https://www.dushevoi.ru/products/vodonagrevateli/pod-rakovinu/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Грузы разбросаны по лужайке. Осторожности ради, учитывая длинный переход, мы послали их вперед… Издаем воинственное рычание, в мгновение ока грузы подхвачены, и носильщики исчезают с фантастической быстротой.
Наступает ночь. Обогнув несколько утесов, выходим на лужайку, приютившуюся на краю пропасти. Саркэ и Аила быстро устанавливают палатки, разжигают костер и достают продукты. Уже поздно. Молча съедаем ужин и забираемся в спальные мешки.
На следующее утро, разбудив шерпов, снимаем лагерь. Узкая тропа ведет в глубину ущелья. Впоследствии в этом месте Марсель Ишак и Жак Удо встретили стадо обезьян, поднимавшихся вверх по ущелью. Далее путь идет по тропе, выбитой в скалах. Крутой спуск неожиданно приводит нас к берегу немноговодного в это время года потока Шадзиу-Кхола. Переправа не представляет никаких трудностей, однако на противоположном берегу даже опытный следопыт не смог бы обнаружить и малейшего признака тропы. Непроходимые джунгли простираются, по-видимому, вверх по склону. Кузи предупреждает, что до вечера следующего дня воды не будет. Заполняются все наличные фляги водой.
Подъем начинается с настоящего лазания по отвесной скальной плите. Тропа вьется бесконечными петлями сквозь заросли бамбука, через поваленные стволы, между преграждающими путь деревьями. Воздух влажный и тяжелый. У нас с Кузи завязывается длительная беседа. Когда разговор доходит до Бергсона и Юнгера, мы оказываемся на чудесной маленькой лужайке, покрытой подснежниками и другими цветами.
– Здесь, – говорит Кузи, – мы ночевали с Удо и Шацем 27 апреля.
Альпинисты склонны к консерватизму: решаем здесь позавтракать. Рюкзаки немедленно сброшены на землю, тюбики со сгущенным молоком переходят из рук в руки. Прессованные фрукты поглощают те, кому они еще не успели надоесть. К тому времени, когда последние носильщики, уставшие от трудного пути, все в поту появляются на лужайке, мы уже лежим с сигаретами во рту, выпуская замысловатые кольца дыма.
Кузи после нашего разговора впал в задумчивость. Ребюффа думает о своей маленькой Доминике, о которой он не имеет никаких вестей. Необходимо встряхнуться. Вперед! За поворотом тропы открывается роща высоких деревьев, покрытых яркими, неизвестными мне цветами. Пройдя под этой цветущей аркой, мы попадаем на чудесную лужайку. Кругом настоящее кладбище обгорелых деревьев, стволы которых поднимаются ввысь на 30–40 метров, по краям тропы в изобилии разбросаны розовые и красные цветы гигантских рододендронов. Шерпы бросаются к каким-то деревьям, похожим на красную березу. Сделав ледорубом засечку, они укрепляют под ней пустую консервную банку и таким путем добывают несколько глотков свежей воды.
С большим трудом мы преодолеваем бесконечно длинный, очень крутой кулуар с ненадежными камнями.
– Здесь полно сурков! – восклицает Ребюффа.
Однако как я ни таращу глаза, не вижу ни одного. Наверху мы снова останавливаемся и выкуриваем по сигарете, поджидая носильщиков. Высота, должно быть, около 4000 метров…
Подходят носильщики. До сих пор они шли очень хорошо, но чувствуется, что они устали. Дорога становится трудной, груз, удерживаемый на голове ремнями, тянет вниз, неровности скал ранят босые ноги, уверенность движений пропадает. Дальше приходится пересекать большой снежный участок. Мы стараемся топтать широкие и удобные ступени, и все же носильщикам, согнувшимся под тяжестью ящиков, приходится очень тяжело. Я ощущаю смутные угрызения совести, шагая в удобных ботинках.
