Посредством ретиноскопии можно показать, что
когда человек с пресбиопией пытается прочитать мелкий шрифт и это ему не
удается, фокус всегда сдвигается вперед относительно первоначального
положения. Это говорит о том, что неудача была вызвана напряжением. Даже
сама мысль о приложении такого усилия приводит к напряжению, в результате
чего еще до того, как будет рассматриваться мелкий шрифт, может измениться
рефракция и появиться боль, дискомфорт и утомление.
Более того, если человек с пресбиопией даст своим глазам отдохнуть,
закрыв их или сделав пальминг, он всегда сможет в течение, по крайней мере,
нескольких мгновений читать мелкий шрифт с 6 дюймов, опять-таки
112
демонстрируя, что предыдущая его неудача была связана не с каким-либо
недостатком глаз, а с усилием увидеть. Если напряжение удастся снять
надолго, то и пресбиопия будет устранена надолго. Такое происходило не один
и не два раза, а во множестве случаев и в любом возрасте - вплоть до 60, 70
и 80 лет.
Первым пациентом, которого я вылечил от пресбиопии, был я сам.
Убедившись с помощью экспериментов на глазах животных, что хрусталик не
является фактором в аккомодации, я понял, что пресбиопия должна быть
излечима. Но я осознавал, что не могу ожидать всеобщего признания поистине
революционных выводов, к которым я пришел, пока сам ношу очки из-за
состояния, вызванного, предположительно, потерей аккомодативной способности
хрусталика.
В то время я страдал максимальной степенью пресбиопии. У меня не было
никакой аккомодативной способности вообще, поэтому я вынужден был держать
целый комплект очков, поскольку с очками, которые давали мне возможность
читать мелкий шрифт, например, с 13 дюймов, я не мог прочитать его с 12 или
14 дюймов. Ретиноскоп показывал, что когда я старался без очков увидеть
что-либо вблизи, мои глаза фокусировались для зрения вдаль и, наоборот,
когда я старался увидеть что-либо вдали, они фокусировались для зрения в
ближней точке.
Тогда возникла проблема поиска способа изменить на противоположное это
состояние и заставить глаза фокусироваться на точке, которую мне надо
увидеть тогда, когда я этого хочу. Я консультировался у различных окулистов,
но мое обращение к ним было, подобно обращению святого Павла к грекам -
глупостью. "Ваш хрусталик, - говорили они, - тверд как камень. Никто ничего
не сможет сделать для вас".
Тогда я пошел к невропатологу. Он обследовал меня с помощью ретиноскопа
и согласился с результатами моих наблюдений относительно обратного характера
моей аккомодации. Но никаких идей, что же мне делать с ней, у него не было.
Врач сказал, что посоветуется с некоторыми из своих коллег, и попросил меня
вновь зайти к нему через месяц, что я и сделал. Тогда он сказал мне, что
пришел к выводу, что есть лишь один человек, который мог бы вылечить меня, и
этот человек - доктор Уильям Г. Бэйтс из Нью-Йорка.
113
"Почему вы так решили?" - спросил я.
"Потому, что вы, кажется, единственный человек, который знает об этом
вопросе все", - прозвучал ответ.
Таким образом, будучи обращенным к собственной изобретательности, я был
достаточно везуч, чтобы найти одного джентльмена, не имеющего медицинского
образования, но готового сделать для меня все, что в его силах. После долгих
часов утомительного обучения он все же научился свободно пользоваться
ретиноскопом. Я тем временем был занят изучением своего случая, стараясь
обнаружить хоть какой-нибудь способ осуществления аккомодации в момент,
когда я хочу читать, а не когда хочу увидеть что-то на расстоянии.
Однажды, глядя на изображение Гибралтара, висевшее на стене, я заметил
на его поверхности несколько черных пятнышек. Я представил, что эти пятнышки
- входы в пещеры, а в них туда-сюда снуют люди. Когда я сделал это, мои
глаза сфокусировались на дистанцию чтения. Тогда я посмотрел на то же
изображение с дистанции чтения, продолжая представлять, что пятнышки были
входами в пещеры, а в них находятся люди. В это время ретиноскоп показал,
что я осуществил аккомодацию. Одновременно мне удалось прочитать надпись
рядом с картиной. Таким образом, использование своего воображения мне
действительно помогло на некоторое время.
Позже я обнаружил, что когда представляю себе буквы черными, я могу их
увидеть такими, а когда вижу их черными, могу различить их форму. Мой
прогресс после этого нельзя назвать быстрым. Прошло 6 месяцев, прежде чем я
смог прочитать газету с достаточным для этого комфортом, и год, прежде чем я
достиг своей нынешней области осуществления аккомодации протяженностью в 14
дюймов (от 4-х дюймов до 18). Но этот опыт был крайне ценен, поскольку в
последующем у других пресбиопиков я смог наблюдать каждый симптом в ярко
выраженной форме.
