Отчуждая регалии, например, епископам и аббатам, короли взамен получали готовые натуральные сервиции, имевшие для королевского бюджета большее значение, чем пожалованные прелатам рыночное право или регалии на какие-либо промыслы. Реализация прав основания рынков и промыслов в целях получения соответствующих доходов была для королевской власти в условиях того времени крайне затруднительным делом. Передача этих прав церковным учреждениям давала фиску прямые выгоды.
Таким образом, регалии, банн и прочие средства публичной власти являлись в тех условиях орудием политического действия и политической борьбы. Другое дело, что не все короли и королевские советники могли одинаково удачно пользоваться этими средствами. Однако промахи и неудачи политиков нельзя считать таким обстоятельством, которое могло изменить направление политического развития страны. Нельзя также возлагать вину за это на то, что регалии не были позже снова собраны и сконцентрированы в руках королевской власти, а оказались во власти территориальных князей. Перераспределение регалий само являлось юридическим выражением изменения организации политической власти; в основе его лежали изменившиеся экономические условия и новые формы эксплуатации крепостных.
* * *
У нас нет оснований упрекать королевскую власть в Германии в том, что она не принимала мер к усилению своих позиций и к созданию более прочной фискальной базы. Попытки в этом направлении предпринимались, и они сводились прежде всего к собиранию и упорядочению домениального землевладения. Но в силу ряда причин, речь о которых будет ниже, немецким королям не удалось консолидировать свой домен и сделать его центром политического объединения страны.
Крушение домениальной политики было обусловлено глубокими объективными причинами. Как известно, домениальная политика проводилась в Германии не с такой настойчивостью и последовательностью, как во Франции. Это объясняется тем, что у германских королей не было такой острой нужды в домениальном хозяйстве, как у французских; в Германии долгое время фиск мог пополняться за счет общегосударственных источников – налогов, регалий и в особенности за счет внешних завоеваний.
В рассуждениях буржуазных немецких историков о связи крушения домениальной политики с наступившим упадком королевской власти и прогрессировавшей раздробленностью Германии имеется безусловно свой резон: уменьшение домениального землевладения в условиях того времени ослабляло позиции королевской власти и вело страну к политическому распаду; рост домена и поглощение им самостоятельных сеньориальных владений означали ликвидацию феодальной политической раздробленности. Классический пример являет история французской монархии XII – XIV вв. В других странах, ставших на путь изживания феодальной раздробленности, происходило то же, хотя и со значительными местными особенностями. Почему в Германии этот путь развития оказался невозможным? На этот вопрос немецкая буржуазная историография удовлетворительного ответа не дала.
Кроме расширения и концентрации домена королевская власть в Германии могла упрочить свое положение посредством овладения герцогствами и герцогским землевладением.
Герцогская власть в начале X в. имела под собой не менее прочную базу, чем сама королевская власть. Герцог обладал крупной земельной собственностью и большими ленными владениями. Он пользовался значительными фискальными доходами с герцогства и располагал властью над местной церковью. Сама королевская власть, как уже отмечалось выше, могла строиться только на базе герцогской власти. Неудивительно поэтому, что короли стремились завладеть герцогствами вместе с их ленным землевладением и герцогскими доходами и осуществлять наряду с принадлежащей им высшей властью в государстве и герцогскую власть в отдельных областях.
Посмотрим, какие попытки делались в этом направлении. Оттон I, как известно, заместил во всех герцогствах властвовавшие там династии своими родственниками и членами собственного семейства. Во главе Баварии он поставил своего брата Генриха; во главе Швабии – собственного сына Лиудольфа; во главе Лотарингии стоял зять короля герцог Конрад. Брат короля Бруно, получивший архиепископство Кельнское, фактически осуществлял герцогскую власть над частью Саксонии и Лотарингии. Восточная часть Саксонии была отдана в лен королевскому вассалу Герману Биллунгу. Но результат всего этого был, как известно, весьма неутешительным: герцогства оставались герцогствами, и возглавлявшие их королевские родственники оказались не более склонными подчиняться власти сильного короля, чем прежние герцоги. Они были носителями сепаратистских тенденций, а их королевское происхождение только усиливало собственный династический вес.
