Их немецкий редактор Борман добился того, что, несмотря на воздушные бомбардировки и цензуру, вплоть до ноября 1944 года в выходе обоих органов не было ни единого перерыва.
Помимо обслуживания самих русских, обе газеты выполняли и другую важную задачу всюду, где немцам приходилось иметь дело с русскими людьми. Гроте пришла блестящая мысль прилагать к газетам сокращенный пересказ содержания на немецком языке – «для информации немецкого кадрового состава». Краткий немецкий текст читали немецкие офицеры и солдаты, как на фронте, так и в лагерях военнопленных. И те из них, кто до сих пор этого еще не знал, узнавали, что русский – никакой не «унтерменш», а такой же человек. «Хорошему немцу» говорила это теперь не только его совесть, но и само верховное командование, да еще «по служебной линии». Без сомнения, эти приложения помогли облегчить участь многих тысяч советских людей.
Со стороны национал-социалистических властей – поскольку и Восточное министерство, и Министерство пропаганды, и даже СД пытались добиться влияния на русские газеты – от времени до времени высказывалось осуждение тому, что газеты совершенно не пропагандируют антисемитизма или даже (как говорилось в одном из протестов) «не ведут антисемитской воспитательной работы». Бернеру Борману всё труднее было отбиваться от этих обвинений.
И опять-таки Зыков нашел выход из положения:
– Хорошо, – сказал он мне, – мы включим антисемитские материалы в «Доброволец» и в «Зарю». Мы будем брать их из немецких газет, например, под заголовком: «Фёлкишер беобахтер» пишет – двоеточие. Наши читатели сразу поймут, что эта заметка идет в нагрузку. Советский человек научен читать между строк!
Зыков нашел патентованное решение, и оно себя оправдало.
Но работа в Дабендорфе велась с большим успехом не только в области прессы.
Русским руководителем учебной части Власов назначил сперва пожилого, с несколько сангвиническим темпераментом, генерала Ивана Алексеевича Благовещенского. Вскоре его заменил умный, осмотрительный и энергичный генерал Федор Иванович Трухин. Трухин был русским и европейцем. Он был корректным человеком и способным генштабистом.
Власов, Малышкин и Трухин подбирали инструкторов и учителей, будущих дивизионных и полковых командиров и других старших офицеров. Одновременно был подобран административный персонал. Таким образом, создавался резерв, из которого можно было бы черпать руководителей, когда и если понадобится.
Первоочередной задачей было наладить обучение инспекторов для лагерей военнопленных и находящихся на фронте добровольцев. Всё это, как я уже говорил, было чисто русским делом, в которое мы, по соглашению с Власовым и Малышкиным, не хотели вмешиваться. Но всё в целом должно ведь было функционировать как бы в немецком обрамлении. И тут возникли трудности. Деллингсхаузен должен был постоянно иметь дело с немецкими властями, так как его обязанностью была координация всех мероприятий русского руководства и немецких учреждений. Я сам, как и прежде, был часто в разъездах между ОКВ в Берлине и ОКХ в Мауэрвальде. Приходилось решать политические задачи и координировать действия. Гелен, Рённе и Штауфенберг, как и его преемник Кламмрот, постоянно посильно помогали нам. Между тем, пришлось учитывать мнение еще одной, новой контрольной инстанции – бюро «генерала восточных войск».
Когда была разработана русская учебная программа и доклады лежали перед нами в готовом виде, мы столкнулись с серьезными трудностями. Мы, оказывается, снова опередили события.
Темы и тезисы курсовой программы не вызвали возражений, но содержание материалов, а главное тон изложения обнаруживали большие расхождения во взглядах русских и представителей министерства Розенберга, а также генерала восточных войск.
Немецкий руководитель учебной части барон фон дер Ропп уже имел подобный опыт по лагерю в Вульхайде. Мне было ясно, что мы ни в коем случае не должны сейчас обострять отношений ни с Восточным министерством, ни с Министерством пропаганды, тем более, что генерал Ведель (ОКВ) отказался взять на себя ответственность. Ведель лишь «рекомендовал» привлечь оба указанных министерства к утверждению учебных программ.
