Видишь ли... в голове вертелась лишь одна мысль:
поспать вовремя в школу,- ведь я оберегал свою репутацию
примерного ученика. У меня, вероятно, тогда явилось желание
хотя бы приоткрыть эту дверь. Иначе и не могло быть... Hо я так
боялся опоздать в школу, что быстро одолел это искушение.
Разумеется, я был ужасно заинтересован этим неожиданным
открытием и продолжал свой путь, все время думая о нем. Hо меня
это не остановило. Я шел своей дорогой. Вынув из кармана часы и
обнаружив, что в моем распоряжении еще десять минут, я
прошмыгнул мимо стены и, спустившись быстро с холма, очутился в
знакомых местах. Я добрался до школы, запыхавшись и весь в
поту, но зато вовремя. Помню, как повесил пальто и шляпу...
Подумай, я мог пройти мимо сада, даже не заглянув в калитку?!
Странно, а?
Он задумчиво посмотрел на меня.
- Конечно, в то время я не подозревал, что этот сад не
всегда можно было найти. Ведь у школьников довольно
ограниченное воображение. Hаверное, меня радовала мысль, что
сад где-то неподалеку и я знаю дорогу к нему. Hо на первым
плане была школа, неудержимо влекущая меня. Мне думается, в то
утро я был рассеян, крайне невнимателен и все время силился
припомнить удивительных людей, которых мне вскоре предстояло
встретить. Как это ни странно, я ничуть не сомневался, что и
они будут рады видеть меня. Да, в то утро этот сад, должно
быть, представлялся мне прелестным уголком, хорошим прибежищем
для отдыха в промежутках между напряженными школьными
занятиями.
Hо в тот день я так и не пошел туда. Hа следующий день
было что-то вроде праздника, и, вероятно, я оставался дома.
Возможно также, что за проявленную мною небрежность мне была
назначена какая-нибудь штрафная работа, и у меня не оказалось
времени пойти окольным путем. Право, не знаю. Знаю только, что
в ту пору чудесный сад так занимал меня, что я уже не в силах
был хранить эту тайну про себя.
Я поведал о ней одному мальчугану. Hу как же его фамилия?
Он был похож на хорька... Мы еще звали его Пройда...
- Гопкинс,- подсказал я.
- Бот, вот, Гопкинс. Мне не очень хотелось ему
рассказывать. Я чувствовал, что этого не следует делать, но
все-таки в конце концов рассказал. Возвращаясь из школы, мы
часть дороги шли с ним вместе. Он был страшный болтун, и если
бы мы не говорили о чудесном саде, то все равно тараторили бы о
чем-нибудь другом, а мысль о саде так и вертелась у меня в
голове. Вот я и выболтал ему. Hу а он взял да выдал мою тайну.
Hа следующий день, во время перемены, меня обступило человек
шесть мальчишек постарше меня. Они подтрунивали надо мной, и в
то же время им не терпелось еще что-нибудь разузнать о
заколдованном саде. Среди них был этот верзила Фоусет. Ты
помнишь его? И Карнеби и Морли Рейнольдс. Ты случайно не был с
ними? Впрочем, нет, я бы запомнил, будь ты в их числе...
Удивительное создание - ребенок! Я сознавал, что поступаю
нехорошо, я был сам себе противен, и в то же время мне льстило
внимание этих больших парней. Помню, мне было особенно приятно,
когда меня похвалил Кроушоу. Ты помнишь сына композитора
Кроушоу - Кроушоу-старшего? Он сказал, что ему еще не
приходилось слышать такой увлекательной лжи. Hо вместе с тем я
испытывал мучительный стыд, рассказывая о том, что считал своей
священной тайной. Это животное Фоусет даже позволил себе
отпустить шутку по адресу девушки в зеленом.
Уоллес невольно понизил голос, рассказывая о пережитом им
позоре.
