Почувствуйте разницу Востока и Запада: у нас сбивал более 10 самолётов в месяц, а на Западе – 10 самолётов за 29 месяцев!
Гюнтер Ралль. Начал бои в мае 1940 г. во Франции и сбил на Западном фронте до конца 1941 г. 4 самолёта. С конца 1941 г. и до апреля 1944 г. (за 28 месяцев) «сбивает» на Восточном фронте 275 самолётов. С апреля 1944 г. по май 1945 г. на Западном фронте сбивает всего 2 самолёта.
Такое впечатление, что для асов Восточного фронта Западный фронт был чем-то вроде Бермудского треугольника. Легко сбивая самолёты в СССР, они оказывались неспособными защитить небо родной Германии, воюя с, казалось бы, более слабыми лётчиками союзников. В чём тут дело?
Пять пишу, один в уме
По-моему, ответ ясен. Всё дело в том, что с целью пропаганды, на Восточном фронте немецким лётчикам разрешались приписки. Причём не на какие-нибудь 10–20 %, а в несколько раз. А чтобы их Дубовые Листья с Мечами не называли на Западе Салатом с Ложкой и Вилкой, количество «сбитых» самолётов, необходимое для награды на Востоке, всё время повышалось, как по отношению к сбиваемым самолётам на Западе, так и просто по мере оценки командованием величины приписок. Коэффициент приписок можно оценить. В середине войны в боях на Кубани наша авиация в воздушных боях, от огня наземного противника и по другим причинам потеряла 750 самолётов (из них 296 истребителей). А немецкие асы в это время заполнили акты на сбитые ими на Кубани 2280 наших самолётов. Поэтому мы не ошибёмся, если цифры «блестящих» побед немецких лётчиков на Восточном фронте будем делить на числа от трёх до шести – ведь это и немецкое командование делало, когда их награждало.
А на Западе с приписками дело обстояло не просто. Представьте, что упомянутый Рудорффер объявил бы, что он за 17 минут сбил 13 английских самолётов над Берлином, а Геббельс объявил бы об этом по радио. Его бы высмеяли как немцы, так и англичане в радиопередачах на Германию. На Западе прямо приписывать было нельзя. Там поступали по другому.
Сбивать или побеждать?
В популярном издательстве «Восточный фронт» вышла и другая брошюра, судя по стилю, того же автора – «Асы люфтваффе». В ней, соответственно, трогательно восхваляются непобедимые немецкие лётчики.
Но вот взгляд цепляется за фразу: «В отличие от RAF (королевские воздушные силы), немцы говорили, что они не сбивают самолёты, а одерживают победы». Стоп – говорю сам себе. А зачем это нужно было немцам? Зачем они подменяли (если подменяли) понятие «сбить», понятием «победить»? Далее анонимный автор пытается внушить, что эти два понятия тождественны: «Чтобы одержать победу, мало было просто сбить самолёт, необходимо было предоставить подтверждение очевидца …» и т. д. Что за глупость? Зачем сам факт уничтожения самолёта путать с процедурой установления этого факта? Вообще-то, если бы этот автор не сфокусировал внимание на этом вопросе, то я бы по наивности и считал, что «сбить» – это «победить». Но раз он очень хочет, чтобы я так думал, то значит дело обстоит не так. Начинаю разбираться по другим источникам и … ещё раз восхищаюсь способностью немцев к военной организации, любви их к военному делу.
Мало того, что они раньше наших маршалов поняли, что современная война будет очень подвижна, но, при этом, главное в будущих подвижных армиях будет не то, что сразу бросается в глаза – не танки, самолёты и т. д., – а связь, связь и ещё раз связь.
Мало того, что они отказались от бросающейся в глаза идеи, что сухопутные войска надо насытить авиацией. Они создали авиацию отдельно от сухопутных войск и насыщали ею только ту часть сухопутных войск, которая вела бой и действительно нуждалась в авиации. И благодаря этому обходились относительно меньшим числом самолётов.
Мало того, что они поняли, что авиация это не самолёты, а лётчики и свою авиацию начали строить не с боевых, а с учебных самолётов. В 1934 г. они начали строительство своих военно-воздушных сил с того, что запланировали к концу 1935 г. иметь 1863 боевых при 1760 тренировочных (для первоначального обучения) самолётов. И к марту 1935 г. имели 584 боевых и 1304 тренировочных. В результате их лётчики вступали в бой, имея сотни часов учебно-тренировочного полёта. Их ас В. Батц (237 побед) вступил в бой, имея 5240 часов учебного налёта. А наш ас Г. У. Дольников (15+1) налетал в лётной школе 34,5 часа, из них 11 часов самостоятельно и целых 5 часов на боевой машине.
Но немцы и очень точно стимулировали лётчиков, летавших на очень тяжёлом для них по авиационной опасности Западном фронте.