Быстро решившись, я поехал в ОКХ. Рённе поручил дело «клубу», и в течение десяти дней представленные русскими учебные программы были утверждены. Так дело обошлось без запроса обоих министерств. А что излагали русские лекторы своим слушателям в ходе учебных занятий – все равно было статьей особой. Русские хотели и могли толковать свои проблемы лишь из свой собственный лад. Это было дело Федора Ивановича Трухина и ответственного за политическую часть нашей программы Александра Николаевича Зайцева. Кстати, с Трухиным и Зайцевым в Дабендорф прибыли и другие представители активной русской эмигрантской организации НТС, членский состав которой пополнился за счёт притока бывших советских граждан. Эта организация оказывала большое влияние на идейное направление в борьбе против Сталина. Как я уже говорил, начальство меня предостерегало от НТС, но Гроте и я видели впереди большую цель, и оба мы познакомились с прекрасными людьми из НТС. Так как и Власов дал свое благословение, мы, на свою ответственность, игнорировали предупреждение. Мы ни разу не пожалели об этом.
НТС следовал политическому курсу среднему между либерализмом и умеренным дирижизмом. Руководство НТС, мировоззренчески принимая взгляды русских философов Бердяева, Лосского и Франка и опираясь также на разработанный Генрихом Пешем (он исходил из католического социального учения) солидаризм, искало новых форм организации общественного и экономического порядка, отвечавших политическим требованиям новой, свободной России.
Хотя с нашей точки зрения, НТС и был организацией старых эмигрантов, но члены его, с ясным пониманием реальной обстановки, сразу же начали совместную работу с людьми из Советского Союза. Именно это Роппу, Гроте и мне казалось решающим. Далее, важно было и то, что НТС, по собственной инициативе, уже начал свою деятельность в занятых областях, в лагерях восточных рабочих и в различных центрах русской жизни, следовательно там, куда мы еще не могли проникнуть. Эта деятельность, по дошедшим до нас сведениям, была свободна от какой-либо связанности иерархическим подчинением, самоотверженной и жертвенной. Далее, то, что такие люди, как Трухин и доцент Зайцев, с одной стороны, и Зыков (антисталинец, но марксист) – с другой, несмотря на ряд противоречий во взглядах, бок о бок работали для осуществления общей огромной задачи, было признаком политической мудрости и терпимости. Пражский манифест 1944 года носят явный отпечаток этой совместной работы.
Примерно 5000 курсантов прошли через школу Трухина и Зайцева в Дабендорфе.
В то время как группа генералов, ответственных за политику и административную деятельность была на виду, люди вроде доцента Зайцева, Штифанова и ряда других, вели работу против марксизма и отвоевывали сердца. Так, Зайцев, блестящий оратор, открыто говорил своим слушателям, что он борется за Россию и отнюдь не пронемецки настроен. Тотчас же поднялась бессовестная клеветническая кампания против этого безупречно честного человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Помимо обслуживания самих русских, обе газеты выполняли и другую важную задачу всюду, где немцам приходилось иметь дело с русскими людьми. Гроте пришла блестящая мысль прилагать к газетам сокращенный пересказ содержания на немецком языке – «для информации немецкого кадрового состава». Краткий немецкий текст читали немецкие офицеры и солдаты, как на фронте, так и в лагерях военнопленных. И те из них, кто до сих пор этого еще не знал, узнавали, что русский – никакой не «унтерменш», а такой же человек. «Хорошему немцу» говорила это теперь не только его совесть, но и само верховное командование, да еще «по служебной линии». Без сомнения, эти приложения помогли облегчить участь многих тысяч советских людей.
Со стороны национал-социалистических властей – поскольку и Восточное министерство, и Министерство пропаганды, и даже СД пытались добиться влияния на русские газеты – от времени до времени высказывалось осуждение тому, что газеты совершенно не пропагандируют антисемитизма или даже (как говорилось в одном из протестов) «не ведут антисемитской воспитательной работы». Бернеру Борману всё труднее было отбиваться от этих обвинений.
И опять-таки Зыков нашел выход из положения:
– Хорошо, – сказал он мне, – мы включим антисемитские материалы в «Доброволец» и в «Зарю». Мы будем брать их из немецких газет, например, под заголовком: «Фёлкишер беобахтер» пишет – двоеточие. Наши читатели сразу поймут, что эта заметка идет в нагрузку. Советский человек научен читать между строк!
Зыков нашел патентованное решение, и оно себя оправдало.
Но работа в Дабендорфе велась с большим успехом не только в области прессы.
Русским руководителем учебной части Власов назначил сперва пожилого, с несколько сангвиническим темпераментом, генерала Ивана Алексеевича Благовещенского. Вскоре его заменил умный, осмотрительный и энергичный генерал Федор Иванович Трухин. Трухин был русским и европейцем. Он был корректным человеком и способным генштабистом.
Власов, Малышкин и Трухин подбирали инструкторов и учителей, будущих дивизионных и полковых командиров и других старших офицеров. Одновременно был подобран административный персонал. Таким образом, создавался резерв, из которого можно было бы черпать руководителей, когда и если понадобится.
