— Слишком сильное увлечение разведкой. — Пленник. — У англичан. — Известность, которая доставляет неприятности. — Неожиданные последствия некоторых писем. — Два члена военного суда. — Что понимают англичане под выражением «подколоть свинью». — Варварское обращение. — Генерал. — Великодушный враг. — «Вольно!»
В то время, когда так трагически погиб полковник герцог Ричмондский, Сорви-голова стоял на часах у самого переднего края.
Буры — храбрые, но беспечные воины — были плохими сторожами и разведчиками. Впрочем, дисциплина вообще не пользовалась особенно большим уважением в этой скроенной по-семейному армии. Приказы командиров выполнялись спустя рукава, а часовые были далеки от сознания лежащей на них огромной ответственности, которое свойственно дозорным европейских армий.
Трудно поверить, но именно наши юные сорванцы лучше всех справлялись с этой нелегкой задачей. Их бдительность никогда не ослабевала. И начальники бывали спокойны, когда ночная охрана бурского лагеря поручалась Молокососам.
В тот вечер Сорви-голова, который, подобно истому сыну могикан, смотрел во все глаза, заметил в зоне, разделяющей передовые линии обеих воюющих сторон, какие-то медленно движущиеся серые тени. Луна скрылась за облаками, стало темно.
Капитан Молокососов решил разобраться, в чем дело.
Лучше всего, конечно, пойти самому и посмотреть. Средство верное, но рискованное. Можно как раз угодить под перекрестный огонь буров и англичан.
И все же Сорви-голова отправился, взяв с собой юнгу Финьоле, бура Иориса, итальянца Пьетро, португальца Гаетано и креола из Реюньона. Все шестеро скинули маузеры, которые стесняли бы их движения во время разведки, оставив при себе только револьверы.
И вот они поползли, сдерживая дыхание, с чисто кошачьей ловкостью обходя малейшие препятствия.
Они продвинулись таким образом на триста-четыреста метров, когда Сорви-голова, находившийся впереди, различил шагах в двадцати от себя какую-то темную массу. Вглядевшись, Жан убедился, что ему навстречу, распластавшись на животе, ползет человек. Легкий, еле слышный шелест выдавал каждое его движение.
Благоразумие требовало от Жана Грандье сомкнуть линию разведки и поднять тревогу. Разведчик должен по возможности избегать боя.
Но попробуйте говорить о благоразумии с парнем, который на каждом шагу так и ищет случая оправдать свое энергичное и славное прозвище!
«Английский разведчик! — мелькнуло в голове Жана. — Я в два счета подцеплю его и возьму в плен».
Сорви-голова поднялся, в несколько гигантских прыжков очутился возле английского разведчика, бросился на него и что есть силы сдавил в своих объятиях. Но что за чудо! Его пальцы ощутили лишь пустоту, вернее — рыхлую грубошерстную ткань, по всей вероятности, одеяло. Однако вместе с тем он почувствовал и сопротивление.
Чьи-то невидимые руки тянули к себе одеяло, очевидно, за привязанные к нему бечевки.
— Меня провели! — прошептал Сорви-голова, постигший наконец легкомысленность своего поведения.
Увы, провели не его одного! Его товарищи точно так же, как и он, полонили вместо вражеских разведчиков тряпье.
Но к чему эта уловка?
Только для того, чтобы заманить их, взять в плен и напасть затем на бурских часовых, мирно дремавших с трубкой во рту.
Все произошло в несколько секунд.
Два взвода англичан — о, эти не скрывались! — окружили капитана Молокососов и его товарищей, схватили и повалили их прежде, чем они успели крикнуть.
Насмешливый голос сказал по-английски: — Эти юные болваны попались на удочку. Полузадушенный Сорви-голова зарычал от бешенства.
— Молчание или смерть! — приказал тот же голос. — Вперед, и без шума!
Сорви-голова понял грозившую бурам опасность. Во что бы то ни стало надо предупредить их, поднять тревогу, хотя бы ценою собственной жизни.
Подобно рыцарю Д'Ассасу note 44 , он ни минуты не колебался.
Отчаянным усилием он вырвался из рук солдата, сжимавшего его горло, и пронзительно закричал:
— Тревога!.. Тревога!.. Англичане!..
Солдат занес саблю над его головой и непременно рассек бы ее, если бы Сорви-голова не уклонился. В то же мгновение он выхватил свой револьвер и, выстрелив в упор, убил солдата. Потом, чувствуя, что все равно пропал, Жан крикнул насмешливо;
— Не вышло! Испорчен сюрприз, господа англичане!.. Навсегда запомните эту последнюю шутку, которую сыграл с вами Сорви-голова!
Он сделал было попытку выпустить во врагов еще несколько оставшихся в револьвере пуль, чтобы как можно дороже продать свою жизнь, но множество рук уже схватили его. В то же мгновение десятки здоровенных кулаков обрушились и на других Молокососов.
Жана, вероятно, прикончили бы тут же, если бы до чьих-то ушей не дошло так гордо брошенное им слово: «Сорви-голова».
