Их судили, но, как явствует из записей, судебный процесс был отложен, и оба индейца до суда, продолжение которого назначили на июнь, были взяты на поруки под залог в 400 долларов (на эту сумму были заложены земли). Наступил июнь, и теперь уже трое были привлечены к суду и осуждены. 3 июня все трое были казнены (через повешение или расстрел). Судя по всему, виновен был один, и, говорят, вину свою он признал, тогда как двое других до конца настаивали на своей невиновности.
Убийство этого проповедника привело к началу войны на год раньше, чем предполагал Филип. Последовавшие за этим события настолько возмутили Филипа, что он стал обдумывать, как отомстить пилигримам, ибо полагал, что белые пришельцы не имеют права наказывать его подданных и что подобные действия являются нарушением прежних договоров. Стоит вспомнить о том, как нагло и пренебрежительно вели себя белые по отношению к Филипу, не считаясь ни с чем, бросая вызов ему, его власти и авторитету, и мы не станем удивляться гневу Филипа. Проведав, что Филип возмущен, губернатор шлет к нему своих посланцев, дабы узнать, почему Филип намерен воевать против пилигримов, которые, по его словам, во всем поступают правильно и справедливо. Губернатор выражает желание заключить с ним новый договор. На это Филип ответил следующим образом: «Ваш губернатор – всего лишь подданный короля Англии Чарлза. Я не стану вести переговоры с подданным. Переговоры о мире я буду вести только с братом моим, королем. Пусть приезжает, я готов с ним встретиться».
Этот ответ заслуживает того, чтобы весь мир узнал о нем. Ни один принц не мог бы ответить с большим достоинством, не желая считать себя на одном уровне с низшими подданными короля и одновременно давая понять, что осознает свою независимость и намерен сохранить ее. Настало время пробуждения: одного из советников Филипа и двух других его людей схватили и убили подданные короля Чарлза. Филип не мог больше им доверять. До казни трех индейцев, обвиненных в убийстве Сассамона, ни Филип, ни его воины враждебности не проявляли, но говорят, что уже во время судебного разбирательства в индейских поселениях отмечалось передвижение вооруженных людей Филипа. Когда же о казни стало известно, Филип не мог больше сдерживать своих воинов. 24 июня молодые воины, убив скот и нанеся иной ущерб населению Суонзи, спровоцировали их ответные действия. Это явилось сигналом к войне, и, казалось, они добились того, к чему стремились, однако среди индейцев бытовал предрассудок, что потерпит поражение та сторона, которая сделает первый выстрел. Предрассудок, несомненно, заимствован у пилигримов. И все же первый выстрел был сделан индейцами, и произошло это в день поста, когда пилигримы возвращались из церкви. Индейцы обстреляли их, и несколько человек было убито. Существует предположение, что Филип не руководил этим нападением и был против него. Однако не подлежит сомнению, что он намеревался отомстить своим врагам и в течение некоторого времени старался объединить своих соплеменников, посылая гонцов ко всем вождям, которые, подобно Филипу, были возмущены действиями белых.
На совете Филип обратился к своим вождям, советникам и воинам с речью:
«Братья! Взгляните на эту землю, раскинувшуюся перед вами. Великий Дух дал ее отцам нашим и нам с вами. Посмотрите на бизонов и оленей – они кормят и одевают нас.
Братья, посмотрите на жен и детей наших. Они ждут, чтобы мы позаботились о них.
А теперь посмотрите на врага перед собой, врага, который стал наглым и дерзким. Вы видите, что все наши древние обычаи попраны, все договоры, которые заключали наши отцы и мы сами, теперь нарушаются, а мы все оскорблены и унижены; Костры наших Советов погасли; братьев наших убивают у нас на глазах, и духи их взывают к отмщению.
Братья! Эти люди из неведомой страны вырубят все наши леса, осквернят землю и места охоты, прогонят нас от могил наших отцов, а женщин и детей превратят в рабов».
Эта знаменитая речь Филипа была направлена на то, чтобы люди взялись за оружие и сделали все возможное, дабы защитить свои права. Удар был нанесен, жребий брошен, и впереди – лишь кровь и жестокие битвы.
Теперь Филип стал вездесущим, как ветер; проворен и силен, словно исполин; несокрушим, аки свод небесный, и отважен, аки лев. Поистине, это могучий противник пилигримов! Быстрый, как орел, он собирает свои силы воедино, готовясь к битве.