Первоочередной задачей было наладить обучение инспекторов для лагерей военнопленных и находящихся на фронте добровольцев. Всё это, как я уже говорил, было чисто русским делом, в которое мы, по соглашению с Власовым и Малышкиным, не хотели вмешиваться. Но всё в целом должно ведь было функционировать как бы в немецком обрамлении. И тут возникли трудности. Деллингсхаузен должен был постоянно иметь дело с немецкими властями, так как его обязанностью была координация всех мероприятий русского руководства и немецких учреждений. Я сам, как и прежде, был часто в разъездах между ОКВ в Берлине и ОКХ в Мауэрвальде. Приходилось решать политические задачи и координировать действия. Гелен, Рённе и Штауфенберг, как и его преемник Кламмрот, постоянно посильно помогали нам. Между тем, пришлось учитывать мнение еще одной, новой контрольной инстанции – бюро «генерала восточных войск».
Когда была разработана русская учебная программа и доклады лежали перед нами в готовом виде, мы столкнулись с серьезными трудностями. Мы, оказывается, снова опередили события.
Темы и тезисы курсовой программы не вызвали возражений, но содержание материалов, а главное тон изложения обнаруживали большие расхождения во взглядах русских и представителей министерства Розенберга, а также генерала восточных войск.
Немецкий руководитель учебной части барон фон дер Ропп уже имел подобный опыт по лагерю в Вульхайде. Мне было ясно, что мы ни в коем случае не должны сейчас обострять отношений ни с Восточным министерством, ни с Министерством пропаганды, тем более, что генерал Ведель (ОКВ) отказался взять на себя ответственность. Ведель лишь «рекомендовал» привлечь оба указанных министерства к утверждению учебных программ.
Быстро решившись, я поехал в ОКХ. Рённе поручил дело «клубу», и в течение десяти дней представленные русскими учебные программы были утверждены. Так дело обошлось без запроса обоих министерств. А что излагали русские лекторы своим слушателям в ходе учебных занятий – все равно было статьей особой. Русские хотели и могли толковать свои проблемы лишь из свой собственный лад. Это было дело Федора Ивановича Трухина и ответственного за политическую часть нашей программы Александра Николаевича Зайцева. Кстати, с Трухиным и Зайцевым в Дабендорф прибыли и другие представители активной русской эмигрантской организации НТС, членский состав которой пополнился за счёт притока бывших советских граждан. Эта организация оказывала большое влияние на идейное направление в борьбе против Сталина. Как я уже говорил, начальство меня предостерегало от НТС, но Гроте и я видели впереди большую цель, и оба мы познакомились с прекрасными людьми из НТС. Так как и Власов дал свое благословение, мы, на свою ответственность, игнорировали предупреждение. Мы ни разу не пожалели об этом.
НТС следовал политическому курсу среднему между либерализмом и умеренным дирижизмом. Руководство НТС, мировоззренчески принимая взгляды русских философов Бердяева, Лосского и Франка и опираясь также на разработанный Генрихом Пешем (он исходил из католического социального учения) солидаризм, искало новых форм организации общественного и экономического порядка, отвечавших политическим требованиям новой, свободной России.
Хотя с нашей точки зрения, НТС и был организацией старых эмигрантов, но члены его, с ясным пониманием реальной обстановки, сразу же начали совместную работу с людьми из Советского Союза. Именно это Роппу, Гроте и мне казалось решающим. Далее, важно было и то, что НТС, по собственной инициативе, уже начал свою деятельность в занятых областях, в лагерях восточных рабочих и в различных центрах русской жизни, следовательно там, куда мы еще не могли проникнуть. Эта деятельность, по дошедшим до нас сведениям, была свободна от какой-либо связанности иерархическим подчинением, самоотверженной и жертвенной. Далее, то, что такие люди, как Трухин и доцент Зайцев, с одной стороны, и Зыков (антисталинец, но марксист) – с другой, несмотря на ряд противоречий во взглядах, бок о бок работали для осуществления общей огромной задачи, было признаком политической мудрости и терпимости. Пражский манифест 1944 года носят явный отпечаток этой совместной работы.
Примерно 5000 курсантов прошли через школу Трухина и Зайцева в Дабендорфе.
В то время как группа генералов, ответственных за политику и административную деятельность была на виду, люди вроде доцента Зайцева, Штифанова и ряда других, вели работу против марксизма и отвоевывали сердца. Так, Зайцев, блестящий оратор, открыто говорил своим слушателям, что он борется за Россию и отнюдь не пронемецки настроен. Тотчас же поднялась бессовестная клеветническая кампания против этого безупречно честного человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72