«Этот офицер, - пишет Юргенсен, - получает половину своего содержания и по полгинеи за голову каждого каторжника, которого он живым и здоровым доставит на место назначения, в чем ему выдают сертификат, подписанный губернатором колонии».
Переход «Вудмена» закончился не самым худшим образом: умерло всего двенадцать человек, в том числе и врач; их унесла «какая-то мозговая горячка». Чтобы дать отдых команде, капитан «Вудмена» сделал остановку в Кейптауне, где запасся провизией. Часть капитанов предпочитала отдыхать в Рио-де-Жанейро. Это удлиняло путешествие на целый месяц (в среднем переход длился 127 дней, а если делать крюк с остановкой в Рио, то 156). Но здесь офицеры и матросы закупали спиртное и табак, которые с выгодой перепродавали по прибытии в колонию. Арматоры проявляли недовольство:
- Вы не имели права заходить в Рио.
- У меня кончилась пресная вода.
Капитан - судья и бог на корабле, и потому его слово нельзя подвергать сомнению.
Такие условия содержания узников объясняют относительную частоту мятежей. Чаще всего они происходили после остановки в Рио. Горстка солдат на баке и горстка солдат на шканцах, капитан и несколько офицеров, часто недовольная команда и хирург - все думают лишь о своей выгоде, а внизу, в трюмах, находится более сотни отчаявшихся людей, среди которых есть отпетые преступники, а потому малейшая искра может привести к взрыву. Известно, что многие суда, перевозившие каторжников, исчезли, и их исчезновение покрыто завесой тайны. Вину можно возложить и на бури, и на отвратительное состояние судов. Но иногда каторжникам удавалось захватить свою плавучую тюрьму. Те, кто не попадал в кораблекрушение, предпочитали умалчивать о своих похождениях.
На этих судах-каторгах случалось всякое. К примеру, расскажем о гибели «Джорджа III». Об этой трагедии сохранилось множество воспоминаний, поскольку судно, в трюмах которого было заковано двести каторжников, потерпело кораблекрушение в ночь на 18 апреля 1835 года прямо в устье Дервента. Во время следствия всплыли подробности, которые позволяли судить о том, в каких жестоких условиях приходилось жить каторжникам на борту судов-тюрем.
«Джордж III», четырехсоттонный трехмачтовик, отплыл из Вулвича 14 декабря 1834 года, имея на борту двести ссыльных, в том числе сорок детей, и сто восемь человек команды вместе с солдатами, часть которых сопровождали жены; во время путешествия родилось еще два ребенка и общее количество людей достигло трехсот десяти. Когда судно вошло в канал Антрекасто, в устье Дервента, четверть каторжников уже умерли от цинги.
Ссыльные, взрослые и дети, сидели в глубине трюма в некоем подобии большой клетки. В самом начале путешествия судно попало в бурю, и капитан приказал задраить люки. Гулявшая по палубе вода проникала во все щели старой посудины. Буря усилилась во время перехода по Бискайскому заливу. Заключенные в клетке дышали спертым воздухом и лежали на ледяной подстилке из мокрой соломы, пропитанной рвотой и экскрементами.
Когда буря кончилась, заключенных стали терзать муки голода. Пища, которую им давали, давно сгнила, и от нее отказывались даже самые голодные. Поэтому к концу второго месяца плавания, когда «Джордж III» оказался в зоне экваториального затишья, на нем вовсю свирепствовала цинга. Каторжники умирали по двое в день. Главный парусный мастер явился к капитану:
- Так продолжаться не может. Все запасы парусины уходят на мертвецов. Я снимаю с себя ответственность, если понадобятся запасные паруса.
Капитан отдал приказ, и мертвецов стали выкидывать за борт без всяких церемоний, даже не привязывая к их ногам груза, возлагая функции санитаров на акул.
Несмотря на столь тяжелое положение, капитан решил не делать остановки в Кейптауне, а обогнул мыс Доброй Надежды и вошел в зону холодных «ревущих сороковых». Оставшиеся в живых каторжники по-прежнему сидели в клетке, с тревогой вслушиваясь в яростные удары волн о борта судна, и мокли в воде, которая захлестывала палубу и затекала в медицинский пункт, на камбуз и, конечно, в трюм. Наконец через сто сорок восемь дней после отбытия из Вулвича вахтенный заметил сушу. Несмотря на негостеприимность западного побережья, исхлестанного ветрами и волнами, Земля Ван Демена показалась всем долгожданным убежищем, ведь они пережили четыре месяца ада. В медицинском отделении лежало шестьдесят цинготников. Их состояние было очень тяжелым, и врач считал, что из них выживет не более десяти.
- Хорошо бы остальные подохли на суше, - сказал капитан. - Тем меньше смертей припишут нам. Надо поскорее достигнуть места назначения.
Он решил провести «Джордж III» в устье Дервента через канал Антрекасто, то есть идя на максимальный риск.
