И я перестал грести. А он все молчал, задумчиво попыхивая трубкой. Я знал старика: он к чему-то готовится. И не ошибся. Вот что он рассказал мне.
Раньше чайки не жили вместе. На самом деле, зачем им жить вместе! Ведь каждая из них имеет сильные крылья, такие сильные, что они могут перенести чайку через море. Каждая из них имеет крепкий клюв, чтобы цепко схватить добычу или отбиваться от врагов.
Так думали и крачки. Как думали, так и жили: каждая в отдельности вила гнездо.
Но не всегда легко найти рыбу: море большое, и рыба плавает где ей захочется.
И летают чайки каждая сама по себе. Вот над пенистой волной пролетела черноголовая крачка. Как ни зорко всматривалась она в волну – не нашла серебристых рыбешек. Так ни с чем, голодная, и улетела черноголовая крачка.
Вот над тем же местом пролетела красноклювая крачка. Зря она здесь летала: у черноголовой глаза не хуже, чем у красноклювой. И красноклювая улетела ни с чем, голодная.
И еще много крачек пролетали над пенистой волной, потому что не знали, что здесь уже побывали другие.
Вернулась черноголовая крачка к своему гнезду уже в потемках, так и не найдя рыбешку. И что видит: сидит у ее гнезда большая ворона и склевывает яйцо.
Забилась чайка, закричала тревожно.
Прилетела на крик красноклювая крачка, сама вся в слезах. Жалуется:
– А мое яйцо украла мышь.
Прилетает третья крачка и тоже жалуется:
– Кто-то разорил мое гнездо.
А ворона склевывает уже второе яйцо.
Взлетели крачки, прокричали. На их крик явились и другие чайки. Налетели они на ворону: от нее только перья полетели.
И вот держат совет крачки.
Черноголовая говорит:
– Худо, когда мы живем каждая по себе. Даже ворона и та обижает нас.
– Худо, худо, – сказали крачки.
– Худо, когда мы по отдельности летаем за пищей. Одной трудно найти рыбу в большом море, – сказала красноклювая.
– Худо, худо, – сказали крачки.
– Нам надо вместе жить. Когда мы вместе, нам не страшен никакой враг, – сказала черноголовая.
– Вместе! Вместе! – сказали крачки.
С тех пор и живут вместе. Живут большими колониями. Им вместе легче найти рыбу в море. Найдет крачка стаю рыбы, прокричит, и слетаются к ней другие крачки. И все сыты.
А если появится какой враг, крачки тучей налетают на него, тот бежит сломя голову. От одного только крика их у самого черта волосы дыбом встанут.
– Видел: они медведя прогнали! – сказал старик. – Медведь хотел полакомиться яйцами, да не тут-то было.
Легкий туман стал белесым и так же, как и час назад, парил неслышно и невесомо. Луна побледнела, будто ей стало зябко от сырости, и поплыла в сторону гор на покой.
А за нами раздавалось негромкое, умиротворенное:
– Ке-ра, ке-ра, ке-ра, ке-ра…
Чайки садились на свои гнезда.
Старик погрузил в воду кормовое весло. И я взмахнул своими веслами. Было приятно грести: с каждым гребком по озябшему телу растекалось тепло.
Мы плыли в рассвет.
Жили старик и старуха
Старик со старухой жили. Бедной, голодной жизнью жили. Даже запаха хорошей пищи не знали. Когда мертвую рыбу на берег выбрасывало, и ту брали и ели.
У старика со старухой дочь росла. Незаметно как-то красивой девушкой стала. Так втроем жили. Что земля даст, – ели, что вода даст, – ели.
Весной однажды сильно голодали. Никакой пищи в доме не было. Старик к морю спустился, долго по берегу ходил:
– Хотя бы мертвого морского зверя на песке увидеть!
Долго ходил, искал, ничего не нашел. Камень большой на берегу лежал. На камень этот сел, голову руками обхватил:
– Как пойду домой? Чем накормлю старуху и дочь?
Так горевал, долго сидел. Потом на море посмотрел. Море страшное какое-то стало. Вода в нем как в огромное котле закипела.
