Она бы пришла в ужас!»
— Какое счастье, что они не способны читать мысли, — тихо вздохнула Орисса и, запретив себе думать о майоре Мередите, сосредоточилась на игре с Нейлом.
И хотя в конце путешествия она склонна была отказаться от принятого ею правила ужинать в одиночестве, она все же опасалась, что не сможет, встретившись с майором Мередитом, сохранить должное хладнокровие и спокойно выдержать пронзительный взгляд его серых глаз.
Ему никогда не узнать, как глубоко он ошибался в ней. Но один вопрос не давал ей покоя: пожелал бы он поцеловать ее, если бы они познакомились при других обстоятельствах?
Был ли его поступок в ту ночь, когда они стояли под звездным куполом и он держал ее в своих объятиях, просто мимолетным капризом мужчины, ищущего легко доступных развлечений? Развлечений, на которые не нужно тратить усилий, чтобы получить желаемое.
Или у него все-таки были другие, возможно, более глубокие чувства, касавшиеся ее?
На этот вопрос тоже никогда не узнать ответа, в отчаянии вздохнула Орисса и не смогла не спросить себя, а что бы случилось, пожелай он снова поцеловать ее.
Стоило ей подумать об этом, и память услужливо воскресила и восхитительное ощущение защищенности, и странное волнение, от которого сладко трепетало все тело.
Возможно, тот миг восторга, тот миг райского блаженства был всего лишь обычным флиртом с его стороны?
Возможно, она была просто очередной красоткой, чьих губ он искал? Еще одной женщиной, вызвавшей его мимолетный интерес, женщиной, которую он забудет, едва ступив на сушу?
Она не могла понять, почему от этой мысли ей становилось так тоскливо; почему вопреки, казалось бы, ненависти к нему за его оскорбительные подозрения и недостойное обращение с ней ей хотелось, чтоб он ее помнил.
— Таков мой первый поцелуй, — прошептала Орисса.
А вдруг уже никто и никогда не сможет пробудить в ней ничего столь же волшебного, захватывающего и пленительного?
В последний вечер на борту корабля она все-таки столкнулась лицом к лицу с майором Мередитом, шедшим по коридору к ее каюте.
Она возвращалась от помощника капитана, к которому заходила после ужина за ярлычками для багажа.
Она надеялась, что ее никто не заметит, уверенная, что все остальные сидят в ресторанном зале.
Как обычно, они с Нейлом ужинали в каюте. Орисса ела без аппетита, мечтая, что по крайней мере послезавтра в ее распоряжении будут и свежие фрукты, сорванные на заре с деревьев, и только что выловленная рыба, и парное мясо.
Каким бы ни был умелым повар, во вкусе блюд из замороженных продуктов всегда ощущалось нечто такое, что нельзя было замаскировать ни подливкой, ни соусом.
Орисса уже упаковала все свои вещи, оставив для себя, так как было очень жарко, лишь легкое, просторное муслиновое платье, и, опять-таки из-за жары, собрала волосы в пышный пучок на затылке.
— Завтра ты увидишь маму, — пообещала она Нейлу, укладывая его спать.
Он уснул, крепко сжимая ручонками свой альбом, потому что очень боялся потерять его, не успел отдать маме.
«Странно, — подумала Орисса, — этот корабль за время путешествия стал мне словно родным, я собираюсь сойти на берег и будто покидаю отчий дом».
Она привыкла и к его порядкам, и к стюардам, и к помощнику капитана, и к пассажирам, которых встречала изо дня в день.
Она даже стала испытывать особую симпатию к тем из них, кто чаще других заговаривал с Нейлом и с ней, когда они гуляли по палубе. Конечно, она знала причину такой общительности: их мучило любопытство, и если бы она позволила, расспросам не было бы конца.
Завтра это плавание завершится, и она никогда больше никого из них не увидит. Они словно «корабли, которые проходят в ночи», легко встречаются, легко забываются.
«За исключением одного», — услужливо подсказал ей рассудок.
Да, теперь она могла признаться себе, что не в силах будет забыть майора Мередита.
