Говорите сразу или навсегда оставьте это при себе…
– Ты должен мне пятьдесят центов, – сказал Стью.
– Пятьдесят центов! Откуда это я тебе должен пятьдесят центов? – спросил я. – Ничего я тебе не должен!
– Ты забыл включить зажигание. После того, как я чуть не отдал концы, крутя ручку, ты забыл включить зажигание. Пятьдесят центов.
Неужели это было сегодня утром? Было, и я заплатил.
Джо Райт, проезжая мимо, остановился и стал настаивать, чтобы мы переночевали в конторе. Никто не будет пересчитывать банки с маслом.
Там были две кушетки, но мы свалили в конторе все наше имущество, и наша спальня снова больше походила на авиазавод, чем на спальню в конторе.
– Знаете что? – заговорил Пол, лежа в темноте и куря сигарету.
– Что?
– Знаете, я не испытывал страха перед тем, что могу получить какую-нибудь травму. Единственное, чего я боялся, так это повредить самолет. Я вроде бы знал, что самолет не допустит, чтобы со мной что-то случилось. Ну не смешно ли?
Будущее «Великого Американского» зависело от пилота, парашютиста, механика и друга, и всем им было имя Джонни Колин, который летал с нами в Прейри дю Шайен и буквально сотворил чудо, приведя биплан в порядок после той аварии.
На другой день в три пополудни Пол завел Ласкомб и вылетел на запад, в Эппл Ривер, где у Джонни была своя взлетная полоса. Если все пойдет по плану, он должен вернуться до темноты.
Стью и я хлопотали у самолета, доделывая все, что можно было, до начала сварочных работ, и наконец делать больше стало нечего. Теперь все зависело от того, привезет ли Пол Джонни в своем Ласкомбе.
Немного погодя появился Стэн и выкатил свой Пайпер Пейсер для дневного полета. Приземлился трехлапый Чероки, тут же развернулся и снова взлетел. Тихий день в маленьком аэропорту.
У крыла остановилась автомашина, и из нее вышло несколько пальмирцев, которых мы со вчерашнего дня уже знали.
– Как идут дела?
– Дела о'кей. Немного сварки, и можно будет собирать его в кучу.
– На мой взгляд, он все же выглядит довольно побитым.
Сказавшая это женщина сочувственно улыбнулась, показывая, что не хочет нас обидеть, но ее друзья этого не заметили.
– Не доставай их, Дьюк. Они тут целый день вкалывали над этим бедолагой-старичком.
– Да они на нем еще полетают, – сказала Дьюк.
Странная это была женщина, и с первого взгляда мне показалось, что она находится где-то в тысяче миль отсюда, и что эта ее часть, живущая в Пальмире, штат Висконсин, вот-вот произнесет волшебное слово и исчезнет.
Когда Дьюк начинала говорить, все ее слушали. Она излучала едва уловимую печаль, словно была представительницей некоей затерянной расы, захваченной в детстве людьми и воспитанной в наших порядках, но все еще помнящей свой дом на другой планете.
– Это все, чем вы зарабатываете себе на жизнь, летая по округе и катая людей на самолетах? – спросила она. И она взглянула мне прямо в глаза, ожидая услышать правду.
– В общем, похоже на то.
– А что вы думаете о городках, которые видите?
– Все они разные. У городов, как и людей, есть свое лицо.
– А у нас какое лицо? – спросила она.
– Вы, пожалуй, осторожны, степенны, уверенны. Довольно настороженны к чужакам.
– Вот и ошиблись. Такой город называется Пейтон Плейс.
Вернулся из полета Стэн, низко прошелся над полосой, а мы все следили за тем, как он проносится мимо, ворча мотором.
Пол запаздывал вот уже на час, а солнце совсем низко висело над горизонтом. Если у него все получилось, то он должен быть где-то на подходе.
– Где ваш друг? – спросила Дьюк.
– Он отправился за одним парнем, очень хорошим сварщиком.
