Отправив губки, креветок и «бородоносителя» в спирт, я спускаюсь на палубу, где бригадир с матросами собирают, по-морскому «строят» гигантский, многокилометровый перемет для ловли рыбы в океане. Этим переметом можно было бы перегородить небольшую речку многие сотни раз: ведь длина яруса, который мы сооружаем сегодня, – 40 километров! 40 километров, и что ни километр, то полсотни крючков, любой из которых вряд ли смог бы заглотать самый крупный окунь из самого глубокого омута деревенской речки.
– Смотри, как это делается, – говорит мне Жаров. – Вот крепчайший капроновый шнур – хребтина. К нему, через каждые сорок пять метров прикрепляются при помощи стальных колец – клевантов – «поводцы» – шнуры с крючками на конце, а через каждые сто тридцать пять метров – поплавки и вешки. Чтобы акулы не откусили крючок, он присоединяется к «поводцу» при помощи двухметрового стального тросика. Крючки наживляются сардиной, ярус выметывается с правого борта судна, а спустя некоторое время выбирается при помощи ярусоподъемной машины с левого борта и – только успевай рыб снимать! Вот, собственно говоря, и все. Очень просто.
Действительно, все очень просто. Наживили ярус сардиной, перегородили им в каком-то месте участок океана, а потом только рыбу снимать успевай. Красота!
Весь день мы пеклись на палубе, сооружали, строили ярус, укладывали его в специальные ящики, «койлали», то есть сворачивали и отдельно складывали «поводцы»: их прикрепляют к ярусу во время выметки. Но вот ярус готов. Ярко-зеленый, новенький, он лежит в ящиках, еще ни разу не смоченный морской водой. Как-то он будет вести себя в работе? Как? Но Жаров ведь сказал: наживили, выметали – и выбрали. Главное – рыбу только бы успеть снять. А остальное – все очень просто...
Мыс Пальмас. Он где-то далеко, даже в бинокль не увидишь. Раннее утро, ветреное и прохладное. Уже в пять утра все на ногах; настроение бодрое, но немного тревожное, и хочется побыстрее застолбить океан вешками с красными флажками на вершинках. Но сегодня мы будем ставить не сорокакилометровый, а на пробу небольшой, поисковый ярус длиной всего в 10 километров.
Все готово: сардина разморожена, матросы, докуривая сигаретки, занимают свои места, боцман – у вешек и поплавков, бригадир – около ящика с хребтиной. Он будет прикреплять к хребтине «поводцы» и поплавки, все остальные встали за длинным столом, на котором насыпана сардина.
Капитан высовывается из рубки, бригадир кивает ему головой, и штурман переводит ручку телеграфа на «малый вперед». Боцман швыряет в воду большой концевой буй-вешку, за ней из ящика ползет, извиваясь зеленой змеей, хребтина. Мелькают матросские руки, крепкие пальцы хватают рыбку, насаживают ее на крючок и передают бригадиру, тот прицепляет «поводец» к хребтине, и крючок с наживкой летит за борт. Уходит за борт первый, второй... десятый... двадцатый «поводцы», шуршит, извивается змеей хребтина, судно увеличивает ход... Быстрее, быстрее! Сардинка... «поводец»... крючок... клевант... хребтина... и снова: сардинка, «поводец»...» Стоп! Клевант заело! Натянувшаяся хребтина вырывается из рук, и клевант исчезает в воде без «поводца». Но горевать некогда, еще много клевантов уйдет за борт пустыми. «Поводец»... «поводец»... поплавок... «поводец»... вешка... Стоп! Опять заело! Бригадир, напрягая мышцы, краснея с натуги, пытается удержать хребтину; он все же надевает «поводец» на клевант, отпускает хребтину, и мимо его уха со свистом проносится острый стальной крючок. Ого, это опасно! Еще бы чуть-чуть – и...
– Если клеванты заедает, пропускай! – кричит бригадиру Жаров. – Ни в коем случае не задерживай хребтину, а то сам на крючке окажешься!
