Второй удар по консерватизму начинающего советского фехтования нанесли приехавшие к нам прославленные венгры. И хотя на товарищеских встречах гости обыграли хозяев по всем статьям, но вместе с тем преподали и первые уроки первоклассного международного фехтования.
Впрочем, уроки эти начнутся лишь в 1951 году, а до той поры наше фехтование будет вариться исключительно «в своем соку» на фоне все той же непримиримой борьбы новаторов и консерваторов.
Но в конце концов такой спор должен был, конечно, решиться не иначе, как в поединке с оружием в руках, ибо есть ли более веский аргумент в споре о поединке, чем победа в этом самом поединке? И есть ли более веский аргумент в полемике учителей фехтования, чем победы их учеников?
Чуть забегая вперед, скажу, что первые победы советских фехтовальщиков на международной арене (как, впрочем, и последующие) будут неразрывно связаны с фамилией Аркадьев. Так что в конечном счете торжество новаторов станет неоспоримым, и Виталий Андреевич возглавит новое, прогрессивное направление в отечественном фехтовании. Это, правда, произойдет не вдруг, не сразу. Но, мысленно перенесясь через все преграды, возникшие на пути новаторов, представим себе, что же будет характеризовать это направление, когда оно обретет должную форму и завершенность.
Ну, прежде всего, полное освобождение нашего фехтования из футляра старых классических догм и оснащение его тактикой, а также рационализация техники. Все это, разумеется, на фоне полного альянса техники и тактики, ибо, разлученные, они теряют свою силу.
Например, техничное выполнение неразумных замыслов – это поражение, причем тем скорейшее, чем лучше техника и выше скорость. И наоборот, тактика при бедной технике тоже проигрыш, ибо фехтовальщик в данном случае не умеет донести свои верные замыслы к цели. Кстати, в тактику входит и строгий учет своих технических возможностей, считает Виталий Андреевич. Нецелесообразно делать ставку на тот прием, который, скажем, нужен в конкретной ситуации, но недоступен, не поставлен, – значит, от него следует отказаться и искать другой.
«Вообще же суть тактики в том, чтобы против слабых сторон противника выставить свои сильные, – говорит Виталий Андреевич (подобные слова, только в применении к футболу, можно услышать и от Бориса Андреевича). – И этому должен обучить тренер, но прежде непременно разобравшись, что представляет собой его ученик, что за „материал“ перед ним. Ведь ошибаться тут нельзя, ошибка – это „брак“, исковерканный „материал“, испорченные отношения и гибель мечты…»
Одним из глубочайших заблуждений тренера Виталий Андреевич считает стремление «лепить» чемпионов по какому-то единому эталону или же «под себя», то есть пытаться привить ученику те приемы, что удавались ему самому в пору его собственных выступлений на дорожке. Ибо ученику это может быть просто не по вкусу, наконец, «не по зубам».
Конечно, тренер должен иметь представление об абсолютном идеале фехтовальщика, но этот образец нужен лишь как общий ориентир. Фехтуют ведь не «общечеловеки», а конкретные люди со своими достоинствами и недостатками. И тренер обязан знать эти плюсы и минусы, а также иметь верное объемное представление об ученике в целом, должен уметь отделить главное от второстепенного, чтобы не тратить времени на мелочи и не наваливаться на безнадежные задачи. Только тогда он сумеет оснастить фехтовальщика таким репертуаром приемов, который быстро и с аппетитом усвоится, то есть будет, что называется, «в коня корм».
…В конце войны, в 1944-м, когда, уже вернувшись из Свердловска, Виталий Андреевич продолжал занятия по обучению бойцов рукопашному бою и параллельно вел в институте фехтование, однажды у него на уроке появилась новая студентка – некто Анна Кольчугина (ныне Анна Матвеевна Пономарева, доцент кафедры фехтования в ГЦОЛИФКе). Среди прочих жаждущих освоить премудрости фехтования она выделялась не только «тематической» фамилией, но также редким прилежанием и упорством – училась на «отлично».
С точки зрения Виталия Андреевича, Анна внешне была точь-в-точь Диана-охотница Гужона – высокая, тоненькая и вместе с тем крепкая, атлетичная. Когда на одном из своих первых уроков он сказал ей об этом сходстве, она в удивлении устремила на него долгий взгляд – пауза, затем улыбнулась и наконец заразительно рассмеялась на весь зал.
Потом, когда Аня стала ученицей Виталия Андреевича, он убедился, что «это был как раз тот ценный „материал“, из которого получаются чемпионы».
Прозанимавшись у Аркадьева всего год (ей тогда было уже 25 лет), Кольчугина выиграла чемпионат страны и впоследствии выигрывала его еще четыре раза.
Она фехтовала броско, умно, поражая специалистов скоростью и реакцией, а также тонкой вязью технических ходов. Но, считает Анна Матвеевна, никого и никогда бы ей не поразить на дорожке, если бы не Виталий Андреевич.
Он научил ее различным фехтовальным приемам и рациональному использованию их в бою. Главное же, что она почерпнула в его уроках, – это стремление всегда, чем бы ни занималась, думать, размышлять, анализировать.
«Ну а если в иных обстоятельствах разум и покидал меня, Виталий Андреевич умел одним словом вернуть мне его, – говорит Анна Матвеевна. – Помню, на чемпионате мира в 1955 году в Италии в предварительной ступени меня трясло от волнения. Выхожу на дорожку с какой-то безвестной, несильной соперницей и – ничего не вижу, не понимаю – как в обмороке. Одну за другой делаю простые атаки и все время попадаю в защиту. И так без конца, как заводные: я – простую атаку, она – защиту.
Чтобы избежать ее ловушки, надо было добавить к атаке всего лишь один финт, но это мне просто не приходило в голову, ибо я была, что называется, „не в себе“. И вдруг слышу сзади негромкий ровный голос Виталия Андреевича: „Ты в состоянии думать?“ Тут же все в моей голове прояснилось, И я довольно легко выиграла бой».
Вообще, Виталий Андреевич не сторонник подсказки и никогда не суфлировал своим ученикам в случае, если бой у них не клеился. Но вот так одним словом охладить в нужный момент – это он мастер…
Как и для многих фехтовальщиков, Аркадьев стал для Кольчугиной не только учителем фехтования, но и учителем педагогики. «То, что я преподаю в институте, – это только благодаря ему. То есть не в том, конечно, смысле, что он меня туда устроил, а в том, что мне есть что сказать студентам. До сих пор и в наших институтах физкультуры и за рубежом учатся „по Аркадьеву“, – говорит Анна Матвеевна. – И мне известно, что даже в боксе используют его методику, систематику приемов.
Вообще, Аркадьев – один из тех, кто может, кто призван учить. Ни одно его слово не пропадает вхолостую и заставляет размышлять, полемизировать, творить. Это – исток. От него, от его мысли пошло много диссертаций, и, можно сказать, ни один из диссертантов в нашей стране, взявшийся за фехтовальную тему, не миновал консультации Аркадьева».
Итак, Виталий Андреевич вечно побуждал всех, кто с ним соприкасался, думать, думать, думать… Его афоризм: «Самостоятельность мышления позволяет человеку выходить из заколдованного круга-„как все“, и этот выход – его второе рождение…»
В первые послевоенные годы у Аркадьева тренировались два сейчас уже мало кому известных фехтовальщика – М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53