Перечень всех племен, воины которых входили в войско Филипа, занял бы слишком много места, достаточно сказать, что в разное время таких племен было шесть или семь. Начиная войну, Филип собрал и вооружил около пятисот своих соплеменников и присоединил около девятисот человек из других племен, так что под его началом насчитывалось до полутора тысяч воинов. Надо напомнить, что война эта была объявлена Филипом официально, и колонисты были честно предупреждены. Действия Филипа не были неожиданным, варварским нападением – война была нагло спровоцирована самими пилигримами; вели войну Филип и его люди по своим правилам, соответственно их обычаям и нравам (как это и следовало ожидать). Однако мы не слышали о каких-либо особых жестокостях, совершенных Филипом в течение этой тяжелой войны. По нашему мнению, за время долгих споров и вражды Филип проявил больше благородства, чем все лидеры пилигримов.
Молодые воины Филипа рвались в бой, стремясь захватить в плен как можно больше своих надменных противников. Речь Филипа у Костров Совета, как видно, воспламенила сердце каждого индейца, и лес был буквально полон воинов. Перед такой силой оскорбленного народа не могли устоять города белых. Пока отряды пилигримов двигались в одном направлении, воины Филипа неожиданно появлялись с другой стороны, сжигая все на своем пути, пока Миддлборо, Тонтон и Дартмут не оказались в руинах и не были покинуты их обитателями.
В великой битве при Покассете Филип лично руководил сражением. В это время он со своим войском укрывался на болотах, куда отступил, стараясь ускользнуть от пилигримов, кои следовали за ним по пятам, и число их было так велико, что они считали, будто участь Филипа уже решена. Пилигримы начали окружать болото, рассчитывая уничтожить все войско. Но на краю болота Филип расставил часть своих людей, чтобы те заманили наступающие отряды врага в засаду; с ними и завязали бой пилигримы. Эти люди Филипа с боем отходили, а белые преследовали их до тех пор, пока сами не оказались в окружении и были почти полностью уничтожены. Остатки наступавших отрядов пилигримов оказались в трудном положении, и, хотя подошло подкрепление, они получили приказ отступить. Пилигримы были убеждены, что уйти из болота Филип не сможет, но силы у него по-прежнему были большие, ибо он потерял в бою лишь несколько человек. Некоторые из пилигримов предлагали, перекрыв возможные пути отступления индейцев, осадить болото и уморить Филипа голодом.
Положение Филипа действительно было не простым. Болото сообщалось с рекой Коннектикут неширокой протокой длиной около семи миль. Это был единственный путь скрытого отхода для войск Филипа. Чтобы надежно окружить болото, пилигримам понадобилось тринадцать дней, и это позволило Филипу и людям изготовить каноэ для отступления, что он и сделал, и достиг реки Коннектикут, потеряв при этом только 14 человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Убийство этого проповедника привело к началу войны на год раньше, чем предполагал Филип. Последовавшие за этим события настолько возмутили Филипа, что он стал обдумывать, как отомстить пилигримам, ибо полагал, что белые пришельцы не имеют права наказывать его подданных и что подобные действия являются нарушением прежних договоров. Стоит вспомнить о том, как нагло и пренебрежительно вели себя белые по отношению к Филипу, не считаясь ни с чем, бросая вызов ему, его власти и авторитету, и мы не станем удивляться гневу Филипа. Проведав, что Филип возмущен, губернатор шлет к нему своих посланцев, дабы узнать, почему Филип намерен воевать против пилигримов, которые, по его словам, во всем поступают правильно и справедливо. Губернатор выражает желание заключить с ним новый договор. На это Филип ответил следующим образом: «Ваш губернатор – всего лишь подданный короля Англии Чарлза. Я не стану вести переговоры с подданным. Переговоры о мире я буду вести только с братом моим, королем. Пусть приезжает, я готов с ним встретиться».
Этот ответ заслуживает того, чтобы весь мир узнал о нем. Ни один принц не мог бы ответить с большим достоинством, не желая считать себя на одном уровне с низшими подданными короля и одновременно давая понять, что осознает свою независимость и намерен сохранить ее. Настало время пробуждения: одного из советников Филипа и двух других его людей схватили и убили подданные короля Чарлза. Филип не мог больше им доверять. До казни трех индейцев, обвиненных в убийстве Сассамона, ни Филип, ни его воины враждебности не проявляли, но говорят, что уже во время судебного разбирательства в индейских поселениях отмечалось передвижение вооруженных людей Филипа. Когда же о казни стало известно, Филип не мог больше сдерживать своих воинов. 24 июня молодые воины, убив скот и нанеся иной ущерб населению Суонзи, спровоцировали их ответные действия. Это явилось сигналом к войне, и, казалось, они добились того, к чему стремились, однако среди индейцев бытовал предрассудок, что потерпит поражение та сторона, которая сделает первый выстрел. Предрассудок, несомненно, заимствован у пилигримов. И все же первый выстрел был сделан индейцами, и произошло это в день поста, когда пилигримы возвращались из церкви. Индейцы обстреляли их, и несколько человек было убито. Существует предположение, что Филип не руководил этим нападением и был против него. Однако не подлежит сомнению, что он намеревался отомстить своим врагам и в течение некоторого времени старался объединить своих соплеменников, посылая гонцов ко всем вождям, которые, подобно Филипу, были возмущены действиями белых.