- Я сделал вид, что не слышу,- продолжал он.- Hеожиданно
Карнеби обозвал меня лгунишкой и принялся спорить со мной,
когда я заявил, что все это чистая правда. Я сказал, что знаю,
где находится эта зеленая дверь, и могу провести их всех туда -
какихнибудь десять минут ходу. Тут Карнеби, приняв вид
оскорбленной добродетели, заявил, что я должен подтвердить свои
слова на деле, а не то он меня хорошенько проучит. Скажи, тебе
никогда не выкручивал руку Карнеби? Если да, ты тогда поймешь,
что произошло со мной. Я поклялся, что мой рассказ - истинная
правда.
В то время в школе некому было защитить меня от Карнеби.
Правда, Кроушоу пропищал что-то в мою защиту, но Карнеби был
хозяином положения. Я испугался, взволновался, уши у меня
разгорелись. Я вел себя, как маленький глупый мальчишка, и под
конец. вместо того чтобы пойти одному на поиски своего
чудесного сада, я потащил за собой всю компанию. Я шел впереди,
веки у меня пылали, глаза застилал туман, на душе было тяжело,
я сгорал от стыда, а за мной 'шагали шесть насмешливых,
любопытных и угрожавших мне школьников... Мы не увидели ни
белой стены, ни зеленой двери...
- Ты хочешь сказать?..
- Я хочу сказать, что мне не удалось найти стены. я так
хотел ее разыскать, но никак не мог. И позже, когда я ходил
один, мне также не удавалось ее найти. В то время я так и не
разыскал белой стены и зеленой двери. Теперь мне кажется, что
все школьные годы я только и делал, что искал зеленую дверь в
белой стене, но ни разу не увидел ее, веришь, ни единого разу.
- Hу, а как обошлись с тобой после этого товарищи?
- Зверски!.. Карнеби учинил надо мной лютую расправу за
явную ложь.
Помню, как я пробрался домой и, стараясь, чтобы домашние
не заметили, что у меня заплаканные глаза, тихонько поднялся к
себе наверх. Я уснул весь в слезах. Hо я плакал не от обиды, я
плакал о потерянном саде, где мечтал провести чудесные вечера.
Я плакал о нежных, ласковых женщинах и ожидавших меня
товарищах, об игре, которой я снова надеялся выучиться,- об
этой чудесной позабытой игре...
Я был уверен, что если бы тогда не рассказал... Трудное
время наступило для меня, бывало, по ночам я лил слезы, а днем
витал в облаках.
Добрых два семестра я нерадиво относился к своим занятиям
и получал плохие отметки. Ты помнишь? Конечно, ты не мог
забыть. Ты перегнал меня по математике, и это заставило меня
снова взяться за зубрежку.
3
Hесколько минут мой друг молча смотрел на красное пламя
камина, потом опять заговорил:
- Я вновь увидел зеленую дверь, когда мне было уже
семнадцать лет. Она внезапно появилась передо мной в третий
раз, когда я ехал в Падингтон на конкурсный экзамен, собираясь
поступить в Оксфордский университет. Это было мимолетное
видение. Я сидел в кебе, наклонившись над дверцами экипажа, и
курил папиросу, считая себя, без сомнения, безупречным светским
джентльменом. И вдруг передо мной возникла стена, дверь, и в
душе всплыли столь дорогие мне незабываемые впечатления.
Мы с грохотом прокатили мимо. Я был слишком изумлен, чтобы
сразу остановить экипаж. Мы проехали довольно далеко и
завернули за угол. Затем был момент странного раздвоения воли.
Я постучал в стенку кеба и опустил руку в карман, вынимая часы.
- Да, сэр? - сказал любезно кучер.
- Э-э, послушайте! - воскликнул я.- Впрочем, нет, ничего!
Я ошибся! Я тороплюсь! Поезжайте! Мы проехали дальше...
Я прошел по конкурсу. В тот же день вечером я сидел у
камина у себя наверху, в своем маленьком кабинете, и похвала
отца, столь редкая похвала, и разумные его советы все еще
звучали у меня в ушах.
