Я знаю, что Рип и не пытался звонить мне, но говорю:
– Извини, я вернулся четыре дня назад и… Я не знаю… Но я тебя искал.
– Да, ну вот и я. Чем могу быть полезен, чувак?
– А что у тебя есть?
– А что ты там изучал? – спрашивает Рип, не особенно интересуясь ответом. Он достает из кармана пиджака два свернутых маленьких конвертика.
– Ну, у меня был курс по искусству, курс по письму и еще по музыке…
– По музыке? – прерывает Рип, изображая восторг. – Ты писал музыку?
– Ну да, немного, – Я лезу в задний карман за бумажником.
– Эй, у меня есть тексты. Пиши музыку. Мы сделаем миллионы.
– Миллионы чего?
– Ты едешь обратно? – спрашивает Рип, не сбиваясь ни на секунду.
Я ничего не говорю, просто смотрю на половину грамма, которую он высыпал на маленькое ручное зеркальце.
– Или ты собираешься остаться… и играть… в Эл-Эе?
Рип смеется и закуривает сигарету. Бритвой он делит кучку на четыре большие дорожки, передает мне скрученную двадцатку, я наклоняюсь и всасываю одну.
– Куда? – подняв голову, громко шмыгая, спрашиваю я.
– Господи, – говорит Рип, наклоняясь. – В школу, оторва.
– Я не знаю. Я предполагаю.
– Ты предполагаешь… – Он втягивает обе свои дорожки, гигантские, длинные дорожки и передает двадцатку мне.
– Да, – пожимаю я плечами, вновь склоняясь к зеркальцу.
– Клевый шарф. Действительно клевый. Похоже, ты все еще нравишься Блер, – улыбается Рип.
– Похоже, – соглашаюсь я, вдыхая вторую дорожку.
– Ну думай, думай, – смеется Рип. Я улыбаюсь, пожимаю плечами:
– Хороший. Как насчет грамма?
– А вот он, чувак. – Он вручает мне один из маленьких конвертиков.
Я даю ему два полтинника и двадцатку, но он возвращает двадцатку со словами:
– Рождественский подарок, пойдет?
– Большое спасибо, Рип.
– Ну, я думаю, тебе пора идти обратно, – говорит он, засовывая в карман деньги. – Не охуевай. Не будь мудаком.
– Как ты?
Я сожалею, что сказал это. Звучит неправильно.
– Как я, чувак, – после паузы отвечает Рип.
– Не уверен, хочу ли… – начинаю я.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не уверен. Там не так уж все иначе.
Рип становится беспокойным, у меня же возникает чувство, что Рипу по большому счету все равно, останусь я или уеду.
– Слушай, у тебя длинные каникулы, да? Месяц, правильно?
– Да, четыре недели.
– Правильно, месяц. Подумай об этом.
– Я подумаю.
Рип подходит к окну.
– Ты больше не диджеишь? – спрашиваю я, закуривая сигарету.
– Ни в коем разе, чувак. – Он проводит пальцами по зеркалу, потом трет ими зубы и десны и убирает зеркальце обратно в карман. – Трастовый фонд бдит, так что все шоколадно. Может, покручу еще, когда бабло кончится. Только проблема в том, что, думаю, оно никогда не кончится, – смеется он. – Я нашел офигительно клевый пентхаус на Уилшире. Фантастический.
– Правда?
– Да. Заезжай.
– Заеду.
Рип садится на подоконник и говорит:
– Мне кажется, Алана хочет переспать со мной. Как ты думаешь?
Я молчу. Не могу понять, с чего бы, если Рип не похож на Дэвида Боуи, не левша и не живет в Колонии.
– Ну, выебать мне ее или как?
– Я не знаю, – отвечаю я. – Почему бы и нет? Рип слезает с подоконника и говорит:
– Слушай, тебе надо заехать ко мне. Я приобрел пиратскую копию «Храма судьбы» . Четыре сотни баксов. Ты должен заехать, чувак.
– Да, конечно, Рип.
– Заедешь?
– Почему нет?
