У двери Ева быстро взглянула на него и нажала кнопку звонка. Внутри послышались шаркающие шаги, на миг стихли. Брук машинально поднял взгляд на «глазок». И в ту же секунду дверь отворилась; крупный бородатый мужчина молча, движением руки предложил им войти. Он заговорил, только когда запер за ними дверь.
– Salut, – улыбнулся он. – Я Марк Росси. – Сложением он походил на кузнеца: рубашка была явно тесна ему – пуговицы на груди, казалось, вот-вот оторвутся. В густой черной бороде пробивалась седина, а загрубевшая кожа на лице напоминала кожуру апельсина. Брук подумал, пожимая ему руку, что лет ему, пожалуй, около сорока.
– Мигель вас ждет, – сказал Росси по-английски с сильным акцентом. – Проходите вот сюда.
Комната была скудно обставлена дешевой мебелью в стиле пятидесятых годов, зато Брука поразило обилие книг. Они лежали повсюду – стопками на полу, на полках, даже на стареньком телевизоре.
Ева с интересом разглядывала Мигеля, пока их представляли ему. Нил немало ей о нем рассказывал. Участники Движения, не знавшие его лично, хорошо знали о его боевых подвигах. В семнадцать лет Мигель участвовал в осаде Мадрида, а после поражения республиканцев ушел в горы с партизанами и продолжал там воевать. Один его брат погиб во время гражданской войны в Испании. А пять лет спустя другой брат умер во время допроса в гестаповских застенках после того, как группа maquisards под командованием Мигеля пустила под откос фашистский состав с боеприпасами в департаменте Дордонь.
Имея за плечами такую жизнь, Мигель состарился прежде времени, но глаза его молодо блестели, и, пожимая гостям руки, он тепло улыбался. Он был невысокого роста, худой, с желтоватым морщинистым лицом и седыми редкими волосами, но прежняя сила еще ощущалась во всем его облике. Ева подумала, что у таких людей старость и не должна быть немощной; ее восхитило его раздумчивое и вместе с тем полное оптимизма спокойствие. Он никогда не будет жалким старикашкой, доживающим свой век в дешевом кафе и ублажающим себя воспоминаниями и ложными надеждами.
– Как поживает ваш молодой шотландский друг? – спросил он Еву, строя английские фразы медленно и грамматически безупречно.
– Прекрасно, – ответила Ева. Ей было неловко оттого, что она отнимает время у Мигеля, – стоявший рядом Марк Росси даже не скрывал своего нетерпения.
– Он был очень осторожен по телефону, – одобрительно проговорил Мигель. – Я сам с ним не разговаривал, но мне передали.
– Так вы не знаете, почему мы здесь? – не без удивления спросила Ева.
Мигель отрицательно покачал головой.
– Нил просто предупредил нас о вашем приезде. Он сказал всего одну фразу, из которой мы поняли: готовится что-то серьезное.
Ева сообщила им о намеченном на завтра покушении. Она объяснила, что они с Бруком приехали в Париж якобы на отдых – надо же оправдать то, что сказал Брук, выясняя передвижения Иньесты, а кроме того, они здесь на случай необходимости – в качестве «резерва». За все это время Брук не проронил ни слова, предпочитая оставаться в тени.
– Да, этот случай упускать нельзя, – согласился Мигель, когда Ева кончила говорить. – Я только на прошлой неделе слышал от одного товарища из Южной Америки о том, что у них творится. Пытки, убийства, хотя газеты и кричат о «либерализации».
Брук с удивлением отметил, что в голосе Мигеля было не столько возмущение, сколько покорность судьбе. Но вскоре он понял, что хозяева, по-видимому, приглядываются к нему.
– А ваш партнер? – спросил Росси. – Это он добыл информацию?
Интересно, подумал Брук, почему Ева смутилась при слове «партнер»?
– Да, – ответила она.
– Когда же вы отправляетесь? – спросил Мигель.
– Завтра утром, как можно раньше.
