Что касается того, чтобы закрыть глаза, то я обнаружил, что этого даже не требуется. День померк, свет исчез, и офис сделался темным, как угольный мешок в полночь.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как он наклонился через стол ко мне, попытался отодвинуться назад и понял, что не могу сделать даже этого. Что-то сухое и шуршащее коснулось моей руки, и я вскрикнул.
- Успокойся, Клайд, - услышал я его голос, доносящийся из темноты. Голос исходил не из того места, где он сидел передо мной, а как бы отовсюду. «Разумеется, - подумал я. - В конце концов, я частица его воображения». - Это всего лишь чек…
- Чек?..
- Да. На пять тысяч долларов. Ты продал мне свое агентство. Маляры соскребут твое имя с двери и, прежде чем закончить работу сегодня вечером, напишут мое. - Его голос звучал мечтательно. - Самюэль Д. Ландри, частный детектив. Здорово звучит, а?
Я попытался умолять его и понял, что не могу. Даже голос изменил мне.
- Приготовься, - сказал он. - Я не знаю точно, как это произойдет, Клайд, но это вот-вот наступит. Не думаю, чтобы ты почувствовал боль. - Но мне вообще-то наплевать, если и почувствуешь. - Эту фразу он не произнес.
Из темноты донесся слабый жужжащий звук. Я ощутил, как кресло тает подо мной, и внезапно понял, что падаю. Голос Ландри сопровождал меня в падении, декламируя на фоне щелчков и потрескиваний сказочной стенографической машинки, явившейся из будущего - двух последних продолжений романа под названием «Последнее расследование Амни».
«И тогда я уехал из города, а вот куда я приехал.., знаете мистер, мне кажется, это мое дело. Как вы считаете?» Подо мной сиял яркий зеленый свет. Я падал к нему Скоро он поглотит меня, и я испытывал только одно чувство - облегчение.
- КОНЕЦ, - прогремел голос Ландри, и затем я упал в зеленый свет. Он сиял через меня, во мне, и Клайда Амии не стало.
Прощай, частный детектив.
7. Противоположная сторона света
Все это произошло шесть месяцев назад.
Я пришел в себя на полу мрачной комнаты. В ушах гудело. Я поднялся на колени, потряс головой, чтобы вернуть мыслям ясность, и посмотрел вверх, в яркое зеленое сияние, через которое упал подобно Алисе в Зазеркалье. Я увидел машину Бака Роджера, которая была намного больше той,, которую Ландри принес в мой офис. На ней светились зеленые буквы, и я встал во весь рост, чтобы, рассеянно водя ногтями по рукам, прочитать текст:
И тогда я уехал из города, а вот куда я приехал.., знаете, мистер, мне кажется, это мое дело. Как вы считаете?
И под этим, заглавными буквами, в центре, еще одно слово:
КОНЕЦ
Я прочитал текст снова, на этот раз проводя пальцами по животу. Я поступал так, потому что с моей кожей что-то случилось, пусть не слишком болезненное, но изрядно меня беспокоящее. Как только вопрос возник, я понял, что непонятная чесотка свирепствует повсюду - на задней части шеи, на бедрах, в промежности.
«Лишай, - внезапно подумал я. - Мне передался опоясывающий лишай Ландри. У меня явно чесотка, и я не узнал симптомы в первое мгновение лишь потому, что…» - ..
Потому что у меня никогда ничего не чесалось, - произнес я, и тут же все встало на свои места. Все встало на свои места так неожиданно и резко, что я закачался, стоя на ногах. Я медленно прошел через комнату к зеркалу, стараясь не чесать свою странно подвижную кожу, зная, что увижу свое постаревшее лицо, покрытое морщинами, которые изрыли его подобно оврагам, и украшенное копной тусклых, седых волос.
Теперь я знал, что происходит, когда писатели каким-то образом забирают жизни действующих лиц, созданных ими. В общем-то это нельзя назвать воровством.
Скорее подменой.