Конечно, они больше не встретятся, но он содеял нечто такое, что навсегда останется в ее сердце.
Он поцеловал ее!
Он сделал это — первый и единственный ее мужчина!
Неужели она теперь навечно обречена сравнивать свой первый поцелуй — тот ошеломляющий восторг, какой охватил ее, когда его губы коснулись ее губ, — с любым возможным в будущем поцелуем?
Когда Орисса, подходя к своей каюте, увидела майора Мередита, у нее перехватило дыхание, а сердце забилось, готовое вырваться из груди.
«Не желаю разговаривать с ним, не желаю», — убеждала она себя, но прятаться от него было слишком поздно.
— Я надеялся повидать вас, миссис Лейн, — сказал майор Мередит.
Подойдя к ней, он остановился, встав таким образом, что ей не удалось бы пройти мимо, не оттолкнув его.
Орисса подняла к нему взор, но не произнесла ни слова.
— Ваш муж, полагаю, будет встречать вас в Бомбее.
— Я надеюсь, — с трудом проговорила Орисса.
— Не смогу ли я быть чем-нибудь вам полезен?
— Нет, благодарю вас. Ничего не нужно.
Их слова были по-светски вежливы, говорили они негромко, нарочито безразличным тоном, и все же, невольно подумала Орисса, так много осталось несказанным.
Ей вдруг безумно захотелось броситься к нему, прильнуть к его груди, попросить поцеловать ее хотя бы еще один раз.
Она страстно желала убедиться, что ей не пригрезились те чувства, которые он пробудил в ней в ту ночь под звездами. Но она вовремя одернула себя, вспомнив, что не стоит давать ему повод презирать ее больше, чем он уже презирал.
С усилием, мучительным до боли, она заставила себя протянуть руку:
— Прощайте, майор Мередит.
Она ощутила жесткую силу его пальцев и почему-то затрепетала.
— Прощайте, миссис Лейн. Я надеюсь, вы будете счастливы и Индия не обманет ваших ожиданий.
— Благодарю вас.
Время как будто остановилось. Она не смела взглянуть ему в глаза, отнять руку, а он как будто и не собирался отпускать ее.
Наконец она была свободна. Он удалялся от нее, шагая по коридору, и ее не покидало острое сожаление, словно он уносил с собой частичку ее самой.
Глава 5
На причале шум и суматоха оглушили Ориссу.
Пассажиры, спускаясь по сходням первого класса, неизбежно втягивались в водоворот темнокожих тел, чемоданов, баулов, вопящих детей, горланящих людей и хаоса всеобщей спешки, которой, казалось, не видно конца.
Стюард Ориссы нашел ей кули, чтобы перетащить ее багаж, и теперь стоял рядом и ждал, когда она отдаст необходимые распоряжения.
Ориссе же приходилось только робко надеяться, что кто-нибудь здесь все-таки встретит ее. Дядя, вероятно, либо поручит кому-нибудь из своих офицеров, либо попросит кого-нибудь из друзей, постоянно живущих в Бомбее, быть в порту к приходу корабля.
Потом она решила, что скорее всего ее будут ожидать в Дели.
В конце концов, если Чарльз отправил телеграмму в срок, как они и договаривались, дядя непременно сочтет, что в путешествии ее сопровождает заботливая компаньонка, которая, безусловно, проводит ее до поезда в Дели.
Тем не менее Орисса продолжала стоять в бурлившей толпе, лелея надежду, что кто-нибудь все-таки ищет ее и когда-нибудь заметит.
Полуголый оборванец кули невозмутимо ждал, пока она решит, куда он должен будет отнести ее багаж.
Вещей у нее было немного, и она радовалась, что ей, как большинству других пассажиров, не придется дожидаться, пока трюм полностью разгрузят.
Орисса с удивлением обнаружила, что совсем забыла, какими огромными могут быть толпы в Индии, как они оглушают европейцев, поражают их своей сказочной красотой, но даже в первый момент замешательства ее сердце радостно билось от разноцветья окружающего мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Какое счастье, что они не способны читать мысли, — тихо вздохнула Орисса и, запретив себе думать о майоре Мередите, сосредоточилась на игре с Нейлом.
