Что ты сказала?
В а л е н т и н а. Я хотела сказать, что ты, может быть, над ним смеялась, но, сама того не подозревая…
М а р и. Слава богу, со мной редко случается что-нибудь, о чем я не подозреваю. Хватит и того, что жизнь подсовывает мне в готовом виде. Очень надо расхлебывать то, о чем сама не подозреваешь Не повезло ему.
В а л е н т и н а. Самое глупое, что мне показалось, что ты поняла, что я у тебя хотела спросить, и…
М а р и. Валентиночка, ляп есть ляп. По крайней мере я избавлена от прощальной сцены у него в кабинете, где я задыхаюсь от бумаг и вопросов.
Хоть одна выгода. Как бы выразился он, я выиграла процесс, но упустила домашний очаг. Ах! Ах!.. Не поехать ли нам сегодня ужинать в русский ресторан?
С е р ж. Непременно. Закатим грандиозный пир. Пусть Валентина наденет свое сиреневое платье. (Выбегает.)
М а р и. У тебя есть сиреневое платье?
В а л е н т и н а. Да. В шкафу. Кстати, он прав, оно такого стиля, какой мне больше всего идет…
Мари следит за Валентиной взглядом, в то время как та подходит к шкафу и открывает его.
Затемнение
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Валентина и Серж входят в темную комнату. Он зажигает свет. Оба одеты по-вечернему, слегка навеселе и очень жизнерадостны.
В а л е н т и н а. Боже мой! Который час?
С е р ж. Три. Маму было ждать бесполезно, со своим скрипачом она не расстанется до утра.
В а л е н т и н а. Кажется, скрипачи ей больше по вкусу, чем нотариусы.
Я не выдержала: от такого треска в ушах через два часа с ума можно сойти.
С е р ж. А что она ему заказывала? Я и трети мелодий не знаю.
В а л е н т и н а. Увы, он тоже… Слава богу, вы не каждый день получаете наследство. Я бы не вынесла… (Ложится на кровать одетой.)
С е р ж. Не мните платье, оно мне очень дорого. В этом вертепе вы были самой красивой женщиной.
В а л е н т и н а. И вы этим гордились.
С е р ж. Да. Впрочем, великий художник — и знаменитый художник — обязан появляться на людях с красивыми женщинами с самыми красивыми женщинами, разве нет?
В а л е н т и н а. Да. И, кроме того, каждую неделю их менять. Серж, мне очень жаль, но моя постель качается.
С е р ж. Это от водки. Пусть качается.
В а л е в т и н а. Я всегда считала, что человек не может быть пьяным, а вот предметы, которые его окружают, — да. Интересная теория, правда?
С е р ж. Очень. Теории алкоголиков часто бывают интересны.
В а л е н т и н а. Почему?
С е р ж. Потому что видно, что под ними кроется. Например. Хотя вы выпили два графинчика водки, вы считаете, что качается ни в чем не повинная кровать. Собственной вины вы не допускаете. Все сваливаете на других.
В а л е н т и н а. Правильно. Совершенно правильно. (Берет свою подушку и улыбается ей.) Прошу прощения. Это я виновата.
С е р ж. Надеюсь, мама сможет добраться до дому.
В а л е н т и н а. Весь оркестр пересидел за нашим столом неужели ни один скрипач ее не проводит? Боже мой, как мне хорошо. Племянник мой дорогой, почему мы не живем в постоянном опьянении, когда все жесты — легки, люди — очаровательны, препятствия — преодолимы? Почему мы не проводим жизнь притворяясь, улыбаясь и изрекая глупейшие шутки?
С е р ж. Потому что от этого тускнеют глаза, краснеет нос и появляется второй подбородок.
В а л е н т и н а. Какая жалость! А у меня уже начинается?
С е р ж. Нет, глаза у вас великолепные и зрачки восхитительно расширены.
У вас такой овал лица, что мое сердце разрывается от нежности. Когда я с вами танцевал, мне хотелось одно временно и плакать и смеяться.
В а л е н т и н а. Ваша теория тоже интересна. Стоит вам не много выпить, вы готовы всем безумно восхищаться.
С е р ж. Дело не только в восхищении. (Идет, слегка шатаясь.)
Вглядитесь в меня, тетя Валентина. Вы не видите в глубине моей души зверя?
Не замечаете в моих расширенных зрачках искры дикого желания?
