Это вопреки спортивным обычаям, но нет права отказаться. В делегации подсчитывают, кому в канун матча не противопоказано «нарушить режим» и недоспать. Журналист, естественно, признан годным к банкетной службе. Надеваем белые сорочки, рассовываем по карманам матрешек и едем.
За длинным белым столом нас ждет лощеное мужское общество. Черные гладкие поблескивающие шевелюры, яркие галстуки с золотыми зажимами, крупные золотые перстни на волосатых пальцах и улыбки, тоже демонстрирующие солидное золотое обеспечение. Объявляются «составы команд». С их стороны – члены правления клуба, и каждый чем-нибудь владеет: магазином готового платья, рестораном, медным рудником, фабрикой, церковным приходом… Когда последним представили тренера, я на него взглянул как на своего.
С публикой этого сорта мне приходилось встречаться не только в Сантьяго.
Как-то раз наскучили мне дипломатические экивоки, и я затеял дерзкий разговор с одним из владельцев бразильского клуба «Фламенго», хозяином крупной фирмы счетно-аналитических машин. Передо мной сидел красивый седой человек с холодными голубыми глазами. Эти глаза монетного блеска, скорее всего, и вызвали у меня желание спросить его:
– Какую прибыль вы имеете от футбола?
Он улыбнулся, слегка удивленный, подумал, прикидывая свой ответ, и сказал:
– Немного. На эти деньги, между нами говоря, я содержу холостую квартиру. Только и всего…
– Ну а зачем же тогда вам, и без того богатому человеку, нужна футбольная морока?
– О, мой друг, вы не сильны в деловой жизни! У нас, в Бразилии, футбол – верная реклама. Марка «Фламенго»
дает моей фирме дополнительные шансы, открывает передо мной все двери…
И эти чилийские буржуа прилипли к футболу, к популярному в стране клубу «Коло-кола» в расчете на собственное благополучие… О банкете завтра наверняка сообщат газеты, перечислив всех присутствующих, и пожалуйста – даровая рекламка. Да и ужин, скорее всего, для них даровой, за счет клуба. В общем, та же категория, но помельче, чем бразилец.
Я ощутил напрасную тяжесть блокнота в кармане пиджака – ничего любопытного о чилийском футболе тут не узнаешь…
Каждому из нас вручили клубные значки, мы в ответ своим соседям по столу – матрешек. Никогда не предполагал, что солидный человек способен так обрадоваться немудреному сувениру. Он театрально закатил глаза, поднес матрешку к черной стрелке усиков и издал громкий поцелуйный звук.
– У вас есть дети? – спросил я.
– Дети? Ах да, конечно! Моя дочурка будет рада, такой куклы у нее нет. – Сосед был уже изрядно навеселе. Он наклонился поближе: – Ваш сувенир дорог и для меня: он – мое алиби, с ним я могу прийти домой утром и предъявить его жене. Вы меня поняли, как мужчина мужчину?..
Что ему от футбола, я понял. А что футболу от него? Ни сигарный дымок, ни парфюмерные ароматы не могли перебить душного запаха корыстного плутовства, исходившего от всей этой банкетной команды. А ведь это они помыкают тренерами, продают и покупают игроков, присваивают себе победы и ищут виновных в поражениях; они убеждены, что только на них и держится футбол. Освободится ли когда-нибудь великая игра от паразитирующих прихвостней?..
Застолье наше редело, члены правления, откушав, один за другим исчезали. Мы собирались откланяться, как вдруг с эстрады кто-то объявил о присутствии советской делегации. И начался какой-то совсем другой вечер. К нам двинулись со всех сторон люди. Оттащили столики, убрали стулья и перед нами, для нас, принялись танцевать ритмичную куэку (танец с платочком). Сначала молодые люди, потом пожилые, потом вышел повар и стал приплясывать, аккомпанируя себе ударами ложкой о металлическую тарелку.
Мы почувствовали себя обязанными как-то ответить на это нечаянное, простосердечное представление. «Споем?» – «Споем!»
И смело завели: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны…»
Зал затих и слушал нас с вниманием и сочувствием. Наверное, мы пели не слишком складно. Но наше месячное турне заканчивалось, все мы люто соскучились по дому, и нам самим была кстати русская песня, и, кто знает, быть может, до чилийцев дошло, что поем мы не просто так.
