[47, с. 119]. В Швеции Снорри приписывает создание подобной системы одному из Инглингов, Онунду-Дорога (Braut– ?nundr), который setti b? sin? hvert st?rhera? ? Svitjo? ok f?r um allt landit at veizlum – «поставил усадьбу себе в каждом большом хераде Свитьод и ездил по всей стране по вейцлам» [Ynglinga saga, 33]. Не исключено, что с персонажем «Перечня Инглидов» здесь контаминированы загадочный король свеев Anondus, помянутый в Vita Anskarii, составленном не позднее 888 г. [Rimbertus, XVI], и отец конунга Эйрика Эмундссоиа (Анундссона), правившего до 882 г. Если так, то Браут-Энунд реорганизовал шведскую вейцлу в середине или второй половине IX в., а его наследник закрепил эти реформы созданием общегосударственного ледунга. В таком случае укрепление государственной власти конунгов в Дании, Норвегии и Швеции проходило одни и те же фазы, и примерно одновременно.
Создание прочной экономической базы в виде королевских имений позволяло конунгу распоряжаться землями, контроль над которыми осуществлялся в виде вейцл и даней. Земли, точнее, право на доходы с них конунги раздают своим приближенным в виде ленного пожалования. Термин l?n – «лен» и кеннинг конунга l?nar-dr?ttinn впервые встречаются в висах скальда Сигвата Тордарссона (до 1038 г.); Кормак Одмундарссон (вторая половина X в.) называет конунга jar?hlj?tr – «дающий землю» [47, с. 106, 137]. Об условном, служебном характере пожалований свидетельствует и рассказ о конфликте Олава Святого с оркнейцами, опирающийся на какие-то местные предания, где сказано: er jaltar h?fdu haft jafnan si?an l?nd tau at l?ni en aldrigi at eign – «ярлы получали у него [Харальда Прекрасноволосого] эти земли как лен и никогда – как собственность» [?l?fs saga ins helga, 100]. Граница между условным пожалованием (l?n) и собственностью (eign) четко проведена.
Известны различные виды королевских земельных пожалований: dreckulaun – вознаграждение за устроенный для конунга пир; hei?laun – почетное пожалование земли, которое «свидетельствует о начавшемся уже вмешательстве королевской власти в отношения землевладения» [53, с. 75-76]. Однако основным видом лена оставалась раздача вейцл, и само слово veizla из обозначения пира постепенно превратилось в название годовых доходов феодала.
Отчуждая права старой родовой знати на традиционные, в общем, дары, дани, вейцлы, конунги не просто эксплуатировали древние племенные институты варварского общества, остававшиеся при этом, как иногда представляется, неизменными. Они предопределили целую серию глубоких социальных сдвигов, которые в конечном счете вели к преобразованию общества варварского в феодальное. Во-первых, это отчуждение подрывало позиции племенной аристократии, которая была вынуждена либо вступить с конунгами в борьбу и погибнуть, либо бежать из страны, либо получить вновь свои собственные, традиционные права, но уже в качестве королевского пожалования, т.е. адаптироваться к требованиям феодальной иерархии. Во-вторых, – конунги создавали единый государственный фонд средств, который позволял обеспечить постоянное содержание вооруженной раннефеодальной военной касты – королевской дружины и, опираясь на нее, повысить интенсивность эксплуатации, изымать часть экономического потенциала бондов, остававшегося раньше в их распоряжении. В-третьих, этим изъятием королевская власть существенно сужала возможности военной деятельности бондов, и прежде всего – дружин викингов (базировавшихся в конечном счете на ресурсах бондов и частично – родоплеменной знати); ограничивались и возможности поставленного под государственный контроль, превращавшегося в воинскую повинность народного ополчения – ледунга. В-четвертых, по мере развития этих процессов и стимулированной ими имущественной дифференциации бондов прогрессировала коммутация ледунга, который в XII-XIII вв. превратился (в Дании – полностью, в Норвегии и Швеции – частично) в денежный государственный налог.
Разрушая таким образом традиционную племенную структуру (свободные общинники – знать), конунги формировали новый господствующий слой, скандинавский феодальный класс. Специфика этой общественной группы в Северной Европе заключалась в том, что вплоть до XIII в. сохранялась тесная консолидация феодалов – вокруг короля. «Основная часть господствующего класса составляла hir? – дружину, свиту короля; в нее включались и служилые люди, которые сидели в своих владениях и вейцлах» [47, с. 149].
Королевская дружина, «хирд», первоначально называлась просто li?, а члены ее – menn, fj?lmenn или h?skarlar («люди», «бойцы», «домочадцы»). Специализированный термин hir? (шв. gri?) на датских рунических камнях известен с X в. [140, с. 188, 195; 378, с. 22]. Распространяется и производное от него hirdmenn (наряду с более употребительным h?skarlar, а в Дании – hemtegi).
Дружинников, подчиненных ярлам и херсирам, посаженным по фюлькам конунгом Харальдом Прекрасноволосым, Снорри называет her menn [Haralds saga ins h?rfagra, 6]; этот термин позднее стал названием рыцарского сословия в Дании [77, с. 35]. Дружина Харальда Сурового в «Хеймскрингле» названа sveit, свита [Haralds saga Sigur?arsonar, 49]; в «Хирдскра» от близкого корня sveinn («парень», «юноша») образованы названия дружинников разных рангов: skuti lsveinar, kertilsveinar. Так же в XIII в. назывались вооруженные вассалы в феодальной Швеции: svenae til vapn (калька латинского armiger) возглавляли собственные дружины и сами были конными рыцарями [89, с. 159]. В связи с завершением феодальной стратификации, созданием конного рыцарского войска, вооруженного по западноевропейским нормам, раннефеодальная титулатура вытесняется новыми терминами: herreman – в Дании, fraelse, hofmaen – в Швеции, riddari – в Норвегии [77, с. 35; 89, с. 161; 53, с. 211].
Наряду с основой формирующегося рыцарства (в XIII-XIV вв. пополненного слоем одальманов-вотчинников) в составе «хирда» подготавливались кадры королевской администрации; получая от конунга вейцлы на свое содержание, они со временем составили среднее звено феодальной иерархии: правители областей landhyrde (в Дании) [378, с. 23]; управители в королевских поместьях – bryti, ?rma?r, следившие за охраной порядка, сбором штрафов, устройством пиров для конунга; сходные функции выполнял umbottsma?r (древнерусское «ябетник»), управляющий поместьем, в котором владелец постоянно не проживал [F. XIV, 1].
Опираясь на выделенный из дружины раннефеодальный государственный аппарат – брюти, арманов, лендрманов, распоряжаясь значительными средствами королевского домена и выросшими из племенных приношений фискальными поступлениями, располагая постоянной и квалифицированной военной силой, конунг мог успешно решить задачу соглашения с tignir menn, знатью. Сохраняя старые титулы ярлов, херсиров, хавдингов (а порою, по воле конунга и меняя социальный статус), они превращались в королевских ленников, получая иной раз прежний, традиционный объем прав, – по с обязанностью выставлять конунгу войско и выплачивать дань.
Основное, среднее звено вассальной иерархии, непосредственно связывавшее конунга с податным населением области, округа (херада) – лендрман. Звание lendr ma?r впервые появляется в скальдической поэзии в первой половине XI в. [47, с. 137, 250]; Сигват Тордарсон (ок. 1038 г.) называет лендрманов greifar – «графы», этим заимствованием (англ. gerefa, нем. Graf) словно подчеркивая феодальный характер нового титула. Источником власти лендрмана было королевское пожалование: lends manns r?tt – «право лендрмана, полученное от конунга», включало l?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80