Они выступают в головных платках, как требует мусульманская традиция, но при этом красят губы и носят туфли на платформе, танцуют и поют.
- Серьезно? Черт! Когда они начали?
- В девяносто седьмом. В Сингапуре и Куала-Лумпуре они страшно популярны. Поют исключительно коранические суры. Еще они снимаются в религиозных поп-роликах: любовь к Аллаху, положительный пример для мусульманских детей...
- Ты знаешь, как зовут их импресарио?
- Фараддин Абдул Фаттах.
- Этот Абдул - настоящий гений! Такого лучше даже не пытаться свалить... - Спохватившись, Старлиц сказал: - Считай, что я этого не говорил.
- Пойдем, я покажу тебе новую машину, - позвал Озбей.
- Отличная мысль! Пойдем.
Они вместе побрели на стоянку перед дворцом, ради которой был принесен в жертву патриархальный цветник. На западе, над Европой, медленно садилось солнце.
Старлиц замер перед серебристым «астон-мартином DB5». Его рыбьи очертания и двойные зеркала будили какие-то воспоминания. Он быстро вспомнил: в 1964 году фирма «Корги» выпустила игрушечный «астон-мартин», первую в мире модель для коллекционирования, скопированную с автомобиля из кинофильма. Эту игрушку по-прежнему производили и продавали, потому что серебристый «астон-мартин DB5» переехал из «Голдфингера» в «Шаровую молнию», а оттуда в «На секретной службе Ее Величества».
Эти фильмы смотрела половина населения планеты. То было воистину планетарное кино, предвещавшее господство Свободного Мира. К концу века «бондиана» позаимствовала у третьего мира туземные кинематографические замашки: отказалась от модернистских сюжетов ради непрерывных массовых побоищ, дорогих декораций и обнаженных красоток. Садизм, Снобизм и Секс - формула Свободного Мира, кошачья мята для масс образца двадцатого века.
То, что подобной машиной владел Озбей, было слишком unheimlich . Такого щегольского самодвижущегося аппарата он не видел с тех пор, как обнаружил в подвале Капитолия штата Юта реактивный болид для гонок по солончакам. Казалось, передние фары «астон-мартина» сейчас отъедут, и вместо них из утробы автомобиля выползут два фаллических символа - старомодные перфорированные стволы скорострельных пулеметов.
Неужели это та самая машина? Старлиц в ужасе вспомнил, что автомобиль, снимавшийся в фильмах, загадочно пропал из авиационного ангара коллекционера-американца...
- Симпатичная, но в ремонт ее уже не берут, - небрежно проговорил Озбей.
- О!..
- Британский стиль в прошлом. Все эти игрушки отказали. Ни тебе телефонов в подметках туфель, ни взрывающихся авторучек. То ли дело - настоящий револьвер! - Озбей поманил Старлица за собой. - Полюбуйся этим лимузином. «Мерседес», настоящий евроавтомобиль: совместное изделие двенадцати стран. Компьютерное управление, современная бронезащита. В багажнике - целый военный арсенал.
Старлиц подошел ближе. Машина была даже не металлической. Старлиц назвал бы этот материал полимерным углеродом или пенистым алюминием, дальше его фантазия не шла.
- Красота! - прошептал он.
- Подарок, - гордо молвил Озбей. - Подарок другу, депутату парламента Седату Северику. - Озбей оперся о сияющий бампер. - Иностранцы считают, что все турки ненавидят всех курдов. Ложь! Они не знают хороших, достойных курдов нашей страны, а я их знаю.
Они не бывают в Сенлиурфе, Газиантепе, Адане, где простые жители турецких гор стараются вести мирную жизнь, без политиков и коммунистов. Северик-бей - уважаемый старый горец. Я горжусь, что могу называть его своим другом. - Озбей ласково похлопал ладонью по капоту. - У него свои плантации, оливковые рощи, ковроткацкие мастерские, сотни собственных солдат... Он любит, чтобы в его владениях царил покой. Он любит все добротное, гостеприимство, лошадей, женщин, ему пригодится хорошая машина. Предатели и террористы его ненавидят. Курды-предатели тратят почти все свое время и энергию на убийство добропорядочных курдов. За дело нашего национального единства полегло много кузенов Северик-бея. Но этому бронированному «мерседесу» не страшен даже иракский танк.