И хотя в конце путешествия она склонна была отказаться от принятого ею правила ужинать в одиночестве, она все же опасалась, что не сможет, встретившись с майором Мередитом, сохранить должное хладнокровие и спокойно выдержать пронзительный взгляд его серых глаз.
Ему никогда не узнать, как глубоко он ошибался в ней. Но один вопрос не давал ей покоя: пожелал бы он поцеловать ее, если бы они познакомились при других обстоятельствах?
Был ли его поступок в ту ночь, когда они стояли под звездным куполом и он держал ее в своих объятиях, просто мимолетным капризом мужчины, ищущего легко доступных развлечений? Развлечений, на которые не нужно тратить усилий, чтобы получить желаемое.
Или у него все-таки были другие, возможно, более глубокие чувства, касавшиеся ее?
На этот вопрос тоже никогда не узнать ответа, в отчаянии вздохнула Орисса и не смогла не спросить себя, а что бы случилось, пожелай он снова поцеловать ее.
Стоило ей подумать об этом, и память услужливо воскресила и восхитительное ощущение защищенности, и странное волнение, от которого сладко трепетало все тело.
Возможно, тот миг восторга, тот миг райского блаженства был всего лишь обычным флиртом с его стороны?
Возможно, она была просто очередной красоткой, чьих губ он искал? Еще одной женщиной, вызвавшей его мимолетный интерес, женщиной, которую он забудет, едва ступив на сушу?
Она не могла понять, почему от этой мысли ей становилось так тоскливо; почему вопреки, казалось бы, ненависти к нему за его оскорбительные подозрения и недостойное обращение с ней ей хотелось, чтоб он ее помнил.
— Таков мой первый поцелуй, — прошептала Орисса.
А вдруг уже никто и никогда не сможет пробудить в ней ничего столь же волшебного, захватывающего и пленительного?
В последний вечер на борту корабля она все-таки столкнулась лицом к лицу с майором Мередитом, шедшим по коридору к ее каюте.
Она возвращалась от помощника капитана, к которому заходила после ужина за ярлычками для багажа.
Она надеялась, что ее никто не заметит, уверенная, что все остальные сидят в ресторанном зале.
Как обычно, они с Нейлом ужинали в каюте. Орисса ела без аппетита, мечтая, что по крайней мере послезавтра в ее распоряжении будут и свежие фрукты, сорванные на заре с деревьев, и только что выловленная рыба, и парное мясо.
Каким бы ни был умелым повар, во вкусе блюд из замороженных продуктов всегда ощущалось нечто такое, что нельзя было замаскировать ни подливкой, ни соусом.
Орисса уже упаковала все свои вещи, оставив для себя, так как было очень жарко, лишь легкое, просторное муслиновое платье, и, опять-таки из-за жары, собрала волосы в пышный пучок на затылке.
— Завтра ты увидишь маму, — пообещала она Нейлу, укладывая его спать.
Он уснул, крепко сжимая ручонками свой альбом, потому что очень боялся потерять его, не успел отдать маме.
«Странно, — подумала Орисса, — этот корабль за время путешествия стал мне словно родным, я собираюсь сойти на берег и будто покидаю отчий дом».
Она привыкла и к его порядкам, и к стюардам, и к помощнику капитана, и к пассажирам, которых встречала изо дня в день.
Она даже стала испытывать особую симпатию к тем из них, кто чаще других заговаривал с Нейлом и с ней, когда они гуляли по палубе. Конечно, она знала причину такой общительности: их мучило любопытство, и если бы она позволила, расспросам не было бы конца.
Завтра это плавание завершится, и она никогда больше никого из них не увидит. Они словно «корабли, которые проходят в ночи», легко встречаются, легко забываются.
«За исключением одного», — услужливо подсказал ей рассудок.
Да, теперь она могла признаться себе, что не в силах будет забыть майора Мередита.