К исходу дня мы наконец добираемся до провала в гребне, отмеченного туром. Собираемся вместе и после минутного совещания решаем двигаться дальше. Погода явно портится. Начинаем спуск по пологим склонам альпийских лугов. Дождь идет непрерывно. В неописуемом беспорядке расставляем палатки. Каждый стремится возможно скорее укрыться от дождя.
Сегодня нам пришлось подняться примерно на 2000 метров, чтобы добраться до этой седловины, которую мы решаем назвать "Перевалом 27 апреля". Удивительно, как Кузи, Удо и Шац, открывшие этот перевал, ухитрились проследить совершенно невидимую тропу и с такой настойчивостью пройти по ней до конца.
В лагере быстро наступает тишина…
Ворочаясь во сне, Ребюффа меня будит. Носильщики тщательно и методично готовят свои шарики из тзампы. Внезапно в палатку врывается крайне возбужденный Саркэ:
– Бара-сагиб! Тхар! – кричит от, указывая на далекую точку на гребне.
Тхар! Не может быть!
За всю свою жизнь я не подстрелил даже зайца, однако во мне всегда жила душа великого охотника. Как тигр, я бросаюсь на ружье, которое всегда доверялось Саркэ. Через мгновение оно заряжено. Наспех оставляю инструкции по подготовке к выходу и отправляюсь на разведку вместе с шерпом, не сводящим глаз с животного. Что касается меня, я не вижу ничего даже в бинокль. Нет, вижу! Внезапно в поле зрения, на расстоянии двух километров, появляется животное, похожее на серну. Мы стараемся приблизиться к нему, скрываясь за скалами. Быстро лезем вверх…
Увы! Тхар исчез, и на этом мои охотничьи подвиги в Азии кончаются.
Сегодня нам предстоит все время идти над Миристи-Кхола, пересекая отроги Нилгири. Когда встретятся непроходимые теснины, придется набрать высоту и затем спуститься прямо к берегу реки, так как дальше ущелье проходимо. Мы вынуждены без конца траверсировать крутые склоны, перебираться через ложбины, преодолевать все более и более полноводные потоки. К счастью, по пути попадаются поставленные стоймя каменные плиты. Это наши предшественники промаркировали тропу. На снежном пятне мне бросается в глаза сделанная Шацем надпись, указывающая, в котором часу было пройдено это место. Мы идем примерно тем же темпом.
Вокруг облака, и широкий обзор невозможен. Вскоре после полудня доходим до такого места, где не видно пути. Окликаем нашего проводника Кузи; слегка поколебавшись, он возвращается на несколько шагов и наконец с торжеством нас зовет: на небольшой скале мы видим укрепленный камнями вымпел Французского альпинистского клуба. Здесь начинается спуск к Миристи-Кхола. Движемся по очень крутым травянистым склонам, и носильщики вновь начинают скользить. Самочувствие у них не блестящее.
Идет дождь, сыплет снег, путь кажется бесконечным. Внезапно слышу крики. Приблизившись, видим большой костер: это носильщики первой группы, сложившие свою Ношу, возвращаются в долину. Завязываются разговоры на гурском языке… Еще раз убеждаюсь, что это наречие с отрывистыми словами и гортанными звуками малопонятно.
Тропа тянется по склону среди крутых плит вдоль отвесной скальной стены, в которой видны громадные пещеры. Кузи уверяет, что, когда он был здесь впервые, целое стадо тхаров отдыхало у входа в эти пещеры и даже при виде его не двинулось с места. К сожалению, сегодня (ружье у меня в руках!) никаких следов животных.
Через несколько минут мы все собираемся на берегу Миристи-Кхола, этого бурного потока, выносящего все осадки, выпадающие в верхних цирках Аннапурны, Большого Барьера и Нилгири.
Путь продолжается на другом берегу, и нам предстоит перебираться через реку. Замечаю несколько деревьев, поваленных накануне нашими товарищами для переправы. Однако носильщики отказываются переходить с грузом. Мы с Ребюффа не колеблясь решаем перенести его сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
 купить унитаз с инсталляцией в интернет магазине 

 Вива Керамика No Code Legno