Скала, на которую «Джордж III» сел в два часа ночи, до сих пор носит имя этого судна. Жестокое волнение начало крушить корабль. Рухнули мачты. Команде никак не удавалось спустить спасательные шлюпки. Вода в трюме поднималась. Инстинкт самосохранения оказался столь сильным, что каторжники взломали клетку. Они попытались выбраться на палубу в кандалах. Их встретил ружейный огонь, и двое из них тут же упали мертвыми. В невероятной сутолоке насмерть затоптали прежде всего стариков и детей. Наконец команда спустила шлюпку. Из-за волнения и течений ей удалось пристать к берегу лишь на заре. Судно разваливалось, и каторжникам наконец разрешили выйти на палубу. Против ожидания они вели себя спокойно и помогали команде. Но когда шлюпка вернулась за остальными, на борту осталась всего горстка людей, в том числе несколько каторжников. Прочих унесло волнами.
В Лондоне началось следствие, чтобы отыскать виновников кораблекрушения. В день суда из двенадцати присяжных явилось лишь восемь.
- Нет кворума, - заявил судья. - Дело переносится.
И о нем забыли.
Такие события происходили - это следует хорошенько запомнить - при полном равнодушии и даже цинизме со стороны колонистов, хотя большинство из них составляла бывшие каторжники, которым удалось влиться в общество свободных поселенцев. В 1845 году в Бассовом проливе близ острова Кинг было распорото рифом судно «Катараки» из Ливерпуля. На его борту находилось более четырехсот колонистов. Спаслось только девять человек. Австралийская «Порт-Филипп газетт» комментировала гибель судна в следующих словах: «Может ли страна равнодушно смотреть, как подкрепление из новых колонистов гибнет буквально под носом у нас и край по-прежнему задыхается от нехватки рабочих рук?» Но здесь речь идет о свободных людях, а не о каторжниках.
Окрестности острова Кинг издавна приобрели славу опасных вод: кораблекрушения там происходили в течение всего XIX века, а особенно в первые пятьдесят лет, пока не были разведаны глубины. Через десять лет после «Катараки» в тех же местах погибла «Нева», шедшая из Корка в Сидней. На борту судна находилось двести сорок человек, в том числе сто пятьдесят женщин, отправленных в ссылку вместе с детьми. Все они погибли, поскольку были заперты в трюме. Спаслось всего пятнадцать человек из команды.
Драма «Невы» обращает наше внимание на любопытный факт - в эпоху, когда ссылка каторжников в Австралию почти прекратилась (но она продолжалась на Тасманию), австралийцы по-прежнему принимали ссыльных женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Переход «Вудмена» закончился не самым худшим образом: умерло всего двенадцать человек, в том числе и врач; их унесла «какая-то мозговая горячка». Чтобы дать отдых команде, капитан «Вудмена» сделал остановку в Кейптауне, где запасся провизией. Часть капитанов предпочитала отдыхать в Рио-де-Жанейро. Это удлиняло путешествие на целый месяц (в среднем переход длился 127 дней, а если делать крюк с остановкой в Рио, то 156). Но здесь офицеры и матросы закупали спиртное и табак, которые с выгодой перепродавали по прибытии в колонию. Арматоры проявляли недовольство:
- Вы не имели права заходить в Рио.
- У меня кончилась пресная вода.
Капитан - судья и бог на корабле, и потому его слово нельзя подвергать сомнению.
Такие условия содержания узников объясняют относительную частоту мятежей. Чаще всего они происходили после остановки в Рио. Горстка солдат на баке и горстка солдат на шканцах, капитан и несколько офицеров, часто недовольная команда и хирург - все думают лишь о своей выгоде, а внизу, в трюмах, находится более сотни отчаявшихся людей, среди которых есть отпетые преступники, а потому малейшая искра может привести к взрыву. Известно, что многие суда, перевозившие каторжников, исчезли, и их исчезновение покрыто завесой тайны. Вину можно возложить и на бури, и на отвратительное состояние судов. Но иногда каторжникам удавалось захватить свою плавучую тюрьму. Те, кто не попадал в кораблекрушение, предпочитали умалчивать о своих похождениях.
На этих судах-каторгах случалось всякое. К примеру, расскажем о гибели «Джорджа III». Об этой трагедии сохранилось множество воспоминаний, поскольку судно, в трюмах которого было заковано двести каторжников, потерпело кораблекрушение в ночь на 18 апреля 1835 года прямо в устье Дервента. Во время следствия всплыли подробности, которые позволяли судить о том, в каких жестоких условиях приходилось жить каторжникам на борту судов-тюрем.
«Джордж III», четырехсоттонный трехмачтовик, отплыл из Вулвича 14 декабря 1834 года, имея на борту двести ссыльных, в том числе сорок детей, и сто восемь человек команды вместе с солдатами, часть которых сопровождали жены; во время путешествия родилось еще два ребенка и общее количество людей достигло трехсот десяти. Когда судно вошло в канал Антрекасто, в устье Дервента, четверть каторжников уже умерли от цинги.