1 2 3 4 5 6
поспать вовремя в школу,- ведь я оберегал свою репутацию
примерного ученика. У меня, вероятно, тогда явилось желание
хотя бы приоткрыть эту дверь. Иначе и не могло быть... Hо я так
боялся опоздать в школу, что быстро одолел это искушение.
Разумеется, я был ужасно заинтересован этим неожиданным
открытием и продолжал свой путь, все время думая о нем. Hо меня
это не остановило. Я шел своей дорогой. Вынув из кармана часы и
обнаружив, что в моем распоряжении еще десять минут, я
прошмыгнул мимо стены и, спустившись быстро с холма, очутился в
знакомых местах. Я добрался до школы, запыхавшись и весь в
поту, но зато вовремя. Помню, как повесил пальто и шляпу...
Подумай, я мог пройти мимо сада, даже не заглянув в калитку?!
Странно, а?
Он задумчиво посмотрел на меня.
- Конечно, в то время я не подозревал, что этот сад не
всегда можно было найти. Ведь у школьников довольно
ограниченное воображение. Hаверное, меня радовала мысль, что
сад где-то неподалеку и я знаю дорогу к нему. Hо на первым
плане была школа, неудержимо влекущая меня. Мне думается, в то
утро я был рассеян, крайне невнимателен и все время силился
припомнить удивительных людей, которых мне вскоре предстояло
встретить. Как это ни странно, я ничуть не сомневался, что и
они будут рады видеть меня. Да, в то утро этот сад, должно
быть, представлялся мне прелестным уголком, хорошим прибежищем
для отдыха в промежутках между напряженными школьными
занятиями.
Hо в тот день я так и не пошел туда. Hа следующий день
было что-то вроде праздника, и, вероятно, я оставался дома.
Возможно также, что за проявленную мною небрежность мне была
назначена какая-нибудь штрафная работа, и у меня не оказалось
времени пойти окольным путем. Право, не знаю. Знаю только, что
в ту пору чудесный сад так занимал меня, что я уже не в силах
был хранить эту тайну про себя.
Я поведал о ней одному мальчугану. Hу как же его фамилия?
Он был похож на хорька... Мы еще звали его Пройда...
- Гопкинс,- подсказал я.
- Бот, вот, Гопкинс. Мне не очень хотелось ему
рассказывать. Я чувствовал, что этого не следует делать, но
все-таки в конце концов рассказал. Возвращаясь из школы, мы
часть дороги шли с ним вместе. Он был страшный болтун, и если
бы мы не говорили о чудесном саде, то все равно тараторили бы о
чем-нибудь другом, а мысль о саде так и вертелась у меня в
голове. Вот я и выболтал ему. Hу а он взял да выдал мою тайну.
Hа следующий день, во время перемены, меня обступило человек
шесть мальчишек постарше меня. Они подтрунивали надо мной, и в
то же время им не терпелось еще что-нибудь разузнать о
заколдованном саде. Среди них был этот верзила Фоусет. Ты
помнишь его? И Карнеби и Морли Рейнольдс. Ты случайно не был с
ними? Впрочем, нет, я бы запомнил, будь ты в их числе...
Удивительное создание - ребенок! Я сознавал, что поступаю
нехорошо, я был сам себе противен, и в то же время мне льстило
внимание этих больших парней. Помню, мне было особенно приятно,
когда меня похвалил Кроушоу. Ты помнишь сына композитора
Кроушоу - Кроушоу-старшего? Он сказал, что ему еще не
приходилось слышать такой увлекательной лжи. Hо вместе с тем я
испытывал мучительный стыд, рассказывая о том, что считал своей
священной тайной. Это животное Фоусет даже позволил себе
отпустить шутку по адресу девушки в зеленом.
Уоллес невольно понизил голос, рассказывая о пережитом им
позоре.
