В 1928 году Джо начал очередную пристройку. Тут-то мужчины, собиравшиеся у Брауни, окончательно пришли к выводу, что он спятил. Хитрый-то хитрый, а спятил. Бенни Эллис утверждал, будто Джо вырезал глаз у своей дочери и держит его в колбе с «фафальдегидом» на кухонном столе, вместе с ампутированными пальцами, которые высовывались из другой глазницы, когда ребенок родился. Бенни обожал читать романы ужасов, журналы, на обложках которых голых красавиц утаскивают гигантские муравьи, и тому подобную белиберду, и его рассказ о колбе Джека, несомненно, был навеян этим чтивом. В результате вскоре по всему Касл-Року - не только на Повороте - появились люди, утверждавшие, будто все, что говорит Бенни, истинная правда. Некоторые даже заявляли, что Джо хранит в своей колбе и менее приличные вещи. Вторая пристройка была закончена в августе 1929 года; две ночи спустя по подъездной дорожке у дома пронесся, сотрясаясь, весь разбитый автомобиль с нарисованными огромными фосфоресцирующими глазами, и в новую пристройку был подброшен огромный, неимоверно вонючий дохлый скунс. Дохлятина ударилась в окно, оставив на стекле странную картину из кровавых пятен, напоминавшую китайскую идеограмму. В сентябре того же года огонь охватил чесальный цех главной лесопилки Ныоолла в Гейтс-Фоллсе, причинив ущерб на пятьдесят тысяч долларов. В октябре настал биржевой крах. В ноябре Джо Ньюолл повесился на балке в одной из незаконченных комнат - вероятно, будущей спальне - последней пристройки. Свежее дерево еще сильно пахло смолой. Его нашел Кливленд Торбатт, помощник управляющего в Гейтс-Фоллсе и партнер Джо (по слухам) по многим авантюрам на Уолл-стрит, которые теперь не стоили плевка туберкулезного спаниеля. Тело вынул из петли окружной следователь, которым оказался брат Клема Апшоу - Ноубл. Джо похоронили рядом с женой и ребенком в последний день ноября. Это был солнечный, светлый день, и единственным жителем Касл-Рока, присутствовавшим на церемонии, оказался Элвин Кой, водитель катафалка. Элвин рассказывал, что среди присутствовавших была молодая, стройная женщина в енотовой шубе и черной шляпе колоколом. Сидя у Брауни и хрустя огурцом, вынутым прямо из бочки, Элвин загадочно усмехался и клялся, что это, несомненно, джазовая певица. У нее не было никакого фамильного сходства с Корой Леонард Ньюолл, и во время молитвы она не закрывала глаза.
Гэри Полсон чрезвычайно медленно входит в магазин, тщательно закрывая за собой дверь.
- Добрый день, - нейтральным тоном произносит Харли Маккиссик.
- Ты, кажется, вчера крепко выдал кое-кому в Грейндже, - бурчит старый Клат, раскуривая трубку.
- Да, - отвечает Гэри. Ему восемьдесят четыре, и, как и многие, он помнит времена, когда жизнь на Повороте кипела - не то что теперь. Он потерял двух сыновей на двух войнах - еще до Вьетнама - и очень тяжело переживал. Третий, хороший парень, погиб в столкновении с лесовозом под Преск-Иль еще в 1973 году. Это старик перенес как-то легче, Бог знает почему. У Гэри иногда начинает течь слюна изо рта, и он чмокает, пытаясь втянуть ее обратно, пока она не стекла на подбородок. Он не понимает многого, что происходит вокруг, но знает, что старость - далеко не лучший способ провести последние годы жизни.
- Кофе? - спрашивает Харли.
- Нет, спасибо. Ленни Партридж, который все еще никак не оправится после странной аварии в позапрошлом году, в которой сломал два ребра, убирает ноги, чтобы старший товарищ мог пройти и аккуратно опуститься в свое кресло в углу (Гэри сам сплел сиденье этого кресла в 1982 году). Полсон облизывает губы, втягивает обратно слюну и укладывает свои большие руки на изголовье кресла. Вид у него усталый и жалкий.
- Будет вшивый дождь, - сообщает он наконец. - У меня все ломит.
