I 0: 13.2 - 15; I С: 13.16 - 14.15; II 0:
14,15 - 25, II С: 14.26 - 34; III 0: 14.34 - 15.24;
III С. 15.25 - 30; IV 0: 15.31 - 16.3; IV С: 16.3 - 17.3;
V 0: 17.6 - 18.6; V С. 18.7 - 20.8; VI 0: 20.9 - 28;
VI С: 20.28 - очевидно, до начала таблицы 21; VII 0:
21 ..8 - 32.
Обратимся к началу: <Я послана Силой. И я
пришла к тем, кто думает обо мне. И нашли меня
среди тех, кто ищет меня. Смотрите на меня те, кто
думает обо мне! Те, кто слушает, да слышат меня!
Те, кто ждал меня, берите меня себе. И не гоните
меня с ваших глаз! И не дайте, чтобы ваш голос
ненавидел меня, ни ваш слух! Да не будет не знаю-
щего меня нигде и никогда! Берегитесь: не будьте
не знающими меня!> (13.2 - 15). Следующее за этим
самоопределение: <Ибо я первая и последняя>
(13.16) - первое звено в длинной цепи подобных
высказываний, которые воспринимаются как поясня-
ющие, почему необходимо излагаемое знание слу-
шателям.
Хотя отдельные куски текста имеют, в своих
истоках различную традицию, в ткани произведения
они составляют некое единство. Разнообразные,
нередко поражающие своей противоречивостью само-
определения имеют одну цель - дать представление
о всеобъемлющей природе того, кто обращается с
речью: говорится ли об отношениях родства, о воспри-
ятии людей, поведении, взят ли в самоописании космо-
логический, гносеологический или антропологический
аспект Думается, что далеко отстоящие друг от
друга определения связаны между собой отношением
<и... и...>, а не <или... или...>. Речь идет, при всем
многообразии проявлений, об одном всепроникающем,
всюду обнаруживающем себя начале.
Не потому ли так органична связь говорящего
с теми, к кому он обращается, первого - содержа-
щего в себе разные полюсы и вторых - столь же
неоднозначно относящихся к ведущей речь?
Намеченному в 1 С: <Я почитаемая и презирае-
мая. Я блудница и святая> (13.16 - 18) - и т. д. есть
соответствие в следующих затем обращениях к другим
(11 0). В этих обращениях обрисовывается их проти-
воречивое отношение к говорящей: <Почему вы, кто
ненавидит меня, вы, кто любит меня? Вы, кто отвер-
гает меня, признаете меня! И вы, кто признает меня,
отвергаете меня!> (14.15 - 20). Обращением к другим,
характером их восприятия вызван переход к новым
самоопределениям (11 С): <И вы, кто говорит правду
обо мне, лжете обо мне! И вы, кто солгал обо мне,
говорите правду обо мне! Вы, кто знает меня, станете
не знающими меня! И те, кто не знал меня, да по-
знают они меня! Ибо я знание и незнание> (14,20 -
27) .
Для удобства рассмотрения композиции <Грома>
мы отделили блоки обращений и самоопределений.
Но границы между ними нередко стерты. Уже в
11 С самоопределения перемежаются обращением к
другим и цепь заповедей продолжается дальше в
11 0: <Я твердость и я боязливость. Я война и мир.
Почитайте меня! Я презираемое и великое. Почитайте
мою бедность и мое богатство!> (14.30 - 15.1). И в
. самом блоке 111 0, в предупреждениях и запретах
внимающим, говорится о произносящей речь, об
отношении к ней: <Не будьте высокомерны, когда
я брошена на землю! И вы найдете меня среди иду-
щих. И не смотрите на меня, (попранную) в кучу
навоза, и не уходите и не оставляйте меня, когда я
брошена. И вы найдете меня в царствии> (15.2 - 9).
Но эти оброненные то тут, то там замечания говоря-
шей о себе подчинены задаче наставить других, пере-
дать им знание, изменить их. Блок 111 0 насыщен этим
обращенным к другим самоописанием - косвенным, а
отрывок 15.15 - 16 - и прямым (<Я же, я милосердна
и я немилосердна>).
