https://www.dushevoi.ru/products/vanny/iz-litievogo-mramora/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

«Да, это правда, – думал он. – Правда… Надо принимать иные меры, пока не поздно. Писарь прав. Оплошку я чуть не сделал явную… Дело не о ремешке идет, а о целой коже…»
– Дело сие держи, Филипп, в тайне, – тихо произнес он, когда писарь кончил. – Впредь так служить будешь – быть тебе генеральным…
– Богом клянусь, пане гетман, крови за вас не пожалею, – с чувством ответил Орлик.
– Кровь ныне дешева, бога многие не боятся, – усмехнулся Мазепа, пристально вглядываясь в писаря. – Я из Москвы, из Посольского приказа извещение получил, будто в Польше прошлый год некий вор, злодей и безбожник костел ограбил и двух жинок заколол. А нынче-де тот вор, кличку переменив, к нам в казаки ушел… Так мне строго приказано сыск учинить и, буде того вора обнаружим, немедля в кандалы взять…
– А приметы того вора вашей милости ведомы? – изменясь в лице, дрогнувшим голосом спросил Орлик.
– Ведомы явственно, – раздельно и значительно произнес гетман.
Его огненные глаза жгли писаря. Тот молчал, все ниже и ниже склоняя голову.
– Иди, Филипп, – сказал наконец Мазепа, – иди и ведай, что сыска чинить не буду, но службы требую верной…
Орлик опустился на колени, схватил полу гетманского кунтуша, поцеловал.
– Весь твой до гроба, – прошептал он, – с тобой хоть в ад…
И вышел, слегка покачиваясь, словно его вдруг хмельком зашибло.
А гетман опять сел к столу, внимательно перечитал написанное ранее, медленно порвал на мелкие клочки. Вздохнул и принялся за новое письмо, злобно грязня украинский народ, которым управлял:
«Наш народ глуп и непостоянен. Пусть великий государь не слишком дает веры малороссийскому народу, который сегодня дружит с нами, а завтра может сговориться с поляками, – писал Мазепа. – Палия тоже не следует в подданство принимать. Он ныне начал вельми высоко забирать и от часу все больше к себе гультяев прибирает… Ничего доброго царскому величеству Палий не мыслит и тайно сносится с врагами нашими…»
В тот же вечер с доносом на казацкого батьку выехал в Москву писарь Орлик.
XIV
Когда прохожий поп Грица Карасевич ввел в блуд двух местечковых жинок, казаки и селяне по своему старому обычаю решили с попом расправиться сами. Приговорили повесить.
Но поп был не глуп и, как объявили ему приговор, стал казаков совестить:
– Эх, браты, браты! Вижу я, что ослабла ныне сила казацкая, коли за жинок злоехидных такого человека губите. Я ж за вас, собачьих сынов, кровь свою вместе с батьком Палием проливал. Меня сам батько Палий по правую руку сажал, как я трех ляхов срубил. Я ж, дурни вы чубатые, только видом поп, а душой казак и батьку Палию кум…
– Черту ты кум, а не батьку, – пробовали спорить казаки. – Батько – сокол, а ты – ворона…
– Кто ворона? Я? Ах вы, гусиные гузки! Ах вы, свиные хрящики! Ах вы, бабьи подолы! – Тут поп такой отборной руганью пустил, что многие заколебались:
– Кто знает, может, и кум… Говорит по-казацки…
Посовещались старики, решили горилкой правду искать. Известно, что настоящий, добрый казак горилку пьет без отказа, пока до дна не доберется.
Принесли здоровенный глиняный жбан.
У попа глаза заблестели.
– Чую, – говорит, – казацкий квасок, дайте хлебну разок…
– Пей, – отвечают, – с богом…
Схватил поп жбан – только в глотке забулькало. Единым духом весь жбан высадил.
– Ей-богу, кум батьки! – восторженно крикнул какой-то молодой казак.
– Кум не кум, а казацкой породы, – рассудили старики и приказали веревку убрать.
А у попа глаза осовели, посмотрел он на стариков, рукой махнул.
