Для этого нужно разбить людей на команды, которые будут попеременно откачивать воду ручными помпами.
А вода между тем все прибывала — с каждым часом это становилось все более очевидно. Барк еще круче заваливало то на один борт, то на другой; под действием огромной массы воды, свободно плескавшейся в трюмах, остойчивость судна нарушилась.
К вечеру положение ухудшилось, и капитан приказал старпому выставить впередсмотрящего — вдруг мимо будет проходить какое-нибудь судно: без посторонней помощи уже было не обойтись. Ручные помпы не справлялись с поступавшей забортной водой. После многочисленных попыток наконец удалось запустить паровой насос, но через некоторое время он вышел из строя.
В 9 часов вечера выяснилось, что уровень воды в четвертом трюме поднялся на девять дюймов. Временами моряки слышали страшный скрежет: похоже, разрывалась наружная обшивка корпуса, причем по всей длине.
Только сейчас Фурко наконец решился объявить, что положение корабля действительно безнадежно. Незадолго до этого третий помощник доложил ему, что полностью затопило балластный танк. Таким образом, корпус «Графа де Найера» испытывал сильнейшее давление воды изнутри и снаружи. И теперь сомнений не оставалось: барку осталось держаться на плаву недолго.
«Несмотря на все наши усилия, — рассказывал капитан, — вода продолжает заполнять трюмы, и на рассвете, вполне вероятно, нам придется оставить судно. Прошу вас приготовиться к худшему и сохранять мужество и дисциплину. Шлюпок хватит на всех. А пока задача каждого члена экипажа — бороться за живучесть корабля».
В четвертом часу утра матросы с курсантами, словно по команде, побросали помпы и бросились на верхнюю палубу. Это впередсмотрящий просигналил на мостик, что прямо по курсу видны ходовые огни какого-то судна. И через некоторое время предрассветную мглу рассеяли огненные шлейфы сигнальных ракет.
Через четверть часа в небо взвились еще несколько ракет, однако таинственные белые огни исчезли. Скорее всего, «Графа де Найера» с проходящего судна просто не заметили…
В четыре часа утра капитан Фурко распорядился готовить шлюпки к спуску на воду.
Спустя некоторое время верхняя палуба «Графа де Найера» уже была почти вровень с изломанной пенными гребнями поверхностью моря и волны перекатывались через нее совершенно свободно.
Парусник имел слишком большой ход. Для того чтобы снизить его, надо было убрать верхние паруса. Однако нижние концы снастей бегучего такелажа давно затопило, поэтому один из матросов взобрался по вантам сначала на одну мачту, потом на другую, третью… Через несколько мгновений брамсели сорвало с реев, и они, разорванные ветром в клочья, скрылись в волнах.
«Граф де Найер» сбавил ход до четырех узлов. Палуба под ногами моряков неистово скрипела и ходила ходуном. Корпус барка, казалось, вот-вот развалится на части.
В 5 часов 30 минут Фурко приказал спустить на воду шлюпки № 3 и № 4. Двое матросов прыгнули в шлюпку № 4, и она быстро заскользила по талям вниз вдоль левого борта. Аббат Кюйперс, стоявший рядом с Фурко, воздел правую руку и благословил шлюпку № 4 — она сорвалась с талей и опрокинулась. Сидевшие в ней матросы теперь плавали в воде и взывали о помощи.
Два спасательных круга полетели в воду. А «Граф де Найер», гонимый по воле ветра и волн, уходил все дальше — он давно перестал слушаться руля.
Шлюпку правого борта спустили благополучно, однако третья, самая большая, затонула: она сорвалась с талей, ее тотчас подхватило волной и с силой ударило о борт корабля. А к шлюпкам в носовой части барка вообще невозможно было подступиться: по верхней палубе уже катились волны. Таким образом, на судне осталось всего две шлюпки, причем одну уже залило водой. Только на них и могли спастись пятьдесят человек, не успевшие покинуть гибнущее судно. Однако путь к шлюпкам лежал через затопленную палубу, и оставшимся на барке пришлось прыгать за борт, затем плыть к шлюпкам, которые уже отнесло далеко в сторону.
Первыми покинули судно матросы. Кто-то из офицеров, видя полную растерянность и беспомощность курсантов, с отчаянием в голосе уговаривал юношей последовать их примеру.
Фурко не собирался покидать судно, хотя понимал, что с минуты на минуту барк опрокинется и утащит за собой под воду всех, кто еще остался на палубе.
«Я остаюсь с вами, капитан, — заявил аббат. — У меня здесь дел хватит».
И всякий раз, когда кто-то из оставшихся моряков прыгал за борт, аббат Кюйперс благословлял его крестным знамением.
Вскоре совсем рассвело. Утренний свет придал смелости оставшимся на барке, и курсанты наконец решились прыгать за борт. Фурко с мостика кричал им, чтобы они сразу отплывали от гибнущего судна.