— Не убивайте его! Это Брейкнек note 45 ! Тому, кто приведет его живым, обещано двести фунтов! — завопил кто-то истошным голосом.
Жану повезло, он оказался счастливей героя Клостеркампа: он жив и знает, что принесенная им жертва не оказалась напрасной, — буры услыхали его крик и выстрел.
В бурском лагере уже протрубили тревогу. Мгновенно ожили окопы, загремели выстрелы, загудели большие пушки… Ночная атака была отбита.
Зато Сорви-голова и его товарищи попали в плен. Навсегда умолкли креол из Реюньона и молодой итальянец Пьетро Один только капитан Брейк-нек, как называли англичане Жана, мог самостоятельно передвигаться, остальные были в таком состоянии, что их пришлось нести.
Вот они уже в английском лагере. По тому, как часто повторялось его имя английскими солдатами, капитан Молокососов понял, что он пользуется тут столь же почетной, сколь и опасной популярностью.
Пленников побросали как попало в каземат, стены которого были выложены, словно блиндаж, железнодорожными рельсами, и заперли, не дав ни корки хлеба, ни глотка воды.
Бедные сорванцы провели тяжелую ночь; их мучила жажда, они истекали кровью и задыхались. Сорви-голова утешал и подбадривал товарищей, насколько это было возможно, но, несмотря на все старания, так и не смог перевязать их раны в этой кромешной тьме.
Наконец наступил день. Разумеется, он облегчит их участь!
Первым из каземата извлекли капитана Сорви-голова. Его привели к офицеру.
Судя по форме доломана цвета хаки, на эполетах которого вышиты две золотые звезды, это был драгунский капитан. С нескрываемой иронией он разглядывал капитана Молокососов, которого окружили четыре английских солдата, прямые, как деревянные истуканы, и надменные, как истые англичане.
Вдоволь наглядевшись, драгунский капитан без дальних околичностей приступил к допросу:
— Так, значит, вы и есть тот самый француз, известный под именем «Сорви-голова», командир интернациональною отряда юных волонтеров?
— Да, это я! — гордо ответил Жан Грандье, глядя прямо в лицо офицеру.
Офицер зловеще улыбнулся, расстегнул свой доломан, вынул из внутреннего кармана небольшой бумажник и достал оттуда сложенную вдвое визитную карточку.
С нарочитой и насмешливой медлительностью он разогнул ее и, поднеся к глазам Жана Грандье, произнес:
— Значит, вы — автор этого фарса?
Сорви-голова узнал одно из писем, которые он разослал после смерти Давида Поттера пяти членам военного суда.
Он напоминал в этом письме, что бур приговорил к смерти своих судей, а он, Сорви-голова, исполняя последнюю волю своего друга, поклялся истребить их всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
В то время, когда так трагически погиб полковник герцог Ричмондский, Сорви-голова стоял на часах у самого переднего края.
Буры — храбрые, но беспечные воины — были плохими сторожами и разведчиками. Впрочем, дисциплина вообще не пользовалась особенно большим уважением в этой скроенной по-семейному армии. Приказы командиров выполнялись спустя рукава, а часовые были далеки от сознания лежащей на них огромной ответственности, которое свойственно дозорным европейских армий.
Трудно поверить, но именно наши юные сорванцы лучше всех справлялись с этой нелегкой задачей. Их бдительность никогда не ослабевала. И начальники бывали спокойны, когда ночная охрана бурского лагеря поручалась Молокососам.
В тот вечер Сорви-голова, который, подобно истому сыну могикан, смотрел во все глаза, заметил в зоне, разделяющей передовые линии обеих воюющих сторон, какие-то медленно движущиеся серые тени. Луна скрылась за облаками, стало темно.
Капитан Молокососов решил разобраться, в чем дело.
Лучше всего, конечно, пойти самому и посмотреть. Средство верное, но рискованное. Можно как раз угодить под перекрестный огонь буров и англичан.
И все же Сорви-голова отправился, взяв с собой юнгу Финьоле, бура Иориса, итальянца Пьетро, португальца Гаетано и креола из Реюньона. Все шестеро скинули маузеры, которые стесняли бы их движения во время разведки, оставив при себе только револьверы.
И вот они поползли, сдерживая дыхание, с чисто кошачьей ловкостью обходя малейшие препятствия.
Они продвинулись таким образом на триста-четыреста метров, когда Сорви-голова, находившийся впереди, различил шагах в двадцати от себя какую-то темную массу. Вглядевшись, Жан убедился, что ему навстречу, распластавшись на животе, ползет человек. Легкий, еле слышный шелест выдавал каждое его движение.
Благоразумие требовало от Жана Грандье сомкнуть линию разведки и поднять тревогу. Разведчик должен по возможности избегать боя.
Но попробуйте говорить о благоразумии с парнем, который на каждом шагу так и ищет случая оправдать свое энергичное и славное прозвище!
«Английский разведчик! — мелькнуло в голове Жана. — Я в два счета подцеплю его и возьму в плен».
