похоже, вам нравится все сладкое.
- Мне нравится все вкусное, но далеко не во всех барах и кафе Парижа можно вкусно поесть.
- Вы так хорошо знаете Париж?
- Я родился и вырос в этом городе. Мне удалось побывать почти на всех континентах, я все равно стараюсь его не забывать. Конечно, я знаю в Париже далеко не все. Но кое-что я знаю.
- Тогда покажите мне ваш Париж.
- Катрин, вы - звезда. Я же - человек определённой репутации. Совсем недавно меня обвиняли в убийстве. Мне лестно быть рядом с вами, но... Вы не боитесь, что мое общество может скомпроментировать вас? Вы понимаете, какой материал для скандальной хроники дает хотя бы сам факт нашего знакомства?
- Данжар говорил мне то же самое...
- Данжар знает о скандальном репортерстве все. Наверное, за нами уже охотится её величество "желтая пресса" в лице шакальствующих бедняг папарацци.
- Не беспокойтесь, Чарли, я тоже знаю, что такое "желтая пресса". Меня уже называли лесбиянкой, в моих любовниках уже числились Джонни Холидей и Ален Делон, я читала о том, как ругаюсь с официантами и как я неуклюжа на официальных приемах. Это - обычная плата за известность. Как сказал однажды мой импрессарио Джон Кемпбелл: "издержки всеобщей любви"...
- Отлично, я тоже свою дорогу выбрал сам. Сегодня уже поздно ехать куда-либо ещё, можно просто погулять по вечернему Парижу, или, например, зайти в гости к моему другу, живописцу Алиньяку. Он - гений и его новая студия здесь недалеко...
... - Чарли, ты всегда удивлял окружающих! - предупрежденный по телефону Алиньяк все же был взволнован. - Мадемуазель Кольери, прошу прощения за творческий беспорядок - я ещё не успел распаковать всю мебель, а этот последователь Че Гевары своей традиционной стремительностью не оставил мне времени на уборку.
- Называйте меня Катрин. А почему Чарли - последователь Че Гевары?
- А он, что, ни разу вам не рассказывал, как полтора года бродил по партизанским тропам в Гватемале?
- Нет, ни разу...
- Это на него похоже - мой друг Лаки Чак всегда придерживался шекспировского принципа: "Имей больше, чем показываешь, говори меньше, чем знаешь"! То избивает моих гостей, то приходит с самой Катрин Кольери, и никто никогда не знает, что у него на уме. Позвольте мне написать ваш портрет?
- Прямо сейчас?
- Первые наброски я могу начать немедленно.
- Начинайте!
- Вот, так всю жизнь! - скорбно произнес Боксон. - Как только я появляюсь с красивой женщиной, Алиньяк начинает рисовать её портрет, и я становлюсь в этой комнате лишним. Почему я не скульптор?
- Успокойтесь, Чарли, - утешительно сказала Катрин. - Меня уже ваяли в бронзе, мраморе и гипсе, а один умелец даже лепил мой бюст из папье-маше. Правда, у него получилось плохо. Вы не хотите рассказать мне о Гватемале?
- На войне как на войне, Катрин, а война в Гватемале не закончилась до сих пор. Не заставляйте меня выдавать хоть и устаревшие, но все-таки военные тайны моих тогдашних товарищей...
На следующий день Катрин Кольери и Боксон шли к букинистам на набережную Конти, и Боксон рассказывал о цели своих прогулок:
- Я просто не успеваю осмотреть в Париже абсолютно все. Но есть места, в которые можно приходить хоть каждый день - и книжные развалы одно из таких мест. Книги я покупаю редко, чаще всего как бы беру напрокат: куплю, а потом, когда прочитаю, приношу обратно тому же букинисту.
- Добрый день, полковник! - приветствовал Боксона первый же торговец. - Есть редкая вещь - прижизненное издание "Госпожи Бовари", только для ценителей...
- Оставьте её для туристов, господин Понсу, - ответил Боксон. - Вы же знаете, я не любитель сентиментальных сочинений...
Они долго бродили у книжных лотков, просматривая десятки томов и томиков, старинных и совсем новых, в кожаных переплетах и просто обернутых старыми газетами, с железным частоколом готического шрифта и мягкой россыпью арабского письма, с прекрасными экслибрисами и просто проставленными карандашом инициалами прежних владельцев.
- Мадемуазель Кольери, - попросил один из букинистов, указав на автобиографию Катрин, изданную "Олимпия-Пресс", - не откажите в автографе...
Боксон много раз удерживал Катрин от порывов купить какое-нибудь изящно изданное произведение:
- Катрин, всех книг купить невозможно, подумайте, будет ли у вас время читать их?
И все же они уходили с набережной не с пустыми руками: Катрин купила напечатанный ещё до первой мировой войны сборник новелл Теофиля Готье, а Боксон прельстился на небольшой томик Николло Маккиавелли "История Флоренции".
- А теперь позвольте отвезти вас домой, Катрин. Мало кто может выдержать без тренировки мои пешие прогулки по этому городу. К тому же я боюсь слишком быстро вам наскучить. У вас есть какие-нибудь планы на завтра?
- Планов на завтра у меня нет, кроме обычной репетиции. А наскучить вы мне не успеете - через месяц у меня гастроли в Японии и Австралии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
 https://sdvk.ru/Smesiteli/komplektuyushchie_smesitelej/tropicheskie-dushi/ 

 плитка 20х20