На борту оставалось еще человек двадцать, когда на палубу рухнула бизань-мачта. И затем корма барка раскололась пополам примерно на треть длины. Послышались душераздирающие крики, но их тут же поглотил рев волн и свист вырвавшегося из кормовых отсеков воздуха. «Граф де Найер» раскололся пополам, и обе его части — нос и корма — встали почти вертикально…
Через несколько секунд в том месте, где только что был корабль, теперь плавали его обломки…
Спасший 26 человек «Дюнкерк» бросил якорь на рейде Дувра. Вскоре к нему подошел буксир «Гранвиль», на котором находился капитан Дуврского порта Айрон. Он предложил командиру французского парусника переправить людей с «Графа де Найера» на берег. Но пострадавшие заявили, что не вправе оглашать какие-либо подробности, до того как закончится расследование этого дела, и решили идти с «Дюнкерком» до Гамбурга. Тем же вечером «Дюнкерк» снялся с якоря и покинул рейд Дувра.
Некоторые надеялись, что, быть может, объявится еще кто-нибудь из уцелевших с «Графа де Найера». И надежды эти не были лишены оснований: вскоре после того, как «Дюнкерк» покинул рейд Дувра, в Плимут зашло итальянское судно «Лючия», и его капитан заявил, что якобы видел шлюпку с затонувшего бельгийского парусника — милях в двухстах от английских берегов. Сначала итальянцам показалось, что в шлюпке есть люди, но они обознались. В самом деле, это была шлюпка с «Графа де Найера» — № 4, та самая, которую спустили на воду первой и которая тут же перевернулась…
В Бельгии катастрофа «Графа де Найера» обернулась национальной трагедией, сопровождавшейся грандиозным скандалом. Все тут же вспомнили, что барк был обречен с самого начала — по причине его плохой мореходности. Многие уверяли, что на постройку судна пошли совершенно непригодные материалы. В Бельгийскую арбитражную палату посыпались настойчивые требования безотлагательно начать разбирательство по делу о крушении учебного парусника и гибели находившихся на его борту людей.
Прошло несколько дней, а списки уцелевших так и не были опубликованы. Распространились слухи, будто и «Дюнкерк» потерпел крушение в Северном море.
Наконец 28 апреля французский барк бросил якорь на рейде немецкого порта Куксхафен. Однако бельгийские моряки и в этот раз отказались встретиться с журналистами. Они высадились на берег под охраной офицеров германских ВМС и были препровождены на железнодорожный вокзал. А во избежание протестов со стороны соотечественников их на германо-бельгийской границе предусмотрительно разделили на группы и отправили на родину в разных поездах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
А вода между тем все прибывала — с каждым часом это становилось все более очевидно. Барк еще круче заваливало то на один борт, то на другой; под действием огромной массы воды, свободно плескавшейся в трюмах, остойчивость судна нарушилась.
К вечеру положение ухудшилось, и капитан приказал старпому выставить впередсмотрящего — вдруг мимо будет проходить какое-нибудь судно: без посторонней помощи уже было не обойтись. Ручные помпы не справлялись с поступавшей забортной водой. После многочисленных попыток наконец удалось запустить паровой насос, но через некоторое время он вышел из строя.
В 9 часов вечера выяснилось, что уровень воды в четвертом трюме поднялся на девять дюймов. Временами моряки слышали страшный скрежет: похоже, разрывалась наружная обшивка корпуса, причем по всей длине.
Только сейчас Фурко наконец решился объявить, что положение корабля действительно безнадежно. Незадолго до этого третий помощник доложил ему, что полностью затопило балластный танк. Таким образом, корпус «Графа де Найера» испытывал сильнейшее давление воды изнутри и снаружи. И теперь сомнений не оставалось: барку осталось держаться на плаву недолго.
«Несмотря на все наши усилия, — рассказывал капитан, — вода продолжает заполнять трюмы, и на рассвете, вполне вероятно, нам придется оставить судно. Прошу вас приготовиться к худшему и сохранять мужество и дисциплину. Шлюпок хватит на всех. А пока задача каждого члена экипажа — бороться за живучесть корабля».
В четвертом часу утра матросы с курсантами, словно по команде, побросали помпы и бросились на верхнюю палубу. Это впередсмотрящий просигналил на мостик, что прямо по курсу видны ходовые огни какого-то судна. И через некоторое время предрассветную мглу рассеяли огненные шлейфы сигнальных ракет.
Через четверть часа в небо взвились еще несколько ракет, однако таинственные белые огни исчезли. Скорее всего, «Графа де Найера» с проходящего судна просто не заметили…
В четыре часа утра капитан Фурко распорядился готовить шлюпки к спуску на воду.
Спустя некоторое время верхняя палуба «Графа де Найера» уже была почти вровень с изломанной пенными гребнями поверхностью моря и волны перекатывались через нее совершенно свободно.
Парусник имел слишком большой ход. Для того чтобы снизить его, надо было убрать верхние паруса. Однако нижние концы снастей бегучего такелажа давно затопило, поэтому один из матросов взобрался по вантам сначала на одну мачту, потом на другую, третью… Через несколько мгновений брамсели сорвало с реев, и они, разорванные ветром в клочья, скрылись в волнах.
