Но этот новый случай показал мне и все оставшиеся трудности, которые с тех пор постоянно побуждали меня выйти за пределы прежней теории, особенно, ввиду трудностей нового рода. [Я действительно осуществил это, не отказываясь от старых взглядов, то есть я считаю их сегодня не ложными, а просто неполными. Отказался же я лишь от выделения так называемого гипноидного состояния, наступающего у больного вследствие травмы и берущего на себя обоснование всех других патопсихологических явлений. Если в совместной работе позволительно предпринять уже задним числом раздел собственности, то я хотел бы здесь сказать, что понятие «гипноидное состояние», в котором некоторые специалисты хотели бы видеть ядро нашей работы, появилось исключительно по инициативе Бройера. Я считаю чрезмерным и ошибочным разрушение ясности проблемы, касающейся психических процессов при образовании истерических симптомов, посредством употребления такого термина.] Но известная нам психическая травма в истории жизни никогда, что так часто видно в историях болезни истериков, не достаточна для объяснения своеобразия симптомов, для их детерминации. Много ли мы узнали бы об имеющейся психической определенной закономерности, если бы следствием травмы были какие-то другие симптомы, а не нервный кашель, афония, дурное настроение. Позже выясняется, что часть этих симптомов – кашель и безголосие – существовали у больной уже годами до травмы. А первые их проявления, вообще, относятся к детству, так как они появились на восьмом году жизни. Итак, если мы не хотим отказаться от травматической теории, то мы должны дойти в нашей работе до детства, чтобы отыскать там те влияния и впечатления, которые могут действовать аналогично травме. И тогда по праву достойно внимания то, что и исследование случаев, где нервные симптомы появились гораздо позже детства, побуждали меня исследовать историю жизни вплоть до первых детских лет [См. мою работу «К этиологии истерии», Wiener klinische Rundschau 1896, Nr. 22–26].
После того как были преодолены первые трудности в курсе лечения, Дора рассказала мне о более раннем переживании, связанном с господином К., которое даже лучше подходит для того, чтобы проявиться в качестве сексуальной травмы. Тогда пациентке исполнилось 14 лет. Господин К. договорился с нею и своей женой, что дамы после обеда должны прийти в его магазин на центральной площади Б., чтобы оттуда наблюдать церковное торжество. Однако он побудил свою жену остаться дома, отпустил приказчиков и, когда девушка вошла в магазин, был там один. Когда подошло время церковной процессии, он попросил девушку подождать его у дверей, пока он опустит роликовые жалюзи. Затем он возвратился и вместо того, чтобы выйти в открытую дверь, неожиданно прижал ее к себе и запечатлел поцелуй на ее губах. Вероятно, этой ситуации было достаточно, чтобы у 14-летней целомудренной девочки вызвать яркое ощущение сексуального возбуждения. Но в этот момент Дора ощутила сильную тошноту, вырвалась и, минуя этого мужчину, помчалась к лестнице и далее по ней к выходу из дома. Тем не менее, общение с господином К. продолжалось; никто из них ни разу не упомянул эту маленькую сценку, и она даже намеревалась сохранить ее в тайне вплоть до исповеди на лечении. Впрочем, в последующее время она избегала любой возможности оставаться с господином К. наедине. Супружеская пара К. договорилась тогда совершить многодневную поездку, в которой должна была участвовать и Дора, но после поцелуя в лавке она отказалась, не приводя никаких доводов.
В этой, по счету второй, а по времени более ранней сцене, поведение четырнадцатилетнего ребенка уже в общем и целом истерично. Любую личность, у которой какой-либо повод к сексуальному возбуждению вызывает в основном (или даже исключительно) чувство неудовольствия, я, не раздумывая, рассматривал бы как истеричную, никак не учитывая того, способна ли она образовывать соматические симптомы или нет. Объяснение механизма такого извращения аффекта все еще остается наиболее значительной, как и труднейшей задачей психологии неврозов. По моему собственному мнению, я еще нахожусь в самом начале пути к этой цели. А в рамках этого сообщения я даже из того, что знаю, могу представить лишь часть.