Она уселась на переднем бампере машины, эта тоненькая, не лишенная привлекательности инопланетянка, и принялась глядеть в небо. Я взялся за оставленное было закрашивание старой заплатки на крыле.
– Вот он, – сказал кто-то и показал в небо.
Они ошибались. Самолет, не снижаясь, полетел дальше на восток, по направлению к озеру Мичиган.
Спустя некоторое время появился еще один самолет, и теперь это был Ласкомб. Он скользнул вниз, коснулся колесами травы и резво покатил мимо нас. Пол был один, больше в самолете никого не было. Я отвернулся и посмотрел на сварочный аппарат. Развлекательным полетам конец.
– Что-то у нас сегодня уйма самолетов, – сказала Дьюк.
Следом за Полом села Аэронка Чемпион, а в ее кабине сидел Джонни Колин. Он прилетел в своем самолете. Джонни подрулил поближе к нам и заглушил мотор. Он вышел из самолета, выпрямляясь во весь рост и заметно уменьшая его своими габаритами. На нем был неизменный зеленый берет, и он улыбался.
– Джонни! Чертовски рад тебя видеть.
Он вытащил из своего самолета ящик с инструментами.
– Привет. Пол говорит, что вовсю потрудился над твоим самолетом и порядочно его погнул. – Он разложил инструменты и присмотрелся к дожидающимся сварки стойкам. – Завтра рано утром я должен лететь в Маскетайн, забирать новый самолет. Привет, Стью.
– Привет, Джонни.
– Так что тут стряслось? Вот это колесо? – Он окинул взглядом сломанное крепление шасси и другую дожидающуюся его работу. – Ну, это немного.
Он тут же надел черные очки и запустил сварочный аппарат. Этот хлопок газа прозвучал очень обнадеживающе, и я перевел дух. Весь день, вот до этой самой секунды я был в напряжении и только теперь немного расслабился. Благодарение Богу за то, что на свете есть друзья.
В три минуты Джонни расправился с рычагом тормоза, пройдясь по нему сварочным стержнем и лезвием пламени. Затем он опустился на колени у тяжелого крепления шасси, и спустя пятнадцать минут оно снова было в полном порядке, готовое принять на себя вес самолета. Он поручил Полу отпилить лишние куски заготовок под стойки, в то время как Стью отправился в сумерках за едой.
К тому времени, как Стью вернулся, неся гамбургеры, горячий шоколад и полгаллона молока, с одной стойкой было покончено. Все мы быстро перекусили в неровном свете аварийной лампы.
Затем сварка с шипением ожила снова, черные очки опустились на глаза, и началась работа над второй стойкой.
– Знаешь, что он сказал, когда я появился у него в доме? – тихо спросил Пол. – Он только пришел с работы, у жены ужин стоял на плите. А он сгреб в охапку ящик с инструментами и говорит: «Утром вернусь. Тут один разбитый самолет надо починить». Как тебе это, а?
Раскаленная добела выправленная стойка была отложена в сторонку, в темноту. Осталось еще два дела, самых сложных. Здесь разорванный металл находился всего в паре дюймов от тканевой обшивки самолета, а обшивка, пропитанная краской, могла вспыхнуть, как теплый динамит.
– Возьми-ка ведро воды и ветошь, – сказал Джонни. – Сделай нам экран. А то мы слишком близко подобрались.
Из мокрой ветоши был выстроен экран, и я удерживал его на месте, пока горелка делала свое дело. Прищурив глаза, я наблюдал за тем, как касается металла слепящий жар огня, превращая его в яркую расплавленную лужицу, прокладывая шов вдоль того, что было разломом. Вода на тряпичной дамбе начала испаряться, и я снова был весь внимание.
Спустя порядочный кусок времени одна тяжелая работа была закончена, и осталась последняя, самая сложная. Это был тяжелый сквозной болт, окруженный пропитанной краской тканью и промасленной древесиной. В десяти дюймах над 6 тысячами градусов газовой горелки в старой деревянной раме покоился бак с горючим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Ты должен мне пятьдесят центов, – сказал Стью.