Я стоял, уставившись на лицо Ландри - мое лицо, только постаревшее на пятнадцать тяжелых лет, - и почувствовал, как у меня горит и чешется кожа. Разве он не говорил, что последнее время лишай у него стал проходить? Если это опоясывающий лишай и на пути к исцелению, как же он вынес его в самом разгаре болезни, не сойдя с ума?
Я находился, разумеется, в доме Ландри - теперь это был мой дом - и стоял в ванной комнате рядом с кабинетом. Я нашел лекарство, которым он пользовался для облегчения страданий. Свою первую дозу я принял меньше чем через час после того, как пришел в себя, лежа на полу под его письменным столом, на котором жужжала машина. Мне казалось, будто я проглотил его жизнь вместо лекарства.
Будто я проглотил всю его жизнь.
В настоящее время лишай остался в прошлом и сделался всего лишь воспоминанием. Может быть, завершился цикл болезни, но мне приятнее думать, что свою лепту внёс непобедимый дух Клайда Амни - того самого Клайда, который не болел ни дня в своей жизни, и хотя у меня постоянно заложен нос в этом потрепанном теле Самюэля Ландри, я не собираюсь сдаваться… К тому же разве вредно прибегнуть к помощи положительного мышления, оптимизма, заложенных во мне от природы? Мне кажется, правильным ответом на этот вопрос будет: никогда.
Правда, некоторые дни были особенно тяжелыми, причем первый наступил меньше чем через двадцать четыре часа после того, как я появился в этом невероятном 1994 году. Я заглянул в холодильник? Ландри в поисках съестного (осушив его эль «Черная лошадь» предыдущей ночью, я пришел к выводу, что мое похмелье не ухудшится, если я что-нибудь съем). И тут внезапная боль пронзила мой желудок. Мне показалось, что я умираю. Боль стала еще острее, и я понял, что на самом деле умираю. Я упал на пол кухни, стараясь не кричать. Через несколько мгновений что-то случилось, и боль ослабла.
Почти всю свою жизнь я пользуюсь выражением «а мне на это наплевать». Начиная с этого утра, все изменилось. Я помылся, затем поднялся по лестнице в спальню, зная, что найду там мокрые простыни на постели Ландри.
За свою первую неделю в его мире я научился пользоваться туалетом. В моем мире, разумеется, никто не располагал таким туалетом, как и не бывал у зубного врача. Мое первое посещение дантиста, телефон которого я нашел в домашнем телефонном справочнике Ландри, оказалось таким, что я не хочу даже думать о нем, не то что обсуждать с кем-то.
Однако среди всех этих шипов время от времени я обнаруживал розу. Начать с того, что мне не понадобилось искать работу в этом запутанном, стремительно живущем мире Ландри. Судя по всему, его книги покупали очень хорошо, и я безо всяких проблем получал наличные по чекам, поступавшим по почте. Наши подписи, конечно, не отличались одна от другой. Что касается моральных соображений, связанных с получением денег по этим чекам, - не заставляйте меня смеяться. Эти чеки выписаны за книги обо мне. Ландри всего лишь написал их, а я в них жил. Черт побери, да я заслуживаю пятьдесят косых в год только за то, что рискнул оказаться в пределах досягаемости острых ногтей Мейвис Уэлд, грозящих расцарапать мне лицо.
Я боялся, что у меня возникнут проблемы с так называемыми друзьями Ландри, но потом искушенный частный детектив, оставшийся внутри меня, понял: зачем парню, у которого есть настоящие друзья, исчезать в мире, созданном на сцене его воображения? Незачем. По-настоящему близки к Ландри были жена и сын, а они умерли. Есть знакомые и соседи, но они, судя по всему, приняли меня за него. Женщина, живущая на противоположной стороне улицы, время от времени озадаченно поглядывает на меня, и ее маленькая дочка плакала, когда я подходил близко, хотя я, как выяснилось, нередко оставался с ней по вечерам (по крайней мере по утверждению женщины, а зачем ей врать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Я скорее почувствовал, чем увидел, как он наклонился через стол ко мне, попытался отодвинуться назад и понял, что не могу сделать даже этого. Что-то сухое и шуршащее коснулось моей руки, и я вскрикнул.