Случай нашей пациентки Доры еще не полностью характеризуется исходя из извращения аффекта, здесь произошло смещение ощущения. Вместо генитальных ощущений, которые у здоровой девушки при этих обстоятельствах [признание таковых обстоятельств будет облегчено последующим объяснением], конечно же, не могут отсутствовать, у нее появляются ощущения неудовольствия, которые принадлежат слизистой оболочке входа в пищеварительный канал – тошнота. Конечно, на эту локализацию повлияло раздражение губ поцелуем; но я думаю, что здесь можно признать действие и другого фактора. [Других случайных причин тошноты Доры из-за этого поцелуя, конечно, не было. Они бы, несомненно, были упомянуты. К счастью, я знаю господина К… Это то самое лицо, которое привело отца пациентки ко мне, еще моложавый мужчина приятной наружности.]
Ощущавшаяся тогда тошнота не стала у Доры хроническим симптомом. Даже во время лечения тошнота проявлялась лишь в виде легких намеков, пациентка плохо ела и призналась в легком отвращении к пище. А та сцена оставила по себе другую реакцию, галлюцинацию-ощущение, которая время от времени повторялась вновь во время ее рассказа. Она говорила, что и сейчас еще ощущает давление в верхней части туловища от того объятия. По определенным правилам формирования симптомов, которые мне были известны в связи с другими, иначе не объяснимыми качествами больной, когда, например, она не могла пройти мимо ни одного мужчины, если видела его стоящим во время бурного или нежного разговора с дамой, я создал для себя следующую реконструкцию развития событий в той сцене. Я считаю, что в том бурном объятии она ощутила не только поцелуй на своих губах, но и давление эрегированного члена на своем теле. Это непристойное для нее восприятие было устранено из памяти, вытеснено и замещено безобидным ощущением давления на грудную клетку, которое приобрело свою чрезмерную интенсивность за счет вытесненных источников. То есть новое смещение с нижней части тела на верхнюю. [Такие смещения предпринимаются не только, например, с целью этого единственного объяснения, но они оказываются неизбежным условием для целого ряда симптомов. С тех пор тот же самый ужасающий результат объятия (без поцелуя) я нашел у одной ранее нежно влюбленной невесты, которая обратилась ко мне из-за внезапного охлаждения к ее суженому, наступившего на фоне тяжелого дурного настроения. Здесь без особых трудностей удалось объяснить испуг посредством воспринятой, но устраненной из сознания, эрекции у мужчины.] Эта навязчивость в ее поведении была сформирована таким образом, словно исходила из какого-то неизвестного воспоминания. Она не может пройти мимо ни одного мужчины, у которого замечает сексуальное возбуждение, так как она боится вновь увидеть его соматические проявления.
Здесь заслуживает внимания то, что три симптома (тошнота, ощущение давления на верхнюю часть тела и боязнь увидеть мужчину при нежном разговоре) происходят из одного и того же переживания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
После того как были преодолены первые трудности в курсе лечения, Дора рассказала мне о более раннем переживании, связанном с господином К., которое даже лучше подходит для того, чтобы проявиться в качестве сексуальной травмы. Тогда пациентке исполнилось 14 лет. Господин К. договорился с нею и своей женой, что дамы после обеда должны прийти в его магазин на центральной площади Б., чтобы оттуда наблюдать церковное торжество. Однако он побудил свою жену остаться дома, отпустил приказчиков и, когда девушка вошла в магазин, был там один. Когда подошло время церковной процессии, он попросил девушку подождать его у дверей, пока он опустит роликовые жалюзи. Затем он возвратился и вместо того, чтобы выйти в открытую дверь, неожиданно прижал ее к себе и запечатлел поцелуй на ее губах. Вероятно, этой ситуации было достаточно, чтобы у 14-летней целомудренной девочки вызвать яркое ощущение сексуального возбуждения. Но в этот момент Дора ощутила сильную тошноту, вырвалась и, минуя этого мужчину, помчалась к лестнице и далее по ней к выходу из дома. Тем не менее, общение с господином К. продолжалось; никто из них ни разу не упомянул эту маленькую сценку, и она даже намеревалась сохранить ее в тайне вплоть до исповеди на лечении. Впрочем, в последующее время она избегала любой возможности оставаться с господином К. наедине. Супружеская пара К. договорилась тогда совершить многодневную поездку, в которой должна была участвовать и Дора, но после поцелуя в лавке она отказалась, не приводя никаких доводов.