– Пятьдесят центов! Откуда это я тебе должен пятьдесят центов? – спросил я. – Ничего я тебе не должен!
– Ты забыл включить зажигание. После того, как я чуть не отдал концы, крутя ручку, ты забыл включить зажигание. Пятьдесят центов.
Неужели это было сегодня утром? Было, и я заплатил.
Джо Райт, проезжая мимо, остановился и стал настаивать, чтобы мы переночевали в конторе. Никто не будет пересчитывать банки с маслом.
Там были две кушетки, но мы свалили в конторе все наше имущество, и наша спальня снова больше походила на авиазавод, чем на спальню в конторе.
– Знаете что? – заговорил Пол, лежа в темноте и куря сигарету.
– Что?
– Знаете, я не испытывал страха перед тем, что могу получить какую-нибудь травму. Единственное, чего я боялся, так это повредить самолет. Я вроде бы знал, что самолет не допустит, чтобы со мной что-то случилось. Ну не смешно ли?
Будущее «Великого Американского» зависело от пилота, парашютиста, механика и друга, и всем им было имя Джонни Колин, который летал с нами в Прейри дю Шайен и буквально сотворил чудо, приведя биплан в порядок после той аварии.
На другой день в три пополудни Пол завел Ласкомб и вылетел на запад, в Эппл Ривер, где у Джонни была своя взлетная полоса. Если все пойдет по плану, он должен вернуться до темноты.
Стью и я хлопотали у самолета, доделывая все, что можно было, до начала сварочных работ, и наконец делать больше стало нечего. Теперь все зависело от того, привезет ли Пол Джонни в своем Ласкомбе.
Немного погодя появился Стэн и выкатил свой Пайпер Пейсер для дневного полета. Приземлился трехлапый Чероки, тут же развернулся и снова взлетел. Тихий день в маленьком аэропорту.
У крыла остановилась автомашина, и из нее вышло несколько пальмирцев, которых мы со вчерашнего дня уже знали.
– Как идут дела?
– Дела о'кей. Немного сварки, и можно будет собирать его в кучу.
– На мой взгляд, он все же выглядит довольно побитым.
Сказавшая это женщина сочувственно улыбнулась, показывая, что не хочет нас обидеть, но ее друзья этого не заметили.
– Не доставай их, Дьюк. Они тут целый день вкалывали над этим бедолагой-старичком.
– Да они на нем еще полетают, – сказала Дьюк.
Странная это была женщина, и с первого взгляда мне показалось, что она находится где-то в тысяче миль отсюда, и что эта ее часть, живущая в Пальмире, штат Висконсин, вот-вот произнесет волшебное слово и исчезнет.
Когда Дьюк начинала говорить, все ее слушали. Она излучала едва уловимую печаль, словно была представительницей некоей затерянной расы, захваченной в детстве людьми и воспитанной в наших порядках, но все еще помнящей свой дом на другой планете.
– Это все, чем вы зарабатываете себе на жизнь, летая по округе и катая людей на самолетах? – спросила она. И она взглянула мне прямо в глаза, ожидая услышать правду.
– В общем, похоже на то.
– А что вы думаете о городках, которые видите?
– Все они разные. У городов, как и людей, есть свое лицо.
– А у нас какое лицо? – спросила она.
– Вы, пожалуй, осторожны, степенны, уверенны. Довольно настороженны к чужакам.
– Вот и ошиблись. Такой город называется Пейтон Плейс.
Вернулся из полета Стэн, низко прошелся над полосой, а мы все следили за тем, как он проносится мимо, ворча мотором.
Пол запаздывал вот уже на час, а солнце совсем низко висело над горизонтом. Если у него все получилось, то он должен быть где-то на подходе.
– Где ваш друг? – спросила Дьюк.
– Он отправился за одним парнем, очень хорошим сварщиком.