Вдруг на берег большого кита выбросило. За ним шесть морских хозяев – великанов-сивучей из моря выпрыгнули. Этого кита саблями изрубили, опять в море скрылись.
Наш старик за камнем притаился, не дышал почти. Потом ползком к киту подкрался, видит – он мертвый, а рядом одна сабля лежит.
– Ох, – обрадовался старик, – морское счастье ко мне пришло!
Эту саблю взял, кусок мяса из кита вырезал, все домой принес: старухе отдал. Старуха саблю в большой ящик спрятала, потом огонь развела, китовое мясо сварила, своего старика, свою дочку накормила.
Сытно поели, старик уснул, старуха тоже уснула, дочь куда-то из дома вышла.
К рассвету уже старик со старухой проснулись, видят – дочери на постели нет. Друг на друга посмотрели, заплакали:
– Куда ушло дитя наше?
Только солнце взошло, вышли из дома, до самой ночи дочь напрасно искали.
Когда обратно пришли, дочь их у порога сидит, печальными глазами на них смотрит.
– О дитя, где же ты была? – спросила старуха. Дочь как немая стала, руки заломила, ничего неговорит.
Потом втроем в дом вошли. Сна ни у кого нет, слов ни у кого нет, горе какое-то всех мучит.
Вдруг дочь встала, к двери пошла, через порог переступила и сразу пропала. Больше в родное жилище не приходила она.
Снова весна настала. Однажды старик промышлял на морском берегу рыбу и дошел до знакомого камня. Он смотрел на море и думал о дочери: Хотя бы со дна моря пришла к нам. Л море снова страшное какое-то стало. Вода в нем как в огромном котле закипела.
Вдруг с волнами шесть морских хозяев поднялись. На одном из них дочь старика верхом сидит.
Старик задрожал, заплакал:
– О дитя, дитя, ты со дна моря пришла ко мне! Неужели опять молчать будешь?
Тогда дочь сказала:
– Нет, я буду говорить, слушай меня хорошенько. Отец, ты разгневал морских хозяев. Ты их саблю взял. За это я страдаю. Иди домой, матери все расскажи. Через год опять к этому камню приходи.
Пошел домой старик, дома своей старухе сказал:
– Дочь нашу морские хозяева заложницей взяли. Вернется ли к нам когда – не знаю. Через год только велела приходить.
Вот опять весна настала. Старик опять к морю спустился, до знакомого камня дошел, долго-долго на море смотрел.
– О, дитя, со дна моря, как ты обещала, приди ко мне!
Огромная волна о берег ударилась. Вслед за ней его дочь, сидя верхом на морском хозяине, подплыла близко к берегу. Старик смотрит, сам себе не верит. Волосы у дочери еще длиннее стали, лицо еще красивее стало, а на руках маленький ребенок лежит, улыбается. Дочь ребенка к груди прижала и сказала:
– Отец, больше сюда не приходи. Если и придешь, меня не увидишь. Я женой морского хозяина стала, это его сын. Матери моей скажи, что я хорошо живу, вели ей не скучать. Вы ни в чем теперь нуждаться не будете. Если мяса захотите, на берег спуститесь, всегда нерп посылать вам буду. Не бойтесь ничего, берите их, ешьте!
Так сказала, на морского хозяина села и тихо от берега отплыла, потом погрузилась в море, исчезла.
Старик заплакал, пошел домой. Дома сказал старухе:
– Дочь нашу морской хозяин себе в жены взял. У нее уже сын родился. К нам она никогда не вернется. Велела тебе не скучать. Еще сказала, что мы с тобой теперь ни в чем нуждаться не будем.
Что дочь сказала, все исполнилось. Еще долго старик со старухой жили. Море их кормило. Когда бы старик к морю не спустился, всегда на берегу нерп находил. Нерпичье мясо с жиром ели. Запах вкусной пищи наконец узнали. Дочь свою больше никогда не видали.
