— Обязательно расскажу вам, и вы удивитесь, насколько окажутся связанными между собой эти два моих обещания. Но давайте прежде доберёмся до места и за время, пока вы будете готовить стол, я расскажу вам, что обещал.
Вова и Петя сидели грустные на берегу.
— Вот сволочь этот Жаров! — сказал Вова. — Ты мне говорил, а я не верил… Я только не понимаю, зачем он ещё и штаны стащил?
— Поиздеваться…
— Не удалось нам возвести памятник Крузо, — Вова вздохнул.
— Сволочь, — сплюнул Петя. — Такой как Жаров не станет тратить денежки на памятник.
— Давай подадим на него в суд! Когда судьи узнают, какое хорошее дело мы задумали, они непременно отберут у Жарова жемчужину и отдадут нам. А его посадят в тюрьму.
— А как мы докажем, что жемчужина у Жарова? Он же не такой дурак, чтобы всем её показывать. Тем более никто не поверит, что такие большие жемчужины вообще бывают. У нас нет свидетелей…
— Жуков — свидетель. Король обезьян.
Петя усмехнулся.
— Если даже он ещё жив, навряд ли он пойдёт в суд свидетелем.
— Во всяком случае, другого свидетеля у нас нет. Надо попробовать.
— Ты чувствуешь, Гарри, — какая вонь?
Гарри понюхал.
— Пахнет оттуда.
— Сдаётся мне, черт побери, что где-то рядом вонючая обезьяна.
— Ну и воняет, — Гарри скривился. — Вот это дерьмо! Это самое вонючее дерьмо, которое мне доводилось нюхать!
— Это супердерьмо! — сказал Луис. — Мы хорошо заработаем!
Негры раздвинули кусты и увидели на поляне зебру. Зебра щипала траву, а через неё прыгали собака динго и обезьяна в штанах.
— Как в кино! — сказал Луис.
— Обдолбанные засранцы! — добавил Гарри.
— Нам повезло. Все на месте. — Луис потёр руки. — Куплю плеер, устрою вечеринку.
Танцы.
Гарри вытащил из рюкзака сеть. Негры залезли на дерево и скинули громадную сетку вниз на животных.
Обезьяна завизжала, собака загавкала. Только зебра продолжала спокойно щипать траву.
Негры быстро спустились вниз и вбили по краям сетки длинные железные колышки, чтобы животные не смогли убежать.
Охотники хлопнули друг другу по рукам.
— Сдаётся мне, — Луис поковырял в зубах спичкой, — что доктор нам должен больше, чем за пять обезьян.
— Ещё бы! — Гарри положил в рюкзак молоток. — Если бы я знал, что это дерьмо будет так вонять, я бы никогда не согласился.
— Пусть доктор заплатит побольше, иначе мы их ему не отдадим.
— Не отдадим!
Негры решили показать доктору только одну обезьяну, а остальных зверей придержать и отдать после того, как Галкин ещё подраскошелится.
Когда вынимали обезьяну, Гарри заметил:
— Послушай, черномазый, на этой чёртовой обезьяне штаны масса Вовы… Только сильно грязные. Все в дерьме.
— Вот дерьмо! Откуда у этой дерьмовой мартышки штаны масса Вовы?! Может дикие звери сьели его и обезьяна взяла штаны на память?
— Мама! — зарыдал Гарри. — Масса Вова был хороший господин! Он никогда не обижал Гарри! Проклятые звери, — негр пнул собаку под сеткой. — Зачем вы его съели?! — и стукнул зебру по голове рюкзаком.
— Послушай, Гарри, — сказал Луис. — Надо снять с обезьяны штаны, чтобы не подумали, что это мы сьели масса Вову.
Гарри перестал плакать.
— О! Хорошая идея! Их надо снять ещё и потому, что не хотелось бы мне стирать эти дерьмовые штаны.
Негры сняли с обезьяны штаны, закинули их на кусты рододендрона и повели обезьяну за руки к доктору, зажав пальцами свои чёрные носы.
Таня и Тася вытащили из сумок продукты и занялись сервировкой стола. Доктор Галкин сидел на бревне и чистил картошку.