- Успокойся, Клайд, - услышал я его голос, доносящийся из темноты. Голос исходил не из того места, где он сидел передо мной, а как бы отовсюду. «Разумеется, - подумал я. - В конце концов, я частица его воображения». - Это всего лишь чек…
- Чек?..
- Да. На пять тысяч долларов. Ты продал мне свое агентство. Маляры соскребут твое имя с двери и, прежде чем закончить работу сегодня вечером, напишут мое. - Его голос звучал мечтательно. - Самюэль Д. Ландри, частный детектив. Здорово звучит, а?
Я попытался умолять его и понял, что не могу. Даже голос изменил мне.
- Приготовься, - сказал он. - Я не знаю точно, как это произойдет, Клайд, но это вот-вот наступит. Не думаю, чтобы ты почувствовал боль. - Но мне вообще-то наплевать, если и почувствуешь. - Эту фразу он не произнес.
Из темноты донесся слабый жужжащий звук. Я ощутил, как кресло тает подо мной, и внезапно понял, что падаю. Голос Ландри сопровождал меня в падении, декламируя на фоне щелчков и потрескиваний сказочной стенографической машинки, явившейся из будущего - двух последних продолжений романа под названием «Последнее расследование Амни».
«И тогда я уехал из города, а вот куда я приехал.., знаете мистер, мне кажется, это мое дело. Как вы считаете?» Подо мной сиял яркий зеленый свет. Я падал к нему Скоро он поглотит меня, и я испытывал только одно чувство - облегчение.
- КОНЕЦ, - прогремел голос Ландри, и затем я упал в зеленый свет. Он сиял через меня, во мне, и Клайда Амии не стало.
Прощай, частный детектив.
7. Противоположная сторона света
Все это произошло шесть месяцев назад.
Я пришел в себя на полу мрачной комнаты. В ушах гудело. Я поднялся на колени, потряс головой, чтобы вернуть мыслям ясность, и посмотрел вверх, в яркое зеленое сияние, через которое упал подобно Алисе в Зазеркалье. Я увидел машину Бака Роджера, которая была намного больше той,, которую Ландри принес в мой офис. На ней светились зеленые буквы, и я встал во весь рост, чтобы, рассеянно водя ногтями по рукам, прочитать текст:
И тогда я уехал из города, а вот куда я приехал.., знаете, мистер, мне кажется, это мое дело. Как вы считаете?
И под этим, заглавными буквами, в центре, еще одно слово:
КОНЕЦ
Я прочитал текст снова, на этот раз проводя пальцами по животу. Я поступал так, потому что с моей кожей что-то случилось, пусть не слишком болезненное, но изрядно меня беспокоящее. Как только вопрос возник, я понял, что непонятная чесотка свирепствует повсюду - на задней части шеи, на бедрах, в промежности.
«Лишай, - внезапно подумал я. - Мне передался опоясывающий лишай Ландри. У меня явно чесотка, и я не узнал симптомы в первое мгновение лишь потому, что…» - ..
Потому что у меня никогда ничего не чесалось, - произнес я, и тут же все встало на свои места. Все встало на свои места так неожиданно и резко, что я закачался, стоя на ногах. Я медленно прошел через комнату к зеркалу, стараясь не чесать свою странно подвижную кожу, зная, что увижу свое постаревшее лицо, покрытое морщинами, которые изрыли его подобно оврагам, и украшенное копной тусклых, седых волос.
Теперь я знал, что происходит, когда писатели каким-то образом забирают жизни действующих лиц, созданных ими. В общем-то это нельзя назвать воровством.
Скорее подменой.