Самнюн и три солнца
Давным-давно люди в землянках жили. У одного старика со старухой родился ребенок, мальчик. Этот мальчик рос не по дням, а по часам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Раньше чайки не жили вместе. На самом деле, зачем им жить вместе! Ведь каждая из них имеет сильные крылья, такие сильные, что они могут перенести чайку через море. Каждая из них имеет крепкий клюв, чтобы цепко схватить добычу или отбиваться от врагов.
Так думали и крачки. Как думали, так и жили: каждая в отдельности вила гнездо.
Но не всегда легко найти рыбу: море большое, и рыба плавает где ей захочется.
И летают чайки каждая сама по себе. Вот над пенистой волной пролетела черноголовая крачка. Как ни зорко всматривалась она в волну – не нашла серебристых рыбешек. Так ни с чем, голодная, и улетела черноголовая крачка.
Вот над тем же местом пролетела красноклювая крачка. Зря она здесь летала: у черноголовой глаза не хуже, чем у красноклювой. И красноклювая улетела ни с чем, голодная.
И еще много крачек пролетали над пенистой волной, потому что не знали, что здесь уже побывали другие.
Вернулась черноголовая крачка к своему гнезду уже в потемках, так и не найдя рыбешку. И что видит: сидит у ее гнезда большая ворона и склевывает яйцо.
Забилась чайка, закричала тревожно.
Прилетела на крик красноклювая крачка, сама вся в слезах. Жалуется:
– А мое яйцо украла мышь.
Прилетает третья крачка и тоже жалуется:
– Кто-то разорил мое гнездо.
А ворона склевывает уже второе яйцо.
Взлетели крачки, прокричали. На их крик явились и другие чайки. Налетели они на ворону: от нее только перья полетели.
И вот держат совет крачки.
Черноголовая говорит:
– Худо, когда мы живем каждая по себе. Даже ворона и та обижает нас.
– Худо, худо, – сказали крачки.
– Худо, когда мы по отдельности летаем за пищей. Одной трудно найти рыбу в большом море, – сказала красноклювая.
– Худо, худо, – сказали крачки.
– Нам надо вместе жить. Когда мы вместе, нам не страшен никакой враг, – сказала черноголовая.
– Вместе! Вместе! – сказали крачки.
С тех пор и живут вместе. Живут большими колониями. Им вместе легче найти рыбу в море. Найдет крачка стаю рыбы, прокричит, и слетаются к ней другие крачки. И все сыты.
А если появится какой враг, крачки тучей налетают на него, тот бежит сломя голову. От одного только крика их у самого черта волосы дыбом встанут.
– Видел: они медведя прогнали! – сказал старик. – Медведь хотел полакомиться яйцами, да не тут-то было.
Легкий туман стал белесым и так же, как и час назад, парил неслышно и невесомо. Луна побледнела, будто ей стало зябко от сырости, и поплыла в сторону гор на покой.
А за нами раздавалось негромкое, умиротворенное:
– Ке-ра, ке-ра, ке-ра, ке-ра…
Чайки садились на свои гнезда.
Старик погрузил в воду кормовое весло. И я взмахнул своими веслами. Было приятно грести: с каждым гребком по озябшему телу растекалось тепло.
Мы плыли в рассвет.
Жили старик и старуха
Старик со старухой жили. Бедной, голодной жизнью жили. Даже запаха хорошей пищи не знали. Когда мертвую рыбу на берег выбрасывало, и ту брали и ели.
У старика со старухой дочь росла. Незаметно как-то красивой девушкой стала. Так втроем жили. Что земля даст, – ели, что вода даст, – ели.
Весной однажды сильно голодали. Никакой пищи в доме не было. Старик к морю спустился, долго по берегу ходил:
– Хотя бы мертвого морского зверя на песке увидеть!
Долго ходил, искал, ничего не нашел. Камень большой на берегу лежал. На камень этот сел, голову руками обхватил:
– Как пойду домой? Чем накормлю старуху и дочь?
Так горевал, долго сидел. Потом на море посмотрел. Море страшное какое-то стало. Вода в нем как в огромное котле закипела.
