Чем, собственно говоря, плохо любить Кикуко хотя бы во сне? Неужели даже во сне этой любви нужно бояться, стыдиться? Неужели пристойнее любить Кикуко наяву?
Так рассуждал сам с собой Синго.
Синго пришло на ум трехстишие Бусона: «Если старость забыла любовь – как это больно», – оно еще больше опустошило его.
Из-за того, что у Сюити появилась женщина, супружеские отношения между ним и Кикуко приобрели новые грани. А после того, как Кикуко сделала аборт, стали как-то теплее и мягче. В ночь, когда была та ужасная буря, Сюити нежнее, чем обычно, ласкал Кикуко, а в ту ночь, когда Сюити пришел вдребезги пьяный, Кикуко простила его легче, чем обычно.
В чем причина, в жалостливости Кикуко или в ее глупости?
Способна ли сама Кикуко осознать это? Или, может быть, Кикуко, это чудо природы, бездумно и безропотно плывет по волнам жизни?
Решив не рожать, Кикуко выразила Сюити протест; уехав к родителям, она еще раз выразила протест и в то же время обнаружила безмерную глубину своей тоски, но, вернувшись через несколько дней, она стала бесконечно нежна с Сюити, словно просила прощения за свой поступок, словно искала успокоения своим ранам.
Нельзя сказать, что Синго это было так уж приятно. Но он утешал себя: ничего, все к лучшему.
Синго стал даже думать, что, может быть, самое правильное – закрыть глаза на проблему Кинуко и спокойно ждать, пока все разрешится само собой.
Хотя Сюити был сыном Синго, это не мешало Синго сомневаться: такая ли уж идеальная пара Сюити и Кикуко, впрямь ли предназначены они друг другу судьбой, так ли уж крепко должна быть Кикуко связана со своим мужем?
Стараясь не разбудить спавшую рядом Ясуко, Синго зажег ночник у изголовья, но разобрать на часах время не мог. Видимо, уже светает и вот-вот ударит шестичасовой колокол в храме.
Синго вспомнил колокол в парке Синдзюку.
Он возвещал, что парк закрывается.
– По-моему, это церковный колокол, – сказал Синго, обращаясь к Кикуко. Ему показалось, что они идут в церковь по аллее парка в какой-то европейской стране. Представилось, что толпившиеся у выхода люди тоже направляются в церковь.
Синго поднялся, не выспавшись. Стараясь не смотреть на Кикуко, Синго вышел из дому рано вместе с Сюити. Неожиданно Синго спросил:
– Ты убивал на войне людей?
– Странный вопрос. Те, кто попадал под пули моего пулемета, погибали, наверно. Но ведь, можно сказать, стрелял не я, а пулемет.
Сюити, поморщившись, отвернулся.
Прекратившийся было днем дождь лил потом всю ночь, и утром Токио был окутан туманом.
После приема в ресторане, устроенного фирмой, Синго усадили в последнюю машину, и он оказался в довольно затруднительном положении провожатого гейш.
Две уже немолодые гейши уселись рядом с Синго, а три совсем юных примостились у них на коленях. Синго обнял девушку за талию и привлек к себе:
– Удобно?
– Не беспокойтесь. – Гейша невозмутимо сидела на коленях Синго. Она была года на четыре моложе Кикуко.
Чтобы запомнить эту гейшу, запишу ее имя, когда сяду в электричку, подумал Синго, но потом что-то его отвлекло, и он забыл записать.

В дождь
1
В это утро первой читала газету Кикуко. Почтовый ящик залило дождем, и Кикуко, просушивая газету над газовой плитой, на которой варился рис, пролистывала ее.
Иногда Синго, просыпавшийся рано, сам вставал, шел за газетой и снова ложился в постель почитать, но, как правило, приносить из ящика утреннюю газету было обязанностью Кикуко.
Обычно она просматривала ее, лишь проводив Синго и Сюити.
– Отец, отец, – тихо позвала Кикуко.
– Что такое?