В а л е н т и н а. Ну, ну. Я где-то читала, что люди вашего поколения совершают акт плоти от скуки, думая совсем о другом.
С е р ж. Сколько лет было автору? Вот в чем вопрос. Прежде чем читать о современной молодежи, нужно знать, какого возраста сам автор.
В а л е н т и н а. Да, да. И потом у вас во рту остается привкус пепла и вы с тоской протягиваете свою сигарету скучающей подруге.
Смеются.
С е р ж. Смейтесь. Еще смейтесь, И говорите мне о голубых тюльпанах. О моем подбородке, поскольку он вам нравится. О переводных картинках в Монте-Карло. Вы никогда не из меняли своему мужу?
В а л е в т и н а. Я не знаю, что значит изменять.
С е р ж. Валентина… У меня все-таки будет спортивная машина. И по четным дням я буду гением. У меня будут небритые щеки, круги под глазами, я буду срывать с вас сиреневое платье и рисовать на вашей коже солнца и радуги.
В а л е н т и н а. Какая непристойность!
С е р ж. А по нечетным я буду гладко выбрит, вежлив, любезен, буду распахивать перед вами дверцу машины и возить вас в Булонский лес. Я буду умолять вас подарить мне хоть немного любви. Вы задержите свою руку в моей чуть-чуть дольше. И это мне потом будет сниться по ночам.
В а л е н т и н а. Перестаньте. Если вы начнете придумывать…
С е р ж. Так что?
В а л е н т и н а. Мне не устоять.
Пауза. Они смотрят друг на друга.
С е р ж (глухо). Когда я вас поцеловал… сегодня днем… Не притворяйтесь удивленной. Перед тем, как мама явилась с этим дурацким наследством.
В а л е н т и н а. Да. Ну и что?
С е р ж. Если бы она не ворвалась..
В а л е н т и н а Да?
С е р ж. Вы не думаете, что,..
В а л е н т и н а Я об этих вещах никогда не думаю.
С е р ж. Вы были так нежны, я уверен, что да… Все же это возмутительно Мы три месяца ждали этого наследства, и надо же, чтобы оно свалилось именно тогда, когда оно мне было совсем ни к чему.
В а л е н т и н а. Не кричите. Иди сюда.
Он садится рядом с ней.
Да, я чуть было не потеряла голову. Да, ты мне нравишься. Ты — как котенок — царапаешься, кусаешься, а потом ластишься и горячишься, как влюбленный мужчина, А Флоранс?
С е р ж. Флоранс?
В а л е н т и н а. Да, твоя приятельница.
С е р ж. Лоранс. При чем тут Лоранс?
В а л е н т и н а Ты ведь ее любишь?
С е р ж. Мне кажется, да.
В а л е н т и н а. И ты хочешь ей изменить?
С е р ж. Я не знаю, что значит изменять.
Валентина (смеется). Что с тобой сегодня?
С е р ж. Я схожу с ума, я великий художник, Дотроньтесь до моей колючей щеки.
Она кладет ладонь ему на щеку.
Чувствуете? я сорву с вас ваше сиреневое платье.
В а л е н т и н а. И солнце, и радуга…
Он целует ее.
Занавес
АКТ ВТОРОЙ
Большая просторная гостиная в квартире на улице Бак, обставленная довольно роскошно
СЦЕНА ПЕРВАЯ
На сцене Серж и Валентина. Тотчас же входит Мари.
М а р и. Все.
В а л е н т и н а. Ну и что?
М а р и. Ну и ничего. Он говорит, что это его фамилия, что к нему всегда так обращались и что к новой он не привыкнет.
В а л е н т и н а. Все-таки странно для мажордома называться Оракул.
М а р и. Согласна, странно. Но что ты от меня хочешь: я ему предложила уменьшительный вариант, например Орак. Нет: Оракул. Он не уступит. Но этого мало. Он очень всерьез воспринимает жизнь. Например, говорит, что не любит женщин. Мужчин тоже. Заодно и детей. Тогда кого же?.. Что касается политики, он ею не занимается. Вернее, постольку.
С е р ж. Постольку — поскольку?
М а р и. Да. Он — бонапартист. Увы! И мне пришлось десять минут говорить о великом императоре.
В а л е н т и н а. А что он о нем думает?