- Старик умеет водить?
- Какая разница? Он раздавит любого, кто встанет у него на пути.
- Следует отдать тебе должное, Мехметкик: у тебя все получается отлично. И ты чрезвычайно щедр.
- Спасибо. Твой босс-японец с Гавайев на меня не жалуется?
- Его беспокоят мертвые девушки, а в остальном он от тебя в восторге.
- Я ценю его доброе отношение, - сказал Озбей. - И твое тоже, конечно. Почему бы тебе не переночевать во дворце? У нас намечена небольшая видеовечеринка с членами парламента от Партии верного пути и МНР, банкирами и их любовницами... Когда мы схватили Оджалана, по всему миру начались курдские бунты. Курдские предатели совершали самосожжение! - Озбей со сконфуженным видом развел руками. - Как ни странно это звучит, но когда охваченные огнем курды-террористы атаковали и захватили греческое посольство, то это, признаюсь, был один из самых великолепных моментов в моей жизни. Да что там, это один из величайших моментов всего двадцатого века! У меня записаны на видеопленке сообщения об этом всех каналов: Си-эн-эн, «Немецкой волны», бразильского «Глобо Ньюс». Нам никогда не надоедает их пересматривать. Мы показываем их дипломатам, политикам, тайной полиции, всему турецкому высшему обществу. Они всегда и у всех вызывают улыбку.
Старлиц обдумал предложение. Оставить Зету ему было не с кем.
- Боюсь, не смогу. У меня другие планы.
- Потом мы поедем на свалку, стрелять по крысам из револьверов с жемчужными рукоятками.
- Увы, дружище, никак не могу. Мне очень жаль.
- Ты не хочешь приспосабливаться, - веско заключил Озбей. - Я не могу приспособить тебя к грядущему миру. Извини, Старлиц, но я больше не хочу тебя видеть. Это не нужно нам обоим. Пока я не понимал свою собственную реальность, то мог терпеть соседство с тобой. А теперь не могу. От тебя пахнет обреченностью.
- А как же группа?
- Я нарушаю твое первое правило. Они полезны мне, они важны. После Y2K их важность только возрастет. Я превращаю их в свое оружие.
- Если ты нарушишь первое правило, дружище, то в Y2K тебе не жить.
- Нет, Старлиц. Твои западные умозаключения не сработают. Это ты встретишь Y2K трупом.
- Помяни мое слово: либо ты оставишь группу, либо двухтысячный год начнется уже без тебя.
- Я не умру, Y2K будет для меня только началом. А ты подохнешь!
- Очнись, Озбей! У тебя уже два с половиной трупа. Сколько можно? По-твоему, героин - это кока-кола? Они обе наркоманки, но все решают наркотики и их количество.
- Я турок! Мне ли бояться героина? Это наше оружие! Афганцы завоевали с его помощью свободу! Албанцы ведут смертельную борьбу, применяя героин! И хватит спорить! - Озбей вздохнул. - Довольно! Сиди тихо. Я тебя покупаю, и дело с концом. Для денег нет языковых преград. В моем кабинете стоит чемодан, набитый болгарскими деньгами... как они называются?
- Форинты? - предположил Старлиц.
- Нет, по-другому...
- Кроны?
- Тоже нет.
- Болгарские левы!
- Точно. Такие новенькие, хрустящие. Еще не побывали в руках, ведь Болгария только вступает в капитализм. Забирай чемодан, отправляйся с ним на Кипр, отмывай денежки. Скройся с глаз! Ты не можешь меня спасти. Ты даже самого себя не спасешь.