– Если вы уже проснулись, то…
– Что-нибудь случилось?
Что-то произошло, подумал Синго, услышав взволнованный голос Кикуко, быстро поднялся и вышел к ней.
Кикуко с газетой в руках стояла в коридоре.
– Что такое?
– В газете написано об Аихара-сан.
– Аихара забрали? В полицию?
– Нет.
Кикуко, чуть подавшись вперед, подала ему газету.
– Ой, она еще сырая.
Синго неловко взял газету, – она была влажная и, выскользнув у него из рук, упала на пол.
Кикуко быстро подняла ее, расправила и снова протянула Синго.
– Я и смотреть не хочу. Так что же случилось с Аихара?
– Пытался покончить с собой вместе с какой-то женщиной.
– Покончить с собой вместе с женщиной? Умер?
– Есть надежда спасти его, – во всяком случае, так здесь написано.
– Что ты говоришь! Постой-ка. – Синго отдал Кикуко газету и направился к двери.
– Впрочем, Фусако. еще, наверно, спит. Она никуда из дому не выходила?
– Нет.
Ну конечно, вчера вечером Фусако была дома, а потом легла спать с детьми, да и не было у нее причины покончить с собой вместе с Аихара – в газете написано не о ней.
Синго пытался успокоиться, глядя, как дождь бьет в окно уборной. Капли дождя суетливо сбегали вниз по тонким длинным листьям деревьев, что росли на горе за домом.
– Ливень. Даже не похож на ласковый июньский дождь.
С этими словами Синго вошел в столовую и сел.
Он взял газету, но не успел раскрыть ее, как с носа стали сползать очки. Досадливо прищелкнув языком, Синго снял очки и начал яростно тереть нос и глаза. Какой-то он весь противно потный.
Пока он читал коротенькую заметку, очки все время сползали вниз.
Аихара и женщина решили вместе покончить с собой в гостинице на горячих водах Идзу при храме Рэндайдзи. Женщина сразу умерла. Ей двадцать пять – двадцать шесть лет, предположительно – официантка, личность не установлена. Мужчина, видимо, наркоман. Есть надежда спасти его. Поскольку мужчина постоянно употреблял наркотики и не оставил предсмертного письма, можно предположить, что он инсценировал самоубийство.
Синго подхватил очки, сползшие к самому кончику носа, и в сердцах чуть не швырнул их на пол.
То ли его взбесил поступок Аихара, то ли разозлили упрямо сползавшие очки – не разберешь.
С силой растирая лицо ладонью, он пошел умываться.
В газете местом жительства Аихара была названа Иокогама. Имя его жены, Фусако, не упоминалось.
В газетной заметке ничего не было сказано и о семье Синго.
Иокогама была указана, конечно, наобум, – видимо, настоящее местожительство Аихара не было установлено. Да и Фусако уже фактически не жена ему.
Синго сначала умылся и уж потом стал чистить зубы.
Только повышенная чувствительность Синго заставляла его терзаться, не находить себе покоя от мысли, что Фусако до сих пор считается женой Аихара.
– Вот и хорошо, время решило все, – пробормотал Синго.
Неужели время действительно само все решило, покуда он колебался, не зная, что предпринять?
Но неужели у Синго не было никаких средств помочь Аихара, пока он еще не пал так низко?
И еще совсем не известно, Фусако ли довела Аихара до гибели или Аихара довел Фусако до беды.
Если у одного из супругов такой характер, что он способен довести другого до беды и даже до гибели, значит, и у того такой же характер и он тоже способен довести другого до беды и даже до гибели.
Вернувшись в столовую и потягивая обжигающий чай, Синго сказал:
– Кикуко, ты, наверно, знаешь, что дней пять-шесть назад Аихара прислал по почте заявление о разводе?
– Да. И вы тогда еще рассердились…
– Совершенно верно, рассердился. И Фусако тоже сказала, что даже оскорбление должно иметь границы. Видимо, он все это предпринял перед смертью. Значит, готовился серьезно к самоубийству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51