А народы? Реинкарнация народов занимает промежуток времени от тридцати лет до трех веков — так, во всяком случае, получилось в моих вычислениях. И к тому же, оказавшись в новом «народном теле», если можно так выразиться, бывшие древние римляне растеряли почти все свои положительные качества — да так ведь обычно и бывает во время перехода: бывший гений в области физики обычно становится в следующей инкарнации тупым пастухом, и винить в этом следует лишь случайности в расположении планет.
Вот и получилось у меня, что в новой инкарнации древние римляне заявили о себе как о «свободном палестинском народе», и евреи, жившие в прошлом веке, долго пытались доказать миру, что не было такого народа и быть не могло. Да, не было. И не было бы, если бы не потусторонние интриги Юлия Цезаря. И если бы Нептун остался в знаке Весов. И если бы…
— Ну что? — нетерпеливо спросил профессор Букмайкер, явившись ко мне на следующее утро. — Что там с нашими хибру?
— С хибру? — пробормотал я. — Эх, если бы они поняли, что Нерон воплотился в…
— О чем вы, Шекет? — воскликнул профессор. — На Авдане не было никакого Нерона!
— Простите, — сказал я, вспомнив, что даже не приступал к исследованию судьбы некоего племени на далекой планете. — Видите ли, вы взяли с меня слово, что я никогда и никому не скажу об этом задании. Но ведь я должен был объяснить задачу компьютеру, а он вам такого слова не давал, верно? И я не счел возможным… Ибо слово прежде всего, а дело — на втором месте.
— Вы правы, — задумчиво произнес Букмайкер. — Компьютерную программу можно взломать, и тогда все узнают о моем открытии. Вы правы, Шекет. Беру свое задание обратно. Но требую, чтобы ваше обещание осталось в силе. Никогда и никому!
— Никогда и никому! — кивнул я.
Разумеется, я лукавил. Мой компьютер, видите ли, — вовсе не то существо, от которого я мог бы скрыть что бы то ни было, поскольку это всего лишь кибернетическая часть моей собственной личности. И потому, едва за удрученным профессором закрылась дверь, я продолжил исследования посмертной судьбы и новых инкарнаций исчезнувших народов.
ПРОФЕССОР НАКРЫЛСЯ
Самые странные события происходили со мной в дни работы на благо альтернативной астрологии. До сих пор не могу забыть, например, бывшего профессора этнографии Шарля Быдло (ударение, пожалуйста, на последнем слоге, а то профессор обижается и способен причинить телесные повреждения). Будучи человеком отменной вежливости, он сообщил о своем визите заблаговременно и явился точно в назначенный час.
Господин профессор оказался видным мужчиной, один из родителей которого был, судя по всему, представителем племени грызмов с планеты Бучатлан. Я понял это по отростку третьей руки, торчавшему из спины, — для этого в пиджаке было сделано соответствующее отверстие.
— Уважаемый господин Шекет, чтоб вы так были здоровы, — сказал господин Быдло, — Могу ли я рассчитывать на полную, а не частичную конфиденциальность?
— Может ли конфиденциальность быть частичной? — усомнился я. — Это, знаете ли, как мед у Винни-Пуха, — либо он есть, либо его нет вообще.
— Полная конфиденциальность, — пояснил клиент, — это когда о сути задания знает только один человек, а именно — он сам.
— Гм… — сказал я. — Но если я не буду посвящен в условие задачи, то как смогу выполнить свои обязанности альтернативного астролога?
— Очень просто, господин Шекет, — улыбнулся Шарль Быдло. — Вы можете обучить меня программе работы на вашем замечательном компьютере, и я самостоятельно…
— Убедительно прошу меня простить, — бестактно прервал я клиента, — но мой компьютер общается только со мной.
С досады профессор хлопнул себя третьей рукой по затылку, не рассчитал удара и едва не повалился лицом на стол.
— Придется ограничиться частичной конфиденциальностью, хотя это противоречит моим принципам, — пробормотал он, приняв вертикальное положение, в то время как третья рука проявляла признаки самостоятельности и все норовила ущипнуть господина Быдло за правое ухо.
— Итак, — сказал профессор, приняв наконец окончательное решение, — моя проблема заключается в том, что в прошлой жизни я был племенем гуразмов на планете Бучатлан.
— Целым племенем? — уточнил я заинтересованно.
— Именно, — кивнул господин Быдло. — Надеюсь, вам известно, что этнография оперирует племенным сознанием как личностной категорией, которая имеет самостоятельную жизненную историю?
— Разумеется, — подтвердил я. — Да будет вам известно, уважаемый профессор, что астрологи давно уже составляют натальные карты племен, народов, стран и цивилизаций.
— В прошлой жизни, — повторил профессор, — я был племенем гуразмов на планете Бучатлан.
