Элис. Вот оно что!
Джо. Ведь ты не могла бы любить человека, который способен промолчать об этом? Так?
Элис. Да…
Джо. Ты ушла потому, что ушел я.
Элис. Да, и потому, что я женщина…
Джо. А я – потому, что мужчина, а не какая-нибудь обезьяна… Я ухожу для того, чтобы рассказать всем о том, что мы здесь видели. Я и раньше знал, в чем у нас беда, – ты ведь слышала, я говорил. Но что толку было вопить об этом, если я не знал, возможно ли создать другую жизнь.
Элис. А теперь ты знаешь.
Джо. Да, и должен сказать об этом людям. Я буду твердить это днем и ночью, всем и каждому. Где бы я ни был…
Элис. Где бы мы ни были…
Джо. Да, где бы мы ни были…
Элис. Мы расскажем обо всем. Но как же мы попадем домой, Джо?
Джо. А как мы попали сюда? Чудом. Это было испытание. И если мы его выдержали, то мы таким же чудесным образом вернемся обратно. Дело не в этом, Элис. А вот когда мы вернемся, тут-то и начнется самое трудное. Одни будут глумиться, высмеивать нас, потому что не хотят другой жизни. Они боятся потерять свое убогое благополучие, ради которого трудились и делали всякие гадости. Они боятся, что не смогут наслаждаться своим благосостоянием, если вокруг них множество людей не будут умирать с голоду. Они не хотят выпускать из рук кнута. Они предпочтут быть господами в нужнике, вместо того чтобы жить в новом, прекрасном мире на равных правах со всеми. Есть и такие несчастные, исковерканные люди, которые от зависти не могут выносить зрелище чужого счастья. И нам с тобой придется воевать с множеством таких людей.
Элис. Я знаю, что это будет нелегко, Джо.
Джо. Ты и половины всего себе не представляешь, Элис. А сколько есть таких, каким был я, – людей, которые хлебнули горя и знают, что все у нас ни к черту не годится, но не хотят верить, что мир может быть лучше. Эти будут смеяться над нами громче всех, уверяю тебя… И не только это, Элис. Будут дни – непогожие, хмурые дни, – когда никто не станет нас слушать, когда нам нечем будет заплатить мяснику, и булочник будет смотреть на нас косо, и у нас не останется ни крошки табаку, и нас будут спрашивать, когда мы уберемся наконец в другой город… и когда нам самим начнет казаться: а были ли мы в этом городе…
Элис. Джо, смотри, темнеет. Давай посмотрим на город в последний раз.
Они подходят к стене и смотрят на город.
На террасах повсюду загораются огни. И в садах тоже. Джо, мы никогда не забудем эти парки, правда?
Джо. Ничего не забудем.
Элис (помолчав).Джо… а что, если нам остаться?
Джо. Оставайся ты, если хочешь. А я должен идти.
Элис. Я тебя одного не отпущу.
Джо. Значит, тебе тоже придется уйти.
Элис (тихо).Прощай, мой прекрасный город. Увижу ли тебя еще когда-нибудь? (Плачет.)
Джо (утешая).Ну-ну, Элис, детка, крепись.
Элис (сквозь рыдания).Я не хочу уходить… и, когда мы вернемся туда, все будет казаться еще хуже, чем прежде.
Джо. Нет, Элис. Во-первых, нам будет о чем вспомнить. Мы были теми, кто был здесь и видел все своими глазами. И потом, мы будем всегда надеяться. И всякую искру надежды и веры, которую мы найдем в людях, будем раздувать в пожар…
Нам скажут, что человеческую натуру нельзя переделать. Это один из старейших предлогов, для того чтобы смотреть на все сложа руки. И это неправда. Человек меняется вот уж сколько тысячелетий. Но есть одно неизменное, чего нельзя ни убить в человеке снарядами и пулями, ни выколотить дубиной, ни выжечь каленым железом, – это вечное стремление и надежда переделать мир так, чтобы в нем жилось лучше. И на всем земном шаре, где только есть люди, эта надежда в них все крепнет. От нее светлеют лица, от нее голоса звучат громче и увереннее. Не всякий мужчина, не всякая женщина хотят верить в это светлое будущее, трудиться во имя него, жить ради него и, если понадобится, умереть за него. Но один человек здесь, другой – там, несколько – на одной улице, чуть больше – на другой, и смотришь – нас уже миллионы, нас громадные армии, которые могут построить десять тысяч новых городов.
Элис (поднимая глаза на стену).Таких, как этот?
Джо. Да, таких, как наш город. Где не люди – для машин и денег, а машины – для людей. Где нет зависти, жадности, ненависти, где исчезли навсегда нужда, и болезни, и страх, где не услышишь ни звона кандалов, ни свиста кнута. Где люди из темных нор вышли на солнце. И никогда никто больше не закроет его от них. Они наконец свободны. Много лет назад старик Уитмен сказал: «Во сне я грезил… И видел город, которого не одолеть врагам со всего мира. Мне снилось, что это новый город Дружбы».
Элис. Идем, Джо, нам пора в путь…
Уходят. Вновь слышатся фанфары, медленно гаснет свет.
Конец

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16