Как манит и влечет она к себе, как мы подвластны, порой безрассудно, ей, и только ей. Пышные в стиле ретро абажуры; то слишком длинные, то слишком короткие юбки; то расклешенные, а то зауженные внизу брюки… Одежду, мебель, прически — все это можно изменить или просто поменять, не задумываясь, выбросив вышедшие из моды вещи…
Но вот появляется и иная мода — мода на то, что не может не иметь самого непосредственного и самого живого влияния на нас самих. Мы хотим, как и другие, завести в своем доме живое существо: пушистого и ласкового котенка, смешную, медлительную черепаху. Но, пожалуй, самой модной, а потому желанной для иных становится собака. К счастью, чаще не только потому, что это модно!
Есть у наших четвероногих друзей удивительная способность чувствовать и переживать вместе с нами, понимать наши беды и радости. В век скоростных авиалайнеров, космических ракет, видеомагнитофонов и персональных компьютеров, век стремительный и суетливый так хочется оглянуться, перевести стрелки часов… Так рождается желание поехать на природу: в лес, на речку, море, а частичку этого мира иметь рядом с собой. Тогда в современных квартирах появляются цветы, аквариумы, клетки с птицами и, конечно, собаки. Большие и маленькие, добрые и сердитые, умные, красивые, преданные нам, любящие и любимые. И, может быть, самое главное — это то, что собака, живущая в доме, учит людей любить, понимать и уважать друг друга.
Но способны ли мы, подобно нашим четвероногим друзьям, понять и их боль, тоску, радость? Всегда ли взвешиваем все за и против, когда берем щенят? Может быть, подчас лишь стремимся избавить себя от скуки или удовлетворяем просьбу, а чаще прихоть наших детей? И вот в доме появляется щенок. Меняются ли от этого уклад нашей жизни, привычки и психология членов семьи, и, прежде всего детей? Часто мы делаемся жертвами «моды»: волочимся за собакой на поводке, ходим сами менее ухоженные, чем наши подопечные, которым даже позволяем спать в постели… Не умеем остановить своего питомца, когда он неожиданно набрасывается на прохожих или не дает покоя ни днем, ни ночью соседям, заливаясь лаем… Так странная мода порой меняет нас, но и те, кто рядом, четвероногие друзья, влияют на людей, порой меняя их характер.
По тротуару медленно шел старик, густой январский снег ложился на его длинную седую бороду, на темные очки, закрывавшие его глаза. Он держал на поводке огромную серо-рыжую собаку, которая осторожно вела своего хозяина, двигавшегося на ощупь, неуверенно… Эрдель-терьер был поводырем слепого.
Вдруг старик, пошатнувшись, прислонился к забору. Пес тут же, встав на задние лапы, начал тыкаться мордой в бледнеющее лицо хозяина, старался обхватить его лапами. В глазах собаки появилась тревога, а дыхание старика становилось все более редким, а тело тяжелым. Он упал.
Час был поздним, редкие прохожие спешили по домам. Но двое мужчин замедлили шаг, остановились… Пес, загораживая старика, зарычал. Не подпустил он к хозяину и проходящую мимо женщину. Пес рычал все более угрожающе. В его глазах застыла мука — мука верности, беспомощности и тоски. Люди, посовещавшись, заторопились к телефонной будке. А пес, опустив морду, скулил, и все лизал лицо хозяина, засыпаемое хлопьями снега, и руку, беспомощно упавшую в сугроб. Он будто старался вдохнуть в него жизнь…
Вскоре показалась машина скорой помощи, старика положили на носилки. Пес молчал, видимо, понял, что этим людям можно доверить, жизнь хозяина. Потом он шел за носилками, а когда дверцы машины стали закрываться, встал на задние лапы, умоляюще глядя на врача, заскулил, заплакал…
— Нельзя, дружище, ну, понимаешь, нельзя.
Машина тронулась, а пес поплелся к старому дому, где много лет жил вместе со стариком.
На десятый день старик умер, а через месяц погиб и пес.
Несколько лет назад я работал врачом, скорой ветеринарной помощи. Мне посчастливилось быть и трудиться рядом с прекрасным врачом и удивительным человеком Натальей Федоровной Климовой. Выделяли ее среди других выдержка, мягкий юмор, удивительная доброта и любовь ко всему живому, а главное — умение распознать болезнь молчаливого пациента.
Не один десяток лет выезжала она на вызовы, в зеленой машине с синим крестом, ничто не ускользало от ее внимательных и умных глаз.
Она не просто лечила заболевших четвероногих друзей, она учила окружающих ее людей взаимоотношениям с ними. Особенно дружна была она с ребятами, очень часто приходившими на прием к ней со своими питомцами.
Но непримирима была Климова, когда сталкивалась с человеческой жестокостью.
Остался в памяти на всю жизнь страшный печальный случай.
В десятом часу вечера раздался звонок, и вот уже мчится наша машина к парку, мы забираем израненную овчарку, привозим ее в лечебницу. Начинается операция…
Пока собака погружалась в сон, пока ее оперировали, зашивали, смазывали раны, мозг животного пронизывали страшные видения.