- Дерьмовая осень, - подтверждает Пол Корлисс. Молчание. Тепло от печи заполняет магазин, который закроется, как только Харли умрет или даже раньше, если его младшая дочь уйдет из дому, заполняет помещение и ласкает кости стариков - старается, во всяком случае, доходит до грязных стекол, где приклеены старинные афиши, и вытекает во двор, где когда-то стояла бензоколонка, пока ее не перенесли в 1977 году. Дети этих стариков в основном перебрались в более удобные для жизни места. Магазин всерьез не торгует - обслуживает только местных да редких проезжих туристов, которым эти старики, сидящие у печки в теплых кальсонах даже в июле, кажутся призраками. Старый Клат всегда утверждал, что в эту часть Касл-Рока придут новые люди, но последнюю пару лет было еще хуже, чем раньше, - похоже, весь распроклятый город умирает.
- Кто строит новое крыло к этому чертовому дому Ньюолла? - спрашивает наконец Гэри. Они оглядываются на него. На мгновение спичка, которой только что чиркнул Клат, таинственным образом вертикально зависает над чубуком трубки, обгорающим дочерна. Сера не ее конце светлеет и сворачивается завитком. Наконец, старому Клату удается протолкнуть спичку внутрь, и он выпускает кольцо дыма.
- Новое крыло? - переспрашивает Харли.
- Угу. Кольцо дыма из трубки старого Клата проплывает над печью и рассеивается, подобно тонкой рыбацкой сети. Ленни Партридж задирает подбородок кверху, так что у него вытягивается кадык, а затем медленно, с сухим треском проводит рукой по горлу.
- Никто, насколько мне известно, - говорит Харли; из самого его тона вытекает, что имеются в виду все, кто имеет хоть какое-нибудь значение, по крайней мере в этой части света.
- На это место не находилось покупателя с одна тысяча девятьсот двадцать девятого года, - уточняет старый Клат. Старый Клат имеет в виду продавцов - ЮжноМэнскую ткацкую компанию и Банк Южного Мэна, но подразумевает нечто большее - больших шишек из Массачусетса. Ткацкая компания вступила во владение тремя лесопилками Джо - и его домом на холме - через год после его ухода из жизни, но что касается людей, собравшихся у печки в магазине Брауни, для них это название - просто дымовая завеса… то, что они называют Крючкотворством, говоря, например: «Она взяла на него исполнительный лист, и теперь он даже с детьми не может видеться из-за Крючкотворства». Эти люди ненавидят крючкотворство, которое вторгается в их жизнь и в жизнь их друзей, но в то же время восхищаются, как некоторым удается поставить его себе на службу и с его помощью выколачивать все больше грязных денег. Южно-Мэнская ткацкая компания, она же Банк Южного Мэна, она же Большие Шишки из Массачусетса, долго и успешно управляла лесопилками, которые Джо Ныоолл когда-то спас от гибели, но ей никак не удавалось избавиться от дома, волнующего стариков, которые проводят целые дни у Брауни. «Это вроде козявки, которую ты выковырял из носа и никак не стряхнешь с пальца, - как-то сказал Ленни Партридж, и все согласились. - Даже эти пройдохи-макаронники не справились». Старый Клат и его внук Энди сейчас не в ладах; причиной тому послужило владение уродливым домом Джо Ньюолла… хотя были, конечно, и другие, более личные причины, лежащие не сталь глубоко - как всегда бывает. Дело было после того, как дед и внук - оба овдовевшие - неплохо пообедали в городе, у молодого Клата. Молодой Энди, которого тогда еще не выгнали из городской полиции, пытался (довольно самонадеянно) объяснить деду, что Южно-Мэнская ткацкая компания уже много лет не имеет никакого отношения к выморочному наследству Ньюолла, что фактический владелец дома на Повороте - Банк Южного Мэна и что между этими двумя фирмами нет ничего общего.
1 2 3 4 5
Гэри Полсон чрезвычайно медленно входит в магазин, тщательно закрывая за собой дверь.
- Добрый день, - нейтральным тоном произносит Харли Маккиссик.
- Ты, кажется, вчера крепко выдал кое-кому в Грейндже, - бурчит старый Клат, раскуривая трубку.
- Да, - отвечает Гэри. Ему восемьдесят четыре, и, как и многие, он помнит времена, когда жизнь на Повороте кипела - не то что теперь. Он потерял двух сыновей на двух войнах - еще до Вьетнама - и очень тяжело переживал. Третий, хороший парень, погиб в столкновении с лесовозом под Преск-Иль еще в 1973 году. Это старик перенес как-то легче, Бог знает почему. У Гэри иногда начинает течь слюна изо рта, и он чмокает, пытаясь втянуть ее обратно, пока она не стекла на подбородок. Он не понимает многого, что происходит вокруг, но знает, что старость - далеко не лучший способ провести последние годы жизни.