— Да, — кивнул я, — это вы уже сказали.
— И вы еще не поняли сути проблемы? — возмутился клиент. — Я полагал, что вы осведомлены хотя бы на примитивном уровне об истории народов, будущность которых беретесь предсказывать!
Ну что было ответить на столь откровенное хамство? Отказаться от выгодного контракта? Мое финансовое положение было не настолько хорошим, чтобы я мог позволить себе подобный поступок.
— Видите ли, уважаемый профессор, — сказал я, сдерживая раздражение, — я являюсь специалистом в области альтернативной астрологии, а не сравнительной интерпланетной этнографии. Я ведь, прошу прощения, не спрашиваю вас, почему вам не известна разница между компаундным соединением планет и затмением знакового индекса.
— Простите, господин Шекет, — пробормотал Шарль Быдло, — я очень взволнован… Итак, в прошлом воплощении я был племенем гуразмов. Отец мой — землянин, уроженец островов Зеленого Мыса, а мать — простая женщина из племени грызмов…
— Я так и думал, — пробормотал я, выразительно глядя на третью руку профессора, продолжавшую свои безуспешные попытки добраться до правого уха.
— До последнего времени, — продолжал клиент, — это обстоятельство не причиняло мне неудобств, поскольку я понятия не имел, кем был в прошлом своем воплощении. Но не далее как неделю назад я посетил известного спирита Норберта Гундосиса, и он сообщил мне эту прискорбную информацию. С того времени я потерял покой и, боюсь, скоро потеряю жизнь.
— Не очень понимаю сути ваших опасений, — сказал я.
— Видите ли, — провозгласил профессор Быдло, — племена грызмов и гуразмов вели на протяжении двух веков беспощадную войну друг с другом. И дело кончилось тем, что сто семнадцать лет назад в решающем бою грызмы, к которым принадлежала моя мать, подчистую вырезали племя гуразмов, включая маленьких детей и племенных животных пубру. И естественно, воплотившись в моем теле, племя гуразмов решило отомстить. Кому? Ясное дело — мне, как потомку их смертельных врагов!
— Хм… — сказал я. — Не сообщите ли вы мне для начала дату того сражения, в котором гуразмы потерпели столь трагическое поражение?
— Конечно! Восьмое число третьего месяца первого полугодия девятого цикла одиннадцатого оборота по календарю Северного полушария Бучатлана.
— Не так быстро, пожалуйста, — попросил я, внося данные в компьютер. — Подождите минуту, сейчас мы узнаем, точны ли сведения, сообщенные вам уважаемым спиритом.
В ожидании ответа профессор застыл подобно статуе Шивы — даже третья его рука безжизненно повисла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Вот и получилось у меня, что в новой инкарнации древние римляне заявили о себе как о «свободном палестинском народе», и евреи, жившие в прошлом веке, долго пытались доказать миру, что не было такого народа и быть не могло. Да, не было. И не было бы, если бы не потусторонние интриги Юлия Цезаря. И если бы Нептун остался в знаке Весов. И если бы…
— Ну что? — нетерпеливо спросил профессор Букмайкер, явившись ко мне на следующее утро. — Что там с нашими хибру?
— С хибру? — пробормотал я. — Эх, если бы они поняли, что Нерон воплотился в…
— О чем вы, Шекет? — воскликнул профессор. — На Авдане не было никакого Нерона!
— Простите, — сказал я, вспомнив, что даже не приступал к исследованию судьбы некоего племени на далекой планете. — Видите ли, вы взяли с меня слово, что я никогда и никому не скажу об этом задании. Но ведь я должен был объяснить задачу компьютеру, а он вам такого слова не давал, верно? И я не счел возможным… Ибо слово прежде всего, а дело — на втором месте.
— Вы правы, — задумчиво произнес Букмайкер. — Компьютерную программу можно взломать, и тогда все узнают о моем открытии. Вы правы, Шекет. Беру свое задание обратно. Но требую, чтобы ваше обещание осталось в силе. Никогда и никому!
— Никогда и никому! — кивнул я.
Разумеется, я лукавил. Мой компьютер, видите ли, — вовсе не то существо, от которого я мог бы скрыть что бы то ни было, поскольку это всего лишь кибернетическая часть моей собственной личности. И потому, едва за удрученным профессором закрылась дверь, я продолжил исследования посмертной судьбы и новых инкарнаций исчезнувших народов.
ПРОФЕССОР НАКРЫЛСЯ
Самые странные события происходили со мной в дни работы на благо альтернативной астрологии. До сих пор не могу забыть, например, бывшего профессора этнографии Шарля Быдло (ударение, пожалуйста, на последнем слоге, а то профессор обижается и способен причинить телесные повреждения). Будучи человеком отменной вежливости, он сообщил о своем визите заблаговременно и явился точно в назначенный час.