Снова плавный переход от сочетающего в себе
крайности восприятия людей в 111 0 к самоопределе-
ниям 111 С: <В самом деле, почему презираете вы мой
страх и проклинаете мою гордыню? Но я та, кто во
всяческих страхах, и жестокость в трепете> (15.22 -
27). Экспрессия нарастает, все отчетливее дает знать
о себе тема знания - незнания, с самого начала
связанная с говорящей (13.13 - 15), вспыхивающая
и далее (14.23 - 27, особ. 26 - 27: <Ибо я знание и
незнание>), все глубже захватывающая текст,
За новым самоопределением: <Я неразумна и я
мудра> (15.29 - 30) - следует IV 0 с вопросами к
слушаюшим, предваряющими расширенный ответ на
них говорящей в IV С о знании и мудрости вар-
варов и эллинов (<Ведь я мудрость эллинов и знание
варваров. Я суд над эллинами и варварами> - 16. 3 -
6) . Противоположности знание - незнание сменяются
другими: жизнь - смерть, закон - беззаконие. (Отры-
вок 16.1 - 9 помимо прочего интересен сравнительно
редкими в документах из Наг-Хаммади упоминаниями
таких реалий, как <Египет, эллины, варвары>. Заметим
попутно, что Египет вторично упоминаетсл в том же
сборнике, где переписан <Гром>, в <Асклепии>.)
После ряда поворотов темы знания, как бы удаления
от нее ( <Я, я безбожна, и я, чьих богов множество>.-
16.24 - 25), снова звучит: <Я немудрая, и мудрость
получают от меня> (16.27 - 29).
В таких же контрастах повествуется и об отно-
шении к говорящей ее слушателей. В их восприятии
она видит себя как в зеркале, недоумевая из-за иска-
жений, задавая вопросы <Почему... почему...> - и тут
же как бы отвечая на них чказанием на свое много-
образие в том или ином смысле.
Следующее за испорченным местом Ч 0, частич-
но восстаиавливаемое, содержит советы, выраженные
таким же, что и предыдущий текст, образным и во
многом темным для нашего понимания языком. Это
наставления тем, к кому обращена речь, наставления,
как обрести говорящую. И образный строй <Толкова-
ния о душе> ', и тем а детства в новозаветной традиции,
и многое другое напрашивается для сравнения. Но
даже если нечто подобное было у истоков текста,
остается вопрос, на чем сказалось влияние - на плане
его выражения или содержания.
Новая серия самоопределений (V С) по обыкно-
вению начинается с того же, о чем говорилось в пре-
дыдущем обращении (17.35 - 18.1: <Не отделяйте меня
от первых, которых вы [познали] >, 18.7 - 8: <Я знаю,
я, [первых], и те, кто после меня, они знают [меня] >) .
В этих строках содержится намек на роль посредницы,
который есть и в самом начале произведения (13.2 - 4).
И там и тут дается представление о ряде качест-
венных понижений. Этот ряд в 13.2 - 4 связан гово-
рящей (<я>), в 17.36 - 18.8 - отношением к знанию,
Следующее дальше определение: <Я же (совер-
шенный) Ум и покой> (18.9 - 10) - побуждает вспо-
мнить название, где <совершенный Ум> упомянут
рядом с <Громом>. Судя по общей тексту особенно-
сти - совмещении далеко отстоящих друг от друга
определений, однако имеющих отношение к одному
началу, и здесь эти два определения, возможно,
объединены не случайно. Заглавие произведения
<Гром. Совершенный Ум> указывает на одну смысло-
вую перспективу, здесь же - <Я же [совершенный]
Ум и покой> - на другую. Вместе с тем повторение
слов <совершенный Ум> позволяет думать, что речь
идет об одном начале, лишь освещаемом с разных
сторон.
