Молва о владыке Василии, столь ревностно пекущемся о своих прихожанах, быстро распространилась в городе. Жители потянулись к собору. А молодые, статные и красивые, отличавшиеся скромностью и строгостью нравов помощники владыки завоевали симпатии у людей, и в особенности у девушек.
Разведгруппа оперативно выполняла задание. «Васько» и «Михась» налаживали связи с населением, выявляли пособников оккупантов, собирали материалы о численности и расположении немецких штабов, складов и баз с военным имуществом, вели учет прибывающих пополнений. Собранные сведения немедленно передавались в Центр через заброшенную к ним радистку-шифровалыцицу Аню Баженову («Марту»). Аня сняла комнату у местной жительницы, и «Михась» регулярно с ней виделся.
Злодеяния гитлеровцев начались с первого часа их появления в городе. На улицах то и дело возникала стрельба, одиночная и автоматная. Под угрозой смерти жителей согнали на центральную площадь и на их глазах на виселице казнили обнаруженных коммунистов и партизан.
Город находился в руках оккупантов два месяца, это были адовы дни.
Разведгруппа «Васька» получила указание Центра уходить из города с немецкой армией. По состоянию здоровья епископ идти пешком не мог. Бургомистр обещал прислать машину или подводу со старостой, но никто так и не появился.
После освобождения города к нашему командованию посыпались заявления о «подозрительном» поведении епископа и его служек. СМЕРШ готов был арестовать группу, но Москва приказала взять ее под охрану. Тем временем при выходе из собора откуда-то появившийся милиционер схватил епископа за руку и, скомандовав: «Пошли в НКВД», увел его. «Васько» и «Михась» последовали за владыкой. Дежурному по НКВД милиционер заявил, что привел «попов, продавшихся немцам». Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы в дело не вмешался заместитель начальника местного управления Крашенинников (только он знал о группе «Васька»), и инцидент был исчерпан.
Результат работы разведгруппы был убедительный. Кроме ранее переданных шифрованных радиодонесений, «Васько» и «Михась» доложили, что ими выявлено более тридцати агентов гестапо, поименно и с адресами, составлен перечень и указаны места тайных складов оружия; гитлеровцы, видимо, еще надеялись вернуться в город.
Патриотический подвиг епископа Василия Ратмирова был высоко оценен. За то, что он проявил мужество и не бросил в трудный час свою паству, решением Синода ему был присвоен сан архиепископа. От советской разведки Василий Михайлович получил в знак благодарности золотые часы. «Васько», «Михась» и радистка были награждены орденом «Знак Почета». По указанию патриарха Алексия владыка Василий был назначен архиепископом Смоленским.
История эта имела и лирическое продолжение. В декабре 1990 года Иван Васильевич Куликов навестил меня в Переделкине. Мы вспоминали события полувековой давности, и он, улыбаясь, поделился со мной такой деталью, которая не нашла отражения в официальных материалах о деятельности разведывательной группы в Калинине.
Деталь трогательная и многозначительная. Ежедневно на богослужение в собор приходила миловидная девушка. Она усердно молилась и не упускала из виду каждое движение «Михася». И «Михась», признаться, размахивая кадилом, искал глазами эту привлекательную незнакомку и старался поймать ее ласковый взгляд. Безмолвное объяснение в любви.
Что ж добавить? После Победы игумен стал снова капитаном, сбрил бороду и усы и явился к этой девушке с предложением руки и сердца. Очень смущена была Люда таким превращением «Михася» и чуть не сбежала, но попала в крепкие объятия Ивана Васильевича Куликова. Так они нашли свою судьбу. Поженились. Счастливо живут и по сегодня, вырастили двоих детей. Семья полковника Куликова пестует сейчас четверых внуков.
Глава 7. По Баренцеву морю
Предстояла разлука с мужем. Борис Аркадьевич направлялся советником посольства в Швецию .
Накануне его отъезда все перевернулось в моей судьбе. Меня вызвал нарком и спросил, чем занимаюсь. Я сказала, что готовлюсь идти работать в тыл. «В качестве кого?» - «Железнодорожной сторожихой на переезде». Нарком рассмеялся. «Немцы такую сторожиху арестуют и расстреляют. Ехать вам надо в Швецию».
Это было в один из октябрьских дней 1941 года, когда враг рвался к Москве. Александра Михайловна Коллонтай, под руководством которой мне довелось работать раньше, запросила Наркомат иностранных дел направить и меня в Стокгольм в качестве пресс-атташе посольства.
Пришлось сдавать дела.
Взвалив на спину рюкзак с партбилетами, я иду в ЦК партии, в учетный отдел к товарищу Воробьевой. Выкладываю партбилеты на стол, и этот милый старый товарищ сверяет билеты с ведомостью. Кончится война, и к ней придут за своими партбилетами. Многие погибнут в боях с фашистами, некоторые, попав в плен, последуют примеру генерала Карбышева - станут бойцами движения Сопротивления. На многих партбилетах рукой Воробьевой будет написано: «Погиб в бою с фашистскими захватчиками», но ни на одном партбилете бойца ОМСБОНа не потребуется написать: «Проявил малодушие», «Перебежал на сторону врага». Таких не было. Так, Лазарь Паперный, бывший рабочий московского часового завода, спортсмен-лыжник, был направлен с заданием в тыл врага и напоролся со своей группой на немецкую засаду. В бою погибли все двадцать три его бойца. Поняв свое безвыходное положение, Паперный выдернул чеку и бросил гранату себе под ноги. Взорвал себя и окруживших его гитлеровцев. Бойцы группы Паперного были посмертно награждены орденом Ленина, а Лазарь Паперный удостоен звания Героя Советского Союза. Бойцы ОМСБОНа в плен не сдавались.
ОМСБОН - отдельная мотострелковая бригада особого назначения, в состав которой входили спортсмены-динамовцы - солдаты и офицеры органов государственной безопасности и внутренних Дел. ОМСБОН был создан с началом Великой Отечественной войны, и его члены, сформированные в небольшие мобильные отряды численностью от десяти до тридцати человек, показали пример мужества и героизма в партизанских отрядах и во вражеском тылу. Достаточно назвать имя одного члена ОМСБОНа - Николая Кузнецова - и читателю станет ясен характер и содержание этой организации.
Московский стадион «Динамо» явился тем местом, где впервые были сформированы боевые группы ОМСБОНа, куда завозилось снаряжение и необходимое вооружение для новых групп, постоянно уходивших отсюда в тыл врага. На «Динамо» до сих пор собираются ветераны ОМСБОНа.
Через несколько дней мы вдвоем уже летели на «уточке» (У-2) в Архангельск. Самолет шел низко над ржаво-бурыми осенними кронами деревьев. Вечернее небо с угасающей зарей было слюдянисто-серое. Мы летели с юга на север, а с северо-запада на нас шла темная гремящая туча. Это была армада фашистских бомбардировщиков. Черные зловещие машины в несколько ярусов прошли над нами, и наш самолет совсем вжался в лесную чащобу. В страшном грохоте мы не слышали друг друга, но понимали: враг летит бомбить Москву. На востоке всплеснулась и запульсировала огневая щетка противовоздушной обороны.
В Архангельске наш самолет долго кружил над аэродромом, где пылали костры, - немцы здесь только что «отбомбились». В городе темным-темно. Идем, вытянув вперед руки, натыкаемся на прохожих, спрашиваем, как пройти до гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96