– Тогда надо не мешкая заняться делом, – сказал Росси. – Где ваша машина?
– Мы оставили ее за углом.
– Хорошо, – кивнул он. – Сейчас отгоним ее в гараж. У нас есть другая, вы можете ею воспользоваться. Она не будет так бросаться в глаза.
– Прекрасно, – заметил Брук: все шло не так плохо вопреки его опасениям. – Но Нил сказал, что вы нас еще снабдите оружием – на всякий случай.
Мигель поднял руку и направился к комоду, стоявшему у телевизора. Заговорщицки подмигнув, он открыл один из ящиков и стал рыться в белье. Нашел пистолет системы «люгер» и, взяв его за дуло, протянул Бруку.
– «Люгер» тридцать восьмого года, – спокойно сказал он, заметив, что Брук пытается прочесть выбитую на пистолете марку.
– Вижу, – ответил тот. – Это хорошо.
– А почему вы подчеркнули, что он тридцать восьмого года? – спросила Ева.
– Позднее эти пистолеты изготовляли узники в оккупированных странах, – пояснил Брук. – И они умудрялись выпускать большой процент брака. – Он вынул обойму, несколькими точными движениями разобрал пистолет и разложил детали в ряд на столе.
– Пистолет в хорошем состоянии, – сказал Брук, проверив ствол на свет.
Мигель с Росси обменялись взглядом, который Ева успела перехватить. Они гадают, кто он такой, отметила она с беспокойством.
– Вы хорошо знаете оружие, – сухо проговорил Марк Росси.
Брук оторвал взгляд от пистолета и смущенно улыбнулся. Он не знал, сказать им, кто он, или нет. Ева быстро взглянула на него и повернулась к Мигелю.
– Хотя он и не из наших, но у него есть достаточно веские причины…
– Можете не объяснять, – мягко прервал ее Мигель.

Когда через час Марк Росси с Бруком вернулись, стол был уже накрыт и Мигель жарил омлет. Росси разлил в стаканы вино, и все сели за стол.
– Долго же вас не было, – сказала Ева.
– Поставили в гараж одну машину, вывели другую, затем пошли в аптеку, – объяснил Брук. – Я подумал, неплохо бы запастись краской для волос.
Ева удивленно посмотрела на него.
– Если краска для нас обоих, имею ли я право выбора?
– Можете краситься в любой цвет, – улыбнулся Брук. – Поскольку краска черная.
Брук не заметил, как отнеслась Ева к его словам, потому что Мигель в эту минуту спросил, все ли у них есть.
– Благодаря вашей помощи, по-моему, мы в полном порядке.
– Марк дал вам документы на фургончик? – спросил Мигель, ставя сковородку с омлетом на стол.
Брук кивнул и стал передавать тарелки, на которые Мигель накладывал омлет.
– К сожалению, мы не можем снабдить вас фальшивыми паспортами. У нас был непревзойденный специалист в этом деле, но его убили здесь, в Париже, не так давно. Он участвовал с нами в покушении на Франко в Сан-Себастьяне, тысячи евреев избегли смерти благодаря его подложным документам. – Мигель покачал головой. – Его застрелили, когда ему было семьдесят четыре. У фашистов долгая память. Они не дают нам уйти на покой.
– Вы уверены, что его убили фашисты? – спросил Брук.
– Нам известно имя убийцы. Он был агентом Социально-политической бригады. Мы даже узнали, что после убийства его снабдили новыми документами. А полиция и не пыталась его найти. – Мигель грустно улыбнулся, заметив, как изменилось у Евы лицо. – Я знаю, что вы сейчас испытываете, – продолжал он. – И вас, наверное, удивляет, что я вспоминаю смерть друга, не клокоча от гнева. Я видел столько зла в жизни, и, хотя у каждого из нас запасы ненависти и мужества ограниченны, я спокоен не потому, что устал. Вы, молодые, должны понять, что самое страшное зло совершается не отдельными людьми, а системой, идеологией. Вспомните, что творили христиане именем бога, а фашисты – именем нации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56