Единичное всегда вносит разделение; на
<отдельные предметы>, между тем общее связываете вместе и образует одно.
Поскольку сейчас указано про род и про вид, что представляет собою тот и другой, и
<сказано, что род имеется <каждый раз> один, а видов - несколько (ведь род всегда
подвергается делению па несколько видов)- поэтому род всегда сказывается о виде, и все,
что стоит выше, - о том, что стоит ниже, между тем вид не сказывается ни о привыкающем
к нему роде, ни о том, что кверху < от этого рода>, ведь здесь обращение не имеет места. В
самом деле, сказываться одна о другой могут либо пещи, применимые в одинаковом
масштабе, например - ржание о лошади, или же - вещи большего масштаба о вещах
меньшего, как живое существо о человеке, но вещи меньшего масштаба о вещах большего
уже не могут: ведь нельзя уже сказать про живое существо, что это-человек, как можно
сказать про человека, что ото- живое существо. А о тех вещах, о которых сказывается вид, о
них о необходимостью будет сказываться н род вида, та. род рода- вплоть до самого
высшего рода: если верно сказать про Сократа, что это-человек, а про человека, что это -
живое существо, а про живое существо, что это - субстанция, - тогда верно и про Сократа
сказать, что это- живое существо и субстанция.
Поскольку, таким образом, то, что стоит выше, всегда сказывается о том, что стоит ниже,
постольку вид будет сказываться об индивидуальной вещи, род- и о виде и об
индивидуальной вещи, а самый высший род- и о роде или о родах, если имеется большее
число промежуточных и подчиненных друг другу звеньев, и точно так же - о виде и об
индивидуальной вещи. В самом деле, самый высший род сказывается о всех находящихся
под ним родах, видах и индивидуальных вещах, а род, стоящий перед последним видом, -
о всех последних видах и индивидуальных вещах, вид, который есть только вид, - о всех
индивидуальных вещах, <наконец> индивидуальная вещь- только об одной из отдельных
{5}
вещей. Называется же индивидуальною вещью Сократ, это вот белое и этот
приближающийся сын Софрониска, если у последнего единственный сын-Сократ. Так вот,
все подобные вещи называются индивидуальными, потому что каждая из них состоит из
специальных свойств, собрание которых никогда не может оказаться тем же самым у
<какой-либо> другой вещи. .Ибо специальные свойства Сократа не могут оказаться теми
же самыми у какой-либо другой из отдельных вещей, однако специальные свойства
человека - я имею в виду человека вообще - могут оказаться теми же самыми у большего
числа <предметов>, больше того - у всех отдельных людей, поскольку это - люди. Таким
образом, индивидуальная вещь охватывается видом, а вид - родом: ибо род есть нечто
целое, индивидуальная вещь ото- часть, а вид и целое и часть, но при этом часть есть
часть другого, а целое не включает в себя другое, человек обособлен от лошади
образующим вид признаком-качеством разумности. Вообще говоря, всякий различающий
признак, привходя к какой-нибудь вещи, сообщает ей иной характер; но названные
признаки, если они таковы в общем и специальном смысле, вносят в вещь изменения, и
эти же признаки, если они таковы в самом специальном смысле, делают ее другою. Дело в
том, что одни из различающих признаков вносят <в вещь> изменения, другие - делают
<ее> другою. Так вот те, которые делают <ее> другою, получили название - создающих
виды, а те, которые вносят изменения, - просто различающих признаков. Различающий
признак разумности, присоединившийся к животному, образовал другую вещь, а
различающий признак движения создал только некоторое изменение по сравнению с тою
же вещью, которая покоится, так что один из этих признаков создал другую вещь, другой -
внес только изменение. На основе различающих признаков, создающих другие вещи,
получаются <разнообразные> деления родов на виды и устанавливаются определения,
состоящие из рода и подобных признаков, а на основе различающих признаков, вносящих
только изменения, получаются лишь <различные> своеобразия и изменения вещи,
сказывающейся в том или в другом состоянии.