Конечно, они больше не встретятся, но он содеял нечто такое, что навсегда останется в ее сердце.
Он поцеловал ее!
Он сделал это — первый и единственный ее мужчина!
Неужели она теперь навечно обречена сравнивать свой первый поцелуй — тот ошеломляющий восторг, какой охватил ее, когда его губы коснулись ее губ, — с любым возможным в будущем поцелуем?
Когда Орисса, подходя к своей каюте, увидела майора Мередита, у нее перехватило дыхание, а сердце забилось, готовое вырваться из груди.
«Не желаю разговаривать с ним, не желаю», — убеждала она себя, но прятаться от него было слишком поздно.
— Я надеялся повидать вас, миссис Лейн, — сказал майор Мередит.
Подойдя к ней, он остановился, встав таким образом, что ей не удалось бы пройти мимо, не оттолкнув его.
Орисса подняла к нему взор, но не произнесла ни слова.
— Ваш муж, полагаю, будет встречать вас в Бомбее.
— Я надеюсь, — с трудом проговорила Орисса.
— Не смогу ли я быть чем-нибудь вам полезен?
— Нет, благодарю вас. Ничего не нужно.
Их слова были по-светски вежливы, говорили они негромко, нарочито безразличным тоном, и все же, невольно подумала Орисса, так много осталось несказанным.
Ей вдруг безумно захотелось броситься к нему, прильнуть к его груди, попросить поцеловать ее хотя бы еще один раз.
Она страстно желала убедиться, что ей не пригрезились те чувства, которые он пробудил в ней в ту ночь под звездами. Но она вовремя одернула себя, вспомнив, что не стоит давать ему повод презирать ее больше, чем он уже презирал.
С усилием, мучительным до боли, она заставила себя протянуть руку:
— Прощайте, майор Мередит.
Она ощутила жесткую силу его пальцев и почему-то затрепетала.
— Прощайте, миссис Лейн. Я надеюсь, вы будете счастливы и Индия не обманет ваших ожиданий.
— Благодарю вас.
Время как будто остановилось. Она не смела взглянуть ему в глаза, отнять руку, а он как будто и не собирался отпускать ее.
Наконец она была свободна. Он удалялся от нее, шагая по коридору, и ее не покидало острое сожаление, словно он уносил с собой частичку ее самой.
Глава 5
На причале шум и суматоха оглушили Ориссу.
Пассажиры, спускаясь по сходням первого класса, неизбежно втягивались в водоворот темнокожих тел, чемоданов, баулов, вопящих детей, горланящих людей и хаоса всеобщей спешки, которой, казалось, не видно конца.
Стюард Ориссы нашел ей кули, чтобы перетащить ее багаж, и теперь стоял рядом и ждал, когда она отдаст необходимые распоряжения.
Ориссе же приходилось только робко надеяться, что кто-нибудь здесь все-таки встретит ее. Дядя, вероятно, либо поручит кому-нибудь из своих офицеров, либо попросит кого-нибудь из друзей, постоянно живущих в Бомбее, быть в порту к приходу корабля.
Потом она решила, что скорее всего ее будут ожидать в Дели.
В конце концов, если Чарльз отправил телеграмму в срок, как они и договаривались, дядя непременно сочтет, что в путешествии ее сопровождает заботливая компаньонка, которая, безусловно, проводит ее до поезда в Дели.
Тем не менее Орисса продолжала стоять в бурлившей толпе, лелея надежду, что кто-нибудь все-таки ищет ее и когда-нибудь заметит.
Полуголый оборванец кули невозмутимо ждал, пока она решит, куда он должен будет отнести ее багаж.
Вещей у нее было немного, и она радовалась, что ей, как большинству других пассажиров, не придется дожидаться, пока трюм полностью разгрузят.
Орисса с удивлением обнаружила, что совсем забыла, какими огромными могут быть толпы в Индии, как они оглушают европейцев, поражают их своей сказочной красотой, но даже в первый момент замешательства ее сердце радостно билось от разноцветья окружающего мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43