Тема знания, которая с каждой строкой сильнее
и обнаженнее звучит в памятнике, все теснее спле-
тает в нечто единое говорящую и слушающих:
1 2 3 4 5
14,15 - 25, II С: 14.26 - 34; III 0: 14.34 - 15.24;
III С. 15.25 - 30; IV 0: 15.31 - 16.3; IV С: 16.3 - 17.3;
V 0: 17.6 - 18.6; V С. 18.7 - 20.8; VI 0: 20.9 - 28;
VI С: 20.28 - очевидно, до начала таблицы 21; VII 0:
21 ..8 - 32.
Обратимся к началу: <Я послана Силой. И я
пришла к тем, кто думает обо мне. И нашли меня
среди тех, кто ищет меня. Смотрите на меня те, кто
думает обо мне! Те, кто слушает, да слышат меня!
Те, кто ждал меня, берите меня себе. И не гоните
меня с ваших глаз! И не дайте, чтобы ваш голос
ненавидел меня, ни ваш слух! Да не будет не знаю-
щего меня нигде и никогда! Берегитесь: не будьте
не знающими меня!> (13.2 - 15). Следующее за этим
самоопределение: <Ибо я первая и последняя>
(13.16) - первое звено в длинной цепи подобных
высказываний, которые воспринимаются как поясня-
ющие, почему необходимо излагаемое знание слу-
шателям.
Хотя отдельные куски текста имеют, в своих
истоках различную традицию, в ткани произведения
они составляют некое единство. Разнообразные,
нередко поражающие своей противоречивостью само-
определения имеют одну цель - дать представление
о всеобъемлющей природе того, кто обращается с
речью: говорится ли об отношениях родства, о воспри-
ятии людей, поведении, взят ли в самоописании космо-
логический, гносеологический или антропологический
аспект Думается, что далеко отстоящие друг от
друга определения связаны между собой отношением
<и... и...>, а не <или... или...>. Речь идет, при всем
многообразии проявлений, об одном всепроникающем,
всюду обнаруживающем себя начале.
Не потому ли так органична связь говорящего
с теми, к кому он обращается, первого - содержа-
щего в себе разные полюсы и вторых - столь же
неоднозначно относящихся к ведущей речь?
Намеченному в 1 С: <Я почитаемая и презирае-
мая. Я блудница и святая> (13.16 - 18) - и т. д. есть
соответствие в следующих затем обращениях к другим
(11 0). В этих обращениях обрисовывается их проти-
воречивое отношение к говорящей: <Почему вы, кто
ненавидит меня, вы, кто любит меня? Вы, кто отвер-
гает меня, признаете меня! И вы, кто признает меня,
отвергаете меня!> (14.15 - 20). Обращением к другим,
характером их восприятия вызван переход к новым
самоопределениям (11 С): <И вы, кто говорит правду
обо мне, лжете обо мне! И вы, кто солгал обо мне,
говорите правду обо мне! Вы, кто знает меня, станете
не знающими меня! И те, кто не знал меня, да по-
знают они меня! Ибо я знание и незнание> (14,20 -
27) .
Для удобства рассмотрения композиции <Грома>
мы отделили блоки обращений и самоопределений.
Но границы между ними нередко стерты. Уже в
11 С самоопределения перемежаются обращением к
другим и цепь заповедей продолжается дальше в
11 0: <Я твердость и я боязливость. Я война и мир.
Почитайте меня! Я презираемое и великое. Почитайте
мою бедность и мое богатство!> (14.30 - 15.1). И в
. самом блоке 111 0, в предупреждениях и запретах
внимающим, говорится о произносящей речь, об
отношении к ней: <Не будьте высокомерны, когда
я брошена на землю! И вы найдете меня среди иду-
щих. И не смотрите на меня, (попранную) в кучу
навоза, и не уходите и не оставляйте меня, когда я
брошена. И вы найдете меня в царствии> (15.2 - 9).
Но эти оброненные то тут, то там замечания говоря-
шей о себе подчинены задаче наставить других, пере-
дать им знание, изменить их. Блок 111 0 насыщен этим
обращенным к другим самоописанием - косвенным, а
отрывок 15.15 - 16 - и прямым (<Я же, я милосердна
и я немилосердна>).