Сорви-голова поднялся, в несколько гигантских прыжков очутился возле английского разведчика, бросился на него и что есть силы сдавил в своих объятиях. Но что за чудо! Его пальцы ощутили лишь пустоту, вернее — рыхлую грубошерстную ткань, по всей вероятности, одеяло. Однако вместе с тем он почувствовал и сопротивление.
Чьи-то невидимые руки тянули к себе одеяло, очевидно, за привязанные к нему бечевки.
— Меня провели! — прошептал Сорви-голова, постигший наконец легкомысленность своего поведения.
Увы, провели не его одного! Его товарищи точно так же, как и он, полонили вместо вражеских разведчиков тряпье.
Но к чему эта уловка?
Только для того, чтобы заманить их, взять в плен и напасть затем на бурских часовых, мирно дремавших с трубкой во рту.
Все произошло в несколько секунд.
Два взвода англичан — о, эти не скрывались! — окружили капитана Молокососов и его товарищей, схватили и повалили их прежде, чем они успели крикнуть.
Насмешливый голос сказал по-английски: — Эти юные болваны попались на удочку. Полузадушенный Сорви-голова зарычал от бешенства.
— Молчание или смерть! — приказал тот же голос. — Вперед, и без шума!
Сорви-голова понял грозившую бурам опасность. Во что бы то ни стало надо предупредить их, поднять тревогу, хотя бы ценою собственной жизни.
Подобно рыцарю Д'Ассасу note 44 , он ни минуты не колебался.
Отчаянным усилием он вырвался из рук солдата, сжимавшего его горло, и пронзительно закричал:
— Тревога!.. Тревога!.. Англичане!..
Солдат занес саблю над его головой и непременно рассек бы ее, если бы Сорви-голова не уклонился. В то же мгновение он выхватил свой револьвер и, выстрелив в упор, убил солдата. Потом, чувствуя, что все равно пропал, Жан крикнул насмешливо;
— Не вышло! Испорчен сюрприз, господа англичане!.. Навсегда запомните эту последнюю шутку, которую сыграл с вами Сорви-голова!
Он сделал было попытку выпустить во врагов еще несколько оставшихся в револьвере пуль, чтобы как можно дороже продать свою жизнь, но множество рук уже схватили его. В то же мгновение десятки здоровенных кулаков обрушились и на других Молокососов.
Жана, вероятно, прикончили бы тут же, если бы до чьих-то ушей не дошло так гордо брошенное им слово: «Сорви-голова».
— Не убивайте его! Это Брейкнек note 45 ! Тому, кто приведет его живым, обещано двести фунтов! — завопил кто-то истошным голосом.
Жану повезло, он оказался счастливей героя Клостеркампа: он жив и знает, что принесенная им жертва не оказалась напрасной, — буры услыхали его крик и выстрел.
В бурском лагере уже протрубили тревогу. Мгновенно ожили окопы, загремели выстрелы, загудели большие пушки… Ночная атака была отбита.
Зато Сорви-голова и его товарищи попали в плен. Навсегда умолкли креол из Реюньона и молодой итальянец Пьетро Один только капитан Брейк-нек, как называли англичане Жана, мог самостоятельно передвигаться, остальные были в таком состоянии, что их пришлось нести.
Вот они уже в английском лагере. По тому, как часто повторялось его имя английскими солдатами, капитан Молокососов понял, что он пользуется тут столь же почетной, сколь и опасной популярностью.
Пленников побросали как попало в каземат, стены которого были выложены, словно блиндаж, железнодорожными рельсами, и заперли, не дав ни корки хлеба, ни глотка воды.
Бедные сорванцы провели тяжелую ночь; их мучила жажда, они истекали кровью и задыхались. Сорви-голова утешал и подбадривал товарищей, насколько это было возможно, но, несмотря на все старания, так и не смог перевязать их раны в этой кромешной тьме.
Наконец наступил день. Разумеется, он облегчит их участь!
Первым из каземата извлекли капитана Сорви-голова. Его привели к офицеру.
Судя по форме доломана цвета хаки, на эполетах которого вышиты две золотые звезды, это был драгунский капитан. С нескрываемой иронией он разглядывал капитана Молокососов, которого окружили четыре английских солдата, прямые, как деревянные истуканы, и надменные, как истые англичане.
Вдоволь наглядевшись, драгунский капитан без дальних околичностей приступил к допросу:
— Так, значит, вы и есть тот самый француз, известный под именем «Сорви-голова», командир интернациональною отряда юных волонтеров?
— Да, это я! — гордо ответил Жан Грандье, глядя прямо в лицо офицеру.
Офицер зловеще улыбнулся, расстегнул свой доломан, вынул из внутреннего кармана небольшой бумажник и достал оттуда сложенную вдвое визитную карточку.
С нарочитой и насмешливой медлительностью он разогнул ее и, поднеся к глазам Жана Грандье, произнес:
— Значит, вы — автор этого фарса?
Сорви-голова узнал одно из писем, которые он разослал после смерти Давида Поттера пяти членам военного суда.
Он напоминал в этом письме, что бур приговорил к смерти своих судей, а он, Сорви-голова, исполняя последнюю волю своего друга, поклялся истребить их всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69