Что тут надо понять. У нас, в СССР и России, в гражданской среде (а возможно и в военной) неправильно расставлены акценты почёта. Непомерно большие куски славы отваливаются лётчикам-истребителям. Между тем главная сила авиации, её основная сила – это бомбардировщики. Ради бомбардировщиков и существует авиация. И, кстати, именно лётчикам-бомбардировщикам требуется самое большое мужество в бою. Во время Великой Отечественной войны средняя живучесть лётчика-истребителя была 64 боевых вылетов, бомбардировщика – 48, штурмовика – 11 и лётчика торпедоносной авиации – 3,8. Поднимаясь в воздух, для сопровождения штурмовика Ил-2, лётчик-истребитель имел шансов вернуться из боя в 6 раз больше, чем сопровождаемый им лётчик-штурмовик, а о торпедоносцах и говорить не приходится.
(Очевидец мне как-то рассказывал, что из 200 человек выпуска одной из школ бортовых авиационных стрелков, летавших на бомбардировщиках, с войны вернулся всего один стрелок и тот без ног. Даже по мнению лётчиков, профессия бортового стрелка была самой опасной профессией на войне).
А у нас у всех на слуху лётчики-истребители, только среди них есть Трижды Герои Советского Союза. У немцев всё было наоборот. Самым почётным лётчиком фашистской Германии был пилот пикирующего бомбардировщика Ju-87 Ганс Рудель. Через 9 месяцев после того, как ему выдали все награды Рейха, лично для него все эти награды были исполнены в золотом варианте. Такой награды не имел больше никто.
Немцы очень точно понимали, что главная задача истребителей – не сбитие самолётов как таковое. Их главная задача – дать точно отбомбиться своим бомбардировщикам и не дать вражеским бомбардировщикам точно отбомбиться по своим целям.
Да, конечно, если истребитель сбил вражеский бомбардировщик на подходе к цели, то он выполнил задачу очень чисто. Но если просто не дал бомбардировщикам точно сбросить на цель бомбы и пусть при этом не сбил ни единого – то тоже выполнил задачу.
А вот если погнался за истребителем сопровождения и сбил его, а бомбардировщики в это время точно отбомбившись, уничтожили завод по производству бензина, железнодорожную станцию, забитую войсками и т. д., то истребитель не выполнил своей задачи, даже записав на личный счёт ещё один сбитый самолёт.
Таким образом, личный счёт сбитых самолётов стимулирует выполнение главной задачи истребительной авиации лишь отчасти, а иногда просто препятствует её исполнению. Ведь даже в воспоминаниях наших лётчиков описываются случаи, когда истребитель, бросив атаковать бомбящие немецкие самолёты, гнался за лёгкой добычей – подбитым самолётом, чтобы записать его себе в счёт.
И немцы, упростив личным счётом подсчёт заслуг лётчиков на Восточном фронте, на Западном фронте вели сложный подсчёт отличий лётчика-истребителя для представления его к награде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Гюнтер Ралль. Начал бои в мае 1940 г. во Франции и сбил на Западном фронте до конца 1941 г. 4 самолёта. С конца 1941 г. и до апреля 1944 г. (за 28 месяцев) «сбивает» на Восточном фронте 275 самолётов. С апреля 1944 г. по май 1945 г. на Западном фронте сбивает всего 2 самолёта.
Такое впечатление, что для асов Восточного фронта Западный фронт был чем-то вроде Бермудского треугольника. Легко сбивая самолёты в СССР, они оказывались неспособными защитить небо родной Германии, воюя с, казалось бы, более слабыми лётчиками союзников. В чём тут дело?
Пять пишу, один в уме
По-моему, ответ ясен. Всё дело в том, что с целью пропаганды, на Восточном фронте немецким лётчикам разрешались приписки. Причём не на какие-нибудь 10–20 %, а в несколько раз. А чтобы их Дубовые Листья с Мечами не называли на Западе Салатом с Ложкой и Вилкой, количество «сбитых» самолётов, необходимое для награды на Востоке, всё время повышалось, как по отношению к сбиваемым самолётам на Западе, так и просто по мере оценки командованием величины приписок. Коэффициент приписок можно оценить. В середине войны в боях на Кубани наша авиация в воздушных боях, от огня наземного противника и по другим причинам потеряла 750 самолётов (из них 296 истребителей). А немецкие асы в это время заполнили акты на сбитые ими на Кубани 2280 наших самолётов. Поэтому мы не ошибёмся, если цифры «блестящих» побед немецких лётчиков на Восточном фронте будем делить на числа от трёх до шести – ведь это и немецкое командование делало, когда их награждало.
А на Западе с приписками дело обстояло не просто. Представьте, что упомянутый Рудорффер объявил бы, что он за 17 минут сбил 13 английских самолётов над Берлином, а Геббельс объявил бы об этом по радио. Его бы высмеяли как немцы, так и англичане в радиопередачах на Германию. На Западе прямо приписывать было нельзя. Там поступали по другому.
Сбивать или побеждать?
В популярном издательстве «Восточный фронт» вышла и другая брошюра, судя по стилю, того же автора – «Асы люфтваффе». В ней, соответственно, трогательно восхваляются непобедимые немецкие лётчики.