М а р и. Много чего. Он даже написал его биографию, которая, разумеется, не имела успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
В а л е н т и н а. Я хотела сказать, что ты, может быть, над ним смеялась, но, сама того не подозревая…
М а р и. Слава богу, со мной редко случается что-нибудь, о чем я не подозреваю. Хватит и того, что жизнь подсовывает мне в готовом виде. Очень надо расхлебывать то, о чем сама не подозреваешь Не повезло ему.
В а л е н т и н а. Самое глупое, что мне показалось, что ты поняла, что я у тебя хотела спросить, и…
М а р и. Валентиночка, ляп есть ляп. По крайней мере я избавлена от прощальной сцены у него в кабинете, где я задыхаюсь от бумаг и вопросов.
Хоть одна выгода. Как бы выразился он, я выиграла процесс, но упустила домашний очаг. Ах! Ах!.. Не поехать ли нам сегодня ужинать в русский ресторан?
С е р ж. Непременно. Закатим грандиозный пир. Пусть Валентина наденет свое сиреневое платье. (Выбегает.)
М а р и. У тебя есть сиреневое платье?
В а л е н т и н а. Да. В шкафу. Кстати, он прав, оно такого стиля, какой мне больше всего идет…
Мари следит за Валентиной взглядом, в то время как та подходит к шкафу и открывает его.
Затемнение
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Валентина и Серж входят в темную комнату. Он зажигает свет. Оба одеты по-вечернему, слегка навеселе и очень жизнерадостны.
В а л е н т и н а. Боже мой! Который час?
С е р ж. Три. Маму было ждать бесполезно, со своим скрипачом она не расстанется до утра.
В а л е н т и н а. Кажется, скрипачи ей больше по вкусу, чем нотариусы.
Я не выдержала: от такого треска в ушах через два часа с ума можно сойти.
С е р ж. А что она ему заказывала? Я и трети мелодий не знаю.
В а л е н т и н а. Увы, он тоже… Слава богу, вы не каждый день получаете наследство. Я бы не вынесла… (Ложится на кровать одетой.)
С е р ж. Не мните платье, оно мне очень дорого. В этом вертепе вы были самой красивой женщиной.
В а л е н т и н а. И вы этим гордились.
С е р ж. Да. Впрочем, великий художник — и знаменитый художник — обязан появляться на людях с красивыми женщинами с самыми красивыми женщинами, разве нет?
В а л е н т и н а. Да. И, кроме того, каждую неделю их менять. Серж, мне очень жаль, но моя постель качается.
С е р ж. Это от водки. Пусть качается.
В а л е в т и н а. Я всегда считала, что человек не может быть пьяным, а вот предметы, которые его окружают, — да. Интересная теория, правда?
С е р ж. Очень. Теории алкоголиков часто бывают интересны.
В а л е н т и н а. Почему?
С е р ж. Потому что видно, что под ними кроется. Например. Хотя вы выпили два графинчика водки, вы считаете, что качается ни в чем не повинная кровать. Собственной вины вы не допускаете. Все сваливаете на других.
В а л е н т и н а. Правильно. Совершенно правильно. (Берет свою подушку и улыбается ей.) Прошу прощения. Это я виновата.
С е р ж. Надеюсь, мама сможет добраться до дому.
В а л е н т и н а. Весь оркестр пересидел за нашим столом неужели ни один скрипач ее не проводит? Боже мой, как мне хорошо. Племянник мой дорогой, почему мы не живем в постоянном опьянении, когда все жесты — легки, люди — очаровательны, препятствия — преодолимы? Почему мы не проводим жизнь притворяясь, улыбаясь и изрекая глупейшие шутки?
С е р ж. Потому что от этого тускнеют глаза, краснеет нос и появляется второй подбородок.
В а л е н т и н а. Какая жалость! А у меня уже начинается?
С е р ж. Нет, глаза у вас великолепные и зрачки восхитительно расширены.
У вас такой овал лица, что мое сердце разрывается от нежности. Когда я с вами танцевал, мне хотелось одно временно и плакать и смеяться.
В а л е н т и н а. Ваша теория тоже интересна. Стоит вам не много выпить, вы готовы всем безумно восхищаться.
С е р ж. Дело не только в восхищении. (Идет, слегка шатаясь.)
Вглядитесь в меня, тетя Валентина. Вы не видите в глубине моей души зверя?
Не замечаете в моих расширенных зрачках искры дикого желания?