– Ну, – говорит, – свиные рыла… берите грех на свои поганые души… Вешайте!..
– Нет, – отвечают, – добрых людей мы вешать не можем. Иди с богом…
– Нет, – спорит поп, – вешайте. Охота мне с того света глянуть, як мой кум Палий за меня с вас изыщет…
А сам за веревку – и петлю вяжет.
Старики отнимают:
– Что ты, что ты! Бога побойся!
Поп в драку. Кулаки здоровые – насилу успокоили. Признали кумом батька.
Стал с тех пор поп Грица жить в почете, – велика была слава казацкого батька Семена Палия.
Но скоро слух о Грице дошел до гетмана.
Как посмотрел на его проделки пан Мазепа, никто не ведал, но только однажды поп Грица исчез и больше в тех местах не показывался.
– Мабуть, вин к куму поихав, – гадали казаки, вспоминая веселого попа.
XV
Заключив с саксонским курфюрстом и польским королем Августом союз против Карла XII, царь Петр начал военные действия в Прибалтике, освобождая захваченные шведами исконные русские земли. Но под Нарвой войска Петра потерпели поражение и откатились назад.
Шведский король Карл XII вторгся в Польшу. Коронный гетман польский Иероним Любомирский, изменив своему народу, перешел на сторону врага.
Любомирский искал союза с Палием, подбивая его выступить против русских войск. Несмотря на выгодность условий, предложенных коронным гетманом, казацкий батько воевать против русских наотрез отказался. Он обратился опять к гетману Мазепе со старой просьбой – принять его под державную царскую руку.
Палий правильно рассчитывал, что теперь русский царь не должен ответить ему отказом. Но он не ведал того, что отношение к нему Мазепы круто изменилось к худшему, что просьба его прочно застряла в гетманском столе, что гетман искал только случая погубить его.
Получив приглашение гетмана прибыть к нему для переговоров по важным делам, Семен Филиппович простился с женой и в тот же день отбыл в Бердичев, где стоял обоз Мазепы.
На глазах у всех гетман трижды облобызал батька Палия, под руку провел его к себе в шатер, где был приготовлен богатый обед.
За гетманом вошла вся генеральная старши?на и судья Василий Кочубей.
Семен Филиппович Палий был небольшого роста, коренастый, с пышными усами, голубоглазый. Он совсем не походил на «грозного» батька, был добродушен, любил жить с душой нараспашку и от чарки горилки никогда не отказывался.
А тут его самолично потчует друг, пан Мазепа, – как отказаться?
Выпил батько одну чарку, другую, третью. Захмелел. Сейчас бы соснуть казаку хорошенько, а нельзя.
Иван Степанович под локоток держит и тихим голосом дивные речи говорит:
– Очень мне удивительно, брат Семен, что ты ныне с панами задружил и гетману Любомирскому служишь…
– Брехня… Який я панам друг?.. Я казак…
– А почто с Любомирским тайну пересылку имеешь?
– Яку пересылку? Паны на свою сторону склоняют… пишут грамоты… а я що? Я под царскую руку всегда желаю…
– А почему по царской грамоте Белой Церкви нашим доброжелательным панам не сдаешь?
– Яки паны доброжелатели? Все паны одинаковы, и пользы от них царскому величеству не будет, – сказал Палий, не понимавший «тонкой политики».
– Вот ты ослушался и огорчил великого государя, – вздохнул гетман. – За это он тебя в свое подданство не примет…
– А не примет, бес с ним… Я сам не пропаду… Я сам себе гетман…
Батько, качаясь, встал, взмахнул руками, сделал два шага, упал на походную кровать гетмана, сразу захрапел.
– Пиши, – сказал Мазепа сидящему рядом писарю, – пиши, что Палий грамоты от изменника Любомирского получал, пересылку с ним имеет, его царскому величеству поношение чинил и гетманом сам себя называет… Все слышали, господа старши?на? – обратился он к генеральным.
– Слышать – слышали, пан гетман, – сказал Кочубей, – а не худо бы для верности свидетельские улики представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
 унитаз для дачи прямой 

 Domino Diamond