Снова плавный переход от сочетающего в себе
крайности восприятия людей в 111 0 к самоопределе-
ниям 111 С: <В самом деле, почему презираете вы мой
страх и проклинаете мою гордыню? Но я та, кто во
всяческих страхах, и жестокость в трепете> (15.22 -
27). Экспрессия нарастает, все отчетливее дает знать
о себе тема знания - незнания, с самого начала
связанная с говорящей (13.13 - 15), вспыхивающая
и далее (14.23 - 27, особ. 26 - 27: <Ибо я знание и
незнание>), все глубже захватывающая текст,
За новым самоопределением: <Я неразумна и я
мудра> (15.29 - 30) - следует IV 0 с вопросами к
слушаюшим, предваряющими расширенный ответ на
них говорящей в IV С о знании и мудрости вар-
варов и эллинов (<Ведь я мудрость эллинов и знание
варваров. Я суд над эллинами и варварами> - 16. 3 -
6) . Противоположности знание - незнание сменяются
другими: жизнь - смерть, закон - беззаконие. (Отры-
вок 16.1 - 9 помимо прочего интересен сравнительно
редкими в документах из Наг-Хаммади упоминаниями
таких реалий, как <Египет, эллины, варвары>. Заметим
попутно, что Египет вторично упоминаетсл в том же
сборнике, где переписан <Гром>, в <Асклепии>.)
После ряда поворотов темы знания, как бы удаления
от нее ( <Я, я безбожна, и я, чьих богов множество>.-
16.24 - 25), снова звучит: <Я немудрая, и мудрость
получают от меня> (16.27 - 29).
В таких же контрастах повествуется и об отно-
шении к говорящей ее слушателей. В их восприятии
она видит себя как в зеркале, недоумевая из-за иска-
жений, задавая вопросы <Почему... почему...> - и тут
же как бы отвечая на них чказанием на свое много-
образие в том или ином смысле.
Следующее за испорченным местом Ч 0, частич-
но восстаиавливаемое, содержит советы, выраженные
таким же, что и предыдущий текст, образным и во
многом темным для нашего понимания языком. Это
наставления тем, к кому обращена речь, наставления,
как обрести говорящую. И образный строй <Толкова-
ния о душе> ', и тем а детства в новозаветной традиции,
и многое другое напрашивается для сравнения. Но
даже если нечто подобное было у истоков текста,
остается вопрос, на чем сказалось влияние - на плане
его выражения или содержания.
Новая серия самоопределений (V С) по обыкно-
вению начинается с того же, о чем говорилось в пре-
дыдущем обращении (17.35 - 18.1: <Не отделяйте меня
от первых, которых вы [познали] >, 18.7 - 8: <Я знаю,
я, [первых], и те, кто после меня, они знают [меня] >) .
В этих строках содержится намек на роль посредницы,
который есть и в самом начале произведения (13.2 - 4).
И там и тут дается представление о ряде качест-
венных понижений. Этот ряд в 13.2 - 4 связан гово-
рящей (<я>), в 17.36 - 18.8 - отношением к знанию,
Следующее дальше определение: <Я же (совер-
шенный) Ум и покой> (18.9 - 10) - побуждает вспо-
мнить название, где <совершенный Ум> упомянут
рядом с <Громом>. Судя по общей тексту особенно-
сти - совмещении далеко отстоящих друг от друга
определений, однако имеющих отношение к одному
началу, и здесь эти два определения, возможно,
объединены не случайно. Заглавие произведения
<Гром. Совершенный Ум> указывает на одну смысло-
вую перспективу, здесь же - <Я же [совершенный]
Ум и покой> - на другую. Вместе с тем повторение
слов <совершенный Ум> позволяет думать, что речь
идет об одном начале, лишь освещаемом с разных
сторон.
Тема знания, которая с каждой строкой сильнее
и обнаженнее звучит в памятнике, все теснее спле-
тает в нечто единое говорящую и слушающих:
1 2 3 4 5