Да, это так – и сам на крючке оказаться можешь. Ярусный лов – занятие быстрых, ловких, умелых. Опытные японские тунцеловы ставят ярус на полной скорости судна. Это и понятно – они работают шестидесятимильным ярусом, и поэтому, даже при движении судна со скоростью 10 узлов в час, только на постановку снасти уходит шесть-семь часов. А потом его нужно выбрать, и тоже быстро – ведь акулы не ждут, они объедают попавшихся на крючки тунцов.
А мы пока еще очень неумелые в этом деле рыбаки – ведь это один из немногих экипажей, осваивающих новый в СССР вид лова рыбы. Жаров говорил: «Все очень просто». Нет, все очень и очень сложно, как сложно всякое новое дело, всякая новая работа.
Подходит Юра Торин, смотрит на часы.
– Парни, надо побыстрее, – говорит он и показывает, как нужно быстро и ловко надевать на крючок сардину.
Парни обливаются потом, над палубой – тишина. Нет, не все получается так, как бы хотелось: то клеванты уходят пустыми, то опущенные в воду «поводцы» не разматываются, а скручиваются в клубок, то во время броска с крючка соскакивает сардинка и какая-нибудь чайка с радостным писком подхватывает ее на лету. Напряжение, страшное напряжение нервов – вот что у всех осталось в памяти от этого первого яруса: чуть придержал «поводец», и натянутая стальной пружиной хребтина вырывает его из рук рыбака, и крючок, отбрасывая в сторону сардинку, врезается в воду.
Два часа идет эта игра с крючками и капроновым шнуром. И когда весь ярус исчезает за бортом, кто-то тяжело выдыхает:
– А если сорокакилометровый?
Ему никто не отвечает. Матросы, уставшие, немного удрученные – ведь все так казалось просто, – спешат на камбуз. До выборки яруса нужно успеть позавтракать и немного отдохнуть, а то ведь на выборке «только рыбу успевай таскать».
Ну что ж, пора и выбирать. Заглядываю в воду и представляю себе, как бьются, рвутся на крючках тунцы, макрели, парусники, акулы. Хоть бы побыстрее увидеть добычу океанского перемета! Ребята натягивают на руки перчатки – без них на ярусе работать нельзя: все руки о капрон пожжешь – и подходят к левому борту, где стоит специальная машина – ярусоподъемник. Принцип его работы прост: между двумя вращающимися шкивами, металлическим и резиновым, зажимается хребтина. Шкивы крутятся навстречу друг другу и вытягивают из воды хребтину.
На выборке, так же как на отдаче яруса, у каждого свое место. Бригадир стоит около ярусоподъемника. Одной рукой он регулирует скорость работы машины, другой – направляет хребтину в ящик. Высокий молчаливый матрос Леонид Прачук укладывает хребтину и отцепляет от нее «поводцы»; Слава относит в сторону поплавки и складывает их в штабеля у правого борта; четверо матросов «койлают» «поводцы» – скручивают их на специальных вертушках и укладывают в корзины; боцман с острыми ножами поджидает рыбу, а около лазпорта стоит с багром Валя Прусаков. Его задача – выдернуть рыбу из воды на палубу.
Гудит ярусоподъемник, стремительно сбрасывая с себя струйки воды, бежит из воды хребтина. Уложена первая сотня «поводцов», вторая, пошла третья. Рыба... А где же она? Прусаков, играя мышцами, с нетерпением посматривает за борт: где вы, тунцы?
Акулы? Боцман ножом чешет себе спину, а рыбы нет. Вместо нее – пустые крючки и невообразимая путаница «поводцов». Они самым непостижимым образом закручиваются вокруг хребтины, да так основательно, что некоторые приходится распутывать сразу двум-трем матросам, тратя на эти неинтересные дела по двадцать-тридцать минут. То и дело слышится звонок телеграфа:
– Малый ход... Самый малый... Стоп машина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55