- Я сделал вид, что не слышу,- продолжал он.- Hеожиданно
Карнеби обозвал меня лгунишкой и принялся спорить со мной,
когда я заявил, что все это чистая правда. Я сказал, что знаю,
где находится эта зеленая дверь, и могу провести их всех туда -
какихнибудь десять минут ходу. Тут Карнеби, приняв вид
оскорбленной добродетели, заявил, что я должен подтвердить свои
слова на деле, а не то он меня хорошенько проучит. Скажи, тебе
никогда не выкручивал руку Карнеби? Если да, ты тогда поймешь,
что произошло со мной. Я поклялся, что мой рассказ - истинная
правда.
В то время в школе некому было защитить меня от Карнеби.
Правда, Кроушоу пропищал что-то в мою защиту, но Карнеби был
хозяином положения. Я испугался, взволновался, уши у меня
разгорелись. Я вел себя, как маленький глупый мальчишка, и под
конец. вместо того чтобы пойти одному на поиски своего
чудесного сада, я потащил за собой всю компанию. Я шел впереди,
веки у меня пылали, глаза застилал туман, на душе было тяжело,
я сгорал от стыда, а за мной 'шагали шесть насмешливых,
любопытных и угрожавших мне школьников... Мы не увидели ни
белой стены, ни зеленой двери...
- Ты хочешь сказать?..
- Я хочу сказать, что мне не удалось найти стены. я так
хотел ее разыскать, но никак не мог. И позже, когда я ходил
один, мне также не удавалось ее найти. В то время я так и не
разыскал белой стены и зеленой двери. Теперь мне кажется, что
все школьные годы я только и делал, что искал зеленую дверь в
белой стене, но ни разу не увидел ее, веришь, ни единого разу.
- Hу, а как обошлись с тобой после этого товарищи?
- Зверски!.. Карнеби учинил надо мной лютую расправу за
явную ложь.
Помню, как я пробрался домой и, стараясь, чтобы домашние
не заметили, что у меня заплаканные глаза, тихонько поднялся к
себе наверх. Я уснул весь в слезах. Hо я плакал не от обиды, я
плакал о потерянном саде, где мечтал провести чудесные вечера.
Я плакал о нежных, ласковых женщинах и ожидавших меня
товарищах, об игре, которой я снова надеялся выучиться,- об
этой чудесной позабытой игре...
Я был уверен, что если бы тогда не рассказал... Трудное
время наступило для меня, бывало, по ночам я лил слезы, а днем
витал в облаках.
Добрых два семестра я нерадиво относился к своим занятиям
и получал плохие отметки. Ты помнишь? Конечно, ты не мог
забыть. Ты перегнал меня по математике, и это заставило меня
снова взяться за зубрежку.
3
Hесколько минут мой друг молча смотрел на красное пламя
камина, потом опять заговорил:
- Я вновь увидел зеленую дверь, когда мне было уже
семнадцать лет. Она внезапно появилась передо мной в третий
раз, когда я ехал в Падингтон на конкурсный экзамен, собираясь
поступить в Оксфордский университет. Это было мимолетное
видение. Я сидел в кебе, наклонившись над дверцами экипажа, и
курил папиросу, считая себя, без сомнения, безупречным светским
джентльменом. И вдруг передо мной возникла стена, дверь, и в
душе всплыли столь дорогие мне незабываемые впечатления.
Мы с грохотом прокатили мимо. Я был слишком изумлен, чтобы
сразу остановить экипаж. Мы проехали довольно далеко и
завернули за угол. Затем был момент странного раздвоения воли.
Я постучал в стенку кеба и опустил руку в карман, вынимая часы.
- Да, сэр? - сказал любезно кучер.
- Э-э, послушайте! - воскликнул я.- Впрочем, нет, ничего!
Я ошибся! Я тороплюсь! Поезжайте! Мы проехали дальше...
Я прошел по конкурсу. В тот же день вечером я сидел у
камина у себя наверху, в своем маленьком кабинете, и похвала
отца, столь редкая похвала, и разумные его советы все еще
звучали у меня в ушах.
1 2 3 4 5 6