Но вот взгляд цепляется за фразу: «В отличие от RAF (королевские воздушные силы), немцы говорили, что они не сбивают самолёты, а одерживают победы». Стоп – говорю сам себе. А зачем это нужно было немцам? Зачем они подменяли (если подменяли) понятие «сбить», понятием «победить»? Далее анонимный автор пытается внушить, что эти два понятия тождественны: «Чтобы одержать победу, мало было просто сбить самолёт, необходимо было предоставить подтверждение очевидца …» и т. д. Что за глупость? Зачем сам факт уничтожения самолёта путать с процедурой установления этого факта? Вообще-то, если бы этот автор не сфокусировал внимание на этом вопросе, то я бы по наивности и считал, что «сбить» – это «победить». Но раз он очень хочет, чтобы я так думал, то значит дело обстоит не так. Начинаю разбираться по другим источникам и … ещё раз восхищаюсь способностью немцев к военной организации, любви их к военному делу.
Мало того, что они раньше наших маршалов поняли, что современная война будет очень подвижна, но, при этом, главное в будущих подвижных армиях будет не то, что сразу бросается в глаза – не танки, самолёты и т. д., – а связь, связь и ещё раз связь.
Мало того, что они отказались от бросающейся в глаза идеи, что сухопутные войска надо насытить авиацией. Они создали авиацию отдельно от сухопутных войск и насыщали ею только ту часть сухопутных войск, которая вела бой и действительно нуждалась в авиации. И благодаря этому обходились относительно меньшим числом самолётов.
Мало того, что они поняли, что авиация это не самолёты, а лётчики и свою авиацию начали строить не с боевых, а с учебных самолётов. В 1934 г. они начали строительство своих военно-воздушных сил с того, что запланировали к концу 1935 г. иметь 1863 боевых при 1760 тренировочных (для первоначального обучения) самолётов. И к марту 1935 г. имели 584 боевых и 1304 тренировочных. В результате их лётчики вступали в бой, имея сотни часов учебно-тренировочного полёта. Их ас В. Батц (237 побед) вступил в бой, имея 5240 часов учебного налёта. А наш ас Г. У. Дольников (15+1) налетал в лётной школе 34,5 часа, из них 11 часов самостоятельно и целых 5 часов на боевой машине.
Но немцы и очень точно стимулировали лётчиков, летавших на очень тяжёлом для них по авиационной опасности Западном фронте.
Что тут надо понять. У нас, в СССР и России, в гражданской среде (а возможно и в военной) неправильно расставлены акценты почёта. Непомерно большие куски славы отваливаются лётчикам-истребителям. Между тем главная сила авиации, её основная сила – это бомбардировщики. Ради бомбардировщиков и существует авиация. И, кстати, именно лётчикам-бомбардировщикам требуется самое большое мужество в бою. Во время Великой Отечественной войны средняя живучесть лётчика-истребителя была 64 боевых вылетов, бомбардировщика – 48, штурмовика – 11 и лётчика торпедоносной авиации – 3,8. Поднимаясь в воздух, для сопровождения штурмовика Ил-2, лётчик-истребитель имел шансов вернуться из боя в 6 раз больше, чем сопровождаемый им лётчик-штурмовик, а о торпедоносцах и говорить не приходится.
(Очевидец мне как-то рассказывал, что из 200 человек выпуска одной из школ бортовых авиационных стрелков, летавших на бомбардировщиках, с войны вернулся всего один стрелок и тот без ног. Даже по мнению лётчиков, профессия бортового стрелка была самой опасной профессией на войне).
А у нас у всех на слуху лётчики-истребители, только среди них есть Трижды Герои Советского Союза. У немцев всё было наоборот. Самым почётным лётчиком фашистской Германии был пилот пикирующего бомбардировщика Ju-87 Ганс Рудель. Через 9 месяцев после того, как ему выдали все награды Рейха, лично для него все эти награды были исполнены в золотом варианте. Такой награды не имел больше никто.
Немцы очень точно понимали, что главная задача истребителей – не сбитие самолётов как таковое. Их главная задача – дать точно отбомбиться своим бомбардировщикам и не дать вражеским бомбардировщикам точно отбомбиться по своим целям.
Да, конечно, если истребитель сбил вражеский бомбардировщик на подходе к цели, то он выполнил задачу очень чисто. Но если просто не дал бомбардировщикам точно сбросить на цель бомбы и пусть при этом не сбил ни единого – то тоже выполнил задачу.
А вот если погнался за истребителем сопровождения и сбил его, а бомбардировщики в это время точно отбомбившись, уничтожили завод по производству бензина, железнодорожную станцию, забитую войсками и т. д., то истребитель не выполнил своей задачи, даже записав на личный счёт ещё один сбитый самолёт.
Таким образом, личный счёт сбитых самолётов стимулирует выполнение главной задачи истребительной авиации лишь отчасти, а иногда просто препятствует её исполнению. Ведь даже в воспоминаниях наших лётчиков описываются случаи, когда истребитель, бросив атаковать бомбящие немецкие самолёты, гнался за лёгкой добычей – подбитым самолётом, чтобы записать его себе в счёт.
И немцы, упростив личным счётом подсчёт заслуг лётчиков на Восточном фронте, на Западном фронте вели сложный подсчёт отличий лётчика-истребителя для представления его к награде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174