В этой, по счету второй, а по времени более ранней сцене, поведение четырнадцатилетнего ребенка уже в общем и целом истерично. Любую личность, у которой какой-либо повод к сексуальному возбуждению вызывает в основном (или даже исключительно) чувство неудовольствия, я, не раздумывая, рассматривал бы как истеричную, никак не учитывая того, способна ли она образовывать соматические симптомы или нет. Объяснение механизма такого извращения аффекта все еще остается наиболее значительной, как и труднейшей задачей психологии неврозов. По моему собственному мнению, я еще нахожусь в самом начале пути к этой цели. А в рамках этого сообщения я даже из того, что знаю, могу представить лишь часть.
Случай нашей пациентки Доры еще не полностью характеризуется исходя из извращения аффекта, здесь произошло смещение ощущения. Вместо генитальных ощущений, которые у здоровой девушки при этих обстоятельствах [признание таковых обстоятельств будет облегчено последующим объяснением], конечно же, не могут отсутствовать, у нее появляются ощущения неудовольствия, которые принадлежат слизистой оболочке входа в пищеварительный канал – тошнота. Конечно, на эту локализацию повлияло раздражение губ поцелуем; но я думаю, что здесь можно признать действие и другого фактора. [Других случайных причин тошноты Доры из-за этого поцелуя, конечно, не было. Они бы, несомненно, были упомянуты. К счастью, я знаю господина К… Это то самое лицо, которое привело отца пациентки ко мне, еще моложавый мужчина приятной наружности.]
Ощущавшаяся тогда тошнота не стала у Доры хроническим симптомом. Даже во время лечения тошнота проявлялась лишь в виде легких намеков, пациентка плохо ела и призналась в легком отвращении к пище. А та сцена оставила по себе другую реакцию, галлюцинацию-ощущение, которая время от времени повторялась вновь во время ее рассказа. Она говорила, что и сейчас еще ощущает давление в верхней части туловища от того объятия. По определенным правилам формирования симптомов, которые мне были известны в связи с другими, иначе не объяснимыми качествами больной, когда, например, она не могла пройти мимо ни одного мужчины, если видела его стоящим во время бурного или нежного разговора с дамой, я создал для себя следующую реконструкцию развития событий в той сцене. Я считаю, что в том бурном объятии она ощутила не только поцелуй на своих губах, но и давление эрегированного члена на своем теле. Это непристойное для нее восприятие было устранено из памяти, вытеснено и замещено безобидным ощущением давления на грудную клетку, которое приобрело свою чрезмерную интенсивность за счет вытесненных источников. То есть новое смещение с нижней части тела на верхнюю. [Такие смещения предпринимаются не только, например, с целью этого единственного объяснения, но они оказываются неизбежным условием для целого ряда симптомов. С тех пор тот же самый ужасающий результат объятия (без поцелуя) я нашел у одной ранее нежно влюбленной невесты, которая обратилась ко мне из-за внезапного охлаждения к ее суженому, наступившего на фоне тяжелого дурного настроения. Здесь без особых трудностей удалось объяснить испуг посредством воспринятой, но устраненной из сознания, эрекции у мужчины.] Эта навязчивость в ее поведении была сформирована таким образом, словно исходила из какого-то неизвестного воспоминания. Она не может пройти мимо ни одного мужчины, у которого замечает сексуальное возбуждение, так как она боится вновь увидеть его соматические проявления.
Здесь заслуживает внимания то, что три симптома (тошнота, ощущение давления на верхнюю часть тела и боязнь увидеть мужчину при нежном разговоре) происходят из одного и того же переживания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34