Ее хозяин, мальчишка лет четырнадцати, Алеша Попов поссорился с приятелем, уличив его в нечестности, трусости. Тот решил отомстить.
Вечером Алеша гулял в парке с полугодовалой овчаркой Райдой. Алеша бросал палку, а Райда, выполняя команды, приносила ее. Неожиданно раздался грохот, Райда остановилась, припадая на передние лапы. Еще один удар… Собака упала, заскулив от непонимания и боли. Алеша застыл в оцепенении. Очнувшись, готов был бежать к ней, своей умной и доброй Райде. Но двое парней, вышедших из-за деревьев, завернули ему руки за спину.
— Ты предал нас. Теперь смотри, как мы будем предавать тебя.
Еще двое ребят вышли на поляну. В руках у них были увесистые палки. Бывший приятель Алеши стал бить собаку. Удар! Еще, еще! Райда взвизгнула. Она видела, что и Алеша в беде. Хотела ползти к нему…
— Не смейте! Слышите?! Не смейте! Лучше бейте меня!
Чуть живая Райда все ползла и ползла. Ребята отпустили Алешу: они были ошеломлены преданностью собаки.
Алеша никогда не плакал, но Райда, уже теряя сознание, ощутила что-то теплое и соленое на своей мордочке. А еще она запомнила тепло Алешиных рук…
Через три часа мы с Натальей Федоровной закончили операцию. Райда, очнувшись, лизнула мне руки, еще пахнувшие йодом. И этот знак бессловесной собачьей благодарности навсегда остался в моей памяти.
Утром после бессонной ночи Наталья Федоровна поехала в школу, где учился Алеша. Четверо были найдены в тот же день. Вечером актовый зал был набит до отказа…
На школьную сцену поднялась уже немолодая седовласая женщина. Она обвела ребят спокойным и печальным взглядом и начала говорить. Наталья Федоровна рассказала о собаках, которым поставлены памятники, о собаке-поводыре, которая водила по улицам ее ослепшего на войне друга, о собаках-миноискателях, подрывниках танков, о собаках-водолазах, спасающих людей, и о многих других профессиях наших четвероногих друзей.
— Мы сделали все, чтобы спасти Алешину овчарку, — говорила Наталья Федоровна. — Но к пограничной службе она теперь будет непригодна. А ведь Алеша растил ее, чтобы она защищала наш с вами покой. И оправдания людям, поднявшим руку на беззащитное существо, нет…
Она медленно сошла со сцены. Потом мы с Натальей Федоровной шли по темнеющим улицам, и она все повторяла одну и ту же фразу: «Как могли вырасти такие дети?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Но вот появляется и иная мода — мода на то, что не может не иметь самого непосредственного и самого живого влияния на нас самих. Мы хотим, как и другие, завести в своем доме живое существо: пушистого и ласкового котенка, смешную, медлительную черепаху. Но, пожалуй, самой модной, а потому желанной для иных становится собака. К счастью, чаще не только потому, что это модно!
Есть у наших четвероногих друзей удивительная способность чувствовать и переживать вместе с нами, понимать наши беды и радости. В век скоростных авиалайнеров, космических ракет, видеомагнитофонов и персональных компьютеров, век стремительный и суетливый так хочется оглянуться, перевести стрелки часов… Так рождается желание поехать на природу: в лес, на речку, море, а частичку этого мира иметь рядом с собой. Тогда в современных квартирах появляются цветы, аквариумы, клетки с птицами и, конечно, собаки. Большие и маленькие, добрые и сердитые, умные, красивые, преданные нам, любящие и любимые. И, может быть, самое главное — это то, что собака, живущая в доме, учит людей любить, понимать и уважать друг друга.
Но способны ли мы, подобно нашим четвероногим друзьям, понять и их боль, тоску, радость? Всегда ли взвешиваем все за и против, когда берем щенят? Может быть, подчас лишь стремимся избавить себя от скуки или удовлетворяем просьбу, а чаще прихоть наших детей? И вот в доме появляется щенок. Меняются ли от этого уклад нашей жизни, привычки и психология членов семьи, и, прежде всего детей? Часто мы делаемся жертвами «моды»: волочимся за собакой на поводке, ходим сами менее ухоженные, чем наши подопечные, которым даже позволяем спать в постели… Не умеем остановить своего питомца, когда он неожиданно набрасывается на прохожих или не дает покоя ни днем, ни ночью соседям, заливаясь лаем… Так странная мода порой меняет нас, но и те, кто рядом, четвероногие друзья, влияют на людей, порой меняя их характер.
По тротуару медленно шел старик, густой январский снег ложился на его длинную седую бороду, на темные очки, закрывавшие его глаза. Он держал на поводке огромную серо-рыжую собаку, которая осторожно вела своего хозяина, двигавшегося на ощупь, неуверенно… Эрдель-терьер был поводырем слепого.