Она уселась на переднем бампере машины, эта тоненькая, не лишенная привлекательности инопланетянка, и принялась глядеть в небо. Я взялся за оставленное было закрашивание старой заплатки на крыле.
– Вот он, – сказал кто-то и показал в небо.
Они ошибались. Самолет, не снижаясь, полетел дальше на восток, по направлению к озеру Мичиган.
Спустя некоторое время появился еще один самолет, и теперь это был Ласкомб. Он скользнул вниз, коснулся колесами травы и резво покатил мимо нас. Пол был один, больше в самолете никого не было. Я отвернулся и посмотрел на сварочный аппарат. Развлекательным полетам конец.
– Что-то у нас сегодня уйма самолетов, – сказала Дьюк.
Следом за Полом села Аэронка Чемпион, а в ее кабине сидел Джонни Колин. Он прилетел в своем самолете. Джонни подрулил поближе к нам и заглушил мотор. Он вышел из самолета, выпрямляясь во весь рост и заметно уменьшая его своими габаритами. На нем был неизменный зеленый берет, и он улыбался.
– Джонни! Чертовски рад тебя видеть.
Он вытащил из своего самолета ящик с инструментами.
– Привет. Пол говорит, что вовсю потрудился над твоим самолетом и порядочно его погнул. – Он разложил инструменты и присмотрелся к дожидающимся сварки стойкам. – Завтра рано утром я должен лететь в Маскетайн, забирать новый самолет. Привет, Стью.
– Привет, Джонни.
– Так что тут стряслось? Вот это колесо? – Он окинул взглядом сломанное крепление шасси и другую дожидающуюся его работу. – Ну, это немного.
Он тут же надел черные очки и запустил сварочный аппарат. Этот хлопок газа прозвучал очень обнадеживающе, и я перевел дух. Весь день, вот до этой самой секунды я был в напряжении и только теперь немного расслабился. Благодарение Богу за то, что на свете есть друзья.
В три минуты Джонни расправился с рычагом тормоза, пройдясь по нему сварочным стержнем и лезвием пламени. Затем он опустился на колени у тяжелого крепления шасси, и спустя пятнадцать минут оно снова было в полном порядке, готовое принять на себя вес самолета. Он поручил Полу отпилить лишние куски заготовок под стойки, в то время как Стью отправился в сумерках за едой.
К тому времени, как Стью вернулся, неся гамбургеры, горячий шоколад и полгаллона молока, с одной стойкой было покончено. Все мы быстро перекусили в неровном свете аварийной лампы.
Затем сварка с шипением ожила снова, черные очки опустились на глаза, и началась работа над второй стойкой.
– Знаешь, что он сказал, когда я появился у него в доме? – тихо спросил Пол. – Он только пришел с работы, у жены ужин стоял на плите. А он сгреб в охапку ящик с инструментами и говорит: «Утром вернусь. Тут один разбитый самолет надо починить». Как тебе это, а?
Раскаленная добела выправленная стойка была отложена в сторонку, в темноту. Осталось еще два дела, самых сложных. Здесь разорванный металл находился всего в паре дюймов от тканевой обшивки самолета, а обшивка, пропитанная краской, могла вспыхнуть, как теплый динамит.
– Возьми-ка ведро воды и ветошь, – сказал Джонни. – Сделай нам экран. А то мы слишком близко подобрались.
Из мокрой ветоши был выстроен экран, и я удерживал его на месте, пока горелка делала свое дело. Прищурив глаза, я наблюдал за тем, как касается металла слепящий жар огня, превращая его в яркую расплавленную лужицу, прокладывая шов вдоль того, что было разломом. Вода на тряпичной дамбе начала испаряться, и я снова был весь внимание.
Спустя порядочный кусок времени одна тяжелая работа была закончена, и осталась последняя, самая сложная. Это был тяжелый сквозной болт, окруженный пропитанной краской тканью и промасленной древесиной. В десяти дюймах над 6 тысячами градусов газовой горелки в старой деревянной раме покоился бак с горючим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53