Я стоял, уставившись на лицо Ландри - мое лицо, только постаревшее на пятнадцать тяжелых лет, - и почувствовал, как у меня горит и чешется кожа. Разве он не говорил, что последнее время лишай у него стал проходить? Если это опоясывающий лишай и на пути к исцелению, как же он вынес его в самом разгаре болезни, не сойдя с ума?
Я находился, разумеется, в доме Ландри - теперь это был мой дом - и стоял в ванной комнате рядом с кабинетом. Я нашел лекарство, которым он пользовался для облегчения страданий. Свою первую дозу я принял меньше чем через час после того, как пришел в себя, лежа на полу под его письменным столом, на котором жужжала машина. Мне казалось, будто я проглотил его жизнь вместо лекарства.
Будто я проглотил всю его жизнь.
В настоящее время лишай остался в прошлом и сделался всего лишь воспоминанием. Может быть, завершился цикл болезни, но мне приятнее думать, что свою лепту внёс непобедимый дух Клайда Амни - того самого Клайда, который не болел ни дня в своей жизни, и хотя у меня постоянно заложен нос в этом потрепанном теле Самюэля Ландри, я не собираюсь сдаваться… К тому же разве вредно прибегнуть к помощи положительного мышления, оптимизма, заложенных во мне от природы? Мне кажется, правильным ответом на этот вопрос будет: никогда.
Правда, некоторые дни были особенно тяжелыми, причем первый наступил меньше чем через двадцать четыре часа после того, как я появился в этом невероятном 1994 году. Я заглянул в холодильник? Ландри в поисках съестного (осушив его эль «Черная лошадь» предыдущей ночью, я пришел к выводу, что мое похмелье не ухудшится, если я что-нибудь съем). И тут внезапная боль пронзила мой желудок. Мне показалось, что я умираю. Боль стала еще острее, и я понял, что на самом деле умираю. Я упал на пол кухни, стараясь не кричать. Через несколько мгновений что-то случилось, и боль ослабла.
Почти всю свою жизнь я пользуюсь выражением «а мне на это наплевать». Начиная с этого утра, все изменилось. Я помылся, затем поднялся по лестнице в спальню, зная, что найду там мокрые простыни на постели Ландри.
За свою первую неделю в его мире я научился пользоваться туалетом. В моем мире, разумеется, никто не располагал таким туалетом, как и не бывал у зубного врача. Мое первое посещение дантиста, телефон которого я нашел в домашнем телефонном справочнике Ландри, оказалось таким, что я не хочу даже думать о нем, не то что обсуждать с кем-то.
Однако среди всех этих шипов время от времени я обнаруживал розу. Начать с того, что мне не понадобилось искать работу в этом запутанном, стремительно живущем мире Ландри. Судя по всему, его книги покупали очень хорошо, и я безо всяких проблем получал наличные по чекам, поступавшим по почте. Наши подписи, конечно, не отличались одна от другой. Что касается моральных соображений, связанных с получением денег по этим чекам, - не заставляйте меня смеяться. Эти чеки выписаны за книги обо мне. Ландри всего лишь написал их, а я в них жил. Черт побери, да я заслуживаю пятьдесят косых в год только за то, что рискнул оказаться в пределах досягаемости острых ногтей Мейвис Уэлд, грозящих расцарапать мне лицо.
Я боялся, что у меня возникнут проблемы с так называемыми друзьями Ландри, но потом искушенный частный детектив, оставшийся внутри меня, понял: зачем парню, у которого есть настоящие друзья, исчезать в мире, созданном на сцене его воображения? Незачем. По-настоящему близки к Ландри были жена и сын, а они умерли. Есть знакомые и соседи, но они, судя по всему, приняли меня за него. Женщина, живущая на противоположной стороне улицы, время от времени озадаченно поглядывает на меня, и ее маленькая дочка плакала, когда я подходил близко, хотя я, как выяснилось, нередко оставался с ней по вечерам (по крайней мере по утверждению женщины, а зачем ей врать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16