Вдруг старик, пошатнувшись, прислонился к забору. Пес тут же, встав на задние лапы, начал тыкаться мордой в бледнеющее лицо хозяина, старался обхватить его лапами. В глазах собаки появилась тревога, а дыхание старика становилось все более редким, а тело тяжелым. Он упал.
Час был поздним, редкие прохожие спешили по домам. Но двое мужчин замедлили шаг, остановились… Пес, загораживая старика, зарычал. Не подпустил он к хозяину и проходящую мимо женщину. Пес рычал все более угрожающе. В его глазах застыла мука — мука верности, беспомощности и тоски. Люди, посовещавшись, заторопились к телефонной будке. А пес, опустив морду, скулил, и все лизал лицо хозяина, засыпаемое хлопьями снега, и руку, беспомощно упавшую в сугроб. Он будто старался вдохнуть в него жизнь…
Вскоре показалась машина скорой помощи, старика положили на носилки. Пес молчал, видимо, понял, что этим людям можно доверить, жизнь хозяина. Потом он шел за носилками, а когда дверцы машины стали закрываться, встал на задние лапы, умоляюще глядя на врача, заскулил, заплакал…
— Нельзя, дружище, ну, понимаешь, нельзя.
Машина тронулась, а пес поплелся к старому дому, где много лет жил вместе со стариком.
На десятый день старик умер, а через месяц погиб и пес.
Несколько лет назад я работал врачом, скорой ветеринарной помощи. Мне посчастливилось быть и трудиться рядом с прекрасным врачом и удивительным человеком Натальей Федоровной Климовой. Выделяли ее среди других выдержка, мягкий юмор, удивительная доброта и любовь ко всему живому, а главное — умение распознать болезнь молчаливого пациента.
Не один десяток лет выезжала она на вызовы, в зеленой машине с синим крестом, ничто не ускользало от ее внимательных и умных глаз.
Она не просто лечила заболевших четвероногих друзей, она учила окружающих ее людей взаимоотношениям с ними. Особенно дружна была она с ребятами, очень часто приходившими на прием к ней со своими питомцами.
Но непримирима была Климова, когда сталкивалась с человеческой жестокостью.
Остался в памяти на всю жизнь страшный печальный случай.
В десятом часу вечера раздался звонок, и вот уже мчится наша машина к парку, мы забираем израненную овчарку, привозим ее в лечебницу. Начинается операция…
Пока собака погружалась в сон, пока ее оперировали, зашивали, смазывали раны, мозг животного пронизывали страшные видения.
Ее хозяин, мальчишка лет четырнадцати, Алеша Попов поссорился с приятелем, уличив его в нечестности, трусости. Тот решил отомстить.
Вечером Алеша гулял в парке с полугодовалой овчаркой Райдой. Алеша бросал палку, а Райда, выполняя команды, приносила ее. Неожиданно раздался грохот, Райда остановилась, припадая на передние лапы. Еще один удар… Собака упала, заскулив от непонимания и боли. Алеша застыл в оцепенении. Очнувшись, готов был бежать к ней, своей умной и доброй Райде. Но двое парней, вышедших из-за деревьев, завернули ему руки за спину.
— Ты предал нас. Теперь смотри, как мы будем предавать тебя.
Еще двое ребят вышли на поляну. В руках у них были увесистые палки. Бывший приятель Алеши стал бить собаку. Удар! Еще, еще! Райда взвизгнула. Она видела, что и Алеша в беде. Хотела ползти к нему…
— Не смейте! Слышите?! Не смейте! Лучше бейте меня!
Чуть живая Райда все ползла и ползла. Ребята отпустили Алешу: они были ошеломлены преданностью собаки.
Алеша никогда не плакал, но Райда, уже теряя сознание, ощутила что-то теплое и соленое на своей мордочке. А еще она запомнила тепло Алешиных рук…
Через три часа мы с Натальей Федоровной закончили операцию. Райда, очнувшись, лизнула мне руки, еще пахнувшие йодом. И этот знак бессловесной собачьей благодарности навсегда остался в моей памяти.
Утром после бессонной ночи Наталья Федоровна поехала в школу, где учился Алеша. Четверо были найдены в тот же день. Вечером актовый зал был набит до отказа…
На школьную сцену поднялась уже немолодая седовласая женщина. Она обвела ребят спокойным и печальным взглядом и начала говорить. Наталья Федоровна рассказала о собаках, которым поставлены памятники, о собаке-поводыре, которая водила по улицам ее ослепшего на войне друга, о собаках-миноискателях, подрывниках танков, о собаках-водолазах, спасающих людей, и о многих других профессиях наших четвероногих друзей.
— Мы сделали все, чтобы спасти Алешину овчарку, — говорила Наталья Федоровна. — Но к пограничной службе она теперь будет непригодна. А ведь Алеша растил ее, чтобы она защищала наш с вами покой. И оправдания людям, поднявшим руку на беззащитное существо, нет…
Она медленно сошла со сцены. Потом мы с Натальей Федоровной шли по темнеющим улицам, и она все повторяла одну и ту же фразу: «Как могли вырасти такие дети?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54