Нам хлопали, жали руки и снова пошли чеканить свою лукавую, с вызовом куэку. Официальный тягостный банкет смыло и унесло, осталась трогательная доброта людей, представлявших не правление, не магазины и фабрики, а самих себя, свое радушие и веселье. Ради таких людей, ради их удовольствия и разыгрываются футбольные матчи, летают с континента на континент команды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
За длинным белым столом нас ждет лощеное мужское общество. Черные гладкие поблескивающие шевелюры, яркие галстуки с золотыми зажимами, крупные золотые перстни на волосатых пальцах и улыбки, тоже демонстрирующие солидное золотое обеспечение. Объявляются «составы команд». С их стороны – члены правления клуба, и каждый чем-нибудь владеет: магазином готового платья, рестораном, медным рудником, фабрикой, церковным приходом… Когда последним представили тренера, я на него взглянул как на своего.
С публикой этого сорта мне приходилось встречаться не только в Сантьяго.
Как-то раз наскучили мне дипломатические экивоки, и я затеял дерзкий разговор с одним из владельцев бразильского клуба «Фламенго», хозяином крупной фирмы счетно-аналитических машин. Передо мной сидел красивый седой человек с холодными голубыми глазами. Эти глаза монетного блеска, скорее всего, и вызвали у меня желание спросить его:
– Какую прибыль вы имеете от футбола?
Он улыбнулся, слегка удивленный, подумал, прикидывая свой ответ, и сказал:
– Немного. На эти деньги, между нами говоря, я содержу холостую квартиру. Только и всего…
– Ну а зачем же тогда вам, и без того богатому человеку, нужна футбольная морока?
– О, мой друг, вы не сильны в деловой жизни! У нас, в Бразилии, футбол – верная реклама. Марка «Фламенго»
дает моей фирме дополнительные шансы, открывает передо мной все двери…
И эти чилийские буржуа прилипли к футболу, к популярному в стране клубу «Коло-кола» в расчете на собственное благополучие… О банкете завтра наверняка сообщат газеты, перечислив всех присутствующих, и пожалуйста – даровая рекламка. Да и ужин, скорее всего, для них даровой, за счет клуба. В общем, та же категория, но помельче, чем бразилец.
Я ощутил напрасную тяжесть блокнота в кармане пиджака – ничего любопытного о чилийском футболе тут не узнаешь…
Каждому из нас вручили клубные значки, мы в ответ своим соседям по столу – матрешек. Никогда не предполагал, что солидный человек способен так обрадоваться немудреному сувениру. Он театрально закатил глаза, поднес матрешку к черной стрелке усиков и издал громкий поцелуйный звук.
– У вас есть дети? – спросил я.
– Дети? Ах да, конечно! Моя дочурка будет рада, такой куклы у нее нет. – Сосед был уже изрядно навеселе. Он наклонился поближе: – Ваш сувенир дорог и для меня: он – мое алиби, с ним я могу прийти домой утром и предъявить его жене. Вы меня поняли, как мужчина мужчину?..
Что ему от футбола, я понял. А что футболу от него? Ни сигарный дымок, ни парфюмерные ароматы не могли перебить душного запаха корыстного плутовства, исходившего от всей этой банкетной команды. А ведь это они помыкают тренерами, продают и покупают игроков, присваивают себе победы и ищут виновных в поражениях; они убеждены, что только на них и держится футбол. Освободится ли когда-нибудь великая игра от паразитирующих прихвостней?..
Застолье наше редело, члены правления, откушав, один за другим исчезали. Мы собирались откланяться, как вдруг с эстрады кто-то объявил о присутствии советской делегации. И начался какой-то совсем другой вечер. К нам двинулись со всех сторон люди. Оттащили столики, убрали стулья и перед нами, для нас, принялись танцевать ритмичную куэку (танец с платочком). Сначала молодые люди, потом пожилые, потом вышел повар и стал приплясывать, аккомпанируя себе ударами ложкой о металлическую тарелку.
Мы почувствовали себя обязанными как-то ответить на это нечаянное, простосердечное представление. «Споем?» – «Споем!»
И смело завели: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны…»
Зал затих и слушал нас с вниманием и сочувствием. Наверное, мы пели не слишком складно. Но наше месячное турне заканчивалось, все мы люто соскучились по дому, и нам самим была кстати русская песня, и, кто знает, быть может, до чилийцев дошло, что поем мы не просто так.
Нам хлопали, жали руки и снова пошли чеканить свою лукавую, с вызовом куэку. Официальный тягостный банкет смыло и унесло, осталась трогательная доброта людей, представлявших не правление, не магазины и фабрики, а самих себя, свое радушие и веселье. Ради таких людей, ради их удовольствия и разыгрываются футбольные матчи, летают с континента на континент команды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54