Начав опять сначала, надо сказать, что из различающих признаков одни отделимы, другие
- неотделимы: находиться в движении и находиться в покое, быть здоровым и быть
больным, - <эти> и все подобные им признаки отделимы, а иметь горбатый нос или
курносый, быть разумным или неразумным- эти свойства> неотделимы. Что же касается
до неотделимых признаков, одни из них присущи <вещам> сами по себе, другие -
привходящим образом: обладание разумностью присуще человеку само по себе, также и
смертность и восприимчивость к науке, а наличие горбатого или курносого носа
свойственно ему привходящим образом, а не само по себе. Первые, будучи присущи
<вещи> сами; по себе, входят в состав понятия <ее> сущности, делают <вещь> другою, а
те, которые <присущ ей> привходящим образом, не входят в состав понятия сущности и не
делают <вещи> другою, но вносят в нее изменения. И к тем различающим признакам,
которые присущи <вещам> сами по себе, не применимы определения "больше" и "меньше",
а те, которые присущи привходящим образом, если они неотделимы, <все же> допускают
усиление (напряжение) и ослабление: ведь и род не сказывается в большей и в меньшей
мере о том, род чего он составляет, и также - различающие признаки рода, в соответствии
с которыми он подвергается разделению: эти признаки дают законченное выражение
понятию каждой вещи, а способность - у каждого предмета быть одним и тем же не
допускает ни ослабления, ни усиления, между тем обладание горбатым или курносым
носом наличие известной окраски и получает усиление и ослабевает (дается в большей и в
меньшей мере).
Поскольку предметом рассмотрения являются три вода различающих признаков, и одни из
этих признаков отделимые, другие - неотделимые, и в свою очередь из неотделимых одни
даны как присущие сами по себе, другие- как присущие привходящим образом, в свою
очередь из тех, которые присущи сами по себе, одни это - те, согласно которым мы делим
роды на виды, другие же - те, благодаря которым результаты, полученные через <это>
деление, приобретают характер видов. Например, в то время как все различающие
признаки, присущие вещи сами по себе, у живого существа таковы: одушевленное и
чувственно восприимчивое, разумное и неразумное, смертное и бессмертное, - отличие
через признак одушевленного и восприимчивого содействует установлению сущности
{6}
живого существа, ибо живое существо есть сущность одушевленная <и> восприимчивая;
между тем различающий признак смертного и бессмертного и различающий признак
разумного и неразумного, это- признаки, производящие деление в живом существе: ведь
через них мы делим роды на виды. Но сами эти признаки, производящие деление родов,
<вместе с тем> дают полноту содержания <для видов> и содействуют установлению
<этих> видов: ведь живое существо подвергается делению благодаря различающему
признаку разумного и неразумного и в свою очередь -благодаря различающему признаку
смертного и бессмертного; между тем признаки смертного и разумного содействуют
установлению <сущности> человека, а признаки разумного и бессмертного-<сущности>
бога, и признаки неразумного и смертного-<сущности> неразумных живых существ.
1 2 3 4 5 6 7
<отдельные предметы>, между тем общее связываете вместе и образует одно.
Поскольку сейчас указано про род и про вид, что представляет собою тот и другой, и
<сказано, что род имеется <каждый раз> один, а видов - несколько (ведь род всегда
подвергается делению па несколько видов)- поэтому род всегда сказывается о виде, и все,
что стоит выше, - о том, что стоит ниже, между тем вид не сказывается ни о привыкающем
к нему роде, ни о том, что кверху < от этого рода>, ведь здесь обращение не имеет места. В
самом деле, сказываться одна о другой могут либо пещи, применимые в одинаковом
масштабе, например - ржание о лошади, или же - вещи большего масштаба о вещах
меньшего, как живое существо о человеке, но вещи меньшего масштаба о вещах большего
уже не могут: ведь нельзя уже сказать про живое существо, что это-человек, как можно
сказать про человека, что ото- живое существо. А о тех вещах, о которых сказывается вид, о
них о необходимостью будет сказываться н род вида, та. род рода- вплоть до самого
высшего рода: если верно сказать про Сократа, что это-человек, а про человека, что это -
живое существо, а про живое существо, что это - субстанция, - тогда верно и про Сократа
сказать, что это- живое существо и субстанция.