- Ты надеешься, что я способен отказаться от своего обязательства перед этими девочками, польстившись всего на один кожаный чемоданчик дешевых болгарских бумажек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- Серьезно? Черт! Когда они начали?
- В девяносто седьмом. В Сингапуре и Куала-Лумпуре они страшно популярны. Поют исключительно коранические суры. Еще они снимаются в религиозных поп-роликах: любовь к Аллаху, положительный пример для мусульманских детей...
- Ты знаешь, как зовут их импресарио?
- Фараддин Абдул Фаттах.
- Этот Абдул - настоящий гений! Такого лучше даже не пытаться свалить... - Спохватившись, Старлиц сказал: - Считай, что я этого не говорил.
- Пойдем, я покажу тебе новую машину, - позвал Озбей.
- Отличная мысль! Пойдем.
Они вместе побрели на стоянку перед дворцом, ради которой был принесен в жертву патриархальный цветник. На западе, над Европой, медленно садилось солнце.
Старлиц замер перед серебристым «астон-мартином DB5». Его рыбьи очертания и двойные зеркала будили какие-то воспоминания. Он быстро вспомнил: в 1964 году фирма «Корги» выпустила игрушечный «астон-мартин», первую в мире модель для коллекционирования, скопированную с автомобиля из кинофильма. Эту игрушку по-прежнему производили и продавали, потому что серебристый «астон-мартин DB5» переехал из «Голдфингера» в «Шаровую молнию», а оттуда в «На секретной службе Ее Величества».
Эти фильмы смотрела половина населения планеты. То было воистину планетарное кино, предвещавшее господство Свободного Мира. К концу века «бондиана» позаимствовала у третьего мира туземные кинематографические замашки: отказалась от модернистских сюжетов ради непрерывных массовых побоищ, дорогих декораций и обнаженных красоток. Садизм, Снобизм и Секс - формула Свободного Мира, кошачья мята для масс образца двадцатого века.
То, что подобной машиной владел Озбей, было слишком unheimlich . Такого щегольского самодвижущегося аппарата он не видел с тех пор, как обнаружил в подвале Капитолия штата Юта реактивный болид для гонок по солончакам. Казалось, передние фары «астон-мартина» сейчас отъедут, и вместо них из утробы автомобиля выползут два фаллических символа - старомодные перфорированные стволы скорострельных пулеметов.
Неужели это та самая машина? Старлиц в ужасе вспомнил, что автомобиль, снимавшийся в фильмах, загадочно пропал из авиационного ангара коллекционера-американца...
- Симпатичная, но в ремонт ее уже не берут, - небрежно проговорил Озбей.
- О!..
- Британский стиль в прошлом. Все эти игрушки отказали. Ни тебе телефонов в подметках туфель, ни взрывающихся авторучек. То ли дело - настоящий револьвер! - Озбей поманил Старлица за собой. - Полюбуйся этим лимузином. «Мерседес», настоящий евроавтомобиль: совместное изделие двенадцати стран. Компьютерное управление, современная бронезащита. В багажнике - целый военный арсенал.
Старлиц подошел ближе. Машина была даже не металлической. Старлиц назвал бы этот материал полимерным углеродом или пенистым алюминием, дальше его фантазия не шла.
- Красота! - прошептал он.
- Подарок, - гордо молвил Озбей. - Подарок другу, депутату парламента Седату Северику. - Озбей оперся о сияющий бампер. - Иностранцы считают, что все турки ненавидят всех курдов. Ложь! Они не знают хороших, достойных курдов нашей страны, а я их знаю.
Они не бывают в Сенлиурфе, Газиантепе, Адане, где простые жители турецких гор стараются вести мирную жизнь, без политиков и коммунистов. Северик-бей - уважаемый старый горец. Я горжусь, что могу называть его своим другом. - Озбей ласково похлопал ладонью по капоту. - У него свои плантации, оливковые рощи, ковроткацкие мастерские, сотни собственных солдат... Он любит, чтобы в его владениях царил покой. Он любит все добротное, гостеприимство, лошадей, женщин, ему пригодится хорошая машина. Предатели и террористы его ненавидят. Курды-предатели тратят почти все свое время и энергию на убийство добропорядочных курдов. За дело нашего национального единства полегло много кузенов Северик-бея. Но этому бронированному «мерседесу» не страшен даже иракский танк.