«Граф де Найер» сбавил ход до четырех узлов. Палуба под ногами моряков неистово скрипела и ходила ходуном. Корпус барка, казалось, вот-вот развалится на части.
В 5 часов 30 минут Фурко приказал спустить на воду шлюпки № 3 и № 4. Двое матросов прыгнули в шлюпку № 4, и она быстро заскользила по талям вниз вдоль левого борта. Аббат Кюйперс, стоявший рядом с Фурко, воздел правую руку и благословил шлюпку № 4 — она сорвалась с талей и опрокинулась. Сидевшие в ней матросы теперь плавали в воде и взывали о помощи.
Два спасательных круга полетели в воду. А «Граф де Найер», гонимый по воле ветра и волн, уходил все дальше — он давно перестал слушаться руля.
Шлюпку правого борта спустили благополучно, однако третья, самая большая, затонула: она сорвалась с талей, ее тотчас подхватило волной и с силой ударило о борт корабля. А к шлюпкам в носовой части барка вообще невозможно было подступиться: по верхней палубе уже катились волны. Таким образом, на судне осталось всего две шлюпки, причем одну уже залило водой. Только на них и могли спастись пятьдесят человек, не успевшие покинуть гибнущее судно. Однако путь к шлюпкам лежал через затопленную палубу, и оставшимся на барке пришлось прыгать за борт, затем плыть к шлюпкам, которые уже отнесло далеко в сторону.
Первыми покинули судно матросы. Кто-то из офицеров, видя полную растерянность и беспомощность курсантов, с отчаянием в голосе уговаривал юношей последовать их примеру.
Фурко не собирался покидать судно, хотя понимал, что с минуты на минуту барк опрокинется и утащит за собой под воду всех, кто еще остался на палубе.
«Я остаюсь с вами, капитан, — заявил аббат. — У меня здесь дел хватит».
И всякий раз, когда кто-то из оставшихся моряков прыгал за борт, аббат Кюйперс благословлял его крестным знамением.
Вскоре совсем рассвело. Утренний свет придал смелости оставшимся на барке, и курсанты наконец решились прыгать за борт. Фурко с мостика кричал им, чтобы они сразу отплывали от гибнущего судна.
На борту оставалось еще человек двадцать, когда на палубу рухнула бизань-мачта. И затем корма барка раскололась пополам примерно на треть длины. Послышались душераздирающие крики, но их тут же поглотил рев волн и свист вырвавшегося из кормовых отсеков воздуха. «Граф де Найер» раскололся пополам, и обе его части — нос и корма — встали почти вертикально…
Через несколько секунд в том месте, где только что был корабль, теперь плавали его обломки…
Спасший 26 человек «Дюнкерк» бросил якорь на рейде Дувра. Вскоре к нему подошел буксир «Гранвиль», на котором находился капитан Дуврского порта Айрон. Он предложил командиру французского парусника переправить людей с «Графа де Найера» на берег. Но пострадавшие заявили, что не вправе оглашать какие-либо подробности, до того как закончится расследование этого дела, и решили идти с «Дюнкерком» до Гамбурга. Тем же вечером «Дюнкерк» снялся с якоря и покинул рейд Дувра.
Некоторые надеялись, что, быть может, объявится еще кто-нибудь из уцелевших с «Графа де Найера». И надежды эти не были лишены оснований: вскоре после того, как «Дюнкерк» покинул рейд Дувра, в Плимут зашло итальянское судно «Лючия», и его капитан заявил, что якобы видел шлюпку с затонувшего бельгийского парусника — милях в двухстах от английских берегов. Сначала итальянцам показалось, что в шлюпке есть люди, но они обознались. В самом деле, это была шлюпка с «Графа де Найера» — № 4, та самая, которую спустили на воду первой и которая тут же перевернулась…
В Бельгии катастрофа «Графа де Найера» обернулась национальной трагедией, сопровождавшейся грандиозным скандалом. Все тут же вспомнили, что барк был обречен с самого начала — по причине его плохой мореходности. Многие уверяли, что на постройку судна пошли совершенно непригодные материалы. В Бельгийскую арбитражную палату посыпались настойчивые требования безотлагательно начать разбирательство по делу о крушении учебного парусника и гибели находившихся на его борту людей.
Прошло несколько дней, а списки уцелевших так и не были опубликованы. Распространились слухи, будто и «Дюнкерк» потерпел крушение в Северном море.
Наконец 28 апреля французский барк бросил якорь на рейде немецкого порта Куксхафен. Однако бельгийские моряки и в этот раз отказались встретиться с журналистами. Они высадились на берег под охраной офицеров германских ВМС и были препровождены на железнодорожный вокзал. А во избежание протестов со стороны соотечественников их на германо-бельгийской границе предусмотрительно разделили на группы и отправили на родину в разных поездах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201