Поскольку, таким образом, то, что стоит выше, всегда сказывается о том, что стоит ниже,
постольку вид будет сказываться об индивидуальной вещи, род- и о виде и об
индивидуальной вещи, а самый высший род- и о роде или о родах, если имеется большее
число промежуточных и подчиненных друг другу звеньев, и точно так же - о виде и об
индивидуальной вещи. В самом деле, самый высший род сказывается о всех находящихся
под ним родах, видах и индивидуальных вещах, а род, стоящий перед последним видом, -
о всех последних видах и индивидуальных вещах, вид, который есть только вид, - о всех
индивидуальных вещах, <наконец> индивидуальная вещь- только об одной из отдельных
{5}
вещей. Называется же индивидуальною вещью Сократ, это вот белое и этот
приближающийся сын Софрониска, если у последнего единственный сын-Сократ. Так вот,
все подобные вещи называются индивидуальными, потому что каждая из них состоит из
специальных свойств, собрание которых никогда не может оказаться тем же самым у
<какой-либо> другой вещи. .Ибо специальные свойства Сократа не могут оказаться теми
же самыми у какой-либо другой из отдельных вещей, однако специальные свойства
человека - я имею в виду человека вообще - могут оказаться теми же самыми у большего
числа <предметов>, больше того - у всех отдельных людей, поскольку это - люди. Таким
образом, индивидуальная вещь охватывается видом, а вид - родом: ибо род есть нечто
целое, индивидуальная вещь ото- часть, а вид и целое и часть, но при этом часть есть
часть другого, а целое не включает в себя другое, человек обособлен от лошади
образующим вид признаком-качеством разумности. Вообще говоря, всякий различающий
признак, привходя к какой-нибудь вещи, сообщает ей иной характер; но названные
признаки, если они таковы в общем и специальном смысле, вносят в вещь изменения, и
эти же признаки, если они таковы в самом специальном смысле, делают ее другою. Дело в
том, что одни из различающих признаков вносят <в вещь> изменения, другие - делают
<ее> другою. Так вот те, которые делают <ее> другою, получили название - создающих
виды, а те, которые вносят изменения, - просто различающих признаков. Различающий
признак разумности, присоединившийся к животному, образовал другую вещь, а
различающий признак движения создал только некоторое изменение по сравнению с тою
же вещью, которая покоится, так что один из этих признаков создал другую вещь, другой -
внес только изменение. На основе различающих признаков, создающих другие вещи,
получаются <разнообразные> деления родов на виды и устанавливаются определения,
состоящие из рода и подобных признаков, а на основе различающих признаков, вносящих
только изменения, получаются лишь <различные> своеобразия и изменения вещи,
сказывающейся в том или в другом состоянии.
Начав опять сначала, надо сказать, что из различающих признаков одни отделимы, другие
- неотделимы: находиться в движении и находиться в покое, быть здоровым и быть
больным, - <эти> и все подобные им признаки отделимы, а иметь горбатый нос или
курносый, быть разумным или неразумным- эти свойства> неотделимы. Что же касается
до неотделимых признаков, одни из них присущи <вещам> сами по себе, другие -
привходящим образом: обладание разумностью присуще человеку само по себе, также и
смертность и восприимчивость к науке, а наличие горбатого или курносого носа
свойственно ему привходящим образом, а не само по себе. Первые, будучи присущи
<вещи> сами; по себе, входят в состав понятия <ее> сущности, делают <вещь> другою, а
те, которые <присущ ей> привходящим образом, не входят в состав понятия сущности и не
делают <вещи> другою, но вносят в нее изменения. И к тем различающим признакам,
которые присущи <вещам> сами по себе, не применимы определения "больше" и "меньше",
а те, которые присущи привходящим образом, если они неотделимы, <все же> допускают
усиление (напряжение) и ослабление: ведь и род не сказывается в большей и в меньшей
мере о том, род чего он составляет, и также - различающие признаки рода, в соответствии
с которыми он подвергается разделению: эти признаки дают законченное выражение
понятию каждой вещи, а способность - у каждого предмета быть одним и тем же не
допускает ни ослабления, ни усиления, между тем обладание горбатым или курносым
носом наличие известной окраски и получает усиление и ослабевает (дается в большей и в
меньшей мере).
Поскольку предметом рассмотрения являются три вода различающих признаков, и одни из
этих признаков отделимые, другие - неотделимые, и в свою очередь из неотделимых одни
даны как присущие сами по себе, другие- как присущие привходящим образом, в свою
очередь из тех, которые присущи сами по себе, одни это - те, согласно которым мы делим
роды на виды, другие же - те, благодаря которым результаты, полученные через <это>
деление, приобретают характер видов. Например, в то время как все различающие
признаки, присущие вещи сами по себе, у живого существа таковы: одушевленное и
чувственно восприимчивое, разумное и неразумное, смертное и бессмертное, - отличие
через признак одушевленного и восприимчивого содействует установлению сущности
{6}
живого существа, ибо живое существо есть сущность одушевленная <и> восприимчивая;
между тем различающий признак смертного и бессмертного и различающий признак
разумного и неразумного, это- признаки, производящие деление в живом существе: ведь
через них мы делим роды на виды. Но сами эти признаки, производящие деление родов,
<вместе с тем> дают полноту содержания <для видов> и содействуют установлению
<этих> видов: ведь живое существо подвергается делению благодаря различающему
признаку разумного и неразумного и в свою очередь -благодаря различающему признаку
смертного и бессмертного; между тем признаки смертного и разумного содействуют
установлению <сущности> человека, а признаки разумного и бессмертного-<сущности>
бога, и признаки неразумного и смертного-<сущности> неразумных живых существ.
1 2 3 4 5 6 7