— Доктор, вы обещали нам рассказать про Уткина, — напомнила Таня.
— Вы не забыли?
— Я помню, — Галкин бросил чищенную картошку в котелок с водой.
— Вы расскажете нам, когда придёт Костя?
— Собственно, Костю можно и не ждать… Вы сами ему потом перескажите, если захотите.
— Тогда рассказывайте.
— Хорошо… И так, я начинаю, — доктор Галкин отложил картошку, достал из кармана портсигар, закурил, выпустил в небо струю дыма, посмотрел задумчиво на голубое пламя над дровами в костре и произнёс. — Как-то хмурым осенним днём, в пору тропических ливней, я вышел из дома и пошёл в ресторан «Миклухо Маклай», чтобы пропустить там рюмочку-другую коньяку. Лил дождь, и когда я дошёл до ресторана, я совершенно вымок. Ресторан оказался закрыт, протекла крыша, и мне ничего не оставалось, как пойти обратно. По дороге назад я встретил Карла Мокеевича Челищева, архивариуса. Мы перекинулись несколькими фразами и Карл Мокеевич предложил зайти к нему на работу, пропустить по рюмочке. В той обстановке это было весьма кстати и я с благодарностью принял предложение Челищева. Выпив в архиве коньяку, мы разговорились.
— Я вас давно хотел спросить, Карл Мокеевич, — обратился я к архивариусу. — Не скучно ли вам целыми днями просиживать тут между пыльных полок, набитых чушью всех времён?
— Не скажите, — ответил мне Челищев, покуривая трубку. — Порой среди чуши попадаются весьма любопытные документы. Вот недавно, я обнаружил один документик. Некто профессор Уткин всю жизнь вёл дневник, где подробнейшим образом описывал свои необычные исследования. Признаться, я мало чего понял, но выводы профессор делает прелюбопытнейшие. Так он пишет, — Карл Мокеевич достал с полки потрёпанную толстую тетрадь в крокодиловом переплёте. — Почерк очень неразборчивый… Ммм… Я насколько разобрал, профессор Уткин научился из икры морских коньков выводить цыплят.
— Что за ерунда? — переспросил я Челищева. — То, что вы только что сказали, Карл Мокеевич, — антинаучно.
— Может и антинаучно, а только тут так написано. Да вы сами взгляните. Вы естественник и поболее моего в этом разбираетесь.
Я взял у Челищева дневник и полистал. С первых же строк, я, неожиданно для себя, понял, что документ действительно любопытный. Я попросил Карла Мокеевича дать мне тетрадку на время домой.
— Пожалуйста, только не порвите, — не возражал Челищев.
Через неделю Карл Мокеевич Челищев неожиданно умер и тетрадка осталась у меня.
— От чего же умер Карл Мокеевич? — перебила доктора Таня.
— От старости… — Доктор достал из портсигара новую папиросу. — В своём дневнике профессор Уткин писал, что нашёл способ раскручивать виток эволюции, перепрыгивая через несколько ступеней сразу.
— Через какие, Павел Христофорович, ступени? Мы что-то не понимаем, — Таня и Тася переглянулись и пожали плечами.
Галкин встал с бревна, заложил руки за спину и походил взад-вперёд:
— Есть такая профессия, селекционер. Селекционер, как известно, это специалист, который улучшает породу данного вида, путём скрещивания лучших представителей этого же вида. Например, вы хотите иметь у себя бесхвостую корову. Для этого вам необходимо находить и последовательно скрещивать коров со слабовыраженным хвостом….
— Вы что-то путаете, доктор, — опять перебила Галкина Таня. — Как это вы собираетесь скрещивать коров? Пусть даже со слабовыраженным хвостом. Хотя это, на мой взгляд, не самые лучшие представители вида.
— Что же такого невозможного вы тут видите? — доктор протёр платочком пенсне.
— Как же вы собираетесь скрещивать корову с коровой? Корову надо скрещивать с быком!
Доктор замер, надел пенсне и внимательно посмотрел на девушку.
— А?.. Да… Вы правы, я это и имел в виду… Я, разумеется, забыл сказать, что коровы и быки — животные одного вида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20