В а л е н т и н а. Ну, ну. Я где-то читала, что люди вашего поколения совершают акт плоти от скуки, думая совсем о другом.
С е р ж. Сколько лет было автору? Вот в чем вопрос. Прежде чем читать о современной молодежи, нужно знать, какого возраста сам автор.
В а л е н т и н а. Да, да. И потом у вас во рту остается привкус пепла и вы с тоской протягиваете свою сигарету скучающей подруге.
Смеются.
С е р ж. Смейтесь. Еще смейтесь, И говорите мне о голубых тюльпанах. О моем подбородке, поскольку он вам нравится. О переводных картинках в Монте-Карло. Вы никогда не из меняли своему мужу?
В а л е в т и н а. Я не знаю, что значит изменять.
С е р ж. Валентина… У меня все-таки будет спортивная машина. И по четным дням я буду гением. У меня будут небритые щеки, круги под глазами, я буду срывать с вас сиреневое платье и рисовать на вашей коже солнца и радуги.
В а л е н т и н а. Какая непристойность!
С е р ж. А по нечетным я буду гладко выбрит, вежлив, любезен, буду распахивать перед вами дверцу машины и возить вас в Булонский лес. Я буду умолять вас подарить мне хоть немного любви. Вы задержите свою руку в моей чуть-чуть дольше. И это мне потом будет сниться по ночам.
В а л е н т и н а. Перестаньте. Если вы начнете придумывать…
С е р ж. Так что?
В а л е н т и н а. Мне не устоять.
Пауза. Они смотрят друг на друга.
С е р ж (глухо). Когда я вас поцеловал… сегодня днем… Не притворяйтесь удивленной. Перед тем, как мама явилась с этим дурацким наследством.
В а л е н т и н а. Да. Ну и что?
С е р ж. Если бы она не ворвалась..
В а л е н т и н а Да?
С е р ж. Вы не думаете, что,..
В а л е н т и н а Я об этих вещах никогда не думаю.
С е р ж. Вы были так нежны, я уверен, что да… Все же это возмутительно Мы три месяца ждали этого наследства, и надо же, чтобы оно свалилось именно тогда, когда оно мне было совсем ни к чему.
В а л е н т и н а. Не кричите. Иди сюда.
Он садится рядом с ней.
Да, я чуть было не потеряла голову. Да, ты мне нравишься. Ты — как котенок — царапаешься, кусаешься, а потом ластишься и горячишься, как влюбленный мужчина, А Флоранс?
С е р ж. Флоранс?
В а л е н т и н а. Да, твоя приятельница.
С е р ж. Лоранс. При чем тут Лоранс?
В а л е н т и н а Ты ведь ее любишь?
С е р ж. Мне кажется, да.
В а л е н т и н а. И ты хочешь ей изменить?
С е р ж. Я не знаю, что значит изменять.
Валентина (смеется). Что с тобой сегодня?
С е р ж. Я схожу с ума, я великий художник, Дотроньтесь до моей колючей щеки.
Она кладет ладонь ему на щеку.
Чувствуете? я сорву с вас ваше сиреневое платье.
В а л е н т и н а. И солнце, и радуга…
Он целует ее.
Занавес
АКТ ВТОРОЙ
Большая просторная гостиная в квартире на улице Бак, обставленная довольно роскошно
СЦЕНА ПЕРВАЯ
На сцене Серж и Валентина. Тотчас же входит Мари.
М а р и. Все.
В а л е н т и н а. Ну и что?
М а р и. Ну и ничего. Он говорит, что это его фамилия, что к нему всегда так обращались и что к новой он не привыкнет.
В а л е н т и н а. Все-таки странно для мажордома называться Оракул.
М а р и. Согласна, странно. Но что ты от меня хочешь: я ему предложила уменьшительный вариант, например Орак. Нет: Оракул. Он не уступит. Но этого мало. Он очень всерьез воспринимает жизнь. Например, говорит, что не любит женщин. Мужчин тоже. Заодно и детей. Тогда кого же?.. Что касается политики, он ею не занимается. Вернее, постольку.
С е р ж. Постольку — поскольку?
М а р и. Да. Он — бонапартист. Увы! И мне пришлось десять минут говорить о великом императоре.
В а л е н т и н а. А что он о нем думает?
М а р и. Много чего. Он даже написал его биографию, которая, разумеется, не имела успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15