Попытки собрать в руках королевского семейства отдельные герцогства делались и позже. Генрих III отнял в 1058 г. по суду князей Баварское герцогство у герцога Конрада и передал его своему двухлетнему сыну Генриху IV. Когда в 1054 г. Генрих IV был коронован в короли, герцогство перешло к его младшему сыну Конраду. В следующем году после смерти этого Конрада герцогство было передано императрице Агнесе. Вскоре Агнеса передала Баварию Оттону Нордгеймскому.
В конечном итоге все попытки оказались безрезультатными; герцогствами продолжали править герцоги, королевская власть по-прежнему оставалась надстройкой над герцогствами и княжествами.
В отношении других публичных государственных прав королевская власть не делала и этого, а, наоборот, отчуждала их от короны и передавала в руки церковных и светских князей.
Королевский двор. Как и во Франкском государстве, в Германии в изучаемый период средоточием высшей государственной власти являлся королевский двор. В узком смысле двор состоял из членов королевского семейства и их слуг, а также из тех министериалов и служащих свободного происхождения, которые составляли собственно правительственный аппарат. Между этими служащими и личными слугами короля и членов его семейства строгих различий но проводилось, так как функции их часто смешивались.
Но королевский двор не замыкался кругом этих постоянных лиц; в него включался еще значительный переменный состав из церковных и светских феодалов, пребывание которых при короле было необходимым в интересах их собственного или королевского дела. Монархи были заинтересованы в том, чтобы держать продолжительное время при своем дворе самых могущественных и влиятельных князей с тем, чтобы они не бунтовали и не составляли антикоролевских заговоров. Уход князя от двора означал разрыв с королем и враждебные намерения по отношению к монархии.
Таким образом, по численности королевского двора в близости к нему феодальной знати можно судить о силе королевской власти. Чем больше феодалов получало содержание и подачки от короля, тем больше было поддержки у монархии в ее собственном классе.
В Германии в изучаемый период при королевском дворе постоянно находилось большое количество феодалов. Их влекла туда жажда к приобретению земельных владений или судебных и других привилегий, связанных с получением феодальных доходов.
О численном составе королевского двора можно судить по данным о дневном рационе продуктов, расходовавшихся на его содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Таким образом, регалии, банн и прочие средства публичной власти являлись в тех условиях орудием политического действия и политической борьбы. Другое дело, что не все короли и королевские советники могли одинаково удачно пользоваться этими средствами. Однако промахи и неудачи политиков нельзя считать таким обстоятельством, которое могло изменить направление политического развития страны. Нельзя также возлагать вину за это на то, что регалии не были позже снова собраны и сконцентрированы в руках королевской власти, а оказались во власти территориальных князей. Перераспределение регалий само являлось юридическим выражением изменения организации политической власти; в основе его лежали изменившиеся экономические условия и новые формы эксплуатации крепостных.
* * *
У нас нет оснований упрекать королевскую власть в Германии в том, что она не принимала мер к усилению своих позиций и к созданию более прочной фискальной базы. Попытки в этом направлении предпринимались, и они сводились прежде всего к собиранию и упорядочению домениального землевладения. Но в силу ряда причин, речь о которых будет ниже, немецким королям не удалось консолидировать свой домен и сделать его центром политического объединения страны.
Крушение домениальной политики было обусловлено глубокими объективными причинами. Как известно, домениальная политика проводилась в Германии не с такой настойчивостью и последовательностью, как во Франции. Это объясняется тем, что у германских королей не было такой острой нужды в домениальном хозяйстве, как у французских; в Германии долгое время фиск мог пополняться за счет общегосударственных источников – налогов, регалий и в особенности за счет внешних завоеваний.
В рассуждениях буржуазных немецких историков о связи крушения домениальной политики с наступившим упадком королевской власти и прогрессировавшей раздробленностью Германии имеется безусловно свой резон: уменьшение домениального землевладения в условиях того времени ослабляло позиции королевской власти и вело страну к политическому распаду; рост домена и поглощение им самостоятельных сеньориальных владений означали ликвидацию феодальной политической раздробленности. Классический пример являет история французской монархии XII – XIV вв. В других странах, ставших на путь изживания феодальной раздробленности, происходило то же, хотя и со значительными местными особенностями. Почему в Германии этот путь развития оказался невозможным? На этот вопрос немецкая буржуазная историография удовлетворительного ответа не дала.