Когда мы оба входим в столовую, две девушки, которых я не помню, подходят и говорят, что я должен им позвонить, одна из них напоминает о том вечере в «Рокси», я говорю ей, что в «Рок-си» была масса вечеров, она улыбается и просит позвонить все равно. Я не уверен, есть ли у меня ее номер, но едва собираюсь попросить его, как ко мне подходит Алана и говорит, что к ней пристает Рип и не могу ли я что-нибудь с этим сделать? Я отвечаю, что вряд ли. И пока Алана заводит разговор о Рипе, я наблюдаю, как рядом с рождественской елкой сосед Рипа танцует с Блер. Он что-то шепчет ей на ухо, они оба смеются и кивают головами.
Присутствует также мужчина в возрасте, с длинноватыми седыми волосами, в свитере от Армани и мокасинах, он крутится вокруг Аланы и меня, потом заговаривает с Рипом. Здесь же один из ребят из «Ю-эс-си», присутствовавший на вечере Блер, он смотрит на мужчину, которому лет сорок – сорок пять, потом поворачивается к девушке, встретившей меня в «Рокси», и строит рожу. В тот же момент он замечает, что я смотрю на него, улыбается, я улыбаюсь в ответ, а Алана не может остановиться, по счастью, кто-то прибавляет звук, и начинает визжать Принц. Алана уходит, как только начинается песня, под которую она хочет танцевать, а парень из «Ю-эс-си», Гриффин, подходит ко мне и спрашивает, не хочу ли я шампанского. Я соглашаюсь, он идет в бар, а я направляюсь в туалет, чтобы выложить еще одну дорожку.
Чтобы попасть туда, мне надо пройти через комнату Ким, поскольку в туалете внизу сломан замок, но, когда я подхожу к комнате, из нее выходит Трент и закрывает дверь.
– Сходи в нижний, – говорит он.
– Почему?
– Потому что здесь ебутся Джулиан, Ким и Дерф.
Я просто стою.
– Дерф тоже здесь? – спрашиваю я.
– Пойдем со мной, – говорит Трент.
Я спускаюсь за Трентом, мы выходим из дома, подходим к его машине.
– Садись, – предлагает он.
Я открываю дверь и сажусь в БМВ.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я, когда он садится на место водителя.
Он лезет в карман и достает небольшой пузырек.
– Немного ко-кейну, – произносит он с фальшивой южной протяжностью.
Я не говорю, что у меня уже есть, он вытаскивает золотую ложечку, погружает ее в порошок. затем подносит к носу и повторяет процедуру четыре раза. Он ставит в магнитофон ту же кассету, что играет в доме, и передает ложечку и пузырек мне. Я тоже делаю четыре захода, глаза мои начинают слезиться, и я сглатываю. Это не тот кокаин, что у Рипа, и я думаю, не от Джулиана ли он. Этот не такой хороший.
– Почему бы, пока ты здесь, нам не поехать на недельку в Палм-Спрингс? – предлагает он.
– Да. В Палм-Спрингс. Конечно, – отвечаю я. – Слушай, я иду обратно.
Я оставляю Трента одного в машине, иду обратно в дом, к бару, где, держа два бокала шампанского, стоит Гриффин.
– Я думаю, оно немножко выдохлось, – говорит он.
– Что?
– Я говорю, твое шампанское выдохлось.
– А-а. – Я теряюсь, смутившись на секунду. – Верно.
Я все равно выпиваю, он наливает мне второй бокал.
– Оно все еще вполне, – продолжает он, допивая свой и наливая себе еще. – Будешь?
– Конечно. – Я допиваю второй бокал, он наливает мне третий. – Спасибо.
– Девушка, с которой я пришел, только что свалила с японцем в майке English Bea t и белых джинсах в обтяжку. Знаешь, кто он такой?
– Нет.
– Парикмахер Ким.
– Круто, – говорю я, допивая бокал шампанского, глядя через всю комнату на Блер.
Наши глаза встречаются, она улыбается, строит мне гримасу. Я улыбаюсь в ответ, но гримасы не строю. Заметив это, Гриффин громко, чтобы перекричать музыку, говорит:
– Ты тот парень, что гуляет с Блер, да?
– Ну, раньше гулял.
– Я думал, вы и сейчас.
– Может, так оно и есть, – говорю я, наливая себе еще шампанского. – Я не знаю.
– Она много о тебе говорит.
– Правда? Ну… – Мой голос сбивается. Долгое время мы молчим.
– Мне нравится твой шарфик, – замечает Гриффин.
– Благодарю.
Я осушаю бокал, наливаю еще, думая, сколько же сейчас времени и как долго я был на вечере. Кокаин отпускает, я начинаю немного пьянеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34