Ссыльные, взрослые и дети, сидели в глубине трюма в некоем подобии большой клетки. В самом начале путешествия судно попало в бурю, и капитан приказал задраить люки. Гулявшая по палубе вода проникала во все щели старой посудины. Буря усилилась во время перехода по Бискайскому заливу. Заключенные в клетке дышали спертым воздухом и лежали на ледяной подстилке из мокрой соломы, пропитанной рвотой и экскрементами.
Когда буря кончилась, заключенных стали терзать муки голода. Пища, которую им давали, давно сгнила, и от нее отказывались даже самые голодные. Поэтому к концу второго месяца плавания, когда «Джордж III» оказался в зоне экваториального затишья, на нем вовсю свирепствовала цинга. Каторжники умирали по двое в день. Главный парусный мастер явился к капитану:
- Так продолжаться не может. Все запасы парусины уходят на мертвецов. Я снимаю с себя ответственность, если понадобятся запасные паруса.
Капитан отдал приказ, и мертвецов стали выкидывать за борт без всяких церемоний, даже не привязывая к их ногам груза, возлагая функции санитаров на акул.
Несмотря на столь тяжелое положение, капитан решил не делать остановки в Кейптауне, а обогнул мыс Доброй Надежды и вошел в зону холодных «ревущих сороковых». Оставшиеся в живых каторжники по-прежнему сидели в клетке, с тревогой вслушиваясь в яростные удары волн о борта судна, и мокли в воде, которая захлестывала палубу и затекала в медицинский пункт, на камбуз и, конечно, в трюм. Наконец через сто сорок восемь дней после отбытия из Вулвича вахтенный заметил сушу. Несмотря на негостеприимность западного побережья, исхлестанного ветрами и волнами, Земля Ван Демена показалась всем долгожданным убежищем, ведь они пережили четыре месяца ада. В медицинском отделении лежало шестьдесят цинготников. Их состояние было очень тяжелым, и врач считал, что из них выживет не более десяти.
- Хорошо бы остальные подохли на суше, - сказал капитан. - Тем меньше смертей припишут нам. Надо поскорее достигнуть места назначения.
Он решил провести «Джордж III» в устье Дервента через канал Антрекасто, то есть идя на максимальный риск.
Скала, на которую «Джордж III» сел в два часа ночи, до сих пор носит имя этого судна. Жестокое волнение начало крушить корабль. Рухнули мачты. Команде никак не удавалось спустить спасательные шлюпки. Вода в трюме поднималась. Инстинкт самосохранения оказался столь сильным, что каторжники взломали клетку. Они попытались выбраться на палубу в кандалах. Их встретил ружейный огонь, и двое из них тут же упали мертвыми. В невероятной сутолоке насмерть затоптали прежде всего стариков и детей. Наконец команда спустила шлюпку. Из-за волнения и течений ей удалось пристать к берегу лишь на заре. Судно разваливалось, и каторжникам наконец разрешили выйти на палубу. Против ожидания они вели себя спокойно и помогали команде. Но когда шлюпка вернулась за остальными, на борту осталась всего горстка людей, в том числе несколько каторжников. Прочих унесло волнами.
В Лондоне началось следствие, чтобы отыскать виновников кораблекрушения. В день суда из двенадцати присяжных явилось лишь восемь.
- Нет кворума, - заявил судья. - Дело переносится.
И о нем забыли.
Такие события происходили - это следует хорошенько запомнить - при полном равнодушии и даже цинизме со стороны колонистов, хотя большинство из них составляла бывшие каторжники, которым удалось влиться в общество свободных поселенцев. В 1845 году в Бассовом проливе близ острова Кинг было распорото рифом судно «Катараки» из Ливерпуля. На его борту находилось более четырехсот колонистов. Спаслось только девять человек. Австралийская «Порт-Филипп газетт» комментировала гибель судна в следующих словах: «Может ли страна равнодушно смотреть, как подкрепление из новых колонистов гибнет буквально под носом у нас и край по-прежнему задыхается от нехватки рабочих рук?» Но здесь речь идет о свободных людях, а не о каторжниках.
Окрестности острова Кинг издавна приобрели славу опасных вод: кораблекрушения там происходили в течение всего XIX века, а особенно в первые пятьдесят лет, пока не были разведаны глубины. Через десять лет после «Катараки» в тех же местах погибла «Нева», шедшая из Корка в Сидней. На борту судна находилось двести сорок человек, в том числе сто пятьдесят женщин, отправленных в ссылку вместе с детьми. Все они погибли, поскольку были заперты в трюме. Спаслось всего пятнадцать человек из команды.
Драма «Невы» обращает наше внимание на любопытный факт - в эпоху, когда ссылка каторжников в Австралию почти прекратилась (но она продолжалась на Тасманию), австралийцы по-прежнему принимали ссыльных женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59