- Кофе? - спрашивает Харли.
- Нет, спасибо. Ленни Партридж, который все еще никак не оправится после странной аварии в позапрошлом году, в которой сломал два ребра, убирает ноги, чтобы старший товарищ мог пройти и аккуратно опуститься в свое кресло в углу (Гэри сам сплел сиденье этого кресла в 1982 году). Полсон облизывает губы, втягивает обратно слюну и укладывает свои большие руки на изголовье кресла. Вид у него усталый и жалкий.
- Будет вшивый дождь, - сообщает он наконец. - У меня все ломит.
- Дерьмовая осень, - подтверждает Пол Корлисс. Молчание. Тепло от печи заполняет магазин, который закроется, как только Харли умрет или даже раньше, если его младшая дочь уйдет из дому, заполняет помещение и ласкает кости стариков - старается, во всяком случае, доходит до грязных стекол, где приклеены старинные афиши, и вытекает во двор, где когда-то стояла бензоколонка, пока ее не перенесли в 1977 году. Дети этих стариков в основном перебрались в более удобные для жизни места. Магазин всерьез не торгует - обслуживает только местных да редких проезжих туристов, которым эти старики, сидящие у печки в теплых кальсонах даже в июле, кажутся призраками. Старый Клат всегда утверждал, что в эту часть Касл-Рока придут новые люди, но последнюю пару лет было еще хуже, чем раньше, - похоже, весь распроклятый город умирает.
- Кто строит новое крыло к этому чертовому дому Ньюолла? - спрашивает наконец Гэри. Они оглядываются на него. На мгновение спичка, которой только что чиркнул Клат, таинственным образом вертикально зависает над чубуком трубки, обгорающим дочерна. Сера не ее конце светлеет и сворачивается завитком. Наконец, старому Клату удается протолкнуть спичку внутрь, и он выпускает кольцо дыма.
- Новое крыло? - переспрашивает Харли.
- Угу. Кольцо дыма из трубки старого Клата проплывает над печью и рассеивается, подобно тонкой рыбацкой сети. Ленни Партридж задирает подбородок кверху, так что у него вытягивается кадык, а затем медленно, с сухим треском проводит рукой по горлу.
- Никто, насколько мне известно, - говорит Харли; из самого его тона вытекает, что имеются в виду все, кто имеет хоть какое-нибудь значение, по крайней мере в этой части света.
- На это место не находилось покупателя с одна тысяча девятьсот двадцать девятого года, - уточняет старый Клат. Старый Клат имеет в виду продавцов - ЮжноМэнскую ткацкую компанию и Банк Южного Мэна, но подразумевает нечто большее - больших шишек из Массачусетса. Ткацкая компания вступила во владение тремя лесопилками Джо - и его домом на холме - через год после его ухода из жизни, но что касается людей, собравшихся у печки в магазине Брауни, для них это название - просто дымовая завеса… то, что они называют Крючкотворством, говоря, например: «Она взяла на него исполнительный лист, и теперь он даже с детьми не может видеться из-за Крючкотворства». Эти люди ненавидят крючкотворство, которое вторгается в их жизнь и в жизнь их друзей, но в то же время восхищаются, как некоторым удается поставить его себе на службу и с его помощью выколачивать все больше грязных денег. Южно-Мэнская ткацкая компания, она же Банк Южного Мэна, она же Большие Шишки из Массачусетса, долго и успешно управляла лесопилками, которые Джо Ныоолл когда-то спас от гибели, но ей никак не удавалось избавиться от дома, волнующего стариков, которые проводят целые дни у Брауни. «Это вроде козявки, которую ты выковырял из носа и никак не стряхнешь с пальца, - как-то сказал Ленни Партридж, и все согласились. - Даже эти пройдохи-макаронники не справились». Старый Клат и его внук Энди сейчас не в ладах; причиной тому послужило владение уродливым домом Джо Ньюолла… хотя были, конечно, и другие, более личные причины, лежащие не сталь глубоко - как всегда бывает. Дело было после того, как дед и внук - оба овдовевшие - неплохо пообедали в городе, у молодого Клата. Молодой Энди, которого тогда еще не выгнали из городской полиции, пытался (довольно самонадеянно) объяснить деду, что Южно-Мэнская ткацкая компания уже много лет не имеет никакого отношения к выморочному наследству Ньюолла, что фактический владелец дома на Повороте - Банк Южного Мэна и что между этими двумя фирмами нет ничего общего.
1 2 3 4 5