Господин профессор оказался видным мужчиной, один из родителей которого был, судя по всему, представителем племени грызмов с планеты Бучатлан. Я понял это по отростку третьей руки, торчавшему из спины, — для этого в пиджаке было сделано соответствующее отверстие.
— Уважаемый господин Шекет, чтоб вы так были здоровы, — сказал господин Быдло, — Могу ли я рассчитывать на полную, а не частичную конфиденциальность?
— Может ли конфиденциальность быть частичной? — усомнился я. — Это, знаете ли, как мед у Винни-Пуха, — либо он есть, либо его нет вообще.
— Полная конфиденциальность, — пояснил клиент, — это когда о сути задания знает только один человек, а именно — он сам.
— Гм… — сказал я. — Но если я не буду посвящен в условие задачи, то как смогу выполнить свои обязанности альтернативного астролога?
— Очень просто, господин Шекет, — улыбнулся Шарль Быдло. — Вы можете обучить меня программе работы на вашем замечательном компьютере, и я самостоятельно…
— Убедительно прошу меня простить, — бестактно прервал я клиента, — но мой компьютер общается только со мной.
С досады профессор хлопнул себя третьей рукой по затылку, не рассчитал удара и едва не повалился лицом на стол.
— Придется ограничиться частичной конфиденциальностью, хотя это противоречит моим принципам, — пробормотал он, приняв вертикальное положение, в то время как третья рука проявляла признаки самостоятельности и все норовила ущипнуть господина Быдло за правое ухо.
— Итак, — сказал профессор, приняв наконец окончательное решение, — моя проблема заключается в том, что в прошлой жизни я был племенем гуразмов на планете Бучатлан.
— Целым племенем? — уточнил я заинтересованно.
— Именно, — кивнул господин Быдло. — Надеюсь, вам известно, что этнография оперирует племенным сознанием как личностной категорией, которая имеет самостоятельную жизненную историю?
— Разумеется, — подтвердил я. — Да будет вам известно, уважаемый профессор, что астрологи давно уже составляют натальные карты племен, народов, стран и цивилизаций.
— В прошлой жизни, — повторил профессор, — я был племенем гуразмов на планете Бучатлан.
— Да, — кивнул я, — это вы уже сказали.
— И вы еще не поняли сути проблемы? — возмутился клиент. — Я полагал, что вы осведомлены хотя бы на примитивном уровне об истории народов, будущность которых беретесь предсказывать!
Ну что было ответить на столь откровенное хамство? Отказаться от выгодного контракта? Мое финансовое положение было не настолько хорошим, чтобы я мог позволить себе подобный поступок.
— Видите ли, уважаемый профессор, — сказал я, сдерживая раздражение, — я являюсь специалистом в области альтернативной астрологии, а не сравнительной интерпланетной этнографии. Я ведь, прошу прощения, не спрашиваю вас, почему вам не известна разница между компаундным соединением планет и затмением знакового индекса.
— Простите, господин Шекет, — пробормотал Шарль Быдло, — я очень взволнован… Итак, в прошлом воплощении я был племенем гуразмов. Отец мой — землянин, уроженец островов Зеленого Мыса, а мать — простая женщина из племени грызмов…
— Я так и думал, — пробормотал я, выразительно глядя на третью руку профессора, продолжавшую свои безуспешные попытки добраться до правого уха.
— До последнего времени, — продолжал клиент, — это обстоятельство не причиняло мне неудобств, поскольку я понятия не имел, кем был в прошлом своем воплощении. Но не далее как неделю назад я посетил известного спирита Норберта Гундосиса, и он сообщил мне эту прискорбную информацию. С того времени я потерял покой и, боюсь, скоро потеряю жизнь.
— Не очень понимаю сути ваших опасений, — сказал я.
— Видите ли, — провозгласил профессор Быдло, — племена грызмов и гуразмов вели на протяжении двух веков беспощадную войну друг с другом. И дело кончилось тем, что сто семнадцать лет назад в решающем бою грызмы, к которым принадлежала моя мать, подчистую вырезали племя гуразмов, включая маленьких детей и племенных животных пубру. И естественно, воплотившись в моем теле, племя гуразмов решило отомстить. Кому? Ясное дело — мне, как потомку их смертельных врагов!
— Хм… — сказал я. — Не сообщите ли вы мне для начала дату того сражения, в котором гуразмы потерпели столь трагическое поражение?
— Конечно! Восьмое число третьего месяца первого полугодия девятого цикла одиннадцатого оборота по календарю Северного полушария Бучатлана.
— Не так быстро, пожалуйста, — попросил я, внося данные в компьютер. — Подождите минуту, сейчас мы узнаем, точны ли сведения, сообщенные вам уважаемым спиритом.
В ожидании ответа профессор застыл подобно статуе Шивы — даже третья его рука безжизненно повисла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27