К счастью для моих пациентов, их излечение редко отнимало у меня
столько времени, сколько заняло мое собственное. В ряде случаев полное и
постоянное излечение было достигнуто за несколько минут. Один пациент,
носивший очки от пресбиопии около двадцати
114
лет, излечился менее чем за 15 минут, используя свое мысленное
представление.
В описанном выше случае, когда пациента просили прочитать шрифт
диамант, он говорил, что не может этого сделать, так как все буквы казались
ему серыми и совершенно одинаковыми. Я напомнил ему, что шрифт напечатан
типографской краской и что нет ничего чернее, чем она. Я спросил его, видел
ли он когда-либо типографскую краску. Ответ был утвердительный. Помнит ли
он, в какой степени она была черна? Да. Верит ли он, что эти буквы также
черны, как и краска, которую он вспомнил? И опять он ответил утвердительно.
Вот тогда он, наконец, прочитал буквы, а поскольку улучшение в его зрении
было постоянным, он сказал, что я просто загипнотизировал его.
В другом случае также быстро и тем же методом была излечена пресбиопия
десятилетней давности. Когда пресбиопику напомнили, что буквы, которые он не
может прочитать, имеют черный цвет, он ответил, что знает это, но они все
равно кажутся ему серыми.
"Если вы знаете, что они черные, и, тем не менее, видите их серыми, -
сказал ему я, - значит вы, должно быть, представляете их такими. Представьте
себе, что они черные. Можете ли вы это сделать?"
"Да, - ответил он. - Я могу представить их черными". И вот тогда он
смог приступить к их чтению.
Подобные случаи чрезвычайно быстрого восстановления зрения редки. В
девяти случаях из десяти прогресс шел гораздо медленнее. При этом
приходилось прибегать ко всем методам достижения расслабления, применяемым
при лечении других аномалий рефракции. В более трудных случаях пресбиопии
люди, когда они стараются прочитать мелкий шрифт, нередко страдают теми же
иллюзиями цвета, размера, формы и количества, что и люди с гиперметропией,
астигматизмом и миопией, когда они стараются издали прочитать буквы на
проверочной таблице. Когда они стараются увидеть что-либо в ближней точке,
они не могут вспомнить или представить даже такую простую вещь, как
маленькая черная точка, но могут сделать это идеально, если не будут
прикладывать каких-либо усилий увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
когда человек с пресбиопией пытается прочитать мелкий шрифт и это ему не
удается, фокус всегда сдвигается вперед относительно первоначального
положения. Это говорит о том, что неудача была вызвана напряжением. Даже
сама мысль о приложении такого усилия приводит к напряжению, в результате
чего еще до того, как будет рассматриваться мелкий шрифт, может измениться
рефракция и появиться боль, дискомфорт и утомление.
Более того, если человек с пресбиопией даст своим глазам отдохнуть,
закрыв их или сделав пальминг, он всегда сможет в течение, по крайней мере,
нескольких мгновений читать мелкий шрифт с 6 дюймов, опять-таки
112
демонстрируя, что предыдущая его неудача была связана не с каким-либо
недостатком глаз, а с усилием увидеть. Если напряжение удастся снять
надолго, то и пресбиопия будет устранена надолго. Такое происходило не один
и не два раза, а во множестве случаев и в любом возрасте - вплоть до 60, 70
и 80 лет.
Первым пациентом, которого я вылечил от пресбиопии, был я сам.
Убедившись с помощью экспериментов на глазах животных, что хрусталик не
является фактором в аккомодации, я понял, что пресбиопия должна быть
излечима. Но я осознавал, что не могу ожидать всеобщего признания поистине
революционных выводов, к которым я пришел, пока сам ношу очки из-за
состояния, вызванного, предположительно, потерей аккомодативной способности
хрусталика.
В то время я страдал максимальной степенью пресбиопии. У меня не было
никакой аккомодативной способности вообще, поэтому я вынужден был держать
целый комплект очков, поскольку с очками, которые давали мне возможность
читать мелкий шрифт, например, с 13 дюймов, я не мог прочитать его с 12 или
14 дюймов. Ретиноскоп показывал, что когда я старался без очков увидеть
что-либо вблизи, мои глаза фокусировались для зрения вдаль и, наоборот,
когда я старался увидеть что-либо вдали, они фокусировались для зрения в
ближней точке.
Тогда возникла проблема поиска способа изменить на противоположное это
состояние и заставить глаза фокусироваться на точке, которую мне надо
увидеть тогда, когда я этого хочу. Я консультировался у различных окулистов,
но мое обращение к ним было, подобно обращению святого Павла к грекам -
глупостью. "Ваш хрусталик, - говорили они, - тверд как камень. Никто ничего
не сможет сделать для вас".