На совете Филип обратился к своим вождям, советникам и воинам с речью:
«Братья! Взгляните на эту землю, раскинувшуюся перед вами. Великий Дух дал ее отцам нашим и нам с вами. Посмотрите на бизонов и оленей – они кормят и одевают нас.
Братья, посмотрите на жен и детей наших. Они ждут, чтобы мы позаботились о них.
А теперь посмотрите на врага перед собой, врага, который стал наглым и дерзким. Вы видите, что все наши древние обычаи попраны, все договоры, которые заключали наши отцы и мы сами, теперь нарушаются, а мы все оскорблены и унижены; Костры наших Советов погасли; братьев наших убивают у нас на глазах, и духи их взывают к отмщению.
Братья! Эти люди из неведомой страны вырубят все наши леса, осквернят землю и места охоты, прогонят нас от могил наших отцов, а женщин и детей превратят в рабов».
Эта знаменитая речь Филипа была направлена на то, чтобы люди взялись за оружие и сделали все возможное, дабы защитить свои права. Удар был нанесен, жребий брошен, и впереди – лишь кровь и жестокие битвы.
Теперь Филип стал вездесущим, как ветер; проворен и силен, словно исполин; несокрушим, аки свод небесный, и отважен, аки лев. Поистине, это могучий противник пилигримов! Быстрый, как орел, он собирает свои силы воедино, готовясь к битве.
Перечень всех племен, воины которых входили в войско Филипа, занял бы слишком много места, достаточно сказать, что в разное время таких племен было шесть или семь. Начиная войну, Филип собрал и вооружил около пятисот своих соплеменников и присоединил около девятисот человек из других племен, так что под его началом насчитывалось до полутора тысяч воинов. Надо напомнить, что война эта была объявлена Филипом официально, и колонисты были честно предупреждены. Действия Филипа не были неожиданным, варварским нападением – война была нагло спровоцирована самими пилигримами; вели войну Филип и его люди по своим правилам, соответственно их обычаям и нравам (как это и следовало ожидать). Однако мы не слышали о каких-либо особых жестокостях, совершенных Филипом в течение этой тяжелой войны. По нашему мнению, за время долгих споров и вражды Филип проявил больше благородства, чем все лидеры пилигримов.
Молодые воины Филипа рвались в бой, стремясь захватить в плен как можно больше своих надменных противников. Речь Филипа у Костров Совета, как видно, воспламенила сердце каждого индейца, и лес был буквально полон воинов. Перед такой силой оскорбленного народа не могли устоять города белых. Пока отряды пилигримов двигались в одном направлении, воины Филипа неожиданно появлялись с другой стороны, сжигая все на своем пути, пока Миддлборо, Тонтон и Дартмут не оказались в руинах и не были покинуты их обитателями.
В великой битве при Покассете Филип лично руководил сражением. В это время он со своим войском укрывался на болотах, куда отступил, стараясь ускользнуть от пилигримов, кои следовали за ним по пятам, и число их было так велико, что они считали, будто участь Филипа уже решена. Пилигримы начали окружать болото, рассчитывая уничтожить все войско. Но на краю болота Филип расставил часть своих людей, чтобы те заманили наступающие отряды врага в засаду; с ними и завязали бой пилигримы. Эти люди Филипа с боем отходили, а белые преследовали их до тех пор, пока сами не оказались в окружении и были почти полностью уничтожены. Остатки наступавших отрядов пилигримов оказались в трудном положении, и, хотя подошло подкрепление, они получили приказ отступить. Пилигримы были убеждены, что уйти из болота Филип не сможет, но силы у него по-прежнему были большие, ибо он потерял в бою лишь несколько человек. Некоторые из пилигримов предлагали, перекрыв возможные пути отступления индейцев, осадить болото и уморить Филипа голодом.
Положение Филипа действительно было не простым. Болото сообщалось с рекой Коннектикут неширокой протокой длиной около семи миль. Это был единственный путь скрытого отхода для войск Филипа. Чтобы надежно окружить болото, пилигримам понадобилось тринадцать дней, и это позволило Филипу и людям изготовить каноэ для отступления, что он и сделал, и достиг реки Коннектикут, потеряв при этом только 14 человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13