Вдруг на берег большого кита выбросило. За ним шесть морских хозяев – великанов-сивучей из моря выпрыгнули. Этого кита саблями изрубили, опять в море скрылись.
Наш старик за камнем притаился, не дышал почти. Потом ползком к киту подкрался, видит – он мертвый, а рядом одна сабля лежит.
– Ох, – обрадовался старик, – морское счастье ко мне пришло!
Эту саблю взял, кусок мяса из кита вырезал, все домой принес: старухе отдал. Старуха саблю в большой ящик спрятала, потом огонь развела, китовое мясо сварила, своего старика, свою дочку накормила.
Сытно поели, старик уснул, старуха тоже уснула, дочь куда-то из дома вышла.
К рассвету уже старик со старухой проснулись, видят – дочери на постели нет. Друг на друга посмотрели, заплакали:
– Куда ушло дитя наше?
Только солнце взошло, вышли из дома, до самой ночи дочь напрасно искали.
Когда обратно пришли, дочь их у порога сидит, печальными глазами на них смотрит.
– О дитя, где же ты была? – спросила старуха. Дочь как немая стала, руки заломила, ничего неговорит.
Потом втроем в дом вошли. Сна ни у кого нет, слов ни у кого нет, горе какое-то всех мучит.
Вдруг дочь встала, к двери пошла, через порог переступила и сразу пропала. Больше в родное жилище не приходила она.
Снова весна настала. Однажды старик промышлял на морском берегу рыбу и дошел до знакомого камня. Он смотрел на море и думал о дочери: Хотя бы со дна моря пришла к нам. Л море снова страшное какое-то стало. Вода в нем как в огромном котле закипела.
Вдруг с волнами шесть морских хозяев поднялись. На одном из них дочь старика верхом сидит.
Старик задрожал, заплакал:
– О дитя, дитя, ты со дна моря пришла ко мне! Неужели опять молчать будешь?
Тогда дочь сказала:
– Нет, я буду говорить, слушай меня хорошенько. Отец, ты разгневал морских хозяев. Ты их саблю взял. За это я страдаю. Иди домой, матери все расскажи. Через год опять к этому камню приходи.
Пошел домой старик, дома своей старухе сказал:
– Дочь нашу морские хозяева заложницей взяли. Вернется ли к нам когда – не знаю. Через год только велела приходить.
Вот опять весна настала. Старик опять к морю спустился, до знакомого камня дошел, долго-долго на море смотрел.
– О, дитя, со дна моря, как ты обещала, приди ко мне!
Огромная волна о берег ударилась. Вслед за ней его дочь, сидя верхом на морском хозяине, подплыла близко к берегу. Старик смотрит, сам себе не верит. Волосы у дочери еще длиннее стали, лицо еще красивее стало, а на руках маленький ребенок лежит, улыбается. Дочь ребенка к груди прижала и сказала:
– Отец, больше сюда не приходи. Если и придешь, меня не увидишь. Я женой морского хозяина стала, это его сын. Матери моей скажи, что я хорошо живу, вели ей не скучать. Вы ни в чем теперь нуждаться не будете. Если мяса захотите, на берег спуститесь, всегда нерп посылать вам буду. Не бойтесь ничего, берите их, ешьте!
Так сказала, на морского хозяина села и тихо от берега отплыла, потом погрузилась в море, исчезла.
Старик заплакал, пошел домой. Дома сказал старухе:
– Дочь нашу морской хозяин себе в жены взял. У нее уже сын родился. К нам она никогда не вернется. Велела тебе не скучать. Еще сказала, что мы с тобой теперь ни в чем нуждаться не будем.
Что дочь сказала, все исполнилось. Еще долго старик со старухой жили. Море их кормило. Когда бы старик к морю не спустился, всегда на берегу нерп находил. Нерпичье мясо с жиром ели. Запах вкусной пищи наконец узнали. Дочь свою больше никогда не видали.
Самнюн и три солнца
Давным-давно люди в землянках жили. У одного старика со старухой родился ребенок, мальчик. Этот мальчик рос не по дням, а по часам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172