Тогда я пошел к невропатологу. Он обследовал меня с помощью ретиноскопа
и согласился с результатами моих наблюдений относительно обратного характера
моей аккомодации. Но никаких идей, что же мне делать с ней, у него не было.
Врач сказал, что посоветуется с некоторыми из своих коллег, и попросил меня
вновь зайти к нему через месяц, что я и сделал. Тогда он сказал мне, что
пришел к выводу, что есть лишь один человек, который мог бы вылечить меня, и
этот человек - доктор Уильям Г. Бэйтс из Нью-Йорка.
113
"Почему вы так решили?" - спросил я.
"Потому, что вы, кажется, единственный человек, который знает об этом
вопросе все", - прозвучал ответ.
Таким образом, будучи обращенным к собственной изобретательности, я был
достаточно везуч, чтобы найти одного джентльмена, не имеющего медицинского
образования, но готового сделать для меня все, что в его силах. После долгих
часов утомительного обучения он все же научился свободно пользоваться
ретиноскопом. Я тем временем был занят изучением своего случая, стараясь
обнаружить хоть какой-нибудь способ осуществления аккомодации в момент,
когда я хочу читать, а не когда хочу увидеть что-то на расстоянии.
Однажды, глядя на изображение Гибралтара, висевшее на стене, я заметил
на его поверхности несколько черных пятнышек. Я представил, что эти пятнышки
- входы в пещеры, а в них туда-сюда снуют люди. Когда я сделал это, мои
глаза сфокусировались на дистанцию чтения. Тогда я посмотрел на то же
изображение с дистанции чтения, продолжая представлять, что пятнышки были
входами в пещеры, а в них находятся люди. В это время ретиноскоп показал,
что я осуществил аккомодацию. Одновременно мне удалось прочитать надпись
рядом с картиной. Таким образом, использование своего воображения мне
действительно помогло на некоторое время.
Позже я обнаружил, что когда представляю себе буквы черными, я могу их
увидеть такими, а когда вижу их черными, могу различить их форму. Мой
прогресс после этого нельзя назвать быстрым. Прошло 6 месяцев, прежде чем я
смог прочитать газету с достаточным для этого комфортом, и год, прежде чем я
достиг своей нынешней области осуществления аккомодации протяженностью в 14
дюймов (от 4-х дюймов до 18). Но этот опыт был крайне ценен, поскольку в
последующем у других пресбиопиков я смог наблюдать каждый симптом в ярко
выраженной форме.
К счастью для моих пациентов, их излечение редко отнимало у меня
столько времени, сколько заняло мое собственное. В ряде случаев полное и
постоянное излечение было достигнуто за несколько минут. Один пациент,
носивший очки от пресбиопии около двадцати
114
лет, излечился менее чем за 15 минут, используя свое мысленное
представление.
В описанном выше случае, когда пациента просили прочитать шрифт
диамант, он говорил, что не может этого сделать, так как все буквы казались
ему серыми и совершенно одинаковыми. Я напомнил ему, что шрифт напечатан
типографской краской и что нет ничего чернее, чем она. Я спросил его, видел
ли он когда-либо типографскую краску. Ответ был утвердительный. Помнит ли
он, в какой степени она была черна? Да. Верит ли он, что эти буквы также
черны, как и краска, которую он вспомнил? И опять он ответил утвердительно.
Вот тогда он, наконец, прочитал буквы, а поскольку улучшение в его зрении
было постоянным, он сказал, что я просто загипнотизировал его.
В другом случае также быстро и тем же методом была излечена пресбиопия
десятилетней давности. Когда пресбиопику напомнили, что буквы, которые он не
может прочитать, имеют черный цвет, он ответил, что знает это, но они все
равно кажутся ему серыми.
"Если вы знаете, что они черные, и, тем не менее, видите их серыми, -
сказал ему я, - значит вы, должно быть, представляете их такими. Представьте
себе, что они черные. Можете ли вы это сделать?"
"Да, - ответил он. - Я могу представить их черными". И вот тогда он
смог приступить к их чтению.
Подобные случаи чрезвычайно быстрого восстановления зрения редки. В
девяти случаях из десяти прогресс шел гораздо медленнее. При этом
приходилось прибегать ко всем методам достижения расслабления, применяемым
при лечении других аномалий рефракции. В более трудных случаях пресбиопии
люди, когда они стараются прочитать мелкий шрифт, нередко страдают теми же
иллюзиями цвета, размера, формы и количества, что и люди с гиперметропией,
астигматизмом и миопией, когда они стараются издали прочитать буквы на
проверочной таблице. Когда они стараются увидеть что-либо в ближней точке,
они не могут вспомнить или представить даже такую простую вещь, как
маленькая черная точка, но могут сделать это идеально, если не будут
прикладывать каких-либо усилий увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73