В марте 1809 года Буркхардт покидает Англию и отправляется в Сирию, чтобы посетить пограничные с Аравией области, собрать сведения о бедуинах и отправиться на розыски древнего города Петры. Благодаря прекрасному знанию Корана и комментариев к нему, написанных крупнейшими учеными ислама, он легко выдавал себя не только за мусульманина (индуса), но и за мусульманского богослова.
Буркхардт принял имя Ибрагима-ибн-Абдаллаха. Чтобы заставить поверить в этот маскарад, путешественник часто должен был прибегать к разным хитростям. В некрологе, напечатанном в "Анналах путешествий", рассказывается, что когда Буркхардта просили поговорить по-индусски, он, не задумываясь, начинал изъясняться по-немецки. Один переводчик итальянец, подозревавший в нем "гяура" - европейца, потянул его за бороду, то есть нанес самое тяжелое для мусульманина оскорбление. Буркхардт настолько вошел в свою новую роль, что немедленно отбросил обидчика ударом кулака. Зрители разразились смехом и, вполне убедясь, что путешественник был тем, за кого себя выдавал, перешли на его сторону.
С сентября 1809 года по февраль 1812 года Буркхардт оставался в Халебе и только раз прервал изучение языка и нравов сирийцев для того, чтобы съездить в Дамаск, Пальмиру и Хауран - места, где до него побывал лишь Зетцен.
Буркхардт повидал Пальмиру и Баальбек, склоны Ливана и долину Оронт, озеро Хула и истоки Иордана. Он сообщил первые сведения о многих древних городах. Именно благодаря его указаниям удалось точно определить местоположение прославленной Апамеи, хотя он сам и его ученый издатель сделали из своих данных ошибочные выводы. Наконец, его путешествия в Аурантис тоже дали ценные географические и археологические сведения, помогающие уяснить состояние страны в настоящее время.
В течение двух лет Буркхардт собирал сведения о кочевниках. Уже в конце своего путешествия по Аравии, возвращаясь в Каир, он вынужден будет искать убежище на Синае, так как повсюду в Египте в это время свирепствовала чума. Там, живя среди бедуинов, Буркхардт приобщается к их нравам. На основе своих наблюдений он создает труд, скромно озаглавленный "Заметки о бедуинах и ваххабитах".
Но, употребляя все свои старания для наблюдения за жизнью бедуинов, Буркхардт не забывал и о мертвых городах и их влекущей к себе тайне.
В 1812 году Буркхардт покидает Дамаск, посещает берега Мертвого моря, долину Ахаба и древний порт Азионгабер, куда в те времена можно было попасть, лишь рискуя жизнью. В одной из боковых долин путешественник обнаружил внушительные развалины Петры, древней столицы Петрейской (то есть Каменистой) Аравии.
Долина, где лежат развалины Петры, называется Вади Муса (то есть долина Моисея), и арабы считали, что на горе Хор, возвышающейся над городом, расположена могила брата Моисея Аарона. Буркхардт заявил, что дал обет принести на вершине горы Хор жертву Аарону. Вскоре он нашел проводника, который должен был помочь ему исполнить обет. И вот, наконец, узкое ущелье между горами открыло Буркхардту, первому из европейцев, свою удивительную тайну. Его глазам предстал дворец, дверь которого выходит под фронтон, опирающийся на четыре колонны и увенчанный тремя павильонами с колоннадой, в которой помещены статуи, все это так прекрасно сохранилось, что казалось только что построенным. Приблизившись, путешественник увидел, что фасад вырублен в скале, а дверь ведет в склеп.
Буркхардту суждено было открыть необыкновенную долину гробниц. Пройдя дальше по ущелью, которое теперь расширилось, он увидел на склоне горы амфитеатр. Затем скалы расступились, чтобы дать место великолепному Цирку, где струился ручей. В центре руин находился так называемый дворец Дочери фараона. Каким бы безразличным ни хотел казаться Буркхардт, проводник, видя, что он направляется к "дворцу", воскликнул: "Теперь я вижу, что ты - неверный и хочешь что-то сделать с развалинами города наших предков, но мы не потерпим, чтобы ты взял хоть одну монету из спрятанных здесь сокровищ, они находятся на нашей земле и принадлежат нам". Путешественник вынужден был доказать свое безразличие и поспешил направиться к месту жертвоприношения, чтобы смягчить гнев бедуина. Не могло быть и речи о том, чтобы хоть что-то записать или измерить.
Именно открытие этого города принесло мировую славу Буркхардту.
В 1813 году Буркхардт исследует Нубию. Поездка обошлась ему всего в сорок два франка. Правда, швейцарец умел пообедать горстью дурро (проса), а весь его "караван" состоял из двух дромедаров.
Буркхардт очень хотел проникнуть в Донголу. Однако ему пришлось ограничиться лишь сбором сведений - правда, очень интересных - об этой стране и о мамелюках, нашедших там себе убежище после резни, учиненной среди этого могущественного войска арнаутами по приказу египетского паши.
На каждом шагу внимание путника привлекают развалины древних городов и храмов. Наиболее любопытные из них встречаются в Ибсамбуле.
Во время своей первой экспедиции Буркхардт объехал только берега Нила, то есть очень узкую полосу, пересеченную короткими долинами, выходящими к реке.
В марте 1814 года Буркхардт предпринял новое путешествие - на этот раз не к берегам Нила, а в Нубийскую пустыню. Считая, что бедность лучшая защита в пути, путешественник отослал слугу, продал верблюда и, оседлав осла, присоединился к каравану бедных торговцев.
Караван вышел из Дарау, деревни, населенной наполовину феллахами, наполовину абабдеями. Вначале феллахи отнеслись к путешественнику плохо, ибо принимали его за турка из Сирии, увившегося с намерением отбивать у них торговлю рабами, которую они считали своей монополией.
По словам Буркхардта, дорога была не так безводна, как между Халебом и Багдадом или между Дамаском и Мединой. Нубийская пустыня вовсе не представляет собою безграничную песчаную равнину, унылое однообразие которой ничем не нарушается. Она усеяна скалами, достигающими подчас двухсот - трехсот футов в высоту и кое-где поросшими высокими пальмами "дум" и акациями. Мелкая листва этих деревьев не дает защиты от палящих лучей солнца, недаром арабская поговорка гласит: "Не жди помощи от вельможи и тени от акации" .
Пройдя Шигру, где в горах находится один из лучших источников, караван достиг Нила у селения Анкейр или Вади Бербер.
Этот маленький город, где перепродаются товары и встречаются караваны, куда сгоняют рабов, не мог не стать настоящим разбойничьим притоном. Испорченность нравов у жителей Бербера невероятна, считает Буркхардт.
Торговцы из Дарау, на защиту которых полагался до сих пор Буркхардт, прогнали его, когда караван покидал Бербер, и путешественник нашел покровительство у проводников и погонщиков ослов.
10 апреля чуть южнее впадения Могрена караван был ограблен правителем города Эд-Дамер. Этот городок заселен факирами и приятно отличается своей чистотой и порядком от грязного полуразрушенного Бербера. Из Эд-Дамера Буркхардт попал в Шенди, насчитывающий до тысячи домов, где прожил целый месяц, и никто там не заподозрил в нем неверного.
Распродав тут все свои пожитки, Буркхардт присоединился к направлявшемуся в Суакин каравану. Из Суакина он намеревался отплыть в Мекку. Швейцарец рассчитывал, что ему очень поможет звание "хаджи".
"Эти хаджи, - рассказывает он, - составляют особое сословие, и никто не осмеливается тронуть ни одного из них из боязни восстановить против себя всех остальных".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244