Кроме расширения и концентрации домена королевская власть в Германии могла упрочить свое положение посредством овладения герцогствами и герцогским землевладением.
Герцогская власть в начале X в. имела под собой не менее прочную базу, чем сама королевская власть. Герцог обладал крупной земельной собственностью и большими ленными владениями. Он пользовался значительными фискальными доходами с герцогства и располагал властью над местной церковью. Сама королевская власть, как уже отмечалось выше, могла строиться только на базе герцогской власти. Неудивительно поэтому, что короли стремились завладеть герцогствами вместе с их ленным землевладением и герцогскими доходами и осуществлять наряду с принадлежащей им высшей властью в государстве и герцогскую власть в отдельных областях.
Посмотрим, какие попытки делались в этом направлении. Оттон I, как известно, заместил во всех герцогствах властвовавшие там династии своими родственниками и членами собственного семейства. Во главе Баварии он поставил своего брата Генриха; во главе Швабии – собственного сына Лиудольфа; во главе Лотарингии стоял зять короля герцог Конрад. Брат короля Бруно, получивший архиепископство Кельнское, фактически осуществлял герцогскую власть над частью Саксонии и Лотарингии. Восточная часть Саксонии была отдана в лен королевскому вассалу Герману Биллунгу. Но результат всего этого был, как известно, весьма неутешительным: герцогства оставались герцогствами, и возглавлявшие их королевские родственники оказались не более склонными подчиняться власти сильного короля, чем прежние герцоги. Они были носителями сепаратистских тенденций, а их королевское происхождение только усиливало собственный династический вес.
Попытки собрать в руках королевского семейства отдельные герцогства делались и позже. Генрих III отнял в 1058 г. по суду князей Баварское герцогство у герцога Конрада и передал его своему двухлетнему сыну Генриху IV. Когда в 1054 г. Генрих IV был коронован в короли, герцогство перешло к его младшему сыну Конраду. В следующем году после смерти этого Конрада герцогство было передано императрице Агнесе. Вскоре Агнеса передала Баварию Оттону Нордгеймскому.
В конечном итоге все попытки оказались безрезультатными; герцогствами продолжали править герцоги, королевская власть по-прежнему оставалась надстройкой над герцогствами и княжествами.
В отношении других публичных государственных прав королевская власть не делала и этого, а, наоборот, отчуждала их от короны и передавала в руки церковных и светских князей.
Королевский двор. Как и во Франкском государстве, в Германии в изучаемый период средоточием высшей государственной власти являлся королевский двор. В узком смысле двор состоял из членов королевского семейства и их слуг, а также из тех министериалов и служащих свободного происхождения, которые составляли собственно правительственный аппарат. Между этими служащими и личными слугами короля и членов его семейства строгих различий но проводилось, так как функции их часто смешивались.
Но королевский двор не замыкался кругом этих постоянных лиц; в него включался еще значительный переменный состав из церковных и светских феодалов, пребывание которых при короле было необходимым в интересах их собственного или королевского дела. Монархи были заинтересованы в том, чтобы держать продолжительное время при своем дворе самых могущественных и влиятельных князей с тем, чтобы они не бунтовали и не составляли антикоролевских заговоров. Уход князя от двора означал разрыв с королем и враждебные намерения по отношению к монархии.
Таким образом, по численности королевского двора в близости к нему феодальной знати можно судить о силе королевской власти. Чем больше феодалов получало содержание и подачки от короля, тем больше было поддержки у монархии в ее собственном классе.
В Германии в изучаемый период при королевском дворе постоянно находилось большое количество феодалов. Их влекла туда жажда к приобретению земельных владений или судебных и других привилегий, связанных с получением феодальных доходов.
О численном составе королевского двора можно судить по данным о дневном рационе продуктов, расходовавшихся на его содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67