- Старик умеет водить?
- Какая разница? Он раздавит любого, кто встанет у него на пути.
- Следует отдать тебе должное, Мехметкик: у тебя все получается отлично. И ты чрезвычайно щедр.
- Спасибо. Твой босс-японец с Гавайев на меня не жалуется?
- Его беспокоят мертвые девушки, а в остальном он от тебя в восторге.
- Я ценю его доброе отношение, - сказал Озбей. - И твое тоже, конечно. Почему бы тебе не переночевать во дворце? У нас намечена небольшая видеовечеринка с членами парламента от Партии верного пути и МНР, банкирами и их любовницами... Когда мы схватили Оджалана, по всему миру начались курдские бунты. Курдские предатели совершали самосожжение! - Озбей со сконфуженным видом развел руками. - Как ни странно это звучит, но когда охваченные огнем курды-террористы атаковали и захватили греческое посольство, то это, признаюсь, был один из самых великолепных моментов в моей жизни. Да что там, это один из величайших моментов всего двадцатого века! У меня записаны на видеопленке сообщения об этом всех каналов: Си-эн-эн, «Немецкой волны», бразильского «Глобо Ньюс». Нам никогда не надоедает их пересматривать. Мы показываем их дипломатам, политикам, тайной полиции, всему турецкому высшему обществу. Они всегда и у всех вызывают улыбку.
Старлиц обдумал предложение. Оставить Зету ему было не с кем.
- Боюсь, не смогу. У меня другие планы.
- Потом мы поедем на свалку, стрелять по крысам из револьверов с жемчужными рукоятками.
- Увы, дружище, никак не могу. Мне очень жаль.
- Ты не хочешь приспосабливаться, - веско заключил Озбей. - Я не могу приспособить тебя к грядущему миру. Извини, Старлиц, но я больше не хочу тебя видеть. Это не нужно нам обоим. Пока я не понимал свою собственную реальность, то мог терпеть соседство с тобой. А теперь не могу. От тебя пахнет обреченностью.
- А как же группа?
- Я нарушаю твое первое правило. Они полезны мне, они важны. После Y2K их важность только возрастет. Я превращаю их в свое оружие.
- Если ты нарушишь первое правило, дружище, то в Y2K тебе не жить.
- Нет, Старлиц. Твои западные умозаключения не сработают. Это ты встретишь Y2K трупом.
- Помяни мое слово: либо ты оставишь группу, либо двухтысячный год начнется уже без тебя.
- Я не умру, Y2K будет для меня только началом. А ты подохнешь!
- Очнись, Озбей! У тебя уже два с половиной трупа. Сколько можно? По-твоему, героин - это кока-кола? Они обе наркоманки, но все решают наркотики и их количество.
- Я турок! Мне ли бояться героина? Это наше оружие! Афганцы завоевали с его помощью свободу! Албанцы ведут смертельную борьбу, применяя героин! И хватит спорить! - Озбей вздохнул. - Довольно! Сиди тихо. Я тебя покупаю, и дело с концом. Для денег нет языковых преград. В моем кабинете стоит чемодан, набитый болгарскими деньгами... как они называются?
- Форинты? - предположил Старлиц.
- Нет, по-другому...
- Кроны?
- Тоже нет.
- Болгарские левы!
- Точно. Такие новенькие, хрустящие. Еще не побывали в руках, ведь Болгария только вступает в капитализм. Забирай чемодан, отправляйся с ним на Кипр, отмывай денежки. Скройся с глаз! Ты не можешь меня спасти. Ты даже самого себя не спасешь.
- Ты надеешься, что я способен отказаться от своего обязательства перед этими девочками, польстившись всего на один кожаный чемоданчик дешевых болгарских бумажек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67